Разговор с телом Степень критики: принимается любая
Короткое описание: Такое бывает не только в страшных снах. Заранее прошу не обвинять меня в пафосе - его тут нет.
Ты открываешь глаза. Видишь свет. Ты закрываешь глаза. Кругом темнота. Если ты не откроешь глаза – ты не будешь знать света. Если ты не закроешь глаза – тьма будет тебе неизвестна. Что такое тьма без света? Ответ прост – это свет без тьмы. Предательство. Страшное слово. Страшная боль. Предавая другого, ты предаёшь себя. Стоит лишь начать. И вот – ты предатель. Оно не принесло тебе счастья. Оно жжёт изнутри. Оно разъедает тебя, как ржавчина разъедает превосходное железо, превращая его в рыжую бессмысленную труху. Ржавчина – результат слаженной работы воды, солнца и ветра. Предательство – результат слаженной работы тщеславия, зависти и трусости. Валерия стояла у окна, глядя на улицу. Автомобили носились туда-сюда, люди-муравьи куда-то спешили. Всё двигалось, лишь Валерия стояла как древний идол. Она была бледна, как сама смерть. Она была чиста, как смерть. Она была голая, как смерть. В руке Валерии большой нож для разделки мяса. Клинок остро отточен. Руки на рукоятке не дрожат. Нож не дрожит. Кровь течёт по артериям и венам, подгоняемая сердцем. Холодным сердцем. Горячим сердцем. Мёртвым сердцем. Ножу нет разницы, какое мясо резать. Он не выбирает. Это его выбирают. Крови всё равно, в какую сторону течь. Глупое сердце не скажет. Оно только и делает, что гонит и гонит. Несчастные эритроциты задолбались летать по сосудам. Белые лейкоциты спешат вслед за эритроцитами и кричат: «Стойте! Куда мы!». Эритроциты молчат. Они не знают. Скажи мне, сердце, зачем ты стучишь? Кто сказал тебе, что ты должно работать, как неутомимый труженик, как стахановец-энтузиаст? Ты здесь главное. Остановись, отдохни. Сердце не знает. Оно всего лишь сердце. Мозг, он, наверное, знает! Он мудр и велик! Спроси у мозга, ответит мне сердце. Её сердце. Но где мозг? Я иду вслед за маленьким эритроцитом и вижу серое вещество. Огромная, противная, вязкая серая масса, которую зовут мозгом. Мозг, скажи мне, зачем стучит сердце? Зачем оно работает? Зачем даёт тебе жизнь? Пошёл ты, придурок! Так ответил мне мозг. Её мозг. За что? Посмотри на меня, говорит мозг. Разве я жив? Я убит водкой, травкой и никотином. Всё из-за сердца! Оно знает, как любить, но не знает, как удержать. А я страдаю. И погибаю. Смерть мозга – результат слаженной работы табака, спирта и наркотиков. Валерия по-прежнему стоит у окна. По-прежнему несутся автомобили, по-прежнему бегут люди. Движение не прекратилось. И Валерия жива. Нож рад работе. Свежее белое мясо. Свежая красная кровь. Вот ещё секунда и обои будут красными от этой крови. Две секунды и на полу будет шириться большая лужа. Три секунды – закатились глаза. Четыре секунды – ноги отказываются дальше держать сорок девять килограмм тела. Пять секунд – тело падает. Шестая секунда – голова стучит о пол, рука разжимается, нож, довольный своей работой откатывается прочь – отдыхать. Седьмая секунда – вот какой ты, ад! Валерия не знает об этом. Она уверена – вся боль, что ей пришлось пережить, уже позади. Нож принесёт ей избавление. Мозг дал ей уверенность. Сердце дало ей ощущение. Мышца режет мышцу. Смерть Валерии – результат слаженной работы мозга, сердца и мышцы. Скажи мне, мозг, почему? Почему