Николай Николаевич Мстиславский сидел в своей машине. На паркинге около торгового центра было спокойно и темно. Вокруг ни души, только этот маленький, сжавшийся от страха человек в своей черной ауди. Он отчетливо понимал, что железный корпус машины не защитит его от окружающей действительности, он чувствовал себя совершенно беззащитным, ничтожным и несовершенным. Старый бизнесмен то и дело смотрел в зеркало заднего вида, барабанил пальцами по рулю, ворочался в кожаном кресле, близоруко щурился, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь. Николай Николаевич уже около двадцати минут сомневался в правильности своего решения.

            Неделю назад он решился отомстить своему ненавистному врагу – хитрому, лживому и совершенно лишенному всякого понятия о чести Федору Владимировичу Бессонову.  Этот торгаш вот уже десять лет возглавлял список самых ярых конкурентов Николая. Но именно в прошлый четверг Бессонов совершил нечто, чего ему никак нельзя было спустить с рук. Он оскорбил и унизил Мстиславского на Совете компании, а это могло стоить старому бизнесмену трудов всей его жизни. В общем, Николай Николаевич решил отомстить.

            Порывшись в старых контактах и сделав несколько звонков, Николай Николаевич вышел на нужного человека. В эту среду, т.е. вчера, позвонил и договорился о встрече, обговорив некоторые детали дела – цель, желаемый результат. Молодой человек из телефона назначил место и время для передачи платы за его труды.

             И вот теперь Николай Николаевич ожидал своего жуткого «партнера» на темном, богами забытом, паркинге. Он уже был готов уехать, убежать от всего этого ужаса и забыть как страшный сон, когда от здания торгового центра отделилась одинокая тень и направилась к машине. Николай напрягся, вцепился в руль двумя руками, лихорадочно переводя взгляд то на замок зажигания, то на темную тень. На лбу выступили крупные капли пота, сердце выбивало барабанную дробь. Нет, такие «решения» проблем были Мстиславскому не по душе.

Но в следующую секунду старый бизнесмен взял себя в руки, успокоился. Он вспомнил все тяготы и невзгоды, которые ему пришлось вытерпеть из-за подлого Федора Владимировича. Да, он его ненавидел и был готов на все, что бы только прекратить этот десятилетний кошмар. Николай потянулся, достал из бардачка пачку сигарет, закурил. Вместе с никотином по телу растекались уверенность и спокойствие. Бывало в жизни и не такое. И чего это он боится, как ребенок ей богу. Мстиславский всегда наносил удар первым, нанесет и в этот раз.

Звук открывающейся двери вырвал Николая Николаевича из раздумий.  На переднее сидение рядом с ним плюхнулся молодой человек в черном свитере. Движения его были небрежны и спокойны, он все делал уверенно и размеренно. Бизнесмену даже показалось, что это он сидит в чужой машине, а не его гость.  Партнер Мстиславского выглядел не так устрашающе, как уже успел себе вообразить Николай. Это был бледнолицый парень с тонкими губами и длинным носом. Глаза его светись тихим светом.  Одет он был в черный свитер, джинсы и белые кеды. В руках держал небольшую темно-синюю папку. Молодой человек без спроса взял пачку сигарет  и закурил. Некоторое время он спокойно рассматривал Николая Николаевича, о чем-то размышляя, от его тяжелого взгляда старому бизнесмену стало совсем не по себе. Потом, словно на что-то решившись, темный гость проговорил, тщательно выговаривая слова:

            - Я Андрей. Это с вами мы созванивались вчера? Меня поджидаете? – на бледном лице появилась лукавая ухмылка.  Голос у него был тихий, спокойный и убаюкивающий.  Когда слышишь такой голос, совершенно не хочется волноваться, тебе кажется, что ты в безопасности и тебе незачем беспокоиться за свою жизнь, она в надежных руках. Парень смотрел Мстиславскому прямо в глаза. Этот взгляд проникал в самые потаенные уголки души, видел все, что-либо скрывать было совершенно бессмысленно. Наверное, со стороны происходящее выглядело, как будто удав вышел на охоту на маленького беззащитного кролика.

