Короткое описание: О, внуке графа Альвароса, о юном матадоре, сочувствующему чужой судьбе.
Сорванное Аутодафе. Глава 1.
Ну, вот настал тот день, о котором давно уже говорили в городе. Две богатые кареты выехали со двора графа Альвареса, по дороге к ним примкнула карета первого советника. Все три кареты ехали в Мадрид. Исабель была в бордовом наряде, красивый шелк, был богато расшит атласными нитями и черным жемчугом. Высокая прическа, собранная гребнями, на испанской манер, подходила молодой графине. Исабель была как всегда хороша. Мигель любовался супругой и не переставал удивляться, что она по-прежнему оставалась молодой девчонкой, дерзкой и смышленой, не смотря на то, что у них уже трое детей: взрослый сын, другой подрастает, и дочка черноглазая Элен, растет и будет копией матери. Семья графа Альвареса, прошла на свои места, поклонившись королю, Филипп проводил все семейство подозрительным взором. Ничего от него не скрылось, он знал, что Росита беременная, и простил ей, то, что она будет отсутствовать. Эту семью с королем многое связывает, но и многое, что в ней раздражает: Виктория, единственное сокровище, которую он любит, а обилие в их семье, сыновей, всегда вызывало у короля зависть. Его же супруга родила дочь, и он этим был не доволен. Дон Карлос отбился от рук: единственный наследник не вызывает в нем уверенности в будущем, и вселяет лишь подозрение, что он до сих пор не равнодушен к его супруге, королеве Елизавете. Дон Карлос стоял за спиной отца, ответив на приветствие семьи Альварес, подошел к дону Франсиско. -Дон Франсиско, как там ваша дочь поживает, я слышал она в Нидерландах? -Ваше высочество, об этом спросите у моего брата, он только, что оттуда. - Дон Мигель поклонился инфанту. -Ваше высочество, в Нидерландах остался наместником Хуан Австрийский, а Виктория поехала в Шотландию, и Англию, встретится с обеими королевами. У нее творческий успех, Европа ей аплодирует, архиепископ Австрии, сделал ей необычный подарок, подарил кусок от плащаницы, на которой омывали Иисуса Христа. -Как интересно про это надо будет рассказать отцу. -Я взял ее с собой, чтобы при случае вручить его величеству, Виктория побоялась оставить ее у себя, боясь потерять. У театралов много реквизитов. -Пока еще не началась коррида, подойдем к отцу. - Пригласил инфант. Они подошли. - Отец, у дона Альвареса нечто есть интересное, для вас, и его преосвященства. - Что же это? -Архиепископ Австрии, подарил Виктории, а она великодушно дарит вам, зная, как вы собираете такого рода экспонаты, для будущего дворца. Это кусок от плащаницы, на которой омывали тело Иисуса Христа. - Король и Великий инквизитор повернулись, их заинтересовало то, что они услышали. - Как это архиепископ, мог расстаться с такой ценной реликвией, значит, Виктория его зацепила гимном. - Король принял подарок, но смотреть, не стал, такие древние вещи смотрят при определенной температуре, и свете. -Поблагодарите от моего имени свою племянницу. Кстати, зачем вы здесь, почему приехали, оставили Хуана. -Я привез его сына, у Виктории родился сын, которого назвали в честь вашего отца, Карлом. – У Филиппа вспыхнул огонек надежды, в их семье появился сын. - Прекрасно, прекрасно, поздравлю их обоих, когда увижу, я хочу быть крестным отцом. Не забудьте меня позвать, когда соберетесь крестить. – Сказал король и отвернулся. Коррида началась, раздались звуки труб, Филипп подал знак корежидору, распорядителю боя быков. Герольд и альгуазилы, торжественно вышли под музыку, а когда она стихла, под бой барабанов вышел матадор, в одной руке сверкающий меч, в другой красный шелковый плащ. Все узнали в нем Лори. Шепот одобрения пробежал по рядам. На черноволосой голове знаменитого бойца была остроконечная испанская шляпа с красной лентой: вокруг шеи кружевная обшивка, поверх белой рубашки короткая черная жилетка. Бедра обхватывал красный шелковый шарф с золотыми кистями, придерживающие черные бархатные штаны длиной до колен, где завязывались красные банты. Мускулистые ноги матадора обтянуты белыми чулками. Около него были четыре пикадора на конях с