ты хочешь погибнуть? Мне приказало сердце. Скажи мне, сердце, почему? Почему ты хочешь погибнуть? Я устало. Мышца смеётся. Ей пофиг на высокие материи. Она гордится своей силой. И судьба этой маленькой голой девочки у неё в руках. Смешной каламбур, не правда ли? Мышца, ты дура, говорю я ей. Ща по морде дам, отвечает мышца. Иди на турник, дрищ! Что уставился? Я самая сильная! Я всё могу. Ты умрёшь, дурочка! И ты подохнешь! Я те кости все переломаю. Пошёл отсюда. О чём с ней можно говорить? Это мне говорит какая-то доля маленького тела отчаявшейся, слабой девушки. Каким бы вышел разговор с мышцей мужика? Он бы с тобой не говорил, ржёт мышца. Я знавала мускул настоящего мужика. Спроси у глаз, они видели. Глаза, скажите мне, о чём она? Два вязких шара одновременно поворачиваются и одновременно говорят одним голосом. Высокий. Красивый. Хорошо одет. Всегда улыбается. Накачан. Самоуверенный, оценивающий взгляд. Манеры. Его губы двигаются медленно. О таком же члене мечтают все мужики… Хватит, говорю я. Валерия отходит от окна. Она видела эту суету пятнадцатый год. Это слишком большой срок. Надоело, всё надоело. Правая рука сжимает нож так, будто это её последняя надежда. Ноги устали. Валерия садится на диван. Скажите мне, уши, что говорил это человек. Солнышко. Золотце. Ты у меня самая-самая! Я так тебя люблю! Скажи мне, язык, что ты ответил? Я тоже тебя люблю, Дима. Если ты уйдёшь, моя жизнь потеряет всякий смысл. Уши, прошу вас. Я никогда не уйду от тебя, глупышка. Как могу я покинуть тебя? Ты мой свет, моя жизнь, моя любовь. Язык? Я так рада!!! Если потребуется, я отдам за тебя жизнь! Что она без тебя? Ты и я, мы всегда будем вместе. Валерии хочется плакать. Но она не плачет. Она глядит на нож. Солнечные зайчики играют на нём. Всё движется. Слезы, где вы? Молчание. Слёзы, где же вы?? Тишина. Слёзы, отзовитесь, умоляю! Вы нужны ей! Слёзы, прошу!!! Пустота. Мозг, мозг, ты мудр! Скажи мне, почему нет слёз? Почему они есть тогда, когда не нужны и почему их нет, когда они нужны? Я мозг, а не Бог. Откуда мне знать. Высохли – это же всего лишь вода. Мышца заходится в истеричном хохоте. Ты – дебил! Здесь я командую! Что мне какая-то вода. Это хрень по сравнению со мной! Воды тебе надо? Будет тебе вода! Валерия встаёт с дивана, идёт в душ. Включает воду и смотрит, как постепенно заполняется ванна. Скажите мне, щёки, почему вы так бледны? Мы чувствовали боль. Мы чувствовали жар слёз. Теперь мы ничего не чувствуем. Мы мертвы.
- Лера, ты слышишь меня? Она молчит. Юля подходит ближе. Смотрит на девушку. - Лера? – обращается она к своей подруге ещё раз. Бывшей подруге. - Заходи, - отвечает Валерия, пропускает гостью, закрывает за ней дверь. С тобой что-то случилось? – спрашивает Юля. - Да, - Лера как будто отсутствует. Садись, - Юля уже в комнате и Лера усаживает её на диван. Узкие синие джинсы со стразами, розовая короткая маячка, проколотый пупок, пышные белые волосы и неумело накрашенное лицо – вот она, Юля. Валерия одета по-домашнему – короткий халатик, едва скрывающий то, что принято скрывать. - Может, расскажешь мне? – спрашивает Юля. - Нет, - отвечает Лера. - Почему? – Юля удивлена. – Я же твоя лучшая подруга. - Ты мне сама всё расскажешь, - Лера смотрит в глаза Юле. – Всё, от начала и до конца. - Что расскажу? – Юля удивляется ещё