Тампохуйра Степень критики: главное - конструктивно
Короткое описание: История о студентах и разговорах с незнакомцами. А также о самом сильном чувстве - надежде.
Тампохуйра I Весна. Время мимолетных влюбленностей, психиатрических обострений, звона капели и, конечно же, время написания дипломных работ. Наверно, каждый студент хотя бы раз думал о том, что можно просто «налить воды», ведь все равно никто это полностью читать не будет. Однако преподаватель колледжа N, Марина Михайловна Вишерская, так не считала и страшно отчитывала студентов, которые осмеливались приносить ей «разбавленные» дипломные и курсовые. Из-за этого среди студентов она имела не очень завидную репутацию, но как бы они к ней не относились, избежать написания диплома невозможно, поэтому студенты чертыхаясь и проклиная Марину Михайловну искали тысячи источников для создания уникальной работы. Но студенты, подобно электрическому току идут по пути наименьшего сопротивления. По крайней мере, пытаются. Некоторым студенческим хитростям и уловкам позавидовал бы даже самый закоренелый авантюрист. Находчивость студента породила множество анекдотов, баек, кинофильмов (Взять хотя бы «Наваждение» Гайдая) и прочая и прочая. Ради зачета студенты готовы практически на все – начиная от проникновения в учебное заведение ночью и кражу ответов, заканчивая просчитанной беременностью, в надежде на понимание преподавателя. Отчаяние и страх быть отчисленным пробуждают в студенте самые необычные качества, максимизируют смекалку, смелость принятия решений и вежливость по отношению к экзаменаторам. Приближалась та самая пора – заспанные студенты один за другим штурмовали кабинет Марины Михайловны в надежде на одобрение их дипломной эпопеи. Но Вишерская была человеком принципов; ее сердце не могли затронуть мольбы студентов, рискующих потерять стипендию или даже отправится отдавать долг Родине. Поэтому большинство студентов покидало ее кабинет крайне расстроенными, мысленно проклиная ее самыми страшными словами великого и могучего. Даже те немногие, кому посчастливилось получить одобрение написанных страниц, выходили подавленными, так как понимали – предстоит еще множество таких заходов. И не факт, что удачных. II Субботнее утро разбудило Вишерскую первыми лучами солнца, пробивавшимися через зашторенное окно. Проснувшись, она первым делом накормила кота, носящего гордое имя Васко – в честь португальского мореплавателя и только затем отправилась в ванную. Совершив утренний туалет, она включила музыку и направилась на кухню готовить завтрак. Гремел Вертинский. Из кухни доносился треск закипающего на сковороде масла и голос Марины, подпевающей маэстро – «В бананово-лимонном Сингапуре…». Она открыла окно. Несмотря на беливший улицу снег, на деревьях уже виднелись нежные почки и неистовое пение птиц оглушало округу, давая понять – природа вот-вот освободится из зимнего плена. За завтраком Марина раздумывала о том, как бы ей провести выходные. Студенты ей порядком надоели и, к счастью, до вторника у нее не было занятий и консультаций. Предвкушение трех свободных дней вызвало у нее блаженную улыбку. День она решила посвятить магазинам, а вечер просмотру сериалов. Она уже стояла перед зеркалом, щедро разбрызгивая импортные духи, когда в дверь позвонили. На пороге стояли два ее студента – Игорь и Влад. «Здравствуйте!» сказали они в один голос. Вишерская едва сдержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу – она совсем забыла, что в четверг договорилась с ними, чтобы проверить дипломную работу. -Проходите – устало выдохнула она – я про вас совсем забыла. -Да мы ведь недолго, покажем только и все – виновато ответил Игорь. – Или нам в другой раз зайти? -Раз пришли, давайте сейчас. Только побыстрее. Вы хоть подготовились? -Ну… Да, конечно. Вишерская заметила, что Влад был очень бледен и безучастно наблюдал за этой беседой. Его взгляд выглядел отреченным. -Вот, держите, Марина Михайловна – сказал Игорь, протягивая ей флешку. -Сейчас, только ноутбук подключу… Только она это произнесла, как квартиру буквально разорвал визг кота – оступившись, Влад случайно встал ему прямо на пушистый хвост. Оглушенная воплем бедного животного, Марина невольно вскрикнула и выронила ноутбук. Игорь попытался поймать его, но безуспешно. Обезумевший кот тут же прыгнул на Влада, расцарапав ему плечо, отчего последний также завопил. Кот, от очередного испуга прыгнул на стоявший рядом торшер, который, не выдержав, резко начал падать. Раздался громкий хлопок и десятки маленьких искр весело заиграли в месте падения. Влад от этого упал на спину, словно подстреленный и начал хрипеть. Марина, не понимая, что произошло, быстро села возле него и схватила за руку. -Ну что ты стоишь, делай что-нибудь! Скорую вызывай! – закричала она на стоявшего возле стены Игоря, который все это время испуганно наблюдал за происходящим. Он побежал в коридор и судорожно начал искать в своем пальто телефон. Влад тем временем продолжал извиваться на полу, разбрызгивая пену изо рта. Марина никак не могла удержать его на одном месте. Из коридора прибежал Игорь и вдвоем они начали поднимать бедолагу. -На диван его! Влад завыл как раненый зверь и резким движением укусил своего преподавателя прямо за запястье, на что последний не обратил никакого внимания. Лежа на диване, Влад начал успокаиваться и лишь тяжело дышал, напоминая выброшенную на берег рыбу. Вишерская и Игорь молча сидели рядом, пытаясь прийти в себя. -Обычный приступ эпилепсии – объяснил прибывший фельдшер – Вам повезло, что все обошлось. Видать, как лампа разбилась, так у него приступ и спровоцировало. -А с этим что делать? – спросила Марина, показывая укушенное запястье. -Да… В общем ничего. Промойте. – ответил он устало и начал собираться. Напоив испуганных студентов чаем и отправив их по домам, Марина начала прибираться. Субботний день был испорчен – торшер разбит, монитор ноутбука играл радугой, а кот испуганно просидел под кроватью до самого вечера.
III Выходные пролетели, словно их не было. Началась рабочая неделя и Вишерская опять принимала одного студента за другим. Обычно она делала это с энтузиазмом – ей доставляло некоторое удовольствие видеть, как с лиц учащихся спадает улыбка, когда она говорила им получше приготовиться и приходить в следующий раз. Это для нее было чем то вроде игры. Но в этот раз она делала все это хладнокровно и апатично. Ей было откровенно скучно. Выйдя в лаборантскую на перерыве, она налила себе кофе. Усевшись за стол и взяв в руки чашку, у нее резко заныло запястье. Вздрогнув и пролив несколько капель на стол, она вспомнила тот злополучный день. В голову начали лезть неприятные мысли – а если заражение? ВИЧ, гепатит или еще какая дрянь? Ей стало не по себе. По телу пробежала холодная дрожь. Допив кофе и сказав ожидающим в коридоре студентам, что сегодня больше не принимает, она ушла домой. В автобусе напротив нее сидело два крайне бледных юноши с маслянистыми глазами. На тыльной стороне ладони у одного из них виднелась синюшная татуировка в виде паутины. Вишерская опять вздрогнула и резко встав, направилась к дверям автобуса. Выйдя, она перешла дорогу и сев на другой автобус поехала в больницу. Мысль о том, что она может стать живым трупом, гнала ее на сдачу крови. Очередь, как обычно, была большой. Тут были и молодые пары, и взрослые, хорошо и не очень одетые люди, а также неформальная молодежь, весело обсуждавшая недавнюю попойку. Люди заходили в страшный кабинет один за другим, казалось, что оттуда не возвращаются. Рядом с Мариной уселась пожилая женщина, с которой был худой молодой человек, по все видимости ее сын. Глядя на него она причитала, вытирая платком слёзы. Подошла очередь Вишерской. Невольно задержавшись у входа в кабинет, она сделала глубокий вдох, словно собираясь нырнуть под воду и сделала шаг через порог. В этом кабинете, как в зале суда, решалась судьба.
