Короткое описание: у стиви кинга в книге как писать книги есть урок на эту тему
Закат и поздняя осень. Свет, преломляемый листвою деревьев-исполинов, ласкал глаза приятным желтым цветом. Прохожий замечал чарующую гармонию его любимого солнечного оттенка, упавшей листвы слабых деревьев и той, которую держали мощные дубы обрамлявшие дорожку парка. Свежий воздух, всегда столь приятный, раз за разом наполнял лёгкие, а шорох под туфлями за триста баксов создавал фон некоей чудесной тайны, которую не хотелось разгадывать, скорее, просто быть в ней. Дорога повернула и ещё, он свернул на маленькую тропинку мощеную камнем, идущую вдоль ручейка. В нём, солнце сверкало миллионами ярких огоньков-зайчиков: они летали вдоль этой дорожки, смело прыгали в волосы, лезли в глаза, самые отважные пробовали залезть в нос, но запутывались в усах, отражались от грустной улыбки и бежали дальше. Еще пять минут рая. Столько времени заняло у Эстера чтобы добраться домой из купленного им некогда леса. Он старался их растянуть, но они пролетали так несчадно… Особняк, стоял бесформенной громадиной на фоне всего этого великолепия. Он был так же благородно красив и стар как лес, только давившие воспоминания превращали его в нечто пугающее и чуждое. Эстер позвонил в дверь. Первое время ничего не было слышно. Он знал, в доме есть множество камер, которые предупредили владелицу задолго до того, как тот подъехал к имению. Она просто заставляла его ждать. Наслаждалась его слабостью, смеялась с него… Мысль была прервана открывшейся дверью. Швейцар изобразил на лице удивление. - Вам назначено, сэр? - Фридрих кончай выкаблучиваться! Я хочу видеть Джени! - Если не назначено, то не могу пустить! - Счас мы это проверим – сказал Эстер ударяя ногой Фридриха между ног. В доме ничего не изменилось. Значит, она должно быть в своей комнате, а сюда уже едет наряд. Что ж у меня десять минут. Мысли метались в его голове как мячики от пинг-понга, но холодная уверенность вела, как поводырь, не давая ни минуты на трезвую оценку ситуации. Вот и заветная дверь! Он ударил в её ногой… И упал от удара битой по голове… - Очнулся! – послышался пьяный смешок. - Ну что, Дон Жуан, допрыгался? Мир пробивался сквозь дикую боль в затылке руках и ногах. Ну, попал!.. Что же это так болит? Надо открыть глаза. Темный подвал в мерцании факелов, запах гари и писк мышей. Прямо убежище маркиза Сада, он усмехнулся. - Смешно? Тебе ещё рано сходить с ума! Ты сделаешь это, когда я тебе скажу. - Джени, ты еще не наигралась в королеву? – ответил он. Удар битой теперь пришёлся по животу. Если бы не стул, к которому он был примотан скотчем, пришлось бы упасть, а так, даже согнуться от боли не смог. - Что, думал, можешь являться на частную собственность без спросу? Ты здохнешь в этой комнате и никто по тебе не хватится. Молчи и слушай, что говорю и, быть может, я дам тебе шанс остаться в живых. Хватая как рыба ртом, воздух он не отвечал и лишь издавал странные мычащие звуки, а та рада распинаться: - Да, дом ты мне отдал. Но ты забрал у меня жизнь! Я хочу забрать у тебя всё, слышишь, всё! Хочу забрать твоих любимых детей, деньги, репутацию, чтобы ты ползал у меня в ногах как червь, прося меня на них хоть посмотреть. А они чтобы боялись тебя такого низкого и падшего. – она разразилась безумным смехом. – Вот бумаги, ты подпишешь их, либо я заморю тебя голодом и заберу всё в плане опекунства. Решай! Послышался шелест падающих бумаг и удаляющийся стук каблуков. Он сидел и думал. Мысли такие страшные и тяжёлые ни разу не приходили в его голову. Сегодня он хотел притянуть её на утренник девочек, а она выкинула такое колено. Время шло и шло, а сознание не давало никаких ответов лишь страх и безысходность… «Не знаешь, не делай.» - вспомнил он слова деда. Когда не знал, как поступить Эстер вспоминал его, героя своего детства. Он поступал согласно его словам всегда, но сегодня на кону стояла вся жизнь, все труды и дорогие люди. И сомнение скользкой рукой начало трогать душу. - Что бы ты сделал дед? – сказал он вслух. Ответом был лишь писк мышей. Но и этого было достаточно, чтобы вернуть его в реальность, в этом писке он услышал нечто большее. Это была идея. Ещё несколько лет назад он попал в досадную историю – он потерялся на гоночном треке в пустыне, машина завязла и так и не нашлась, а сам он чудом вышел оттуда живой. С той поры все его машины оснащены специальными навигаторами позволяющими отслеживать как его, так и машину. Не раз за это друзья в шутку называли его шизофреником, но теперь бы они заткнулись. И он начал ждать спасения.