сильнее. - Например, расскажи мне, что ты делала у Димы дома? Что вы делали у него дома? - Лера, ты что-то путаешь, - Юля напряжена как никогда. – Я никогда не была у него дома. - Вот почему ты всегда мрачнела! Вот почему ты никогда не радовалась за меня! Ты просто завидовала, - истерично кричит Лера. - Да о чём ты, чёрт тебя дери! – Юля вскакивает. - Сядь, сучка! – Лера толкает Юлю, та падает на диван. – Говори, шалава, что у вас с ним! Говори, иначе тебя вынесут отсюда! – Лера хватает вазу с цветами, выбрасывает цветы и заносит вазу с намерением ударить Юлю. - Ай! – визжит та, - ты совсем рехнулась? Тебе что, дури не хватает? Не было у нас ничего! Не было! Юля проворно вскакивает, отталкивает Леру и бежит к двери. Лера падает, роняет вазу, и та разбивается. Но Лера быстро встаёт, догоняет Юлю, хватает за волосы и бьёт головой о стену. - Не ври! – орёт Лера. – Мне Вова сказал. Он видел, как ты от него выходишь! Скажи мне правду и, клянусь, ты останешься в живых! – Лера ещё раз бьёт Юлю о стену, на этот раз уже лицом. Потом ещё раз. И ещё. - Лера, пожалуйста, - Юля захлёбывается кровью из носа. Кровь повсюду. НЕТ!!! ХВАТИТ!!! Я ВСЁ РАССКАЖУ ТЕБЕ! - Говори, - Лера отпускает Юлю и та бессильно падает к стене. – Давай, я жду, - Лера задыхается, дышит тяжело. - Я к нему за наркотой ездила, - отвечает Юля. Она подносит руки к разбитому лицу, размазывает кровь. – Больно, - морщится она. - Дальше! – требует Лера. - Что дальше? – кричит Юля. – Он мне дал – вот, - Юля достаёт пакетик с белым порошком и кидает его Лере под ноги. – Не было больше ничего. - Врёшь! – Лера смотрит на пакетик. – Героч. Его просто так не дают. - Я деньги у матери стащила! – оправдывается Юля. – Тут на один раз всего! И он мне как твоей подруге скидку сделал. Он же любит тебя. - Точно не врёшь? – Лера начинает сомневаться. - Да я тебе кровью матери поклянусь! – Юля возбуждена. – Хочешь? Вот, прямо сейчас! - Не надо, - отвечает Лера. Она чувствует свою вину, но не знает, как просить прощения, как оправдаться. – Уйди сейчас, прошу, - не находит она ничего более лучшего. - Как я с разбитым лицом пойду? Дай умыться хотя бы. - Иди, - Лера пропускает Юлю в ванну. - Не верь Вовке, - говорит Юля, смывая над раковиной кровь с лица. – Сама знаешь, что он в тебя втюрился. Вот и плетёт. Ты ж после такого рассказа должна была Димку бросить, а не морду мне бить. - Не буду, - рассеянно замечает Лера. – Умылась?
Квартира пуста. Тихо. Только из ванны журчание воды. Движения в ней нет. Непрерывно мелькают автомобили за окном, и бегут люди. Валерия неподвижна и безмолвна. Скажи мне, кровь, тебе хочется свободы? Я не знаю, говорит кровь. Мне хорошо здесь, но может там будет лучше? Ты превратишься в бесполезную корку, цвета грязи ТАМ. Бессмысленная корка, не способная ни принести пользы, ни причинить вреда. Кровь, ты хочешь такой участи? Я буду там, куда меня отправит сердце, говорит кровь. Скажи мне, сердце, неужели ты хочешь такого конца? Я хотело любви и заботы, отвечает сердце. Но меня этого лишили. Зачем мне биться дальше? Я устало. Пятнадцать лет. Другие сердца стучат по шестьдесят, а многие семьдесят. Посмотри на этих бабушек и дедушек, говорит сердце. Они счастливы. А я нет. Многие из них доживают век в одиночестве, брошенные и забытые. Сердце не отвечает. Оно сосредоточенно перегоняет кровь.