IV Один день сменялся другим и в воздухе ощутимо пахло теплом. Снег сдавал свои позиции, давая дорогу весне. Однако всегда любимое Вишерской время года ее совсем не радовало. В лотерее под названием жизнь ей крупно не повезло – реакция положительная. Она уже не могла работать как раньше – она опаздывала, была неряшливой, перестала следить за собой. Перестала красится и тщательно подбирать наряд. Паспорт говорил, что ей 32 – зеркало же говорило, что сорок. В ее квартире больше не звучал Вертинский, а с кухни не несло стряпней. Даже кот Васко почувствовал перемены – кормить стали редко, а то и вообще забывали, отчего он часами истошно пищал. А что еще оставалось ей делать? Она не видела никакого будущего перед собой. «Что дальше?» - спрашивала она сама себя и сама же отвечала – «Сегодня ВИЧ, завтра СПИД, послезавтра отпевание». Ни о каком счастье не могло быть и речи. Сервант с ее сокровенными мечтами не выдержал урагана жизни и обрушился, вдребезги разбив мечты, не оставив ни одной. И среди этих хрустальных осколков, словно среди тысяч зеркал сидела она и тщетно пыталась собрать хоть одну мечту, хоть один повод жить. Но солнечный свет, отражаясь в этих осколках отражал лишь бездну ужаса. Ей начинало казаться, что так было всегда. Такое часто бывает у тех, кто потерял всякий смысл – над воспоминаниями о том, что когда-то ты имел цели и любил каждый новый день, хотелось рассмеяться. Мысли о смерти перестают пугать и начинают давать надежду – уход из жизни кажется полным высвобождением души и прекращением всех земных страданий. С работы она уволилась, что, как ни странно, вызвало у студентов сожаление – забавно, ведь почти каждый из них всячески ее проклинал, но лицемерие берет верх и мировая скорбь поражает каждую душу. Воспаленный разум в таких случаях начинает искать источник удовольствия, но только не из прежних – все прежнее остается за чертой, остается разлагаться и смрадным запахом напоминать о былых временах, вызывая еще большую ненависть к своей судьбе. Источником нового, искусственного, удовольствия становятся, как правило, либо наркотики, либо алкоголь. Вишерскую начало понемногу топить именно алкогольное море; она каждый вечер выпивала по паре бокалов вина, иначе она просто не могла уснуть – мыслей было слишком много. Возвращаясь однажды из магазина поздним вечером, она остановилась посреди двора и начала вглядываться в темную улицу. Снова шел снег и снежинки, плавно танцуя вальс, опускались на землю. Заснеженные автомобили напоминали ей могильные курганы. Простояв так несколько минут, она медленно побрела дальше. Из-под машины выскочила толстая крыса и пробежала прямо перед Мариной, отчего та, оступилась и поскользнувшись упала на спину. Морщась от боли, она попыталась подняться, но не смогла – каблук на сапоге оказался сломан. «Еще чего не хватало» подумала она и почувствовала, что две руки взяли ее за плечи и поднимают. Обернувшись, она увидела, что это заросший щетиной мужчина, похожий на бездомного, а может и являющийся им. -Нормально все? – прохрипел он. Марина почувствовала облако перегара. -Да… Спасибо вам. – пытаясь улыбнуться ответила Вишерская. -Такая красивая девушка и такая грустная! – он явно был из тех, кому не с кем поговорить. -Как тут не грустить… – Марине внезапно захотелось выговорится. Она поняла, что за все эти дни она так ни с кем и не поделилась своим горем. «Бомж. Пьяный бомж. Рассказать ему все? Бред. Впрочем, делать нечего» думала она, пока ее собеседник глупо улыбаясь разглядывал ее. -У меня… В общем… Плохо у меня все. -Ну чего? Жизнь-то ведь хороша! Весна! – его глаза светились. Наконец-то нашелся тот, с кем можно потрепать языком – Ну да, я выпил. Но все равно радуюсь! Что у тебя такого пр… стряслось? -У меня ВИЧ – быстро выпалила Марина и опустила глаза -Хм… Это… Не приговор! – его взгляд стал настолько строгим, что Вишерская даже почувствовала себя виноватой. – Не конец! -Что мне делать с этим? Ты вообще знаешь, что это такое? – сама не заметив того, Марина начала кричать -А не поверишь, но есть средство и от этой заразы! Есть! Да! – не обращая внимания на ее крики отвечал мужчина. -И какое же? – уже спокойней ответила она Он вытащил из-за пазухи сигарету и закурил. -Слушай внимательно. Есть такое растение – тампохуйра. Но растет оно только в одном месте, в одном месте в мире! «Полный бред… Тампохуйра! Какого черта я вообще тут стою и слушаю его? Да у него же белка» спрашивала сама себя Марина. -На острове. На острове Кайне-Хоуп, что у берегов Африки. –торжественно продолжал незнакомец, подняв вверх палец – Там оно растет. А аборигены, ну, местные, они, они умеют делать настойку, на вроде этой, – в его руках, словно у фокусника, появился флакончик с каким-то аптечным настоем. – Но ихняя настойка лечит от этой твоей заразы. Уж это как пить дать! Вишерская не знала, как на это отреагировать. В голове все перемешалось. Она даже не заметила, как он выпросил мелочи и растворился в темноте.
