Тридцать лет сражений Степень критики: по настроению.
Короткое описание: Даже самая Великая Битва имеет свой срок годности, разве нет?
Никто уже точно и не вспомнит, почему между двумя соседствующими графствами - Сой и Йолен - развязалась война, длящаяся вот уже более трех десятков лет. Старики любят рассказывать, что виной всему послужила прекрасная Шаридан - владычица графства Сой и супруга графа Тойватта. Мол, именно ее похитили подлые Йоленцы. А граф, не тратя времени на скорбь, собрал войско и выдвинулся спасать любимую, встретив на пути готовую к битве армию соперника.
Были и другие, кто утверждал, что графиня сама перебралась за реку к любовнику - графу Йоленскому Тириону, и тот, пожив с ней месяц, так отчаялся вернуть наперсницу в родные пенаты, что решил штурмом взять Сойевский замок, дабы запереть там графиню и вернуться, наконец, к нормальной жизни. Тойватт, знамо дело, не очень обрадовался такой перспективе и сам направил войско к заводи, стараясь не допустить возвращение дорогой супруги, славящейся скверным характером и капризным нравом. В прочем, те из старцев, кто придерживался второй версии, как-то быстро повымерли, оставив события давно минувших дней тайной, укрытой временем.
Так или иначе, вот уже тридцать четвертую весну у берегов реки Нежной стоят два войска, истощившие свои графства настолько, что оба правителя давно отказались от идеи поддерживать армии, дав тем свободу самим разбираться с трудностями военного времени.
***
Сир Грехам Воробьиное Перо - новый командующий армией графства Йолен, пребывал в ярости. Ноздри его раздувались, лицо покраснело, а стол командного шатра то и дело сотрясался от тяжелых ударов рыцарского кулака. Причин дурного расположения духа главнокомандующего было несколько: первая и главная из них заключалась в пленном вражеском солдате, который стоял перед ним и осоловело таращился на одну из голов золотого льва, украшавшего герб Йолена. Наибольшее недовольство сира Грехама вызывал сшибающий с ног перегар, исходивший от диверсанта – арестованный был в стельку пьян. Как, в прочем, и охранный разъезд, сопроводивший того на допрос.
- Ты смеешь издеваться надо мной? - взревел Воробьиное Перо. - Никак нет, ваше сият-Иэк!-тство... - плавно покачиваясь, произнес допрашиваемый, - ааат чист`га сердца грю. Дньраженя у мня. Вот я и - Иэк! – пришел. За п`дарками. Сир Грехам в последний раз грохнул кулаком по столу и резко поднялся. - Вахмистр! - Я, ваше сьятство! - Разорвать негодяя лошадьми. А этих пьяниц убрать с моих глаз. Вечером им светит трибунал.
В шатре повисло неловкое молчание. Вахмистр растерянно глядел на пленника, который, в свою очередь, стремительно трезвел. - Лядек, это он сейчас тебе что сказал сделать? - обратился он к Вахмистру. - Вьорт, кажется, он хочет, чтобы тебя лошадьми... ну... того. - Ага. Лошадьми, значит. - вражеский солдат принялся внимательно разглядывать сира главнокомандующего. - Он у вас новенький что ли? - Прибыл сегодня с рассветом по распоряжению графа. - развел руками Лядек Хмарь, Вахмистр Йоленского войска и правая рука командующего армией. - Теперь будет тут за главного. - Поня-атненько, - протянул Вьорт, - ну ты это, объяснил бы ему, что да как. А то и правда четвертует. Я тогда точно до ужина назад вернуться не успею. Кстати, у нас тоже пополнение - кум говорил, что в командирскую палатку с утра какой-то рыцарь ворвался. Кричал чего-то, руками размахивал. Тоже людей рвать грозился... - пленник недобро зыркнул на главнокомандующего.
Сир Грехам Воробьиное Перо медленно стянул перчатку и ущипнул себя за щеку. "Нет, это совершенно определенно не сон" - подумал он. - Вахмистр. - Я, ваше сьятство! - Пойдем-ка на воздух.
Гнев внутри новоиспеченного предводителя Йоленского воинства все еще клокотал, но, как говорил его отец, граф Сотин: "Палкой коня погоняет тот, кто не знает, с какой стороны уздечку крепить". Вот и рыцарь решил перво-наперво осмотреть свой лагерь, а потом уже устраивать публичные казни.
- Вы не серчайте особенно, ваше сьятство, - пробубнил Лядек, - он к нам каждый год приходит. У него тут братец сводный воюет, а как без родни-то день рожденья справлять? Мы ему нальем, подметки новые к сапогам вручим, да и отпустим с миром. - Брат? Отпустим? - сир Грехам снова взорвался, моментально перейдя на крик, - Вы что же, скоты, делаете? Мало того, что военнопленных задарма распускаете, так еще и с врагом родниться придумали? - А как их не отпускать, ваше сьятство? - вскинул брови вахмистр. - Наших же отпускают! Ятиса, вон, на прошлой неделе - так вообще пьяного из реки выволокли. Если бы не Сойевцы - плыл бы сейчас вниз по Нежной, сракой кверху.