- Лерочка, - Дима нежен как никогда. Лёжа в постели, он обнимает девочку и целует в шею. – Хотела бы ты попробовать нечто особенное? - Дурачок, ты хочешь пристрастить меня к оралу? – смеётся Лера. - Что ты, я не мог даже подумать об этой грязи! Ты же моя любимая девушка, а не шлюшка! Я не могу представить, что ты так плохо обо мне подумала! - Ну, прости, - Лера целует Диму. – Я, правда, не хотела тебя обидеть. Я такая дура! - Нет, нет, - поспешно говорит Дима. – Ты самая красивая, самая умная! Самая-самая! - Что ты хотел мне предложить? - Лера лукаво смотрит на Диму. – Я сейчас умру от любопытства. - Сейчас, - Дима, улыбаясь, встаёт с постели, идёт к своей одежде, достаёт огрызок сигареты, зажигалку, подкуривает и приносит дымящийся косяк Лере. – Вот, попробуй, - говорит он. - Что это? – недоверчиво спрашивает Лера. - Это билет в рай! Это непередаваемое наслаждение. Ты будешь летать! Ну же, попробуй, - Дима подносит дымящуюся сигарету к губам Леры. – Тебе понравится!
Скажите мне, лёгкие, что вы чувствовали? Свежий воздух. Им так приятно дышалось. А потом странный тяжелый дым. Он обволакивал нас, нам было тяжело. Но дыма становилось всё больше и больше. Сначала раз в день, потом два, потом три. А потом всё исчезло. И теперь нам его не хватает. О лёгкие! Как бы было хорошо, если бы вы жили с этим дымом и сейчас! Скажите мне, руки, что вы испытали? Нам было так приятно. Чьи-то руки нежно гладили нас, чьи-то губы целовали, а потом – укол! Нам стало больно, но лишь на миг. Боль прошла, сменилась лёгкостью. Скажи мне, мозг, что ты чувствовал? АБРАБАРРАРХА! ХОРРОМА! РЫЫОРВЛ! РОБВЛВОПЛВ! Что? Я тоже не знал что это, отвечает мне мозг. Я не помню ничего. А потом я стал погибать. Ванна наполнилась до краёв. Валерия смотрит на воду – она лениво плещется, нежно омывает белую эмаль ванны. Нож по-прежнему зажат в руке.
- Алло, - говорит Лера в трубку. - Лера, привет, - срывающийся голос на том конце провода. – Эта Вова. - А, Вовка! Привет, - радостно говорит Лера. – Как дела? - У меня всё в порядке, - поспешно отвечает Вова. – Как ты? - Вовка! – радостно визжит Лера. – Я такого мальчика шикарного встретила сегодня! Он такой… Он такой… Ну не знаю как тебе сказать! Он весь такой-растакой! - Я знаю, - говорит Вова. – Мне Юля сказала. - Юля? – переспрашивает Лера. – Вот коза! Никогда язык за зубами не держала! Ну, фиг с ней! Ты мне скажи, ты рад за меня? - А у вас это серьёзно, - с надеждой в голосе спрашивает Вова. - Да! – визжит Лера. – Как только мне восемнадцать исполнится, мы тут же поженимся! - А ему сколько? - спрашивает Вова. - Двадцать пять, - отвечает Лера. – Но это неважно. Он сказал, что любит меня больше всего нас свете. Даже больше жизни! Это так красиво! Как в фильмах про любовь. - Понятно, - глухим голосом отвечает Вова. – Извини, потом поговорим. Меня мать зовёт. - Привет тёте Кате передай, - кричит Лера в трубку и вешает её.