V В эту ночь Марина долго не могла уснуть. Перед глазами все стоял этот таинственный мужчина, а в голове эхом отзывалось слово «тампохуйра». Сон никак не наступал – Марина металась в постели, скидывала одеяло, накрывалась снова, но тщетно; как не ложилась, все было неудобно. Она встала и пошла кухню. Налив полбокала красного, она быстро выпила его и стала смотреть в окно. Было темно, с улицы слышался вой автомобильной сигнализации, где-то далеко стучал по рельсам поезд. Жизнь кипела даже в ночи. Она стала размышлять о случившемся вечером: «Допустим, он сказал правду и это растение действительно существует, допустим, что из него действительно получают лекарство… Бред! Полный бред… А самое бредовое это то, что у меня нет другого выхода». Схватив телефон, она начала искать в интернете информацию об этом острове: «Так, Кайне-Хоуп… Вот! Расположен в ста сорока километрах от берегов Сомали… Малоизучен… Ага…» Внутри Вишерской начало что-то загораться, словно старый, заржавевший мотор вновь заработал. Решение было принято – как можно скорее отправится туда: «В конце концов, хоть на мир погляжу - подумала она, ложась в постель – а за котом соседка приглядит». Сон объял ее почти сразу. Весь следующий день она посвятила поиску информации. После долгого сёрфа в интернете, она наткнулась на форум, посвященный экстремальному туризму. Оттуда она узнала, что попасть на Кайне-Хоуп можно только одним способом – нанять частный самолет в Египте. Там же она узнала цену этого удовольствия. Благо, она давно откладывала на поездку в Европу, поэтому с финансами проблем не было. На тот же форуме она познакомилась с неким человеком, который заявил, что готов сопровождать ее до острова. Не долго думая, Вишерская согласилась на это. Хотя сумма в копилке была весьма внушительная, Марина посетила местный ломбард – кольца, браслеты, подвески - абсолютно все драгоценности оказались заложены: «деньги лишними не будут» решила она. Дело осталось за малым – купить билет на самолет до Каира, там встретится с проводником и надеяться на то, что история о тампохуйре оказалась правдой. В тот же день билет оказался куплен, осталось только дожить до дня вылета. Настал «День Д». Чемодан, такси, аэропорт, трап, борт. Усевшись в кресло, Марина попыталась заснуть, но не смогла – было очень много мыслей. Когда самолет пошел на взлет, ей стало безумно страшно и она едва сдержалась, что бы не закричать «Остановите! Я передумала!». Когда город под крылом затянуло облаками, Марина успокоилась и даже несколько повеселела. Она начала искать оправдания своему поступку: «Тампохуйра… Абсурд! Я взрослый человек, а до сих пор верю в сказки… Ладно. Ладно, все лучше чем заживо гнить в квартире. Действительно…». Начав рассматривать проплывающие облака, Марина заснула. Догорал последний мост.