Четыре дня прошли в ожидании, прежде чем он услышал работающий над головой экскаватор, а через час увидел солнечный свет. Первым к нему подбежал его секретарь. Он развязал его и позвонил адвокату. - Эстер! Что с тобой? Кто это сделал? Кто с ней был…… - вопросы лились нескончаемым потоком, а он не мог поверить в счастливое освобождение. Приехала скорая помощь. Доктора забегали вокруг и поволокли в свою машину на коляске, а Эстер все ещё был в прострации. Спустя месяц был суд, на котором Джейн признали виновной в похищении, вымогательстве и еще по многим статьям навешанным адвокатом. Её упекли на десять лет с конфискацией имущества и лишь тогда, Эстер почувствовал себя немного спокойнее. - Кристи, Сандра, мы едем домой, - сказал он им. И они поехали в свой любимый особняк в лесу. Был уже час ночи. Девочки уже давно спали, когда раздался звонок в дверь. На видео снятом камерами не было никого. Но звонок повторялся вновь и вновь. Эстер встал и пошел звонить электрику, как вдруг его что-то остановило. Запах лаванды, да, он почувствовал запах духов прошлой жены… Он резко обернулся и увидел стоящую за спиной Джени. Страх подстегнул его, и он бросился на неё. Но она не сопротивлялась, лишь, когда он приблизил своё лицо, она неожиданно нежно поцеловала его. - Я люблю тебя, Эстер. – прошептала она. Эстер совершенно ничего не понимая, стоит и смотрит, как она начинает снимать с себя платье, расстегивает его одежду. Она, та кого он боялся, сейчас та, кого он когда-то боготворил. Он видит её той, прошлой. Смотрит и не верит своим глазам. Путаница. Но так приятно… Забывшись, набрасывается на неё, пылая давно забытой страстью, давно утерянной любовью… Через час её забрали… Найти беглянку не составляло труда. Лишь когда машина скрылась за горизонтом Эстер, наконец, понял, кого потерял... Она - его королева.
> Закат и поздняя осень. Свет, преломляемый листвою деревьев-исполинов, ласкал глаза приятным желтым цветом. Я ни разу не физик и не могу с уверенностью говорить о спектре солнечного света и его зависимости от времени суток, но только мне кажется, что по вечерам солнце не светит желтым цветом? Более того, чтобы свет преломлялся листвой (кстати, странная формулировка), он (свет) должен быть сверху, тогда это никакой не закат. Плюс еще близость слов свет и цвет в одной фразе портят картину. > чарующую гармонию его любимого солнечного оттенка, упавшей листвы слабых деревьев и той, которую держали мощные дубы обрамлявшие дорожку парка Я ни разу не прозаик, но интуиция подсказывает мне, что это плохой стиль. Он капает из пальца, из которого был выс(о)сан (пардон). Среди прозаиков данного сайта есть те, кто категорически не приемлет прилагательные и наречия. Я к таковым не отношусь, но здесь реально перебор. Хм... не это ли здесь называют фразой-гусеницей? Такой... ворсистой и портящей аппетит? > Дорога повернула и ещё А после этого идет самостоятельная фраза. Объясните мне, нерадивому читателю, что в контексте означает "и еще". > Мысль была прервана открывшейся дверью. Швейцар изобразил на лице удивление. - Вам назначено, сэр? - Фридрих кончай выкаблучиваться! Я хочу видеть Джени! - Если не назначено, то не могу пустить! - Счас мы это проверим – сказал Эстер ударяя ногой Фридриха между ног. Я ни разу не драматург, но такие диалоги на детский утренник не пропустят. > В доме ничего не изменилось. Значит, она должно быть в своей комнате, а сюда уже едет наряд. Меня поражает логика произведения. Если в доме ничего не изменилось, значит она в своей комнаты, а сюда едет наряд. А если изменилось, значит она на Аляске, а у меня за спиной маньяк с бензопилой? Затем. Никак не соображу пространственно-временные рамки произведения. С одной стороны, имена Эстер, Фридрих, Дженни мне говорят о Европе (Германия, Австрия), швейцар в особняке - о годах, начинающихся с 18..-19.. (тут могу ошибаться), речь Эстера и наряд - о гопоте и ми(по)лиции.
И еще много-много-много невкусных моментов
А еще пунктуация отражает креативность автора. > Особняк, стоял бесформенной громадиной на фоне всего этого великолепия. - обособление подлежащего! Ям-ми! Русский язык становится похож на конструктор Лего. > Фридрих кончай выкаблучиваться! - а вот здесь, наоборот, запятой не хватает. Есть разница между подлежащим и обращением. Всегда была. > Хватая как рыба ртом, воздух он не отвечал и лишь издавал странные мычащие звуки, а та рада распинаться - воздух издавал мычащие звуки, а рыба и рада распинаться. C'est joli, ça!
Орфография - лаша тумбай. > Ты здохнешь в этой комнате и никто по тебе не хватится.
По сюжету. Автор чувствует текст так, как читатель его не почувствует. А не почувствует потому, что автор не может выразить свою мысль. Что самое грустное, здохнешь встретишь гораздо чаще, чем сдохнешь. А людей, которые знают, где правильный вариант, встретишь все реже.
Ускоренное кино какое-то. Причем катушка с лентой в самом начале крутилась с нормальной скоростью, а зетем все увеличивала темп. Благо, что сюжет скери-муви прост как выеденное яйцо и улавливается, не смотря на быстро меняющиеся кадры.
Хрень, короче. Поумиляли уменьшительно ласкательные ручейки и листики. И вообще, фрейдистский какой-то рассказег. Семнадцатисантиметровым каблуком Эстеру меж лопаток.
0