            -Да, наверное, - голос Николая Николаевича немного дрожал. Но постепенно бизнесмен брал себя в руки. – Вы согласны выполнить мой заказ?

            -Да, конечно! С превеликим удовольствием! – бледнолицый веселился. Свои тонкие губы он растянул в подобие улыбки, его темные глаза блестели лихорадочным огнем.

            -Мне нужно, что бы Вы выполнили все в срок, иначе будет поздно. Так же, мне нужны гарантии, что о нашем маленьком дельце никто не узнает, но я думаю, это условие интересует и вас? – Николай Николаевич чувствовал себя все более уверенно. Он уже даже ощущал в себе силу требовать со своего жуткого «партнера» четкого выполнения своих задач. В общем, все превращалось в обычную деловую сделку. Как будто речь и не шла о человеческой жизни…

            Андрей ничего не ответил, лишь многозначительно кивнул. Улыбка у него стала еще шире, глаза блестели алчным блеском. Молодой человек походил на зверя в предвкушении добычи. Николай Николаевич вдруг отчетливо осознал, что, если этому сумасшедшему вдруг захочется полакомиться им здесь и сейчас, то ничто не сможет его остановить. Тиски страха сжали сердце, но надо было идти до конца.

            -Сколько Вы хотите за…так сказать, выполнение моей просьбы? – услышал Мстиславский свой предательский срывающийся голос.

            Бледнолицый перестал улыбаться и впился глазами, казалось, прямо в душу старого бизнесмена. Как недавно в машине, Николай почувствовал себя совершенно чужим в своем собственном сознании, там хозяйничал этот жуткий человек, что сейчас сидел на пассажирском сидении его машины.  Прошло минут пять, наконец, тонкие губы дрогнули, послышался тихий голос:

            -Ах, да. Вы хотите, что бы я забрал жизнь вашего друга? – Андрей снова улыбнулся, обнажая ряд крепких белых зубов.

            -Д-да… Только он мне не друг, - решился бизнесмен. Принять такое, казалось бы, тяжелое решение было совсем не сложно.  Мстиславский отчетливо понимал, что от его слов сейчас зависела жизнь человека. Что именно он, Николай Николаевич, в данный момент решает  жить Федору Владимировичу дальше или нет. И он решил – Бессонов должен умереть. От осознания, что решение принято, на душе стало тихо и спокойно, и даже странный и пугающий молодой человек в темном свитере больше не пугал так, как раньше. Бизнесмен решил повторить свой вопрос, который до этого остался без ответа: – Так сколько Вы возьмете за это дело?

            -Сколько Вы бы сами дали за его жизнь? – лукаво улыбнулись губы Андрея.

            -Хах, я бы не дал и гроша за этого темного человечишку! – попытался пошутить Мстиславский, но, как ни странно, улыбка с лица молодого человека спала. От этого стало как-то не по себе. Николай Николаевич почувствовался себя отвратительным человеком.

            -Тогда я просто заберу его жизнь, совершенно бесплатно. Мне лишь необходимо, что бы Вы четко сформулировали свое желание, - печально прошуршал своим тихим голосом странный гость.

            Николаю Николаевичу показалось, что молодой человек просто напросто издевается над ним. Ему и так было очень нелегко принимать такие важные решения, а этот скользкий тип увиливал от конкретного ответа, заставляя старого бизнесмена каждый раз проговаривать эти нелегкие слова. Но Мстиславский уже решил идти до конца и не собирался останавливаться.

            -Я, Николай Николаевич Мстиславский, хочу, что бы Вы, Андрей, - начал уставшим голосом старый бизнесмен. Он старался как можно тщательней проговаривать слова и учесть все необходимые мелочи, -  забрали жизнь моего злейшего врага, Федора Владимировича Бессонова, любым, удобным вам, способом. Так же я хочу….