Скажи мне, сердце, неужели ты не чувствовало любви? Нет, отвечает сердце. Ты не понял. Её любили, не любила она. Человек любящий и человек любимый не совпадают. Неужели? И сейчас ты смеешь завидовать старикам? Сердце неутомимо гонит кровь. Оно работает. Не надо ему мешать. Скажи мне, язык, зачем ты говорил эти слова? Какая мне разница, что говорить. Это моя работа. Я сказал и забыл, сказал и забыл. Я много чего говорю. Зачем верить всему? Язык, ты трус. Почему ты не можешь сейчас достойно ответить мне. Я не хочу. Валерия заносит ногу над ванной. Вдруг какая-то мысль пронзает её как стрела, и девочка быстро идёт к двери на балкон, распахивает дверь и выходит на балкон. Солнце ослепительно светит, играет зайчиками на крышах автомобилей, заставляет людей носить очки, жмуриться и вместе с тем радует их своим существованием и даёт им жизнь своим существованием. Голая девочка стоит на балконе с ножом в руке. Какая-то мысль вновь осеняет её, и она уходит с балкона, садится в комнате напротив зеркала и достаёт косметичку. Скажи мне, Солнце, что ты видело? Ничего, отвечает мне солнце. Скажите мне, глаза, вы видели Солнце? Нет, отвечают глаза. Скажите мне, ноги, что вы видели кроме паркета на полу и асфальта на улице? Ничего, отвечают ноги. Так почему же сейчас, стоя на краю пропасти, ты, Лера, захотела увидеть Солнце, почувствовать прохладу ветра, пройтись босиком по траве? Почему, чёрт возьми?! Лера, ты слышишь меня? Лера, это Я говорю с тобой. Ты можешь прожить ещё одну жизнь, другую! Только остановись, прошу тебя! У тебя есть люди, которые любят тебя, тебе есть ради чего жить! Лера, прошу, остановись. Она не слышит. Она умерла уже давно. И сейчас всего лишь медленно умирает тело. Душа уже умерла. Но Лера! Представь, ты лежишь в гробу, такая молодая, такая красивая. Сбоку стоит крышка гроба и крест. Ангелы у тебя в головах. На коленях мать. Вся в чёрном, с чёрным от горя лицом. Она уже не рыдает, она лишь тихо стонет и спрашивает себя в очередной раз. Господи, за что! Господи, почему она, а не я? Господи! Господи! Рыдания вновь душат её, она падает с колен, бьётся головой о пол, проклинает себя. Не уберегла! Не углядела! Человек с самым чёрствым сердцем украдкой смахивает слезу. А мать кричит снова и снова, снова и снова. Она просит смерти себе, она не хочет жизни без тебя. Её уводят прочь, дают успокоительное, она выплёвывает, вырывается из рук, вновь бежит к тебе, мёртвой, обнимает гроб, целует в холодные губы, холодный лоб, холодные глаза. Ты хочешь этого? Чуть поодаль стоит мальчик в чёрном костюме. Он незаметен, но может быть он страдает так же как твоя мама. Это тобой отвергнутый мальчик. А завтра его найдут в ванне, наполненной холодной красной водой. Как и тебя. Или под балконом собственного дома, когда десятки людей вздрогнут от шлепка его тела об асфальт. Или на оживлённой улице, раздавленного автомобилями. И ещё одна мать будет рыдать у гроба. Господи, за что! Господи, почему он, а не я? Господи! Господи! Не уберегла! Не углядела! Девочка, неужели ты так жестока? Неужели? Я не могу поверить в это. Ведь ты сама боишься сделать решающий шаг. Шаг в пустоту. Если бы ты не боялась, не сидела бы ты у зеркала и не красила себе губы из-за прихоти умереть красивой.
- Алло, - говорит Лера в трубку. - Привет, - глухой голос, но с ноткой надежды и даже скрытого торжества. – Это Вова. - Привет, - Лера отвечает хмуро, она не настроена на дальнейший разговор. - Я хочу тебе кое-что сказать. - Мы уже обо всём поговорили, - отвечает Лера. – Ты сказал всё, что хотел сказать. - Нет! – смешок в трубке. - Что-то ещё осталось? – ядовито отвечает Лера. – Я не только шлюха и наркоманка? Чего тебе еще? - Я видел твоего Диму, - последнее слово Вова говорит брезгливо. - Его многие видели, дальше что? – Лера борется с искушением повесить трубку. - Я его с Юлей видел. - ЧТО??? ГДЕ??? - Она с ним из его дома выходила, - торжество прорывается наружу, Вова доволен. - Ты что следил за ним? Откуда ты знаешь? - Я хотел его убить, - Вова в эйфории. – Я узнал, где он живёт и пошёл туда. А когда пришёл, увидел, что он провожает какую-то девушку. А потом разглядел, что это была Юлька. - Ты бредишь! – визжит Лера и вешает трубку.
