Ведьма и монах Степень критики: приветствуется любая критика
Короткое описание: отрывок из романа о раннем средневековье
Карл в беспамятстве метался на постели — вот уже несколько дней его мучила жестокая лихорадка. Мальчик то жалобно стонал, то бормотал что-то невнятное, и никого не узнавал. Нитхард сутками, почти не смыкая глаз, неотступно сидел возле него. Время от времени юноша поил больного целебным питьём, оставленным для него Элисеной, которое мальчик жадно выпивал, но никаких явных улучшений лечение не приносило.
Сестра Альберги исправно навещала их каждый божий день, принося еду, а теперь, когда принц заболел, стала его лекарем.
Раздался стук - условленные три и затем ещё два, это пришла она. Нитхард открыл дверь. Вместе с гостьей в лачугу заглянули ласковые рассветные лучи. Элисена вышла из дому ещё затемно и оказалась около лачуги одновременно с наступившим утром, осветившим скрытое в лесной глуши жилище. Девушка явилась в лесной домик как римская аврора, дарующая свет и изгоняющая сумрак, она сама словно светилась: её дивная шелковая туника, излучавшая нежное розовое сияние, казалось, была сшита из блеска утренней зари.
Элисена приветливо кивнула Нитхарду и, поставив на пол корзину, что принесла с собой, подошла к постели больного ребенка. Она потрогала его лоб - жаркий, словно чугунок из очага, и недовольно покачала головой, затем кивнула учителю принца, призывая его помочь ей.
Вместе, не говоря друг другу ни слова, но действуя уверенно и согласованно, они осторожно переодели больного в свежую рубаху, затем Нитхард взял мальчика на руки, а Элисена переменила покрывала. Когда принц был уложен обратно, Элисена достала из корзины глиняную кубышку с травяным настоем. Нитхард приподнял ребенку голову, а девушка напоила принца лекарством. Убрав сосуд обратно в корзину, Элисена вновь села рядом с больным.
Она взяла его за руку, а другую свою руку возложила мальчику на лоб. Обратившись сперва с молитвой за благословением на исцеление болящего, Элисена начала тихо, нараспев произносить священные слова, без устали повторяя каждую из молитв многажды, раз за разом. По мере пения лицо девушки становилось всё бледнее, с него исчезали краски жизни, оставляя лишь мертвенную белизну, словно жизненные силы покидали её. Глаза были закрыты, а длинные черные ресницы подрагивали, будто она вглядывалась внутрь себя, или видела какой-то чудесный сон. Ритуал продолжался довольно долго. Нитхард незаметно для себя стал погружаться в дрему и в полусне ему казалось, что от рук девушки к больному исходит сияющее свечение, а её пение становится всё громче, и вот оно уже подобно небесному благовесту звучит по всей земле, и люди, оставив бренные заботы, внимают с трепетом и восторгом тонкому девичьему голосу, и все ликуют, ведь этот голос пребудет отныне с ними вечно, и это самое лучшее, что может быть, и ничего другого и быть не может.
Девушка неожиданно смолкла. На лицо Элисены вновь вернулись естественные краски и она открыла глаза. Карл успокоился, перестал ворочаться и стонать, теперь он находился в состоянии глубокого, спокойного, исцеляющего сна.
«Воистину нет ничего действеннее силы искренней веры и молитвы. Любовь Божия все одолеет. На Элисену при её рождении снизошел Дух Святой, она носит его в своем сердце» - подумал Нитхард.
- Похоже, вы совсем не спали сегодня? - спросила Элисена, внимательно посмотрев в лицо юноши.
- Какой уж тут сон, - пожал плечами Нитхард.
- Это неправильно, вы должны беречь свои силы, иначе может статься, что когда ваша помощь понадобится болящему вы не сможете быть ему полезным. - Её речь была разумной, а голос звучал нежно и успокаивающе, словно родник в тиши леса.
- Вы правы, - кивнул Нитхард.
- Я принесла вам поесть. - Элисена достала из корзины крынку молока и свежий, ещё теплый хлеб, наполнивший лачугу благоухающим ароматом.
Нитхард распахнул дверь, прижав её камнем к стене, уселся на порожек лачуги, и принялся есть.
Элисена тоже устроилась на пороге, рядом с Нитхардом. Она ждала, когда он поест, чтобы забрать у него пустую посуду, а пока использовала ожидание для восстановления жизненных сил, потраченных на борьбу с болезнью принца. В молчании и отрешённости она устремила взгляд куда-то сквозь зелень обступивших их со всех сторон деревьев и разросшихся диких кустарников.
Ветер перебирал пряди её вьющихся волос, которые теперь оказались так близко. Локоны были неодинаковы. Некоторые были длинные, почти прямые, и тяжело ниспадали на плечи и спину Элисены, другие вились до основания шеи, приподнятые на затылке тонким серебряным обручем. Вот этими завитками и игрался неугомонный, развязный бесстыдник ветер. Он безжалостно тормошил и перебирал локоны, зарывался в них, пытался раскрутить упругие колечки завитков, вплетая в них солнечные лучи, от чего они ещё сильнее блестели и искрились. Нитхард так засмотрелся на них, что забыл жевать. Но вдруг, опомнившись, поспешно отвернулся, опасаясь как бы Элисена не смутилась, заметив его неприлично навязчивое внимание к её причёске, и опять принялся за еду.