копьями, в древней испанской рыцарской одежде. За пикадорами шли восемь отважных бандрильеросов: они были одеты, как матадор, и были безоружные, держали в руках, только дротики, бросали в быка дротики и доводили животное до бешенства. Животное было выбрано сильное и крупное, нетерпеливо и бесстрашно тряся, головой, с большими рогами. Бык стремительно понесся по песку арены, добежал до середины и вдруг остановился, дико озираясь. Пикадоры покалывали животное копьями, бык разъярился и бросился на одного из них, в один миг настиг лошадь и на всем бегу всадил в ее брюхо свои рога. Лошадь тут же свалилась, придавив наездника. Бык еще несколько раз боднул издыхающую лошадь, увидев наездника, освобождающего из-под лошади, перенес свою ярость на него. Но, тут подоспели пикадоры и отвлекли его внимание на себя. Бык был окружен бандрилльеросами, которые бросали в него дротики, он кидался то на одного, то на другого, но ловкие жертвы были быстрее, чем неповоротливый бык. Так продолжалось долго, пока бык не устал, только потом вышел матадор, махнул алым плащом несколько раз, уклонившись от рогов уже уставшего быка, но потом, хладнокровно подставив меч, а животное, не помня себя от бешенства, бросилось прямо на острие, и тут же упал замертво. Четыре матадора выходили на арену и доводили зрителей до волнения, но вот вышел последний матадор и амфитеатр замер. Замер оттого, что матадор был молод и им казался не мужчиной, а девушкой, уж больно у него был красивый костюм: это костюм был просто произведение искусства, алый шелк, расшитый золотым кантом, и золотыми нитями. Узкие штаны с лампасами, и золотой бахромой, спереди был замысловатый узор. Короткая курточка с эполетами, которые тоже были с золотистой бахромой, на которых красовались золотые звезды. Тонкая талия была обкручена золотым поясом, длинные волосы связаны алой лентой, а на лице была маска. Это придавало матадору таинственность, и всем казалось, что с его лица, не сходила улыбка. В это время по рядам амфитеатра разносчики сладостей и фруктов, говорили, что это угощают эрмандады, а за амфитеатром угощают вином. После того, как пикадоры и бандрилльеросы, вымотали животное, на арену снова вышел красивый матадор. Тонкий и гибкий, как лоза, он был в своем бесстрашном танце, грациозен. Скорее всего, он танцевал с быком, чем дрался с ним на поединке. Матадор так ловко и быстро уклонялся от больших рогов, казалось, они проходили в дюйме от него. Храбрый матадор с ним играл, и совсем не хотел его убивать, пока еще не нанес ему не одного серьезного ранения. Бык устал и глубоко дышал, ему вынесли ведро воды, и пока он пил, матадор снял маску и крикнул. -Матушка, - раздался звонкий и сильный голос. Исабель вздрогнула и встала, она узнала голос своего сына Хосе. - Ты хочешь, чтобы я ему сохранил жизнь? -Да, да, мой мальчик, хочу, но пожалуйста, будь осторожней. -Иди ко мне, - позвал голосистый юноша. Амфитеатр замер, еще ни разу на арене не выступа сын богатых вельмож, они считали, что рисковать своей жизнью, могут только простолюдины. Храбрый юноша звал мать, которая и не подумала об опасности, если бык напьется и снова будет готов броситься на своих обидчиков, ей не убежать от его рогов. Мигель сам не знал, почему не задержал ее, когда ее пересадили через ограду, и она уже стояла на песке амфитеатра, супруг корил себя об этом. Исабель осторожно подходила к животному, которое еще все-то пило воду из ведра. Хосе расстелил алый плащ на спину быка, и посадил мать. Юный матадор взял быка за рога и повел его за собой, как ручного годовалого телка. Амфитеатр взорвался аплодисментами, по трибунам разразился шквал рукоплесканий, смех и радость были на лицах публики. Теплая волна доброго духа разлилась по амфитеатру и как туман, растворилась и легла у ног. Хорошее настроение вошло в сердца людей, и никто не захотел его омрачать, скорбным зрелищем аутодафе. Людям и так жилось несладко, чтобы лишний раз напоминать себе, что когда-нибудь любой из них может стоять в пламени огня. Люди стали покидать трибуны и выходили на плац, где играла музыка, а паяцы