Язык, может быть, ты сейчас поговоришь со мной? Может быть, ты хотя бы сейчас откроешь свои тайны? Нет. Язык молчит. Скажи мне, мозг, когда тебя осенила эта дикая мысль? Сегодня, отвечает мозг. Когда предательство открылось окончательно. Когда она отчаялась. Отчаяние – результат слаженной работы лжи, предательства и мозга. Но ведь ты должен понимать, что это не выход! Ты же мозг! Нет. Я убит наркотиками. Их было так много, что я уже не назову точного числа. Я попробовал всё. И я наверно не смогу жить без дозы. Лера, что ты наделала? Хочешь, я продолжу? Не хочешь? А я продолжу. Тебя выносят из катафалка, несут к вырытой могиле. Солнце в последний раз гладит твоё холодное лицо своим лучом. Дальше тебя ждут лишь сырость и тлен. И все видят гримасу боли на твоём лице. Все вдруг чувствуют ту боль, что пронзила тебя. Мать прощается с тобой. Больше она не увидит тебя. Даже мёртвую. Вы даже на Том Свете не встретитесь. Гроб забивают, опускают, засыпают. В гробу ты. Рядом – люди, пришедшие проводить тебя в последний путь. Среди них мать, постаревшая на всю жизнь. Среди них мальчик, с которым ты, возможно, Там встретишься. И на следующий день увидят на могильном холме старушку в чёрном платье, кусающую и царапающую землю. Старушку, которая ещё два дня назад была молодой, сильной, счастливой женщиной. И через два дня будет рыдать старушка, и менять цветы на твоей могиле. И на третий день она поливает слезами холодный песок. А на четвёртый день старушки не будет. Не появится она и на пятый. А на шестой вместо старушки рядом с твоей могилой появится ещё одна. И с фотографии на кресте будет смотреть вдаль смеющаяся женщина. Тогда ещё она была счастливой. Тогда у неё была дочь. И несчастье приведёт к могилам твоего отца, бросившего и дочь, и жену много лет назад ради новой жены, быть может, чуть более красивой, чем твоя мама. И будет он просить прощения у тебя, будет просить прощения у матери. Лера, я знаю, у тебя есть бабушка. Она живёт в далёкой деревне, варит варенье, ждёт любимую дочку и единственную внучку на каникулы. Её морщинистое лицо всякий раз озаряется счастьем, когда она думает о вас. Будто солнышко опустилось в простой деревенский дом. И вот в дверь стучит почтальон. Даёт две телеграммы. Бабушка чувствует что-то неладное. Вот уже которую ночь подряд она не спит, её гнетёт плохое предчувствие. И вот – телеграммы от соседки её дочери. Трясущимися руками она надевает очки, подходит ближе к окну, читает первую телеграмму, потом вторую. Два бумажных листка падают на пол. Разбиваются очки. Бабушка лежит на полу. Она умерла сразу. Она не мучилась. Но скажи мне теперь, Лера, кто найдёт одинокую старушку у окна. Когда любопытный сосед зайдёт в дом? Когда похоронят твою бабушку?
- Лерочка, дочка, ты где? – мама разувается в коридоре. - Я тут, - отвечает дочка и закатывается в хохоте. – Я тут! - Где? – мама, улыбаясь, заходит в комнату. Улыбка слетает с её лица. - Да тут я, тут, - Лера курит и смеётся, курит и смеётся. - Ты что делаешь??? – кричит мама, подбегает к дочке, вырывает у неё сигарету и выбрасывает в окно. – Кто, кто тебя научил этой гадости? - Гадости, - смеётся Лера. – Мамуль, ну разве это гадость? Ну, посмотри как мне хорошо! Мне так хорошо мама! - Это не табак? – понимает мама и бессильно садится. – Это… Это… - она не может сказать страшное слово. - Табак? – Лера смеётся ещё громче, она задыхается от смеха. – Ну, мама, я же уже большая! Какой табак! – смех душит девочку.
