В честь 14 февраля Степень критики: Любая, ибо писала до 09:00 утра.
Короткое описание: Яой, предупреждаю
Ангелам посвящается. Часть первая.
Я всегда любил сидеть ночью на подоконнике своей квартиры, наблюдая, как небо покрывалось полотном из миллиарда звезд: таких холодных, неприступных и прекрасных. Мой возлюбленный мирно спал в своей постели, когда-то пребывая таким же холодным, неприступным и прекрасным. Мне немного горько осознавать, что я, человек пошлой души, испортил этого ангела. Хотя, если честно, я бы всю жизнь, каждую ночь, портил бы его невинную репутацию, даря незабываемое наслаждение. Я много слышал о нем до того, как мы познакомились. Мне рассказывали, что этот человек очень добр, необычен в своих суждениях, и обладал невероятной притягательностью. Я же полная его противоположность: необщителен, серьезен, вдобавок эгоистичен и корыстен. Желание лично поговорить – всего лишь проявление любопытства, благодаря которому я успешно натыкался на очень интересных людей, чтобы в дальнейшем использовать их в своих целях. И если бы я тогда подумал, что полюблю этого человека, счел бы себя сумасшедшим.
- Накамура Ёширо-сама, познакомьтесь, это начинающий психолог, Такахаси Кенширо. Увидев его, я онемел от изумления. Светлые волосы, доходившие до пояса, были аккуратно собранны в хвост, и казалось, что каждая их прядь находилась на нужном месте, не смотря на то, что ветер небрежно перебирал их кончики. А глаза… Такие глубокие, как… Да, как море - бескрайнее, чистое море. Вскоре дар речи вновь посетил меня, и я вежливо поклонился, стараясь держаться достойно, чтобы произвести впечатление успешного полицейского. Кенширо поклонился в ответ, и приветливо улыбнулся, что, собственно, и не понравилось мне. Он показался наивным, летающим в облаках ребенком. Что за глупая улыбка? Почему бы не вести себя серьезно во время деловых встреч? И этот взгляд… я возненавидел его. Он был таким глубоким, что я боялся утонуть.
Тем же вечером я решил пораньше уйти домой и, прибравшись на рабочем столе, направился к выходу. - Ёширо-кун, сегодня я хочу напиться, - устало протянул мужчина, полулежа в офисном кресле. Такому заявлению я усмехнулся. - Простите, Минору-семпай, не сегодня. У меня много работы, - солгал я и быстренько выскочил из кабинета, закрыв дверь легким пинком. В спину мне послышался крик: «Какая к черту работа!? Свалил на меня свой отчет, а сам сматываешься, засранец?!» Довольствуясь гневом своего коллеги, я не спеша подошел к лифту, и вот уже час спустя оказался в собственной прихожей, снимающим с себя пальто. Как же я люблю вызывать гнев у людей. А потом, сладко наслаждаться их поведением, понимая, что с каждым разом поднимаешься все выше и выше в собственных глазах. Поужинав на скорую руку, мне пришлось остаток вечера прогонять из головы неприятную мысль о том, что я действительно подставил своего коллегу, завалив его документами. Перед сном железный эгоизм все же победил, и я еще до самого понедельника наслаждался спокойной и привычной жизнью.
Проклиная все на свете, я взглядом гипнотизировал электричку, надеясь, что от этого она поедет быстрее. Проспать в такой день мог только полный неудачник! То есть я. Угнетая себя мрачными мыслями, в деталях представил, как начальство будет вручать мне мыло и веревку. Под торжественный военный марш, на красной дорожке… Соберись, ты же великий Накамура Ёширо! Вовремя встряхнул голову и, заметив, что вагон приближается к моей остановке, я нахально протиснулся ближе к выходу, сквозь толкающуюся толпу. Да, утро началось не самым любимым образом. Зайдя в отдел, трудно было не заметить оживление, а волнение полицейских стало настолько осязаемым в воздухе, что казалось, будто его можно потрогать. Я, запыхавшись, поднялся на второй этаж и зашел в свой кабинет. - Опаздываешь! – сразу же послышался недовольный возглас, и в мои руки свалилась стопка бумаг. Я, еще не успев