бесплатно показывали акробатические номера, ходили на высоких ходулях, пили пиво и вино, ели марципаны, которые закупили братья Альварес. Жалкая кучка аристократов осталась на местах, аутодафе было сорвано и кем, этим мальчишкой. Филипп II и Великий инквизитор были в бешенстве. Они удалились, но Филипп еще долго слышал смех своего сына дон Карлоса. Выйдя из амфитеатра, граф Альварес не нашел внука, в карете сидела только Исабель. Граф в ярости набросился на невестку. -Отец оставь ее, она не в чем, не виновата, - защитил ее супруг. -Как это она не виновата, разве она не знала, что он придумал этот сорвиголова. Разве она не знала, чем ее сын занимается в твое отсутствие. - Граф стегнул своего коня и галопом понесся домой. Дома едва, переступив порог, он дал волю гневу. -Мальчишка, что ты возомнил, что тебе сойдет это с рук, сам поедешь к королю и будешь просить милости, сам будешь держать ответ, а я послушаю, как ты будешь мямлить, так ли дерзко будешь вести себя, как на арене, или разум победит, и на коленях будешь просить пощады. - Я готов предстать перед королем и даже на колени опустится, что с того. Я ведь еще не совершил того, чем ты дед заслужил и власть и уважение. А, пока могу лишь вот таким путем, мальчишеским и несерьезным, помочь беднягам прожить хоть день, хоть час. И, отдалить их смерть пусть не надолго, а все же день подарен мною, а завтра, завтра вдруг свершится чудо, земля разверзнется, и бог сам, призовет к себе, того, кто всех сильней погряз в грехе, кто больше всех повинен перед ним. -Перестань глумиться, смотрю, раскаяния в тебе и доли нет, ты рад, что сорвал аутодафе, и думаешь спас тех несчастных от пламени огня? -Вот видишь, сам говоришь, что несчастных, а не еретиков, была бы церковь милосердней, и не было бы ереси, заблудших, как детей, надо бы исправлять наставлениями, да не жизни их лишать. - Граф стоял, и ловил ртом воздух, он упал от сердечного приступа, слуги его отнесли на постель, Хосе сам побежал за лекарем. Когда кареты подъехали к замку, из него выходил лекарь, он остановился, поджидая дон Мигеля. -Вашему отцу нужен покой, не давайте ему вставать, минимум две, три недели. -Что здесь произошло? - Потребовал отец у сына объяснения. Хосе чистосердечно признался. Сыновья и невестки поднялись к больному, около которого, уже сидела Малинера. Хосе скрылся в доме советника, и смиренно сидел, когда братья рассказывали Росите, о его выступлении. -Мы завтра с тобой поедем, если тебя не простит король. - В дом вошел Франсиско, он посмотрел на Хосе и проговорил. -Ну, что племянник, знаешь ли ты вообще, что натворил? Ты сорвал аутодафе, а когда отводили еретиков назад в тюрьму, их отбили эрмандады. -Вот здорово проговорили сыновья Франсиско. -Замолчите, сейчас же, глупцы, вы не знаете, что вы натворили, если вы ездили в Мадрид для этого, а не учиться фехтовать. Король не простит вас, я сейчас было сунулся к нему, но он и слушать не стал. Хосе, ты должен завтра ехать и молить пощады у короля, иначе тебе грозит та же участь, мы все тебя будем защищать, я выложу все золото, но сначала ты сам должен просить короля о прощении. -Хорошо, дядя, не переживайте, я прикинусь простачком, ведь глупцам больше верят.- На следующее утро, Хосе один поехал, в приемной он обратился к графу Лермо. - Доложите его величеству, что внук маршала Альвареса пришел с повинной. -Король не принимает. -Может, его величество не принимает из-за того, что все-то еще зол на меня, а я своим смиренным видом, исправлю ситуацию. -Пойду, спрошу. – Граф Лермо, исполняющий обязанности секретаря, удалился, и его долго не было, потом он вышел, и разрешил, пройти. Хосе увидел холодный взгляд. Бледно-голубых глаз, и сравнил их с колючими льдинками. -О, мой король, позволите ли мне приклонить колено и приложиться к вашей милостивой руке? - Филипп смотрел на красивого юношу и в его душе были сомнения, прощать этого нахального отпрыска, который пошел весь в отца и не боится его уже в столь юном возрасте, или не прощать. Но, все – таки их семейное обаяние такое сильное, что оно покорило короля. Филипп протянул