Во время самого спектакля вылезти со своего места казалось невозможным, оттого я с облегчением вздохнул, когда ведущий объявил об окончании постановки и зрители, отхлопав, начали вскакивать со скамеек. Но уже через мгновение я понял, что радоваться было вообще нечему – до этого момента я спокойно сидел и меня никто не трогал, а после – стая веселых идиотов вынесла меня обратно на дорогу к площади, не давая не малейшего шанса выкрутиться из их водоворота. Ну как можно было ожидать, что спокойные зрители вдруг подскочат и, словно бурная река, понесут меня в только им ведомом направлении, что-то бессвязно выкрикивая? Когда я вышел из состояния шока и уже более менее ориентировался в том, куда идти, чтобы тебя не толкали и не пинали, я сумел различить, что же эти люди все-таки кричали: кто-то орал «в таверну!», кто-то кричал «пи-и-ить!», другие выкрикивали «жрать!». Так или иначе в их возгласах наблюдалась общая тенденция. Что ж, если честно на тот момент я и сам проголодался, оттого мне стало даже любопытно, куда меня закинет этот поток. Вам же, читатели, вряд ли это столь же интересно, как и мне. Но увы, переключиться с этого места на сцену, в которой я ночью краду розового слона, я так сразу не могу, оттого терпите столь тоскливое повествование. Слон будет дальше. Бешенным потоком меня затолкнуло в огромный паб, где, покидав от столика к столику, усадило за барной стойкой на высокий стул. На случай, если меня снова кто-нибудь толкнет, я железной хваткой вцепился в стойку, ибо упасть с подобного стула под ноги бегающей туда-сюда толпе было бы крайне неприятно. Не бойтесь, я не буду вам описывать помещение паба, ибо сам не мог его толком различить: во-первых, тут было темно, а во-вторых, тут бегало слишком много людей, уже дымящих сигаретами. Я даже не сразу различил своих соседей. Точнее соседа – я сидел с самого края. Справа от меня были только музыканты, играющие на скрипках и контрабасах и создающих еще более невразумительную атмосферу. Так что тот, с кем бы я мог поговорить, предстал передо мной в количестве аж одного человека. Сначала, безусловно, я увидел мятый цилиндр, стоящий на стойке, а уж потом узнал Киприана, уронившего голову на руки. Его лицо выражало вселенскую тоску, а глаза опухли и покраснели от слез. Начать разговор с таким человеком со стандартных слов «как дела» было бы не разумно, ибо дела у него явно складывались не лучшим образом. Оттого я решил привнести что-то хорошее в его печальный вечер, и начал с: - Спасибо за билет! Шоу классное! – из-за того, что в пабе каждый квадратный сантиметр был заполнен децибелами различных звуков, мне пришлось орать. Киприан аж вздрогнул, и повернулся ко мне резко и испугано. Какое-то время поразмыслив, откуда я ему знаком, он пробурчал «не за что», успокоился и принял прежнюю позу. Не лучшее начало разговора. Когда я попытался сказать что-то еще, меня отвлек официант, без всяких слов поставивший передо мной огромную кружку вишневого эля и тарелку жаренных пельменей, размером с патефон. Я не успел его окликнуть, оттого со своим вопросом пришлось обратиться к Киприану, перед носом которого теперь стояло тоже самое блюдо: - Я это не заказывал! Как так? - Ты бы с катушек слетел выслушивать заказы всех этих людей, - разъяснил Киприан, - тут приносят то, что есть на кухне. Сегодня, видимо, у них полторы тонны пельменей. - А стоит это сколько? – поинтересовался я, слегка побаиваясь за свои финансы. Я и не сразу заметил, что после этой фразы шума вокруг меня стало меньше. - У тебя немного денег? – уточнил Киприан. - Нормально у меня денег… но в некоторых местах цены такие… - стало еще тише, а я все не обращал внимания. - Так чего ты сюда пришел без денег? - Да у меня как-то выбора не было… - Ясно, - кивнул Киприан, - ничего, я тебе добавлю если что. - Так, кто кому добавит? – внезапно вмешался в разговор бармен, стоящий с другой стороны стойки. Переводя на него взгляд, я наконец-то обратил внимания, что вокруг нас с Киприаном уже собралось человек шесть здоровых мужиков с крайне недоброжелательными лицами, а тишина в пабе стала почти абсолютной. - Я добавлю… - произнес Киприан, поворачиваясь ко мне с озадаченным видом. - Агли, - представился я, понимая, в чем загвоздка. - Я добавлю Агли, - закончил Киприан. - Да ты сам тот еще бродяга, - огрызнулся Бармен, - давайте пока жрать не начали выкладывайте мне, сколько у вас есть. Тут вам не столовка бесплатная. Я сухо сглотнул. И вид, и тон громилы бармена нагонял панику, и я как можно скорее выгреб все свои деньги из всех карманов. Из мелочи и смятых купюр, половина которых намокла в лесу, сумма хоть и получалась весьма внушительной, бармен в лице не изменился. А мужчин за спиной стало еще больше… а тишина еще тише… С пару секунд и я, и Киприан, и бармен озадаченно смотрели на кучку денег. В итоге бармен изрек с отвращением: - Это что такое? Ты забыл, как деньги выглядят, придурок? Сердце мое колотилось просто бешено. Я надеялся прямо в тот момент потерять сознание, чтобы меня если б и били, то я бы понял это потом, когда в себя пришел. - У тебя настоящие деньги есть? – с