отдышаться от уличного бега, непонимающе посмотрел. - Минору-семпай, а что происходит? - Сегодня психолог ведет массовый допрос. Будет решать, кого оставить, а кого отправить в «отпуск». Доделай работу и дуй к нему, - семпай сел за свой компьютер и начал там что-то оживленно печатать. - Но… - растерялся я. – Я думал, что вы разобрались с той кражей. Положив стопку бумаг на стол, я вновь одарил семпая непонимающим взглядом. - У нас новая кража. На моем лице сразу же появилась недовольная мина. И что этим воришкам все не живется спокойно. «Отпуском» у нас называли увольнение, хотя это заботило меня куда меньше, чем то, что Минору-семпай всегда забирал себе самые интересные дела – убийства, насилие, а мне оставлял только кражи да грабежи. Естественно, ведь он всему меня научил. Я и сейчас притворяюсь неопытным, лишь бы отделаться от работы. Опустим формальности и жалобы вроде «как же лень». Разобравшись с бумагами, я поднялся на пятый этаж с явно удрученным видом. Единственным лучиком света сейчас было то, что наш психолог весьма симпатичная и опытная женщина, в обществе которой можно расслабиться. Гордо выпрямившись, я был полон уверенности в том, что на этот раз она не откажет провести вечер с таким очаровательным юным коллегой, как я. В пятьсот второй кабинет я вошел смело, очаровательно улыбаясь. - Доброе утро… Мой мир рухнул, когда за рабочим столом я увидел того самого юношу, с которым познакомился пару дней назад. Заметив, что стою в весьма глупой позе, сразу же выпрямился и прошел вглубь светло освященной комнаты, закрыв за собой дверь. - Доброе утро, Накамура-сан, - радостно улыбаясь, он жестом руки пригласил меня сесть. Опять все та же наивная улыбка. Ненавижу таких беспечных людей. - Извините, я думал, меня будет принимать Юрико, - присев, я осмотрел комнату. Она была давно знакома, но выглядела иначе. Стало меньше растений, зато жалюзи сдвинуты в сторону, пропуская дневной свет, отчего создавалось изумительное ощущение простора и тепла. - Юрика, как Вы ее назвали, уехала в отпуск, и я временно ее заменяю, - все так же улыбаясь, он присел напротив меня. Поймал его взгляд на себе. Следит за жестами и мимикой? Глаза все такие же ясные, голубые. Они излучали тепло и внутреннюю силу, что я не выдержал, переводя внимание на картину, висящую на стене. Китайский веер в рамке? - Накамура-сан, как вы себя чувствуете в последнее время? Все ли у вас хорошо в личной жизни? В обществе коллег? Ничего нового, все те же вопросы. Решил показать себя на высоте, с юмором жалуясь. - Жизнь – одно сплошное несчастье. Я уже как два года без постоянной девушки, а единственный приятный человек в этом здании - уехал в отпуск, - не громко рассмеялся, дав понять, что все мной сказанное – всего лишь шутка. Такахаси Кенширо беззаботно улыбнулся, оценив мой настрой. Да, его имя я вспомнил тогда, когда обратил внимание на бейджик. - Вы лейтенант, работаете в отделе криминалистики? Его улыбка сбивала с толку. Нет, как я могу серьезно разговаривать, когда на меня так смотрят? - Такахаси-сан, я хочу сказать, что с работой и нервами у меня все в порядке, начальству я не досаждаю, и жалоб на меня нет. Я хороший работник, поэтому вы можете отпустить меня, написав в личном деле «годен», - сказал довольно уверенным и безмятежным голосом. Такахаси продолжал играть с моим лицом своим изучающим взглядом. Пауза продлилась достаточно долго для того, чтобы заставить меня нервно сглотнуть. Я ждал ответа, или хоть какой-нибудь реакции. И вот он заговорил. - Почему я должен верить, что с вашей психикой все в порядке? Почитав ваши прошлые результаты тестов, я обнаружил, что вы лгун и эгоист. Чертов психолог. Захотелось продолжить спор, хотя я заранее предугадал свой проигрыш. Но, являясь не только эгоистичным, но и хитрым, решил взять реванш в этой схватке, придумав замечательный план по тому, как сделать из потенциального врага - друга.