руку и Хосе бросился ее целовать. -Вы Альварес, все смелы до безрассудства, хоть в бой с врагом, хоть в бой с быком, вам все едино, и твоя дерзкая шалость разгневала меня до крайности, я плохо спал и думал. Что, если этот мальчишка не так уж глуп, и не так наивен, что если за этим дерзким поступком стоят более умные люди. Что скажешь? - Не скрою, я их не считал и доныне глупцами, но все же платить им придется сполна. Я, и два ваших гранда, сыновья ваших подданных герцога Фериа и герцога Медино Сидониа, три дня тому назад пари заключили со мной, что я выйду на арену и не испугаюсь быка, стало быть, я еще не куда негодный матадор, мне жаль стало убивать быка. Но, клянусь святой девой, я не знал, что мой поступок, повлечет за собой такой порыв жалости и добродушия, вот оказывается чем надо вызывать у людей нежные чувства и любовь, тогда не будет войн и мятежей, все будут счастливы. - Его глаза так блестели, как настоящие сапфиры, или как звезды на небе, только не на ночном, а ярко-голубом, его щеки заалели, как у девушки, он был полон вдохновения. -Полно, полно друг мой, ты лучше скажи, дед ругал? -Да, ваше величество, так сильно ругал, что свалился в сердечном приступе, доктор Пераль говорил, что недели три нельзя вставать. -Вот видишь, по твоей милости, ты вывел из строя моего лучшего советника, иди и жди меня во дворе, я должен сам его проведать. - Король поднялся и вышел в приемную. - Приготовь мне карету, я еду в Толедо к маршалу Альваресу он свалился в сердечном приступе, и все из-за внука. - Король обернулся к Хосе, - Но, иди же, и жди меня, я с тобой еще не договорил. - Ему было приятно общаться с этим молодым отпрыском маршала. Филипп чувствовал себя моложе, и хотел хоть на час снять с себя груз государственных забот, не думать не о чем, а просто наслаждаться жизнью, но он, еще его не допросил, когда же он успел приготовить костюм, если три назад пари заключил. Что-то, тут не совпадает. Король вышел на крыльцо. - Привяжи свою лошадь позади кареты и садись со мной рядом. У тебя был красивый костюм, как у маленького генерала, где ты его купил? -Этот костюм не мой, а Лори, того парня, который нашел Викторию. Моя мать приняла его к себе конюхом, ведь у него никого не осталось. Моя матушка его еще подростком отдала в школу матадоров, он сам пожелал выучиться этому ремеслу. Вчера он выступал первым. Ему этот костюм уже давно мал, вот он мне его и подарил. -Вот значит как, хорошо, согласен. Но, ведь он тебя учил с настоящими быками, как же ты мог скрыть это от деда. -Я у матери отпросился в Мадрид, и записался в школу фехтования, в жизни это не помешает, да и стыдно в такой семье не уметь фехтовать, а отцу некогда меня учить. Вот я и совмещал и то, и другое. - Король рассмеялся и сам не заметил, как с него спала вся злость и хандра. -Хитрец, ну да ладно, уметь хитрить, то же наука, пойдешь по стопам дяди, вижу у тебя язык без костей, как у твоего дяди в детстве, мы с ним с семи лет были друзьями, и в детских играх, и позже в любовных шалостях. - Наступила пауза, и Хосе не знал чем ее заполнить, но быстро нашелся и проговорил. -Вы же еще не видели своего племянника, ведь сын Виктории и Хуана, вам приходится племянником, такой хорошенький, я с ним игрался, он уже улыбается. Вы хотите его посмотреть? -Непременно зайду и посмотрю, коль я уже поехал в Толедо, может, окрестим Карла. - За королем ехала кавалькада сопровождающих. -Ваше величество, почему Виктория поет везде, но не приезжает домой в Испанию, неужели у нас не могут оценить ее голос, ведь, мы тоже хотим слышать ее волшебный голос, так прозвали ее в Европе. А, то у нас единственное развлечение, коррида, да это ужасное аутодафе. -Что ты сказал? - переспросил король, опять задумавшись о своем сыне, который его беспокоит. -Я говорю, что кроме корриды наш народ ничего не видит. -Да, надо бы послать письмо Хуану, пусть приедет, и тогда вместе окрестим Карла, без родителей не будем это делать. Зря он не дал разрешения жениться сыну на Виктории, и тогда бы по дворцу бегали вот такие красивые Филиппы, как этот шустрый плут, который