Короткое описание: Можно ли заразиться страхом? ... Да и точно ли это лишь страх? э
Рассказ странный и весьма неоднозначный. К сожалению не смогу дать ответа на вопрос: Что же именно имел в виду автор - потому как автор имел ввиду многое, и наверное это и стало его основной ошибкой... Название - рабочее. Если кто предложит лучше, буду благодарна...
Сквозь белые пластинки жалюзи проглядывалось вечернее небо – тёмное, неприветливое, затянутое грязно-синими тучами. Стеклопакеты не пропускали звук, но я и так мог себе его представить: гул машин, разбивающиеся об асфальт капли дождя, торопливое цоканье вечно спешащих дам и размеренная поступь бредущих домой рабочих…
Устало вздохнув и ещё больше сгорбившись на стуле, я перевёл взгляд на мерно тикающие часы. Короткая стрелка уже почти настигла цифру семь, а это значило, что скоро в дверь постучатся и…
Раздался стук в дверь.
- Войдите, - громко сказал я, выпрямляясь и раскрывая рабочий блокнот. Дверь отворилась, и в кабинет заглянул темноволосый мужчина. "Иртен Клевдоу", - припомнил я имя последнего записанного на сегодня пациента.
Мне совсем не хотелось в тот момент его слушать… не хотелось работать... Виски несильно, но довольно ощутимо ломило. И последние полчаса я довольно часто думал о таблетках Аспирина, которые куплю в круглосуточной аптеке по пути к дому…
- Можно? – спросил Иртен - слишком неуверенно, будто надеясь, что его попросят выйти. - Входите, мистер Клевдоу, присаживайтесь, - сказал я с искренней улыбкой настоящего профессионала. В голове всплыли воспоминания из молодости: как я, ещё будучи двадцатипятилетним юнцом, застыв перед зеркалом и раз за разом растягивая губы, повторял: “Входите, присаживайтесь, расскажите, что вас беспокоит?” Смешно, но тогда я считал, что профессия психолога – моё призвание. Я жаждал помогать людям… Много воды утекло с того времени… Я изменился…
Получив разрешение, темноволосый мужчина нерешительно шагнул внутрь. Окинул кабинет суетливым взглядом серых, водянистых глаз, задержав внимание на плоском телевизоре, занимающем полстены, и глиняном горшке с длиннолистым офисным растением, в народе носящим название “паук”.
Я наблюдал за своим пациентом с некоторой ленцой, продолжая, впрочем, делать вид, что что-то записываю в свой блокнот. Куртку Клевдоу оставил в гардеробе на первом этаже, а под ней у него оказалась бордовая, выцветшая от времени, вязаная кофта, которая абсолютно не сочеталась с новыми и довольно дорогими на первый взгляд джинсами.
От меня не утаилось, как глубоко и несколько несчастно вздохнул Клевдоу перед тем, как начать такую знакомую любому психологу байку:
- Мистер Спенсер, Вы поймите меня правильно, мне вовсе всё это не нужно. Меня записала и заставила сюда прийти моя подруга. Но она просто не понимает – мне не нужна помощь. Точнее, психолог – это не тот, кто в силах мне её оказать, и…
- Мистер Клевдоу… Можно я буду называть вас по имени? – неожиданно спросил я. Мне нравится в такие вот моменты видеть непонимание в глазах пациентов, слышать сбивчивое: “Д-да, конечно…”
“Что и требовалось доказать”, – самодовольно хмыкнул я про себя. Есть два типа людей: те, кто хотят поговорить с психологом, и те, которые этого не хотят. Так вот, как показывает статистика, те, кто относятся ко второму типу, к психологу не приходят… А если человек всё же переступил мой порог, значит он будет говорить, или же я не Уолден Спенсер!
- Иртен, присядьте, пожалуйста, - мягко попросил я. Вы когда-нибудь пытались ослушаться психолога, который обращается к вам по имени? Нет? И не пытайтесь – бесполезно.
Клевдоу сел.
- Давайте разберёмся, Иртен. Вы утверждаете, что я не смогу вам помочь? - Да, потому что… - Стоп, - поднял я руки. – Вы это утверждаете? Да или нет? - Да… утверждаю. - Но вы всё-таки здесь? - Да, но… - Да или нет?! - Да… - Почему? - Я хотел вам объяснить ситуацию, чтобы не получилось… - Вы могли просто позвонить. - Да, но… - Но вы всё же здесь? На секунду в кабинете повисло молчание, а потом воздух огласил возмущённый возглас: - Вы надо мной что, издеваетесь? – завопил Клевдоу, вскакивая с кресла. – Да, я пришёл! Потому что надеялся на что-то! Я с самого начала знал, что это глупо! И никакой психолог, пусть даже он будет трижды знаменитым, мне не помощник! А теперь я ещё больше убеждён – это была идиотская затея!