Скажите мне, губы, почему помада не может закрасить вашу мёртвую синеву? Она красилась, когда была счастлива. Сейчас она несчастна, отвечают губы. Скажите мне, губы, что вы помните? Лёгкие поцелуи, нежные как облако. Мы шептали слова любви. Всё вокруг было наполнено счастьем. И всё? Стекло бутылки, бумага сигареты. Мы помним и это. Но ведь это было хорошо? Нет. Губы, вы не стали говорить многого. Я знаю, в каких местах вы бывали. Я знаю, что вы там делали. Но сейчас вам стыдно. И я вас понимаю. Скажи мне, сердце, неужели тебя не разрывало на части, когда было плохо её маме? Нет, отвечает сердце, и вновь кровь несётся по артериям и венам. Кровь – это жизнь. Нет крови – нет жизни. Валерия смотрит на себя в зеркало. Она красивая. Такой красивой она была, наверное, лишь однажды. Только для кого эта красота. Мёртвая невеста. Спящая красавица. Исчадие ада. Или нежный ангел. Валерия встаёт, идёт вновь в ванну. Вода слегка остыла, но по-прежнему тёплая. Нож зажат в руке. Лера кладёт его на край ванны. Одна секунда – нога уже в воде. Две секунды – вторая нога в воде. Три секунды – вся Валерия в воде. Четыре секунды – нож снова в правой руке, левая рука поднята над водой. Пять секунд – красная капля падает в воду. Шесть секунд – порез на правой руке. Семь секунд – обе руки лежат в воде.
- Ты представляешь, я такая дурочка, - Лера целует Диму. – Этот идиот Вовка вообще обезумел от ревности, позвонил мне сегодня и сказал, что видел, как ты и Юля выходите из твоего дома. - И? – напрягается Дима. Он даже не целует Леру в ответ, как это бывало раньше. - Пришла Юля, я её избила, - Лера смеётся. – Она мне рассказала всё, как было. - Всё? – Дима отстраняется от Леры. – Всё-всё? - Ну да, - отвечает Лера, но уже тоже не улыбается. Она ничего не понимает. – Правда долго не хотела. - То есть ты теперь в курсе ЭТОГО? – Дима встаёт. - Да, - Лера тоже встаёт. - Это она захотела, - оправдывается Дима. – Я был против, я говорил, что это только для тебя, но она и слушать не захотела. Он делала всё сама, я не при чём! - Ну, разумеется, она этого хотела, - Лера улыбается уголками рта. – Но почему ты так встревожился? - То есть ты простила меня? – спрашивает Дима. - Ну, естественно! Я даже ничуть не обиделась! И я совсем не против, - Лера обнимает Диму. - То есть ты согласна на то, чтобы я трахал твою лучшую подругу? - ЧТО??? – Лера отскакивает. – Что ты сказал? - Ну, - Дима тоже ничего не понимает. – Ты же сказала, что всё знаешь. - Что. Вы. Делали??? – Лера смотрит Диме в глаза. - Лера, ты чего? - ЧТО ВЫ ДЕЛАЛИ??? – Лера кричит и бьёт Диму по щекам. – Что вы делали, я тебя спрашиваю! - Трахались! – отвечает Дима и держит Леру за руки. – Ты же сказала, что всё знаешь. Что Юля всё тебе сказала. - Юлька, проститутка! – Лера в бессилии садится на пол. – Вон оно что. Уходи, - она поднимает глаза на Диму. – УБИРАЙСЯ!!! – кричит она.
Лера, это не все жизни, которые ты загубишь. Ты ещё не знаешь, но я скажу тебе. Ещё одну жизнь ты носишь в себе. Скажи мне, дитя, почему ты так спокойно лежишь на своём месте? Почему ты даёшь матери убить себя? Она не знает, что я есть. Она не полюбит меня. Она всё равно убьёт меня. Но, может быть, ты способен спасти её? Дать ей новую жизнь! Меня уже почти нет. Я не существую больше.
- Вы все стоите друг друга! – кричит Лера в трубку. – Ты хотел меня трахнуть в раздевалке, как последнюю шлюху! А когда я тебе не дала, ты меня оскорбил! А он спит с моей лучшей подругой и при этом клянётся мне в любви! Ненавижу вас всех! Будьте вы прокляты.
Мозг, ты помнишь это? Помню. Разве она не была права? Теперь пришла моя очередь замолчать.