хочет одурачить короля, но ему это не удастся. Когда королевская карета с полным эскортом, подъехала к парадному крыльцу, у матери екнуло сердце. Исабель стояла чуть дальше у клумбы и занималась розами, не отрываясь, смотрела на карету. Из нее вышел Филипп, заметив ее, направился к ней. После короля выскочил Хосе и первым добежал до матери, сын обнял мать и поцеловал в щеку. Глаза Исабель заблестели от непролитых слез. -Ради ваших прекрасных глаз, я простил вашего сына, чтобы ваши глаза могли оставаться такими же счастливыми, как сейчас. - Исабель склонилась и потянулась к его руке. -Не надо донья Исабель, ваши руки должны целовать мужчины, он взял ее руку и поцеловал. Увидел кровь на руке, сказал. - Вы были такой же колючей розой, когда я вас заставил разделить со мной постель, помните, я вам сказал, что придет время, и вы будете умолять меня, что бы я помог вам. Если бы вы мне тогда отказали, я бы сегодня не простил вашего сына. - Филипп припал к ее руке и выпил ее кровь до капли. Хосе понял, что он лишний и ушел. - Смышленый юноша, и совсем меня не боится, вышел сухим из воды, но следующий раз, я не буду так милостив, он взойдет на эшафот, как еретик. -Нет, - в глазах Исабель, стоял ужас. -Да, - и глаза короля стали, холодными, как всегда. -Ваше величество, здесь нет никакого инакомыслия, просто мальчишеская глупость. - Глаза Исабель были так распахнуты, от ужаса услышанных, слов. -Этот хитрец меня в этом тоже старался убедить, но мне почему-то с трудом вериться, тем более тех еретиков отбили эрмандады. За ним стоят умные люди и глупо то, что вашим сыном воспользовались. Хосе глуп, но вы должны следить за его поступками, не хочу причинять вам боль, но я вам сказал, другого раза не будет. - Король пошел от нее и на крыльце встретился с обоими братьями. Они перед ним склонились. -Ну, как отец? -Отец в сознании, но говорить ему трудно. -Говорить буду я, - и как хозяин пошел внутрь. Там его встретила Росита и преподнесла только что выжатый сок. - Благодарю вас, донья Росита, как вы догадались, что я хочу пить. -Сегодня жарко. -Вы правы, сегодня жарко, но я хочу посмотреть на племянника, принесите его сюда. -Слушаюсь вас, ваше величество, - и пока он был в комнате маршала, Росита послала слугу за малышом. О чем они говорили, никто не знал, когда он вышел, его лицо, еще сохраняло серьезные черты. Но, только увидев малыша, он улыбнулся и взял его на руки. - Кто знает, может это растет будущий король. -Ваше величество, у вас есть инфант и инфанта. -Не тот и не другой, не подходят на эту роль. Смотрите донья Росита хорошо за этим ребенком, вы в ответе будете, пока его родители не с ним. Велю приехать Виктории сюда в Испанию, ваш племянник мне высказал, что кроме корриды и ужасного аутодафе никаких развлечений, надо идти навстречу молодым. И снова устроить турниры, чтобы видеть кто у нас сейчас самый сильный, когда-то Мигель забрал все призы. - Король повернулся к уже сорокалетнему мужчине, с годами он еще стал красивее, ранняя седина ему шла, он всмотрелся в его лицо, и вспомнил, что этой седины, у него еще вчера не было, когда он с ним говорил о плащанице. Видимо эта ночь не прошла для него даром. Король не прощаясь, вышел, сел в карету, и уехал. После отъезда короля, Исабель хотела, пожурить Хосе, но нигде его не нашла. Супруги поднялись к отцу и, Исабель рассказала, что сказал ей король, решили загрузить Хосе учебой, чтобы у него времени не оставалось на глупости.
Добрый день. Какое добротное, красочное, зачаровывающее историческое полотно. Оно внушает почтение уже объемом проделанной работы. Отдельное спасибо за описание корриды. Хотя я и не одобряю эту кровавую традицию, но написано великолепно и, в отличие от всего остального текста, очень динамично. Единственное замечание - знаки препинания. Такое впечатление, что автор, закончив труд, взял горсть этих самых знаков и бросил на свое полотно, куда Бог пошлет. И вот как они упали, так мы их видим. А ведь этот хаос из запятых и двоеточий затрудняет чтение. ("а обилие в их семье, сыновей, всегда вызывало у короля зависть." )
0