Наблюдая этот эмоциональный взрыв, я размышлял о том, что, возможно, мне стоит просто отпустить очередного психа восвояси, а самому отправиться домой. Купить уже, наконец, таблетки, а ещё прихватить из близлежащего универсама пару бутылочек пива и… Но тут я вспомнил, что дома нет дивана, нет моего любимого антикварного стола, даже телевизора - и того нет: Сара всё увезла… и даже чёртов телевизор! А ведь сегодня полуфинал, наши играют… Как же обидно…
“Это подарок моей мамы. Ты ведь никогда не любил мою маму”, – объяснила она, снимая со стены сорокашестидюймовую плазму.
Я мог бы, наверное, ей возразить, сказав, например: “Единственное хорошее, что сделала твоя стерва-мать за всю свою жизнь, была покупка этого телевизора”.
Или: “Пусть твоя мать и была редкостной сукой, но этот её подарок я любил”.
Или: “Через пару дней матч. Дай мне посмотреть его, а потом забирай этот чёртов железный ящик на все четыре стороны!”
Да, я мог сказать что-то из этого, или даже всё вместе, но я промолчал. Просто отстранённо смотрел, как чёрный корпус моей плазмы исчезает в заводской картонной коробке, а потом уже в ней, плотно обхваченный цепкими ручками Сары, скрывается за дверью.
“Легко отделался”, - подумал я тогда, но сейчас моё мнение изменилось…
- Ирвин, успокойтесь, это просто был способ растормошить вас. Вам нужна эта беседа, она не повредит вам, и кто знает, вдруг я сумею помочь, - глубоким, просто до крайности дружелюбным голосом сказал я, твёрдо смотря на раскрасневшегося пациента. Он уже стал успокаиваться и, кажется, сам не мог понять, с чего так раскричался.
Я встал, отворачиваясь от Уолдена, давая ему возможность без потерь для гордости привести себя в порядок. Достал из настенного шкафчика две чашки и термос, разлил чай. По кабинету поплыл приятный мятный запах. - Вы знаете, что сказала ваша подруга, когда записывала вас на приём? – мягко спросил я, подходя к креслу, рядом с которым стоял Уолден, ставя одну из кружек на подлокотник. – По её словам, вы, Иртен, боитесь не проснуться. Это так? - Да, - буркнул Клевдоу, вновь плюхаясь в кресло и беря с подлокотника расписную фарфоровую кружку с чаем. – Но Ева заблуждается. - В чём же? – интересуюсь я, возвращаясь на своё место и беря в руки свой бежевый блокнот с кожаным переплётом. - Она думает, что это всё ерунда… но знаете… это не пустой страх, это правда... Психологи лечат только от фантомных, воображаемых проблем, но у меня не тот случай, именно поэтому вы ничем не сможете мне помочь… К тому же, я не хотел бы, … чтобы вы… заразились. - Что-что? – вскинул я брови. - Вы утверждаете, что я могу заразиться? Чем же? – в этот момент мне стало действительно любопытно. Клевдоу замялся, снова глотнул чай, наклонил голову, заговорил тихо-тихо: - Доктор, - сказал он, впервые называя меня так. – Вы можете мне верить или нет, но это действительно заразно. Я не знаю, действует это на всех, или только на определённых людей, но тех, кому я рассказывал о своей проблеме, тоже начинались подобные ... трудности. Моя подруга – Ева… Вот уже неделю, как она ставит по несколько будильников, просит маму звонить ей по утрам и никогда, никогда не спит одна. Она не признаётся, но я же вижу… Вижу! Она раскрывает окна, убирает занавески – наверное считает, что если что, её разбудит солнечный свет, только знаете – она ошибается. Солнечный свет здесь не поможет. Нужен резкий раздражитель. Громкий звон, или чтобы кто-то потряс за плечо, по-другому никак не проснуться… Вы не думайте, я был в больнице, проверялся. Но все врачи, как один, твердили одно и то же: “У вас никаких патологий. Это психологическая проблема”. И вот я здесь… - Если вы боитесь, что можете заразить меня – не волнуйтесь об этом, - заверил я пациента. - Я - психолог и знаю, как уберечь себя, ни о чём не беспокойтесь – рассказывайте. Вы говорите, что не можете проснуться? Вы чувствуете момент, когда сон отходит? Что вы ощущаете?
