Своровать сворованное

Свидетелем смешного стечения событий стал старый собачник Сергей Спиридонович. Словно сомнамбула, спозаранку семенивший, сопровождая своего спаниеля. 

Серой сентябрьской субботой слабое солнце силилось согреть старый сквер, скованный скукожившимися стеблями сорняка. Стройные сосны, сберегаемые стеной сирени, стояли слитным строем. Словно суровые стражи-стрельцы, сторожившие синие скамейки. Стрекотали сороки, суетливо сновала стайка скромниц-синичек.

Съёжившийся Сашка-Синяк, содрогаясь, спал, согревая собой сырую садовую скамью.  Спившийся сантехник старательно символизировал своим существованием самый «скатившийся» слой современного 
 социума. Сашка сладко сопел. Сегодня снился самый светлый, сногсшибательный, счастливейший сон.  Смыв сумрачные страхи, стресс, ссадины с сердца спавшего, созидательные силы сновидений, словно сноровистые скарабеи, свивали сказочную сеть. Снилась соседка Светлана. Светка-сердцеедка, «сверкая» сиреневым сарафаном, скользила сквозь Сашкин сон.Словно средь свисающих садов Семирамиды смуглянка сладострастно сгибала стан, стонала, суля самый сумасшедший секс с сотворения света. Сбывались сокровенные Сашкины стремления. 

Слащавые слова спугнули сновидение, спорхнувшее ситцевым сполохом:

-- Сашенька, сколько спать собираешься?

Сашка, со стоном скривившись, силился согнать слезу. Сощурился, смотря снизу. Сплюнув, сипло сказал: 

-- Сёма, сгинь!

-- Семеон Соломонович… – С самолюбованием сообщил стоявший собеседник, - Саша, следует свыкнуться…

Сашка свирепо сверкнул свежим синяком.

-- Слушай, Склихфасовский! Свали со своими сантиментами! 

Сухопарый Семён Соломонович стремительно сменил стиль.

-- Синяк, срочно соскребай своё смердящее седалище со скамейки! Самый смак скоро скидывать станут! Сам сообрази -- суббота!

Сонный слесарь спохватился, сел. Смахнул с сального свитера сморщенный стручок салата. Свесив со скамейки свои стопы, Сашка старательно силился сохранить сюжет сладкого сна. Стоптанные синие сандалии Синяка, скрепленные смачными слоями скотча, смотрелись совершенно сюрреалистично. 

 Сашка стянул со скамейки скомканный «Собеседник» со словами: 

 -- Совсем свежий, сгодится. Соломоныч, слышь… сушняк сволочной сёдня. Совсем селезенка саднит... Старина, сваргань «сбрызнуть»?

Сашка смотрел страдальчески. Семён сбесился, словно старослужащий сержант.

 -- Собирай скорей свою сумку, скот! – скрежетал Семён.

 -- Сам свинья!! Сумасброд… Смотри!

Слесарь схватил смятый сверток, сорвал слипшийся скотч. Сжимая серебряное ситечко, сунул Семену.

 -- Старинное. Сзади символ - смотри.

 -- Сколько стоит? – Спросил скуповатый соотечественник, скребя сивую скулу.

Сашка самодовольно сообщил:

 -- Сто!

 -- Сколько, сколько?! – Стал сомневаться скептик Семён.

 -- Сколько слышал! – Съязвил Саня. – Сто склянок самого светлого, самого стерильного спирта!

 -- Серьёзно?

 -- Старуха-спекулянтка смотрела, сразу сказала, сколько стоит серебришко. Сговорились сегодня сдать скупщику.

 Ситечко слегка сверкало синими самоцветами. Сашка стал сказывать судьбу свалившегося сокровища.

 -- Ситуация сложилась сама собой. Свернул со склада, смотрю, сбоку сторожки седан стоит. Стёкла спущены, салон  -- сирота сиротой. Смекнул, стырил сумочку, скоренько свалил… 

 -- Своровал, стервец!? Смотри-ка!

Самонадеянно скалясь, Сашка стремительно салютовал старому соратнику серебряным сокровищем. Ситечко сорвалось, слетая, сверзилось со скамьи. Стерёгшая соответствующего случая сорока спущенной стрелой сиганула сверху. Схватив сияющий сувенир, спорхнула, стремглав скрываясь со сквера.

 -- Стой скотина!!! – Скулил Сашка.

Семён Соломонович свалился со скорбным стоном, сгибаясь, словно срезанный серпом соломенный сноп.

Совсем скоро собутыльники сгинули среди столичного смога.