Весь остаток дня я не верил собственным языку и фантазии. Как же так? Понимаю, мне приходится общаться с некоторыми людьми, чтобы не вылететь из полиции. Но перед этим психологом я унижался минут так двадцать, пока тот не принял мое приглашение провести вечер в каком-нибудь кафе. Это провал. Тот явно сообразил, что я готов на любую подлость ради этой работы. Поэтому я с нетерпением ждал семи часов вечера, занимаясь бессмысленным делом – щелканьем ручки по столу. Семпай, как обычно, ворчал на меня. - Ты опять за весь день не сделал ничего полезного. Продолжаю нервно шуметь ручкой. Меня уволить могут, а Вы… - Я исправил ошибки в заявлениях. Во всех. - А где же показания по последней краже? Ты ездил на место преступления? Встречался с подозреваемым? Устало вздохнул. Так раздражает давка. - Да прекрати ты стучать ручкой! После этих слов я замер, провожая взглядом секундную стрелку. Три, две, одна… - Я пошел. Приятно было поработать с вами. До завтра, - во время, скорее, монолога, чем диалога, я собрал вещи, небрежно сдвинул бумаги в один угол и быстро направился к выходу, пока не убили. - Черт, если так продолжиться, я больше не буду угощать тебя пивом! Хорошая угроза, подумал я, и решил отныне так часто не подводить Минору-семпая. Все-таки, он очень много сделал для меня. Да и человек достаточно приятный, всегда серьезно относился к своей работе, не доносил начальству о моих опозданиях, и очень часто доделывал за меня «кражи». Вновь удивляясь собственной наглости, я, улыбаясь, направился к лифту. В холле Такахаси появился только через пятнадцать минут. - Простите, я задержался. Долго ждали? – он посмотрел на меня заботливым взглядом. Я заметил, что его длинные волосы были спрятаны под пальто цвета хаки. - Нет. Ну что, пойдемте?
Кафе называлось «жемчужина», но этот факт был не так важен по сравнению с тем, что я проводил вечер в компании мало знакомого человека. Такахаси не спеша пил чай, на поверхности которого завораживающе кружился листочек мяты. Я же небольшими глотками наслаждался прохладным пивом. Общая тема для разговора, на удивление, быстро нашла нас. Правда, это был очередной психологический удар в мозг, от которого я пытался отбиться. - Это сложно описать, но я стараюсь избавиться от вредных привычек. - Маты - лишь слова, алкоголь - отрава для организма, но не многим большая, чем чипсы, кола и другое, что иногда ем и я, - Такахаси сделал очередной глоток, смочив горло. - Я всегда пытался создать в себе идеального человека, но это не возможно и я давно это осознал. Но мои духовные принципы, притом, что я лояльно отношусь ко всем, кто матерится, пьёт, курит, ко мне остаются такими же жёсткими. Но честно, маты очень не люблю, пусть это и просто слова, но они грубые, они лишние и основаны на повторении, как попугай за другими. Это некрасиво, грубо и действительно грязно. Говорят, что благодаря ним выражают эмоции, но они в себе негатив несут. А насчёт алкоголя, я ни сколько не против, но мне всё равно не понять в этом удовольствие. Честно, я не могу понять, что ты нашёл в этой гадости. Я от одного лишь запаха на пару метров отскакиваю. Такахаси улыбнулся, чтобы смысл его слов не казался обвинительным. Мы с ним еще по пути в кафе договорились общаться на «ты». Осознавая это, общаться на равных было куда легче. Ведь дальнейшая работа зависела от его мнения по поводу меня. - Понимаешь, я хочу от этого всего отказаться. Но... Моя главная проблема в том, что я забываю о своих же обещаниях. Если бы хоть что-то напоминало мне о желании вести здоровый образ жизни, давно бы добился своего. Может, какое-нибудь физическое напоминание, вроде шрама? - уставился пустым взглядом в стакан с пивом, все еще анализируя слова собеседника. - Я понимаю, у меня такое тоже часто случается, потому я и сам не знаю, как вести себя в подобных ситуациях. Я знаю, иногда возникает желание причинить себе боль, чтобы вспомнить, чтобы начать чувствовать, чтобы почувствовать, что живой. Но не надо оставлять такие следы, просто прикуси немного губу, просто стань под ледяной душ. Немного загрустил от данной темы, полностью осознавая, что Такахаси прав. И вообще, я так быстро начал вести откровенный разговор, что сам запутался в цели данного вечера. Или это меня запутали? - Я понимаю, мне надо воспитывать в себе память на такие вещи, но этому я научусь со временем, ибо не привык так глобально менять себя осознанно. Такахаси недовольно помотал головой. - Совсем не согласен. Никаких «сейчас я сделаю, как привык, а потом научусь чему-то новому». Есть только сегодня и ты это знаешь. Сейчас или никогда, завтра может и не наступить. Как гласит «Бусидо», будь готов к тому, что можешь сегодня умереть, и завтра не наступит для тебя. Потому будь максимально добр, чист и делай то, чтобы ты мог сегодня с гордостью за себя и без страха в сердце предстать перед смертью. Так что никаких «со временем». Все пошло не по плану, ведь я показал себя со слабой стороны, а не наоборот. Как же теперь решить проблему с работой? Надо было тогда молчать, и спокойно отвечать на вопросы. Но почему его слова так поднимают боевой дух? И он знает о японском искусстве «Бусидо», наверное он, как и я, любит восточные единоборства. Мне сразу захотелось узнать его еще больше. Сердце все же счастливо улыбалось, ведь именно таких пинков мне не хватало. Я не раздумывая отодвинул полупустой бокал в сторону. Неужели какой-то незнакомец смог все-таки пробить мою защиту и добраться до разума? Его глубокие глаза все время наблюдали за мной. А я наблюдал за ними, что стыдно было признавать. Не могу спокойно смотреть на него. Начинаю тонуть во взгляде… да что же такое… - Спасибо за совет.