Клевдоу ответил не сразу, а когда заговорил - голос у него был тяжёлый, глухой: - Мой сон - это тьма... Сновидения для меня – забытая в прошлом роскошь. А мрак, темнота, вечная ночь – называйте, как хотите – она всегда со мной, даже сейчас я ощущаю её. Она тянет ко мне свои лапы, ждёт, когда я снова окажусь в её объятиях, - мужчина замолчал, закрыл глаза, нахмурился, будто что-то вспоминая. - Стоит мне опустить веки, как она тук как тут - наваливается на меня, придавливая к кровати, оплетает своей паутиной. И чем дольше я сплю, тем плотнее становится кокон. Сначала даже не больно, даже… почти не страшно. Зато потом… когда утренние лучи касаются век, нагревают кожу, и ты понимаешь – пора просыпаться, пора жить. Распахиваешь глаза, встаёшь… Вот только вдруг оказывается, что ты всё ещё не сдвинулся с места, всё ещё… спишь. И ты снова делаешь усилие. Паника накатывает холодной солёной волной, погребая тебя под собой. И ты кричишь – беззвучно, жалко – звук тонет в вязкой, непроглядной мгле, а ты всё рвёшься, и рвёшься из жадных липких щупалец… Но всё бесполезно… бесполезно… - прошептал Клевдоу…
***
Отодвинувшись от ноутбука, Уолд Спенсер снял очки и устало потёр слезящиеся глаза. Привычка записывать наиболее интересные случаи, происходящие у него на работе, появилась уже давно. Это было и увлекательное хобби, и дневник, и плевок в лицо врачебной этике. Конфиденциальность – да-да, святое правило, но иногда Уолд мечтал, как отнесёт свою рукопись редактору, а тот восхитится прекрасным материалом. “Только реальные события”, – сказал бы Уолд, и эти слова поместили бы прямо на обложке…
Но это были лишь мечты, конечно. Слишком много известных людей числились его пациентами, и пусть имена и изменены, но всё же не будет составлять труда сопоставить написанное в книге с тем, что, в приступах откровенности, было рассказано в кабинете.
Проведя рукой по седеющим волосам, Уолд поднялся и грустно осмотрел пустую комнату. Взгляд остановился на том самом месте, где ещё совсем недавно висел телевизор. “Ну, ничего. С завтрашнего дня отпуск, потрачу время, пройдусь по магазинам”, – обречённо подумал он и отправился в ванну.
На кровать, слава Господу, теперь уже почти бывшая супруга претендовать не стала. И после вечерних процедур Уолд Спенсер завалился на прохладные простыни, закутался в одеяло, блаженно вздохнул и закрыл глаза.
…
Солнце стояло уже высоко, золотые зайчики-лучики прыгали по мостовой, щекотали прохожих, забирались в окна. Пятидесятилетний мужчина уютно спал в своей кровати, не обращая внимания на игривые лучи. На кухне вибрировал мобильник, но звук был слишком тихим, и он не помешал безмятежному сну Уолда.
***
Международная газета “Times”. Последние новости:
Вчера в своей собственной квартире был обнаружен труп Уолда Спенсера - доктора психологических наук и известного частного психолога, у которого в своё время консультировались такие знаменитости, как…
Подняли шум и вызвали милицию пациенты психолога, после того, как тот, по окончанию своего отпуска, не вышел на работу. Мужчина был найден в своей постели, следов насильственной смерти не обнаружено.
После изучения тела было выявлено, что причиной гибели психолога стала кома, и вызванные ею истощение организма и обезвоживание.
Как оказалось, Уолд Спенсер писал книгу, которая теперь, к сожалению, никогда не будет закончена. Жена погибшего, Сара Спенсер, дала разрешение опубликовать последнюю главу так и не вышедшего в свет творения. Мы печатаем его здесь, возможно, её содержание объяснит читателям предположение полиции о том, что Уолд Спенсер сам стал жертвой недуга, от которого лечил людей. Ведь один из наиболее возможных диагнозов – “смерть в результате глубокого самовнушения”.
Проблема с фокусировкой эмоционального состояния персонажей и информацией, которую пытаетесь впихнуть. Ирвин беситься - он готов уйти, хлопнув дверью, но что получаем - пространные размышления психолога о себе, воспоминания о уходе жены - а потом вновь возвращаемся к Ирвину. Накал потерян, временной разрыв, и замысел показать профессионализм психолога в разрешении скандальных ситуаций требующих контроля. Отсутствует контроль над деталями - Ирвин пришел в бордовой кофте, откуда Спенсер знал о куртке снятой в гардеробе? Финал рассказа: Вчера в своей собственной квартире был обнаружен после того, как тот, по окончанию своего отпуска что причиной гибели психолога стала кома, и вызванные ею истощение организма и обезвоживание. Так вчера обнаружен, или по прошествии времени, когда пациенты забеспокоились? Вы знаете, когда наступает обезвоживание и истощение организма способное привести к смерти? Полное противоречие.