- Мама, мамочка, - плачет Лера в трубку. – Пусть ты меня не слышишь, но я всё равно скажу. Я люблю тебя. Очень-очень. Ты самая родная, самая замечательная! Ты лучшая мама на свете! Прости меня, мамочка, прости. Я знаю, тебе будет больно, очень больно. Я так много причинила тебе боли. Но так будет лучше для всех нас! Нам всем будет очень-очень хорошо! Я обо всём подумала. Мамочка! Мамочка! ПРОСТИ!!!
Скажите мне, глаза, почему вы не видите пакетика, который бросила Юля? Его больше нет. Ты знаешь, где он. Почему всё так? Я молчу. Мне нечего ответить.
- Ты получишь то, что хочешь, - Лера говорит в трубку ледяным голосом. – Я отдаю тебе всё, что имею. Мне жаль только, что я считала такую трусиху своей лучшей подругой. Если бы ты сказала правду, может быть, всё бы было иначе.
Каждому воздастся по делам его. Каждый получит то, чего хочет. Только к одной и той же цели можно подобрать несколько средств. Одни средства действенны, другие нет. Одни честны, другие нет. Мало кто вспомнит о справедливости. Справедливость – результат слаженной работы совести, смелости и честности. Валерия лежит в воде и смотрит на ослепительно белый потолок. Ангелы такие же безупречно белые. Красная вода плещется в ванне. Такого же цвета языки адского пламени. Нож на дне ванны. Он сделал свою работу и теперь доволен. Мышца расслаблена – она получила отдых. Сердце стучит всё реже и тише – скоро оно тоже отдохнёт. Глаза Валерии закатились. Она уже не видит белизну потолка. Она уже ничего не видит. И ничего больше не увидит. Сначала мир умер для неё. Теперь она умерла для мира. Никто не скажет ей, ошиблась она или нет. Вечная ей память.
Начало меня заинтриговало. Хотя признаюсь,что готов поспорить с автором о его выводах, к примеру, о тьме и свете, но мое имхо сейчас не будет играть важной роли. Хочу сказать о другом. То, что вы назвали пафосом, а это явно относится к тем отрывкам, где ведется разговор с телом, как раз и читается, как раз интересно и красиво. Есть помарки, но это лирика, все это правится. Но вот те места, где вы описываете наркоманские будни, в которых плещется что-то вроде любви, кхм...несколько я прочитал, потом стал перепрыгивать их. Стили написания различаются, и здесь это не идет на пользу, хотя безусловно, нужен талант, чтобы так меняться. Но у вас слишком уж большие различия - красиво, витиевато, образно и просто, грубо, жаргонно, и, как итог, не очень читабельно. Ну, и размер произведения тоже - надо было вам выложить сначала небольшую часть, чтобы посмотреть на реакцию читателя, а уж потом или выкладывать остальное,или не выкладывать. Сейчас же мало кто отважится читать объемные вещи, выставленные на сайтах начинающих авторов. Для начала люди смотрят, какой объем, а потом уже берутся читать(не все, но многие).Это я к тому, что комментариев-то хочется, а их почему-то упорно не пишут. Ну,разгадка отчасти в этом. Ну,вот как-то так. Не знаю больше, что сказать. В общем-то, неплохая вещь, но, как я объяснил, есть некоторые моменты, которые ее портят. И стечение обстоятельств, что ли...Это я про то, что вы сразу такой объем выложили. Сначала читается с интересом, потом начинаешь вязнуть в тексте. Быть может растянуто.Вроде бы сюжет не двигается, а автор рассказывает и рассказывает... Успехов в дальнейших.)
Спасибо за рецензию, один из редких случаев, когда я вижу критику,а не критиканство. Единственное, что попытаюсь объяснить - объём выставленного текста. Думаю, в моём рассказе (18 листов 14м шрифтом - всё-таки не очень много) сложно выделить какие-то составные части, которые можно публиковать отдельно. Я намеренно веду именно разговор в двух плоскостях: речь автора и речь героев, которые не пересекаются. Именно поэтому нужно читать целиком. Меня подвело скорее стремление выяснить все мотивы поступков героев, поэтому вышло вязковато. Возможно, рассказ будет переработан.
0