Ночной воздух приятно наполнял легкие прохладой. Еще в кафе мы оба не уследили за временем, по этому, считая своим долгом, я провожал Такахаси до дома. - Такахаси-сан, ты занимаешься каким-нибудь спортом? Он шел рядом и наслаждался тишиной. Казалось, покой в его душе никому не нарушить. - Не совсем спортом, - тихо ответил он. – Я хожу на ушу. Я мысленно восхитился им. Столько общих интересов, а по виду не скажешь. Длинные волосы, вечно добрый взгляд, дарящий тепло. И правда, обаятельный, как и говорили. - Я тоже раньше ходил, но из-за работы совсем нет времени на себя, - склонил голову, смотря под ноги себе и ему. Идет и смотрит на звезды, а вдруг споткнется? Мне же его ловить… Ребенок. От сделанного вывода на губах невольно появилась улыбка. Такахаси, заметив это, с любопытством опустил на меня взгляд. - Что? - Наверное, у тебя полно поклонниц, - стараюсь тщательно скрыть улыбку. - Да. Но девушки меня не интересуют. Я настолько люблю свободу, что считаю это одновременно и даром, и проклятием. Любовные отношения для меня очередная клетка, попадать в которую я не собираюсь. Может быть, потом, когда покорю все вершины, когда разберусь в себе. Поймал себя на том, что вновь вслушивался в его красивые и мудрые речи. Возникшее любопытство быстро убило во мне смятение, от чего я, не подумав, задал вопрос. - Выходит, у тебя никогда не было девушки? - Нет. - И ты, никогда не занимался сексом? - Нет. - И даже ни с кем, ни разу не целовался?! - Разве что маму в щечку. Мой мир за день перевернулся дважды. На вид ему лет двадцать пять, а до сих пор невинен и чист? Ни пьет, ни курит, ни ругается матом? Кто ты такой, черт возьми? Заметив мое искаженное удивлением лицо, Такахаси смутился, отводя взгляд. - А что в этом такого? - Да… нет, все хорошо. Просто, это редкость для двадцать первого века. Я не знал что сказать. Просто шел, и смотрел на него, как на животное, занесенное в красную книгу, которое надо оберегать и спасать от всех невзгод. Он завораживал меня всем своим существом, и я совсем перестал понимать, что именно мне нужно от этого человека. - Такахаси-кун, - воспрянув духом, догнал собеседника. – Я буду защищать тебя. Он остановился. Повернулся ко мне и посмотрел изумленным, но благодарным взглядом, с помощью которого забрался прямо в душу. Пробил второй барьер за вечер. Оставшийся путь мы, молча, шли рядом. Я, как и до этого, смотрел ему под ноги. Мне было приятно идти и молчать. Я ненавижу его взгляд. Такой честный и глубокий. Еще через полчаса я вернулся домой, морально и физически вымотанный. Упав на кровать, я сжался в комок, словно котенок, чувствуя себя без защиты, без брони. Мою стену, которую я годами выстраивал из эгоизма и цинизма, разрушили за один вечер. Советы, полученные в кафе, действительно отпечатались в разуме. Я хотел следовать им, считая такой жизненный путь правильным. Такахаси Кенширо, откуда ты взялся? Мнение о нем поменялось навсегда и надолго. Нельзя судить людей по первому впечатлению – оно обманчиво. И все-таки… ты такой невинный, чистый, как лист бумаги. Наверняка тобой хотят воспользоваться многие люди, в том числе и я. Но не тут-то было. По глазам видно, что ты никому не позволишь собой командовать так просто. Да, рыбка большая, по этому я и беру крючок побольше. Не знаю, зачем мне это нужно. Может, чтобы доказать самому себе, что я могу добиться безграничного доверия любого человека? «…будь максимально добр, чист…» Наверное, такому как я, невозможно быть добрым и чистым. «…Такахаси-кун…» Он всего лишь верный способ не вылететь с работы. «…Я буду защищать тебя…» Резко сжал веки, потому что в сердце вдруг больно защемило. Наверное, стресс из-за работы. Я не обманываю сам себя…!
