Тонкие пальцы нетвердо касаются струн, заставляя их негромко звенеть под трескучий аккомпанемент костра. Жадное пламя лижет сучья, выхватывая из темноты мрачные лица. Марио Алонсо,  Чучо Барбадилло и там, чуть дальше  - торчат босые ноги Чава Сантьяго, мир его праху. Никогда он не отличался терпением, а наглости было даже через край - решил, что он бычтрее самого Дьявола.
Но все так, или иначе встает на свои места: синьорита терзает гитару, Чава остывает с рассеченным кадыком, душой устремившись в лучший мир. Занятно, Дьявол, молниеносный в даровании смерти, совершенно не умеет играть. 
Луис Бенито, самый пожилой из сидящих у костра, прятал в уголках рта снисходительную улыбку. Эль Дьяболика, хмуря черные брови, пыталась наиграть  "Водяную ведьму". Это действо, казалось, полностью захватило Черную Фурию: перед каждым аккордом она проверяла пальцы, зажимая на ладах струны, беззвучно шевелила губами, повторяя слова песни. Но Бенито, внимательно следивший за ней, довольно часто ловил на себе короткие оценивающие взгляды - Дьявол был безобиден только внешне. Любая попытка перехитрить судьбу - и твои ноги будут торчать рядом с ногами Чавы. 
  Оставшиеся в живых подельники дремали, время от времени просыпаясь, и подбрасывали в костер запасенные ветви. Поляну, где они расположились на ночлег, с одной стороны скрывал от посторонних глаз густой терн, а с другой, как раз где проходили пути железной дороги, возвышался холм. Именно из-за него завтра они атакуют поезд. Куш большой, но и охранников - человек двадцать, не считая пассажиров. А кто сейчас ездит без оружия? И нет никакой разницы между дырой, которую в тебе проделает наемник, и дырой от револьвера простого путешественника, защищающего свою жизнь.
Луис вздохнул, устремив взгляд на костер: дрова горели жарко, оставляя в пепле таинственно мерцающие угли. Эль прекратила игру:
- Что? - отрывисто бросила она. - Так все плохо? 
Бенито удивленно поднял на неё глаза: 
- Синьорита играет очень... Старательно, - подобрал он слово. - Не пропускает ничего.
Похоже, его ответ устроил Черную Фурию, она снова вернулась к струнам, но взяв пару аккордов, бросила игру и пытливо уставилась на Бенито: 
- Старик,  ты ведь не веришь, что завтра мы остановим поезд? 
- На все воля провидения, - пожал плечами Луис, - я всего лишь орудие в его руках...
Эль кивнула и протянула ему гитару: 
- Сыграй ты, - распорядилась она, - а я послушаю...
С замиранием сердца Луис принял в руки инструмент. Что играть? Он провел по деке ладонью... Сколько лет прошло с тех пор, когда он последний раз играл? Пять? Десять? Это было на празднике мертвых, да... Собралась большая компания, все были навеселе, хотелось петь...
- Ну, что же ты? 
Бенито помотал головой: 
- Прошу прощения, но я не умею...
Кто- то из подельников, кажется, это был Чучо, скрипуче рассмеялся, но тут же затих под пронзительным взглядом Эль.
- Старик, - обратилась она к Луису, - ты умеешь, но тебе мешает... Что? 
Бенито молчал. Он прекрасно знал ответ, но боялся его сказать. Шутка ли сказать Дьяволу, что душа не желает музыки, а играть без души -выйдет немногим лучше, чем только что выходило у него? 
- Ты молчишь? Не хочешь говорить? 
Осторожно, словно гитара была из стекла, а струны из золота, Луис прикоснулся к ним. Эль внимательно следила за его руками. Пальцы Бенито привычно легли на лады...
- Синьорита, - решился он на вопрос, - вы собираете души. Наши души... А есть ли у вас собственная? 
По внезапно наступившей тишине, которую даже трескучий костер не смог нарушить, Луис понял, что сейчас его отправят к праотцам. Он закрыл глаза и начал вспоминать слова молитвы. Но смерть не приходила; прошла секунда, другая, и тишина отступила. 
- Глупый старик, - засмеялась Эль, - ты решил, что я не умею играть, потому что у меня нет души? 
Она поднялась и, шагнув к Луису, отобрала гитару:
- Добавь веток в огонь! Скоро рассвет, не люблю утреннюю сырость.
Усевшись на прежнее место, Эль сосредоточенно расставила на ладах пальцы, зажимая первый аккорд: 
- Всему можно научиться, - заметила Дьяболика, встречаясь взглядом с Бенито, - и играть, и стрелять... 
- И жить без души? - пробормотал он, сваливая в огонь охапку дров.
Костер, обрадовавшись новой пище затрещал и защелкал, взметая в темно-синее небо языки желтого пламени.
- Забирая чужие, это не так уж и сложно, - так же тихо ответила Эль,- в любом деле нужны усердие и практика.

  Тонкие пальцы снова тронули струны, заставляя их негромко зазвенеть. Луис смотрел в костер и ему казалось, что пламя заодно с музыкой. Медленно светлело, начинался рассвет последнего дня.