VI Прибыв в Египет, она разыскала такси и дала водителю бумагу, на которой был адрес, который ей дал тот незнакомец с форума. Прочитав его, таксист с недоумением посмотрел на Вишерскую, пожал плечами, вывел на листке круглую сумму и показал ей. Она со вздохом кивнула. Таксист усмехнулся и жестом пригласил сесть. Марина задремала. Она проснулась от того, что машина съехала с асфальта на грунтовую дорогу, на которой жутко трясло. Судя по всему, ехали они долго; взглянув вокруг, Марина поняла, что это явно не туристический район Каира – грязные, вонючие трущобы, с сочившимися прямо по дороге нечистотами. Маленькие, плотно прижавшиеся домишки напоминали птичья гнезда – собраны из самых разных материалов, от листов железа до грубых, ощетинившихся досок. Машина остановилась. Водитель начал кивать головой и тыкать пальцем в листок с адресом. Заплатив, Марина вышла и оказалась перед сомнительного вида заведением, по всей видимости, местом сбора всех маргинальных элементов города. Сверив адрес, она поняла, что это и есть место встречи. Нервно потоптавшись на месте, она отворила дверь и зашла внутрь. Царил полумрак, по потолку стелился кальянный дым, гудели голоса. При виде Вишерской, сидевшие за столиками повернулись и хищно улыбаясь начали что-то говорить. Затем послышался свист и восторженное улюлюканье. Ей стало страшно. -Я ищу одного человека! – Заявила она, отчего толпа еще больше разошлась. Все начали жестами приглашать ее к столу. Кто-то взял ее за руку и потащил к столу. -Отпусти! – Марина хотела закричать, но почему-то сказала это едва слышно. Внезапно две сильные руки оттолкнули нахала. Послышался родной язык: «Идем отсюда». Пулей выскочив на улицу, она увидела перед собой мужчину средних лет с загорелым лицом. На нем была потертая, некогда белая рубаха и черные брюки со множеством накладных карманов. Руки были покрыты многочисленными ссадинами. -Значит, это ты на Кайне-Хоуп собралась? -Да. Мне очень нужно туда попасть. -За тампохуйрой что ли? – улыбаясь во все зубы спросил он. -Ну… Да. А что? – осторожно сказала Марина. -Да ничего. Многие туда ездят, говорят в натуре лечит от всяких болячек. Так что не боись. Цену мы с тобой тогда еще оговорили, так? Так. Значит, отправляемся сегодня же. Пошли, нужно договорится о самолете. -Идем… А как тебя зовут? -Все зовут меня Ви́льгорт. -Ты ведь из России? -Угу… -А сейчас здесь живешь? -Слушай. – Вильгорт остановился и повернулся к ней – Тебе нужно попасть на чертов остров, да? Я это тебе устрою, слово даю. А все эти разговоры ни к чему, ясно? Не мешай, я все сделаю. Идем. Остаток пути герои шли молча. Остановившись у одного из бараков, Вильгорт сказал Марине ждать тут, а сам зашел внутрь. Через несколько минут он вышел с пожилым арабом в яркой одежде, который, сверкнув золотым зубом кивнул Марине и что-то быстро залопотал. -Это Хейра, наш пилот. Он доставит нас на остров. А сейчас идем к ангару. Тут недалеко, минут десять. Если тебе нужно отобедать, то сейчас самое время – остановок делать не будем. Даю тебе час. Можешь поесть здесь – он указал на небольшую забегаловку, которую легко можно было спутать с заброшенным домом, если бы не висевшее полотнище с изображением вилки и ложки, скрещенных на подобие сабель. -Я не голодна, спасибо. -Тогда вперед! Дойдя до ангара и распахнув большие ворота, перед героями предстал небольшой самолет, вроде тех, что называют «кукурузниками». -Вот она, гордость Хейры! – восторженно сказал Вильгорт, хлопнув по плечу араба. –Только представь, он его выкупил полностью разбитым, а потом буквально из дерьма и палок восстановил! – Он повернулся к Хейре и начал что-то говорить. – Ну что – вновь обратившись к Вишерской начал он – занимаем места. Да не бойся так, птичка надежная как часы, да и Хейра наш настоящий ас, прям Рихтгофен двадцать первого века! – он засмеялся – Итак! Все готовы? Отлично. Усадив Марину в кабину, Вильгорт подбежал к пропеллеру и уставился на Хейру. Хейра, надев очки и пристегнувшись, махнул ему рукой. Вильгорт резко крутанул пропеллер и отскочив, быстро залез в кабину. Самолет громко затрещал и медленно покатился к выходу из ангара. Выехав на пустынную улицу (если это можно назвать улицей) самолет начал набирать скорость. -Пристегнись. Часа через полтора на месте будем. – Не глядя на Вишерскую сказал Вильгорт и достал маленькую трубку. – Будет тебе тампохуйра, будет. Вскоре небольшой салон самолета наполнился едким дымом, извергающимся из трубки Вильгорта. Сам же он, кажется, покинул реальность, поскольку даже перестал отвечать Хейре. Тот, убедившись, что его не слушают, разочарованно плюнул и уставился вперед. Марина чувствовала - сегодня судьба вынесет ей окончательный приговор.