Лучших друзей у меня никогда не было. По жизни я старался держаться одиночкой, прекрасно зная, к чему приводит доверие и привязанность. Боль, предательство и разочарование во всем человечестве. Воспитание отца сделало из меня человека, борющегося за справедливость. Поэтому, работа в полиции в какой-то мере помогала осуществлять свою цель. Но юридический университет никогда не был пределом моих мечтаний. Я всегда хотел стать продюсером, снимать собственные фильмы, ибо фантазии хоть отбавляй. Но денег в семье вечно не хватало, поэтому пришлось идти по стопам отца. С Такахаси мы теперь видимся каждый день. Ходим в одно и то же кафе, сидим только на «нашем» месте. Я начал испытывать к нему особые чувства, понимая, что наша дружба очень быстро растет, но я не знал, нормально ли это. Всегда о чем-нибудь разговариваем – и чаще всего, о смысле жизни, свободе, социуме. Даже о религии. С этим человеком мне было легко и уютно. Я невольно стал цитировать его слова, часто думал о глубоком. В нас зародилось чувство дружеского соперничества – и теперь я не хочу отставать от него в философии, пополняя свои знания, читая не только юридическую документацию. « Сейчас или никогда, завтра может и не наступить» - эти слова весь рабочий день заставляли провести на ногах в суматохе, словно Такахаси ввел в меня какой-то код. Зато Минору-семпай за месяц несколько раз похвалил меня, что было довольно приятно. - Ты съездил на место преступления, поговорил с подозреваемым, опросил свидетелей, и готов передать дело в суд. Почему же сразу не пользовался своим аналитическим талантом, а «валял дурака» все эти годы? – допытывал меня семпай с восхищенным видом. Я же полувалялся в офисном кресле, не в силах стать на ноги. В животе урчит, есть хочется. Время только половина шестого. На сегодня работа закончена, так может пойти домой? - Скажи мне, Накамура, что является причиной твоего роста трудоспособности? Девушка появилась? Или наоборот, расстались? Устало простонал, указывая этим на глупые суждения семпая. - Нет, просто поговорил с психологом… - Такахаси-саном? Знаешь, говорят, что он получил высшие балы, когда выпускался из университета. - Семпай, я пойду домой? Умираю от голода… - Да, конечно, только отнеси этот отчет в бухгалтерию, - он протянул мне папку, но в глазах читалось удивление. Одарив документ ненавистным взглядом, я выхватил его из рук, и быстрым шагом отправился в нужный кабинет. Ненавижу свою работу в такие моменты. Не стараешься – ничего от тебя не требуют. А как все сделаешь, так навалят миллионы дополнительных заданий. Закон подлости преследует меня повсюду! И только чувство злобы помогало держаться на ногах, но не долго. Завернув за угол, я с кем-то столкнулся и, не удержав равновесие, начал падать. Но сильные мужские руки обхватили мою талию, предотвращая свидание с полом. Вцепившись в плечи незнакомца, я открыл глаза. Такахаси-кун… Дыхание перехватило, и я чувствовал, как лицо начинает гореть от смущения. Его глаза впервые были так близко… - Не ушибся? Я обомлел, почувствовав его дыхание на своей коже. - Эй, пусти меня! Пусти меня, извращенец!!! Стыдно говорить, но меня прижали к стене сразу после того, как я перестал брыкаться руками и ногами. Такахаси был обижен, и смотрел в сторону, противоположную от меня. Я, все еще красный, робким голосом попытался извиниться. - Прости, я просто не то подумал… - Что же ты подумал? Покраснел сильнее. Зачем задавать такие вопросы! - Ну, одна из моих бывших девушек очень любила яой, и пыталась сделать из меня гея, - тихо, чтобы не слышали посторонние. Такахаси, вместо того, чтобы удивиться, рассмеялся. А я все еще не мог повернуть на него взгляд, стеснялся, и пытался понять причину его смеха. - Ну ты даешь, Накамура-кун, - сказал он сквозь ладонь, которой прикрывал рот. – Я не из этих, не волнуйся. Я выдавил подобие улыбки. - Накамура-кун, не хочешь зайти ко мне после работы? А вот и мой предлог, чтобы смыться. Спасибо, что напомнил. - Прости, Такахаси, я очень сильно устал, - подобрав папку с отчетом, я вновь направился в бухгалтерию. – Много работал сегодня. Он довольно улыбнулся, и когда наши плечи стали близки друг к другу, положил ладонь на одно из них. - Я рад, что ты слушаешь мои советы, - сильный взгляд, в котором читалась гордость за меня, вновь заставил смутиться. В этот момент почувствовал, как колени дрогнули. И все-таки поддался. Стараясь скрыть свою слабость, я улыбнулся, уже заворачивая за угол. - А знаешь, приходи лучше ты ко мне. Заодно куплю чего-нибудь к чаю. Жду к восьми, и никакого отказа! Там, за углом, я оставил парня, который наверняка сейчас пытается понять, что произошло. И чего это мой организм так вгоняется в краску при его виде? Совсем без сил, я отдал отчет, и направился домой. Спокойствие, ты куда делось?