Воробьиное Перо уже открыл рот, чтобы ответить, когда со стороны реки послышался натужный плеск, разбавляемый нечленораздельными ругательствами. Мужчины поднялись на пригорок, открывающий широкий обзор на реку Нежную - природную границу между графствами, оба берега которой служили полем брани для двух противоборствующих сторон. В этот самый момент по течению, параллельно друг с другом, неслись два плота, набитые солдатами. Погонщики, одетые каждый в цвета своей армии, старательно работали длинными шестами, подбадривая себя бранью и улюлюканьем. - Вахмистр. - Я, ваше сьятство! - Чем заняты наши солдаты и почему они на плоту? - Известно чем, ваше сьятство. Гребут рядом с врагом. - Что гребут - я прекрасно вижу. Почему не нападают? - На кого? - не понял Лядек, но, заметив выражение лица своего предводителя, торопливо пояснил: - Дак они и не дерутся вовсе. Гонка у них. Торжественная. - Гонка? - голос сира Грехама отказался слушаться так, что у рыцаря вместо грозного рыка вышло хриплое сипение. - Ну да. Торжественная. Сегодня годовщина битвы у Нежной. Мы каждый год сплав устраиваем. Кто проиграет - тот назавтра первый в атаку и пойдет.
Воробьиное Перо никак не отреагировал на сказанное, молча наблюдая, как два вражеских отряда, вопя и пихая друг друга шестами, скрылись за поворотом речки. Тут же его взгляд упал на обрывистый берег, уставленный редким частоколом. Между кольями были растянуты длинные веревки, на которых, покачиваясь, сохло воинское исподнее. Над тряпьем, деловито пыхтя, трудились несколько солдат: старательно помечая белье угольками, выводили на каждом черные круги - Вахмистр? - Я, ваше сьятство! - Ты не возражаешь, если я поинтересуюсь, что посреди поля брани делает солдатская сушильня? - Известное дело, ваше сьятство - самое открытое место. Там ветер хороший гуляет, и портки быстрее сохнут. - Ага. Понятно. А что с этими портками сейчас вытворяет мое славное воинство? - Ну, так это - помечают. Чтобы, значит, видеть, если Сойенцы утащат. Охраны-то с вечера не будет. - А где будет с вечера славная портковая охрана? - кисло поинтересовался рыцарь. - Дак известно где: - вахмистр, объясняя очевидное, чуть было по-отечески не похлопал командира по плечу, но вовремя отдернул руку, – пойдут портки воровать.
Только тут главнокомандующий обратил внимание, что, среди раскрашенного в черные круги исподнего, виднеется белье, отмеченное белым крестом. Сир Грехам Воробьиное перо внимательно вглядывался в красное от жары лицо вахмистра, пытаясь увидеть на нем издевку, но - тщетно. - Скажи мне, любезный, а по каким дням у вас тут сражения? - устало пошутил он. Лядек, не меняя серьезного выражения лица, принялся загибать пальцы. - Ну, если до рыбной балки наши первыми дойдут – значит, завтра мы отбиваемся. Если, как в прошлом году, оба плота в камыше застрянут - значит, в следующий четверг, но уже наша сторона в атаку пойдет, согласно очередности. Еще мы раньше по субботам бились, но сейчас стало труднее - у ихнего горниста по субботам внучка приезжает, а без сигнала белые воевать отказываются.
Рыцарь долго молчал, глядя во влажные глаза вахмистра, после чего совершенно спокойным тоном произнес: - Ступай.
Сир Грехам Воробьиное перо - молодой главнокомандующий армией графства Йолен, направился к отвесному берегу речки Нежной - голубой полоски, расчерчивающей пополам поле битвы двух армий. Скользя по глинистой земле, он добрался до протоптанной в камыше прогалины. Вдоль тропинки стояли, прислоненными к бревну, многочисленные удочки и плетеные корзины. Добравшись до воды, рыцарь снял тяжелые латные сапоги и, опустив ноги в холодную реку, принялся задумчиво сминать в руках край мягкого намета с изображением двуглавого льва, вставшего на задние лапы.
Только подняв глаза на противоположный берег, он увидел незнакомого воина в полководческих доспехах, опустившего в воду босые ноги. Тот с задумчивым видом поглаживал лежащий на коленях плащ с изображением орла, сжимающего в когтях боевую секиру.
Сир Эйст Ревущий Буйвол - новый командующий армией графства Сой, поймал на себе взгляд сира Грехама и неуверенно помахал тому рукой.
Я не понял жанр произведения. Если это что-то серьёзное, то текст - полная, беспросветная, абсолютная хрень. Если юмор, то не смешно. Дальнейшие попытки анализа считаю нецелесообразными без знания того, что хотел написать автор.
Текст написан на уровне, который выше среднего сайтовского.
Но давайте по этому поводу я придерусь не просто к форме, а к мелочам.
Нейминг. "Сой и Йолен" - просто кащунство, а не стилистика. Давайте почитаем в транскрипте, и получим марсианский язык: [сойийолэн] Ессно, можно уничтожить этот марсианский, переставив порядок неймов - Йолен и Сой. Получаем весьма интересный транскрипт [Йоллэнэссой], что-то из разряда неймов финской калевалы. Но в идеале лучший нейминг тот, который лучше звучит в дуал-транскрипте, т.е. сразу делит на чёрное-белое, белое-красное. Ну, к примеру Йорки и Ланкастеры, Старки и Ланнистеры (а лучше Ланнистеры и Старки - [ыи] луче чем [ии]). Разное кол-во слогов, разные ударения, разные образы и ассоциации - это важно, когда имеtт смысл сразу задать две разные cтороны баррикады. Это не так важно знать начинающему автору. Это приходит с опытом работы с крупной формой. Поэтому, можно считать, что я докалупалась зря. Более того, стороны баррикады не такие уже и разные, как повествует дальнейший контекст. Всё замечательно. Если бы не одно но.
Сюжет = наив. И если честно - похож на фарс. То есть в такой стилистике очень годно писать юморески и фельетоны. Но в тексте нет ни юмора, ни прочей атрибутики выше упомянутых жанров. То есть я не знаю, что передо мной. Здесь нужно смеяться? Да как бы не хочется. Нужно постигать "глубокую мысль?" Нет (и кстати - слава богу). Попробуйте взять более крупную форму.
0
