Мы остановились в «Старб***» на Арбате. За окном стояла пасмурная погода, по улице ходили разноцветные зонтики, капли дождя медленно стекали по окну. Внутри было весело и романтично - пахло кофе, шоколадом, осенью и дождем; многие сидели мокрыми, как котята, - грелись, кто-то работал за лэптопом, кто- то листал глянцевый журнал, кто-то смеялся – громче всех смеялись иностранцы; некоторые расселись по углам, читали книги. Я присмотрелся - смуглая симпатичная девушка в белой шапочке держала книгу Мигеля Анхела Астуриаса, правда, я не смог разглядеть названия; из его книг я знал только Маисовых людей – помню, там была прекрасная стилистика: волшебные описания, загадочная природа, метафора, понятная, наверное, только латиноамериканцу, - безумно интересная книга; недаром латиноамериканских писателей называли магами, магия их языка очаровывала…

- Как тебе кажется – где самые лучшие описания, в какой книге? – спросил я у Крис.

Наморщив лоб, она задумалась.

- Читала Бунина – все говорили, что у него классный язык, но я его не люблю. А больше всего мне нравится у Лермонтова «Тамань» - очень красиво. И вообще – книга хорошая.

Мы заказали горячий шоколад. Нам подали его быстро, написав наши имена на стаканчиках; даже подрисовали сердечко у моего имени.

- Кто-то тебя любит – сердечки рисует, - говорила она и улыбалась.

- Видимо, ты.

- Ха-ха! Ну не знаю… - она смотрела на меня хитро, как лиса. У нее были черные, как нефть, глаза, умные, глубокие, светящиеся, я влюблялся в них все больше с каждой секундой, мне хотелось в них утонуть.

- У тебя красивые глаза.

- Спасибо.

Мы пили шоколад.

- Слушай, я хочу задать тебе личный вопрос. Когда я тебя встретил, мне показалось, что ты росла без отца, так ли это?

-  Да, он уехал от нас, когда мне было три месяца.

- Куда?

- В Чикаго.

- Неплохо, - заметил я. – Как ты к нему относишься? Вы разговариваете?

-  Не разговаривали до одного момента. Недавно, когда я была дома, у мамы телефон зазвонил, но она в душе была. Телефон долго звонил – мне пришлось ответить. Попросили маму к телефону, я сказала, что она занята. А потом меня спросили: «Это ты Крис?», я говорю, да, а он: ну это я твой отец, Костя.

- А ты что?

- Я ничего. Потом просто пошло – как дела, как жизнь и тому подобное.

- Ты что-нибудь почувствовала?

- Честно, нет. Я его видела только на фото, и вообще с ним не разговаривала – он мне почти никто.

- Понимаю.

- Очень вкусный шоколад. Правда, американская химия, наверное…

- Ну и что, зато вкусно и согревает.

- Да, как раз о тепле – я себе курточку купила.

- Теплая? Красивая?

- Да очень теплая и очень красивая. Знаешь, я хотела тебя попросить сходить со мной в магазин, я тебе хочу кофточку показать, а ты скажешь как она на мне.

- С удовольствием.

- Ты очень мил! – сказала она, обнажив белые, как снег, зубы .

- И ты.

Мы пили шоколад, и мне на ум приходили прекрасные мысли, все-таки шоколад давал пищу для ума; мне казалось время сейчас медленное, хотелось, чтобы оно длилось дольше; все напоминало книгу Хэма «Праздник, который всегда с тобой». Жизнь – это праздник, главное только чтобы шоколад был рядом, и тот, кого ты любишь.

-  Знаешь, жизнь – это шоколад, - сказал я.

- Да, шоколад – такая непредсказуемая плитка, иногда не знаешь, какой кусок попадется – горький или сладкий. А иногда бывает праздник – ты можешь выбрать.

- Правду говоришь, - улыбался я.

- А кто же тебе, кроме меня, скажет правду? - сказала она и засмеялась.