Перед тем, как пришел Такахаси, мне позвонил один хороший приятель. - Йо, Ёширо! - Привет, давно не виделись, - радостно улыбаясь, я присел на невысокий шкаф, стоящий в прихожей. - Дружище, мы так давно не виделись! Рассказывай, как ты там. - Я впервые сам закрыл дело всего за месяц, представь себе! - Ты – и закрыл? Не узнаю тебя. Эй, брат, а как на счет выпить пивка в воскресенье? Скажем, я приду к тебе домой. На моих губах появилась усмешка. Да, сейчас Кей будет издеваться. - Прости, я не пью. Смех. - Брат, я угощаю! - Я серьезно. Не пью уже как месяц. - Девушку себе нашел? И почему когда меняешься – все сразу думают, что к этому причастна девушка? - Нет, подружился с одним парнем, он теперь работает нашим психологом. - Эй, Ёширо… - в голосе из трубки послышалось волнение. - Что? - Не делай того, из-за чего я тебя с петли снимал… Я не сдержал недовольный рык. - С чего ты это вспомнил? - Да так… у тебя появился новый друг, а ты… - Я покончил с этим. Уже давно как покончил.
Дальнейший разговор был не так интересен, как его начало. Я давным-давно встречался с одним парнем, и из-за него чуть по собственной глупости не угодил в морг. С тех пор поклялся никогда ни к кому не привязываться. Такахаси пришел, и грусть, преследовавшая меня, сразу же исчезла. Я проводил его в гостиную, до сих пор не понимая, как он может влиять на настроение. - Тебе какой чай? - Черный с мятой, если можно, - он состроил щенячьи глазки, от которых я сразу же отвернулся. Проводя с Такахаси столько времени, я постепенно перестал быть серьезным вне работы. Научился расслабляться, дурачиться по пустякам, и радоваться каждому мгновению своей жизни. И минутам, проведенными с ним. Волей-неволей, а признать в себе то, что Такахаси действительно стал моим лучшим другом, было сложно. Несмотря на страх вновь быть преданным… «Нанося контрольный удар подушкой, я завалил его на спину. Мы начали вместе смеяться, когда я устало присел рядом. Он, со светящимися от счастья глазами, привстал на локтях. - Накамура-кун, ты мой лучший друг. Я замер, и потерял дар речи. - Я просто хочу, чтобы ты знал это, что я верю только тебе. Он крепко обнял меня, а я закрыл глаза, позволяя ему это делать. И вот, он доверяет мне полностью. Я добился своего, а что дальше? Мне слишком хорошо, когда он рядом, чтобы так просто взять и отпустить. - Ты тоже мой самый лучший, и… - сглотнул нервный ком, - и единственный друг» Правда, уже тогда я понимал, что его тепло растопило не только мою душу, но и сердце. Вскоре я вернулся с двумя кружками чая, и поставил их на столик. - Ну, рассказывай, - попросил он, с нетерпением ожидая повествования о том, как я ходил на день рождение к одной из сотрудниц полиции. Усевшись на полу рядом с ним, мне пришлось вспоминать вчерашний праздник. - В общем, я не хотел никуда идти, но меня вынудили. Есть у нас одна женщина, которая давно меня любит. То, что там уже было много людей, мне не понравилось. Она в качестве подарка попросила мой поцелуй, на что я сказал, что лучше подарю ей коробку конфет, чем выполню ее желание, - немного недовольно нахмурился, вспоминая именинницу. – Ничего интересного там не было, поэтому, я быстро ушел. Такахаси нахмурился так же недовольно, как и я. - Нда... И у тебя разнообразные поклонники. В моей жизни тоже случались подобные случаи. Бывают же, сказал "нет" значит, нет! А всё равно лезут. Так, всё, закрыли эту тему. На какой-то миг мне показалось, что Такахаси приревновал меня. Но это всего лишь мое воображение. Заметив, что он потянулся за пирожным, я, смущаясь, попросил: - Покорми меня, - попытался состроить тот самый жалобный взгляд, но видимо ничего не вышло. - Ты уже взрослый, и сам себя покормишь, - негромко смеясь, ответил Такахаси. - Пожалуйста… - я не собирался настаивать, мне просто хотелось получить немножко его заботы и тепла. Он вздохнул, притворно возмущаясь. - Хорошо. Когда пирожное оказалось напротив моих губ, я осторожно откусил от него кусочек. А он наблюдал за мной с особой