Спасибо за отзыв) 1) Повествование ведётся от лица психолога - это Ирвин бесится, а не он. Он то как раз привык к таким вот чужим срывам, его они не капельки не волнуют - так почему бы ему и не по размышлять о насущном? 2) Снизу гардероб - на улице дождь, Ирвин защёл без верхней одежды - вывод очевиден. Не понимаю, что здесь непонятного... 3) Психолог заснул накануне отпуска. Стандартный отпуск в Англии месяц (или мин 2 недели, если они его разделяют) время которое может человек прожить без воды в умеренном климате - 3-5 дней. Значит он умер до пустим через пять дней после того, как заснул. Через неделю закончился го отпуск - он никому не отзвонился и пациенты забеспокоились. Не вижу причины по которой я должна вам это объяснять если всё и без того ясно по тексту.
Так что никаких противоречий. Нужно было просто внимательнее читать
1) я вижу от какого лица ведется повествование. Что делает Ирвин во время этих размышлений? Временной отрезок. О том же вам говорил Сибиряков в Падении. Тут та же ошибка - очень долго. Может сместить эти воспоминания? 2)Идет дождь - можно прийти в куртке, пальто, плаще, приехать на машине и выйти из нее в пиджаке под зонтом. Для чего внимание читателя отвлекается на куртку в гардеробе? 3)Хорошо. Поверну другим боком вопрос, видимо неудачно сформулировала. Кома не является причиной смерти психолога, она не вызывает истощения и организма и обезвоживания до такой степени, что человек умирает. Там другой механизм. Поэтому я спросила о временных рамках. Оставьте обезвоживание, уберите кому. Без еды человек может продержаться две недели, без воды в том состоянии в котором находился Спенсер - неделю. А вообще вышло бы забавно, что прочитав записки Спенсера - его жена стала боятся заснуть, и журналисты, которые их напечатали, читатели.
Moro, я осмелюсь ответить Вам на ваши вопросы с точки зрения читателя. 1. Мысли(по крайней мере, у меня)иногда летят так быстро, что пролетают секунды, которые, скажем, ГГ мог потратить чтобы выслушать клиента, выдержать небольшую паузу и т. д., а мыслей пролетает много, причём думаем мы не всегда словами, согласитесь, та же комната могла предстать в виде так называемой внутренней картинки, мысли в образе, поэтому на это я бы предпочёл не обращать внимание. 2. Далее куртка. Она слегка отвлекает внимание, но и эта деталь нужна, чтобы своеобразно описать внутренний мир персонажа, что под дорогими куртками и пиджаками дорогого образа жизни скрывается потрёпанная кофта - внутренний мир Клевдоу, который тот уже измотал своими страхами. Так что всё норм. 3. А вот про кому вы правы, хотя кома - это и есть бессознательное состояние, схожее со сном, следовательно доктор мог попасть в кому. Но тогда будильник/громкий звук не смогли бы разбудить людей с подобной болезнью. Поэтому автор тут вызывает некоторую неодинаковость болезни Клевдоу и Спенсера. Вот моё личное ИМХО по поводу ваших вопросов.
=) Спасибо Grois, - ты везде попал в точку) А по последнему пункту скажу) - В газете написали что психолог впал в кому и погиб! НО! Это вполне может быть и не так! Он заснул, не смог проснуться - умер во сне. Врачи не верят в мистику - они дали удобное им объяснение - а реальность могла быть несколько иной)
Дорогой писатель, большое спасибо за опубликованный текст. Наверное это смешно, но нечто подобное было и со мной. Я очень испугался, помогло лишь после мысленного прочтения "Отче наш " трижды. Написано доступно, просто, понятно. Желаю успехов в дальнейшем творчестве!
Тяжело... В психологии я не очень разбираюсь, но выглядит правдоподобно. Присутствует и психология, и философия(которые тесно связаны друг с другом), стиль выдержан, правда "Аспирина" внушает сомнения, либо писать с маленькой буквы, либо в кавычках. Я бы написал с маленькой, но в грамматике я не силён, повторяюсь. отлично входит в текст ... как незначительный переход без изменения рассказчика и места действия, и *** как более широкий переход, с изменением оных. Оценка произведения 5.
Да - на счёт Аспирина я и сама сомневаюсь) - но пока исправить не решаюсь, что бы ещё хуже не сделать)
Спасибо за столь высокую оценку =) *** и ... ) - довольно часто приходится использовать) Не уверена что это особо профессионально - но если говорите, что подходит)) То значит всё нормально)
0
- но если говорите, что подходит)) То значит всё нормально)