            -Будет сделано! – ликующе выкрикнул бледнолицый, бесцеремонно прервав Мстиславского. Он открыл свою темно-синюю папочку, что до этого тихо лежала у него на коленях, и достал из нее фотографию Федора Владимировича. Откуда у этого загадочного человека взялся снимок его злейшего конкурента Николай Николаевич не представлял, но удивляться чему-либо у него уже не оставалось сил. Как оказалось, это была необычная фотокарточка, Бессонов с нее смотрел на них осмысленным взглядом, немного улыбаясь и щуря левый глаз, его широкая нижняя челюсть ритмично шевелилась, перетирая жевательную резинку, широкие крылья красного носа сильно трепыхались. Выражения на лице Федора Владимировича было слегка удивленное, казалось, он с интересом смотрит прямо в глаза Мстиславскому. Но этого же не может быть!

Андрей тем временем сильно затянулся и выпустил длинную струю дыма прямо в лицо живой фотографии. Та шумно выдохнула и перевела негодующий взгляд на молодого человека.

            -Здравствуйте, Федор Владимирович! – с непременной улыбкой воскликнул бледнолицый. – Извините, что отрываем Вас от ваших дел таким неординарным способом, но мне показалось, что вам будет интересно знать. Понимаете ли, мы с ваши приятелем, Николаем Николаевичем, как раз Вас обсуждали. Он хочет, что бы вы прекратили свое существование. Собственно, поэтому я Вас и потревожил. Имею обычай: мне нравится выслушивать последние слова своих жертв, в которых они молят о пощаде, пытаясь изменить неизбежное.

Андрей усмехнулся. Он выждал некоторое время, понаблюдал, как ошарашенная услышанным физиономия Бессонова бьётся в рамке фотокарточки, пытаясь вырваться из плена, потом перевел ликующий взгляд на бледного и не менее ошарашенного Николая Николаевича, и только после этого с самодовольной улыбкой продолжил:

-Федор Владимирович, сейчас у Вас есть возможность выговорить все своему знакомцу. Николай Николаевич Вас внимательно слушает. Ведь правда? – довольный происходящим, парень в черном свитере откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и начал ждать. Тем временем, Бессонова на фотографии сходил с ума, открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег реки, бешено вращал глазами и время от времени издавал какие-то звуки, похожие на мышиный писк.  Совершенно не понимая, что с ним творится, Федор Владимирович чувствовал – происходит что-то ужасное, страшное и от этого зависит его жизнь. Николай Николаевич тем временем смотрел на истерику своего ненавистного конкурента широко раскрытыми глазами. Он уже давно перестал что-либо понимать, оторвался от реальности и теперь каждую минуту норовил потерять сознания, спасаясь от этого ужаса спасительным забвением. Так прошло пять долгих минут. Наконец, насытившись происходящим, Андрей встрепенулся и проговорил торжественным тоном:

-Последнее слово жертвы выслушано! Объявляю заседание закрытым, привести приговор к исполнению! – после этих нелепых слов он достал из своей страшной папочки красный фломастер и размашисто перечеркнул живой портрет крест-накрест.

На этом все закончилось: лицо Федора Владимировича перестало биться в истерике, оно замерло с широко раскрытыми глазами, в которых больше не было жизнь. Николай Николаевич был точно уверен, что в это мгновение, где-то далеко в своем доме Бессонов упал замертво, так ничего и не поняв. Одно движение – и человек вычеркнут из жизни. На душе у старого бизнесмена стало пусто, как-то очень холодно было от мысли, что он был всему произошедшему причиной.

Молодой человек больше не веселился, концерт был окончен. Он устало сложил фломастер в папочку, а фотоснимок с мертвым Бессоновым положил между сидениями. Потом, выждав некоторое время, открыл дверь и вышел из машины. Перед тем как раствориться в темноте, он обернулся к поседевшему от пережитого этой ночью Мстиславскому и произнес своим тихим, убаюкивающим голосом:

-Все, я выполнил твое желание, Николай. Я, Собиратель Душ, сегодня забрал жизнь Бессонова Федора Владимировича. Но знай, раз ты так низко оценил жизнь другого человека, твоя цена тоже – ноль…