VII Со взлета прошло примерно полчаса. Хейра молча смотрел вперед, Вильгорт спал. Марина нервно кусала губы, осматривая все вокруг – самолет летел низко, почти прямо над редким лесом; под крылом проплывали хижины, речки, пальмы. В салоне стояла страшная духота. Едва Марина достала бутылку с водой, как на приборной панели самолета что-то противно и часто запищало. Хейра резко встрепенулся и извиваясь под ремнями кресла, начал быстро вертеть головой в разные стороны, словно пытаясь что-то увидеть. Марина увидела белую черту, которая, спиралью неслась прямо на них. Раздался взрыв, самолет резко накренился. Из крыла повалил дым и обшивка с диким визгом начала рассыпаться, обнажая каркас. Марина, испугавшись, начала отталкиваться от иллюминатора, тщетно пытаясь спрятаться от пламени. Проснувшийся Вильгорт сохранял пугающее хладнокровие. – К черту! Я на это не подписывался! – встав с места, он дернул за рычаг и дверь шумно раскрылась. Быстро накинув парашют, который висел на спинке сиденья, он выпрыгнул. Но судьба распорядилась по-своему – высота небольшая, поэтому Вильгорт сломал хребет о землю прежде, чем раскрылся парашют. Самолет с горящим крылом стремительно терял и без того малую высоту, оставляя за собой хвост из дыма. Бросив попытки вернуть управление, Хейра, истошно закричав, вытащил из-под кресла меч и последовав кодексу Бусидо, вспорол себе живот, уйдя из жизни подобно древним самураям. Марина закричала что есть мочи. Самолет начал сшибать верхушки деревьев, ветровое стекло покрылось белой сеткой трещин. Наконец, самолет остановился, повиснув на крепких ветвях носом вниз. Марина боялась пошевелится. Ветви, не выдержав, затрещали и самолет рухнул на землю. Марина очнулась от того, что кто-то плеснул ей в лицо холодной водой. Тяжело дыша, она начала осматриваться. Перед ней стояло несколько колоритных арабов в арафатках. Вишерская даже не сразу их заметила, ее взгляд застыл на обломках самолета; через выбитое лобовое стекло был виден пристегнутый к креслу труп Хейры, пронзенный мечом. Один из незнакомцев что-то крикнув, вновь плеснул в нее водой из фляги. Она уставилась на них и только сейчас с ужасом заметила, что у каждого из них в руках по автомату. «Террористы… Сомалийские пираты? ИГИЛ? Господи, за что!?» - с ужасом думала Вишерская. Она не могла подняться – слишком болела нога. Переглянувшись, незнакомцы схватили ее прямо за ноги и потащили. Марина, завыв от боли, попыталась выразить протест такому бесцеремонному обращению, но как только на нее направили дуло автомата она поняла, что лучше не спорить. Дотащив ее до стоявшего неподалеку баобаба, ее привязали к стволу и начали шумно что-то расспрашивать, показывая на разбитый самолет и угрожая оружием. Она не понимала их и лишь отрицательно качала головой. Один из них вытащил страшного вида нож и приставил к ее горлу. Марина вытянула шею, пытаясь отстранится от лезвия, но араб быстрым движением убрал нож и отошел на несколько шагов. Террористы начали спорить между собой, показывая на нее оружием. Угомонившись, один из них, сухо щелкнув затвором, наставил на нее цевье. Зажмурив глаза, Марина увидела перед собой всю свою жизнь. Удивительно, что в такие моменты секунды длятся бесконечно долго – перед Вишерской пролетело все; детство, первая любовь, институт, работа и даже лица злосчастных студентов. Раздалась короткая очередь. Марина пронзительно закричала.