нежностью, словно всю жизнь мечтая так сделать. Я сосредоточился на сладком, стараясь не поддаваться его манящим глазам. - Наелся? - Угу, - проглотил последний кусочек. - Теперь мои пальцы в креме, и кто будет их облизывать? – в его голосе я услышал определенную нотку корысти, отчего сильно удивился. Да и вообще, сам его намек привел меня к временной потери речи. - Хорошо… Я взял его руку в свою. Какая нежная кожа… Интересно, в остальных местах она такая же нежная? Отбросив лишние мысли в сторону, я робко коснулся губами его пальчиков, стараясь не покраснеть. Мы ведь друзья. Всего лишь лучшие друзья… - Думаю, достаточно. Почему и этот тон показался мне приказным? Словно он повелевал мной. Да ты знаешь, как я теперь себя чувствую?! - Накамура, теперь крем остался и на твоем носу, - тихо засмеявшись, он как-то странно смотрел на меня. А вот и месть. - Теперь и ты слизывай его, - коварно улыбнулся, даже не догадываясь, что будет дальше. Внезапно Такахаси покраснел. - Ну уж нет, лучше принесу полотенце. Я удивился его реакции. В чем же дело? Пока тот не встал, я схватил его за рукав и довольно серьезным тоном попросил: - Такахаси-кун… Мы ведь просто друзья. Даже если я что-то и чувствую, то знаю… знаю, что взаимности ожидать бесполезно. Такахаси заметил испуг в моих действиях – ведь я, сам того не замечая, стиснул его руку. Он прижал меня к стене. Я поддался. Я смотрел в его глаза, все такие же глубокие, как море. В глаза, которые я так ненавидел. Такахаси приблизился к моему лицу, и… не выдержав, я сжал веки. И тут же почувствовал касание его влажных губ кончика моего носа. Почему губы были влажными? Он облизал их? Надеялся на поцелуй, но передумал? Господи, о чем я думаю. Мы же оба парни! Его теплое дыхание обжигало мне кожу лица. Открыв глаза, я увидел его совсем близко. Еще ближе, чем тогда, когда мы столкнулись на углу. Почему ты так смотришь на меня? Таким нерешительным и робким взглядом? Скажи мне… Сердце терзалось болью и сомнениями. Скажи, что ты чувствуешь ко мне, Такахаси. - Такахаси… - Да?.. Его голос был таким же слабым, как и мой. Ты тоже хочешь узнать, почему все это происходит? - А если бы… если бы крем был на моих губах… что бы ты сделал?.. – я отвел взгляд. Что ты несешь, идиот! Не красней. Все это не то, о чем ты мечтаешь! Однако тело действовало отдельно от разума. Я не мог контролировать себя, не мог остановить то, что моя ладонь касается его щеки. Мой вопрос смутил его, хотя дальше смущаться уже было некуда. Голубые глаза излучали непонятное сияние, и мне даже показалось, что его рука, находившаяся на моем плече, дрожит. - Я не знаю, Ёширо… Сердце чуть не остановилось. Он назвал меня по имени. Впервые назвал меня по имени! - Ответь… - Я не знаю. Не заставляй меня отвечать. Я все еще не мог смотреть в его глаза. Я смотрел куда угодно, лишь бы не на него. Я не хотел его терять, но внутренний голос все подсказывал, что именно так и должны развиваться события. - Может, я отвечу? Такахаси кивнул. Я избавил его от давления, но теперь самому стало… - Я боюсь, что ты исчезнешь после этого из моей жизни. Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я не хочу тебя терять… Я нашел в себе силы и повернул голову. Наши взгляды встретились, у обоих на лицах читался страх потерять друг друга, смешанный с неутолимым желанием. - А ты попробуй… Последние слова были точкой в танце взглядов и смущений. Я был уверен, но все равно боялся. Такахаси… нет, Кенширо, не осуди строго, я знаю, что это безумие. Приблизившись к его лицу, я робко коснулся своими губами чуть ниже его губ. Эта секунда, казалось, длилась вечно. Его губы раскрылись и ответили мне взаимностью. Я целовал его. Да, я не верил, но я целовал его, в этот самый момент. Сердце переполняла смесь бурных эмоций, дыхание сбилось. Какие же сладкие губы. Я был готов целовать его еще и еще. Углубил поцелуй – последовал взаимный ответ. Я, не в силах себя сдерживать, уложил его спиной на пол, продолжая ласкать эти влажные и бархатные губы своими.