Лес наполнял душу покоем. Птичьи трели, перекличь кукушек, мерное постукивание дятла, стрекотание кузнечиков в траве, не прекращающееся ни на мгновение звучание жизни леса вокруг временной обители человека дарили людям ощущение и понимание чего-то невообразимо прекрасного и непреходящего. Величественные великаны шумно шелестели ярко-зелеными кронами. Они от века не знали всех тех бедствий и потрясений, что нещадно преследуют человека на его земном пути, и созерцание их недвижимого, лишенного суеты бытия создавало иллюзию наступившего на земле Царствия Божьего, обретения повсеместной гармонии и долгожданного счастья для всех.
- Благодарю, бесподобно вкусный хлеб! - сказал Нитхард, насытившись.
- У нас самый вкусный хлеб во всей Аквитании, - кивнула Элисена.
- Могу поклясться, что лучше вашего хлеба не найти и во всей Франкии.
Элисена одобрительно улыбнулась учтивому юноше, от чего её лицо стало ещё прекраснее. Сердце Нитхарда учащенно забилось и он смущенно отвел взгляд. К счастью, Элисена, которая уже различала симптомы многих болезней, ничего ещё не знала о влюбленности и не придала никакого значения смущению юноши.
- Вы давно служите при дворе? - поинтересовалась она.
- Уже несколько лет. Настоятель нашего монастыря рекомендовал меня госпоже Юдифи, и всемилостивейшая императрица сочла меня достойным этой почётной должности.
- Так вы из монахов? - во взгляде девушки теперь читалось искреннее уважение.
- Послушник.
- В каком монастыре?
- Аббатство Сен-Рикье.
- Где это?
- В Австразии, не слишком далеко от Ахена.
- Это большое аббатство?
- О да. И, кроме того, очень красивое. Нашей базилике нет равных, если бы вы там были, вы бы со мной согласились. Вы только представьте себе... - с воодушевлением заговорил Нитхард, вознамерившись на словах воссоздать красоты упомянутой базилики во всем их блеске и величии.
- А где вы выучили латынь? - спросила Элисена, даже не заметив, что бесцеремонно перебила собеседника.
- Я получил образование при монастыре, - проговорил немного обескураженный Нитхард.
- Там имеются кодексы?
- Вообще-то у нас весьма солидная библиотека. Братья со всех окрестных монастырей словно паломники, начиная с ранней весны и до самой поздней осени, устремляются в наш скрипторий, чтобы переписывать римские и греческие рукописи. У нас собрано богатейшее собрание наследия римских классиков. Там очень много самых разных кодексов.
- Ах вот как, - задумчиво проговорила Элисена, - в таком случае это самое чудесное место на земле.
Нитхард довольно улыбнулся.
- Вот вы ученый человек и, наверное, знаете обо всем что есть на земле и на небе, - заговорила вновь Элисена, - скажите, у животных есть душа?
- Нет, Элисена, - не раздумывая отвечал Нитхард. - Человек единственное разумное существо на земле и лишь у человека есть душа, которую вдохнул в него Творец всего сущего. И именно душа и делает человека разумным среди других Божьих созданий.
Этот ответ очень расстроил девушку.
- Значит там, в жизни вечной, Альда не сможет находиться рядом со мной... - произнесла она, и в её голосе послышались нотки искреннего горя.
В то же мгновение Нитхард увидел на коленях Элисены небольшую черную кошку с блестящими жёлтыми глазками. Он удивился тому, что до сих пор не замечал её присутствия. Кошка неотрывно глядела на свою расстроенную хозяйку, вытягивая мордочку, чтобы заглянуть ей в глаза. Элисена, роняя слёзы, ласково погладила кошачьи ушки, на что ответом было громкое мурлыканье. Как видно, Элисена была сильно привязана к этому зверю.
- Однако же для Бога нет ничего невозможного. Видя вашу привязанность и любовь, я уверен, Господь разрешит вашей кошке быть рядом с вами и в вечности, - проговорил Нитхард на свой страх и риск, лишь бы не видеть девушку-ангела столь опечаленной.
Элисена одарила юношу благодарной и счастливой улыбкой, словно только от его согласия и зависело, будет ли пребывать кошка Элисены с ней в раю. Видя, каким счастьем засветилось её лицо, Нитхард тоже радостно улыбнулся в ответ, чувствуя себя счастливейшим из смертных.
В это мгновение из лачуги донеслись болезненные жалобные стоны. Молодые люди поспешили к постели больного. Мальчик вновь пребывал между сном и бредом, и ворочался так, словно из последних своих сил пытался убежать от недуга.
- Придется делать кровопускание, - с сожалением проговорила Элисена.
Тем временем, Альда запрыгнула на постель и улеглась на грудь больного, старательно мурча. Кошачье мурчанье также было частью лечебного арсенала Элисены.
- Не убивай меня, брат, - вдруг проговорил в бреду Карл, широко открыв глаза и глядя в сторону распахнутой двери.
Испуганная кошка тут же юркнула в корзину. Элисена и Нитхард растерянно переглянулись.
0
Приятно "слышать", рада, что Вам понравился рассказ)