VIII Пронзительно закричав, Марина почувствовала в груди жгучую боль. Широко раскрыв глаза, она увидела свою комнату. Резкую боль в груди вызвал никто иной, как прыгнувший на нее кот Васко, уставший голодать в ожидании пробуждения хозяйки. Затаив дыхание, Марина вновь зажмурилась и резко отрыла глаза; она лежала в своей постели и в комнате все было по прежнему – на столе стоял целый ноутбук, возле дивана не разбитый торшер, а на календаре была суббота. На груди истошно мяукал кот. Гремел Вертинский. Марина Вишерская, смеясь, кружилась по кухне готовя завтрак. Еще никогда она не чувствовала себя такой счастливой. Она поняла, что нет ничего лучше той свободы, которую она ощутила этим утром. Позавтракав, она распахнула окно. Цвела сирень и щебетали птицы. Доносился стук каблуков по асфальту. На подоконнике, довольно урча нежился кот. Весна торжествовала победу над зимой. Марина, закрыв глаза, с наслаждением начала дышать кружившей голову сиренью. Она подумала о том, что наверно не стоит придираться к студентам. Хотя бы в этом семестре. «Даже в нашем, добром небе Были все удивлены…» А. Вертинский.
1. "Однако преподаватель колледжа N, Марина Михайловна Вишерская, так не считала и страшно отчитывала студентов, которые осмеливались приносить ей «разбавленные» дипломные и курсовые. Из-за этого среди студентов она имела не очень завидную репутацию, но как бы они к ней не относились, избежать написания диплома невозможно, поэтому студенты чертыхаясь и проклиная Марину Михайловну искали тысячи источников для создания уникальной работы." — подташнивает от слова студенты. Может так: "Однако, преподаватель колледжа N, Марина Михайловна Вишерская, так не считала и страшно отчитывала студентов, которые осмеливались приносить ей «разбавленные» работы. Из-за этого среди них она имела незавидную репутацию. Но как бы они к ней не относились, избежать написания диплома невозможно. Студенты чертыхаясь и проклиная Марину Михайловну, искали тысячи источников для создания уникальной работы." 2. "одобрение их дипломной эпопеи." - эпопею одобрить не возможно. 3. "Она открыла окно. Несмотря на беливший улицу снег, на деревьях уже виднелись нежные почки и неистовое пение птиц оглушало округу, давая понять – природа вот-вот освободится из зимнего плена. " — что-то с пунктуацией, но не могу понять что. Может заменить на более простые предложения. 4. "Предвкушение трех свободных дней вызвало у нее блаженную улыбку." — блаженную улыбку? Она задумала "асексуальную оргию"? Может лучше "умиление"? Побаиваюсь я женщин с блаженными улыбками. 5. "Она уже стояла перед зеркалом, щедро разбрызгивая импортные духи, когда в дверь позвонили." — действие не соответствует строгому образу, или она — блаженная действительно 6. "«Здравствуйте!» — сказали они в один голос." — везде где надо и не надо тире есть, а тут? 7. "— Проходите, — устало выдохнула она, — я про вас совсем забыла. " — запятые? И так все диалоги. 8. Язык глаголов, очень много глаголов. Огромная и местами неоправданная любовь к тире, которое, к слову, вы от дефиса не отличаете. Основной вывод: "Цвела сирень и щебетали птицы."
+1
Она задумала "асексуальную оргию"? Может лучше "умиление"? Побаиваюсь я женщин с блаженными улыбками. 