Его руки дрожали, судорожно цепляясь за мою спину, которая была отмечена красными полосами – следами от ногтей. Своим губами я обжигал шею любимого человека, одновременно вслушиваясь в сбитое и горячее дыхание. Свет в комнате был приглушен, и одежда валялась в стороне. Я не верил своему счастью, но мне хотелось подарить ему гораздо большее, чем просто наслаждение. Мы оба парни – как это понимать? Да никак. Плевать на рамки, поставленные обществом. Плевать на запреты, придуманные людьми. Единственный человек, который мне сейчас дорог, лежал под моим вспотевшим телом, все еще наслаждаясь подаренным блаженством, не в силах что-либо сказать. - Я люблю тебя… Кенширо… Руки сжали меня крепче, отчего я сильнее вдавился в его тело. Оказавшись близко к искаженному от удовольствия лицу, я мягко коснулся все тех же сладких губ. Шепот, который они издавали, окончательно помутнил рассудок. - Я тоже люблю тебя, Ёширо… Мы вновь целовались, не спеша, наслаждаясь каждой секундой близости. Хоть бы эта ночь никогда не кончалась…
- Милый, почему не спишь? – до боли знакомый голос заставил меня отвлечься от воспоминаний. Я нежно улыбнулся. Вот он – мой ангел. Все такой же холодный и неприступный для других, и по-прежнему дарящий тепло и любовь только мне. Слезая с холодного подоконника, я подошел и прижал свое сонное чудо к себе. - Чего проснулся? Он положил голову на мое плечо. - Мне холодно без тебя. Я улыбнулся от столь приятного комплимента. - Да, пойдем, мне тоже пора спать. И кстати, - приподнял лицо любимо человека, заставляя посмотреть в свои глаза. – С днем святого Валентина, ангел мой. Кенширо улыбнулся, явно готовый растаять от моих слов и действий. А я… я уже давным-давно утонул в этих голубых глазах. - Тебя тоже, любимый, - его губы оказались поверх моих, на что я ласково ответил. Я каждую ночь смотрю на звезды, вспоминая эту красивую историю. Сжал любимого сильнее в своих объятиях. И я до сих пор продолжаю любить тебя всем сердцем, не понимая, зачем захотел познакомиться с тобой. Прервав поцелуй, повел в спальню, чтобы вновь укрыть теплым одеялом, и наблюдать, как мирно и тихо засыпаешь на моей груди. Зато я прекрасно понимаю ответственность, что когда-то взял на себя, делая первый шаг во всем, что нас касается.
Спасибо, что согласился быть со мной. Я люблю тебя.
Кроатоан, тя же предупреждали, што материал про содомитов. Вечно ты всех инакомыслящих на опыты здать пытаешься. Тебя бы в Иисусы Христы: помер бы за наши грехи и перестал маятся.
Автор, у вас хило с грамматикой и серъезностью. У вас ванильный коп тире тролль тире гомосек пытается выдать себя за главного героя. Вы издеваетесь штоле? Если это стеб, то несмешно же.
И если бы я тогда подумал, что полюблю этого человека, счел бы себя сумасшедшим. - это предложение-убийца. Одно из. Лакмусовая бумажка безблагодатности. Строится по схеме: сесли бы я знал ранее, что *ситуация* счел бы/решил бы/что я *сумасшедший, перепил, перекурил*.
Такие глубокие, как… Да, как море - бескрайнее, чистое море. - Неужели нельзя хоть немного задуматься над вариантами?
и вот уже час спустя оказался в собственной прихожей, снимающим с себя пальто - через час я уже стоял у себя в прохожей, снимал пальто.
На моем лице сразу же появилась недовольная мина. - мля, а счастливая граната там не появилась? Я скорчил недовольную мину.
он жестом руки пригласил меня сесть. - вы уверены, что именно руки? Может хером тряхнул? Он жестом пригласил меня сесть, или жестом он пригалсил меня сесть
И так далее, все я комментировать не буду, скучно.
Тащем-то некоторый интерес появляется. Бывало хуже. Нужно поменьше нюхать порошка и почаще перечитывать текст.
- Выходит, у тебя никогда не было девушки? - Нет. - И ты, никогда не занимался сексом? - Нет. - И даже ни с кем, ни разу не целовался?! - Разве что маму в щечку. Лучи добра посылаешь? Какая-то ваниль. Помню я яой писал! Там про парня который понял, что он гей и его за это избили, но его спас чел и они остались жить вместе... да проблема в том что у чела уже была барышня! А в прошлом они вообще были секс-рабами жестокой секты.... но убили главного сектанта и убежали... в итоге все умерли. не знаю как такое оценивать! НЕ мое... но и не скажу, что плохо! Вот))) С Днем Святого Валеры!
0
- он ж для своего времени тоже инакомыслящим был. 
Просто если это "черная" форма стеба, пойму, но если это серьезно - клиникой пахнет... 