ужасом спросил Киприан, отчаянно глядя на меня, - не нужно шутить с этими ребятами. Я тебе не смогу оплатить весь ужин! Мне не хватит! - Что?! Еще и у тебя денег нет?! – рявкнул бармен на Киприана, прогибаясь к нему через стойку. Киприан тут же вскочил и отошел на пару шагов назад, чтобы амбал до него не дотянулся, но попал из огня да в полымя: бедолага удосужился наступить на ногу еще более громоздкому мужику, что молча наблюдал за этой сценой, сложив руки на груди. - Прошу прощения… - пробурчал Киприан, двигаясь ко мне. Я тоже хотел подскочить с места, но меня будто бы парализовало, - нас сейчас будут бить… - сказал он мне, - и я надеюсь ты меня простишь… - Киприан опустил на секунду взгляд, - но я лучше буду на их стороне. Удар. Киприан сам дал мне по лицу, да так, что я свалился со стула. До того момента я считал, что у меня все нормально с реакцией и ждал получить по голове от любого из громил, что стояли вокруг нас, но чтобы случилось такое… у меня есть сто оправданий, почему я упал: противник оказался неожиданным, стул был шатким, я не держался тогда за стойку и т.д. Но все это не имело особого значения: вы представляете, какой это ужас оказаться на земле со звездами перед глазами в пабе, где начинается вселенская драка? Безусловно, Киприан был не единственным кто хотел меня ударить. Надо мной тут же склонилось два мужика. Я хоть и прикрыл лицо руками, я ясно понял что произошло: они оба занесли свои ручища для удара, но т.к. встали очень близко друг к другу, один из них попал по затылку другому. За что тут же получил в лоб. И дал сдачи ногой. И огреб стулом по спине от кого-то третьего. Паб снова заполнился грохотом, да при чем таким, который превышал прежний уровень шума в сотню раз. Я даже не понимал иногда – это меня бьют по голове или это просто что-то разбивается рядом со мной? В любом случае из паба надо было уходить. Проскочив у кого-то под ногами я пополз под столы, на каждом из которых уже избивали по человеку. Кружки с элем летали из стороны в сторону, пельмени оказались разбросанными повсюду, и уже через пару секунд ползанья по полу я был весь в жире, тесте и мясе. Музыка загрохотала громче – скрипачи принялись наигрывать какую-то ритмичную мелодию, но играли они крайне не долго: все закончилось оглушительным звуком разбившейся о чью-то голову скрипки вперемешку с визгом отлетевших струн. Я уверен, что побудь я в пабе еще недолго, я бы совсем оглох от такого же маневра, выполненного контрабасом. Но я, слава богу, крайне оперативно выскочил из эпицентра событий и уже через минуту как ошпаренный выбежал на улицу. Что за больной город?! Я отбежал подальше от паба и уставился на дверь на случай, если кто-то оттуда выскочит на меня. Весь в эле, пельменях и чужой крови я ошарашено наблюдал за тем, как трясутся стены этого деревянного здания, из окон которого периодически вылетали то люди, то мебель, то музыкальные инструменты. Вот именно в тот момент меня осенило, что нужно отсюда выбираться. И тут же обнажились все мои проблемы, что были посерьезнее разбитого лица и испачканной одежды: все, вообще все мои деньги остались в пабе. Я выгреб там из карманов даже самую мелочь. Да и ответ на вопрос, почему за все это время я не позвонил Лине, наконец-то стал вразумительным: если сначала я планировал набрать ее номер, когда совсем запутаюсь в происходящем, то сейчас я просто не имел возможности этого сделать – я чудесно помню, как хрустел мой телефон под ногами дерущихся. Он выпал при моем падении со стула. Вот незадача, правда? Черт, я даже сигареты потерял, понял я, роясь по карманам. Из-за того что я отвлекся, я снова упустил момент, когда передо мной появился Киприан. Фрак его порвали еще сильнее, под распухшие от слез глаза поставили по синяку и, кажется, выбили зуб. Он бежал ко мне с видом испуганного кролика, выставив вперед руки. - Я с миром! – крикнул он. Выглядел этот клоун на тот момент действительно безобидно, но я просто полыхал от злости, от того не мог удержаться и сделал следующее: - Знаешь что? Я живу по принципу – что получил, то отдал; что отдал – то получил. Киприан на секунду задумался и стоял передо мной как вкопанный, пока не получил по лицу. Уже от меня. Удар получился несильным, но бедолага все равно свалился с ног, наверное опасаясь, что я его собираюсь избивать до потери сознания. Я не собирался такого делать – он же меня один раз ударил, вот и я ударю один раз. При том он выглядел чрезвычайно жалко, когда упал и засыпал всю улицу пельменями, что буквально брызнули из его карманов. Полежав немного калачиком, Киприан глянул на меня и, убедившись, что я не буду пинать его ногами, просто сел на землю. - Хороший принцип… - пробубнил он, засовывая в карманы вылетевшие пельмени - справедливый. Вот, держи. Я у тебя брал на дороге, - комичный человечек внезапно протянул мне сигарету. А ведь действительно, я же его угощал… Я улыбнулся, принял дар и тут же закурил. Удивительно, но вкус лежащей в кармане Киприана сигареты отдавал пельменями. Не самое деликатесное курево, но всяко лучше чем ничего. Пока я курил, Киприан ползал по земле, собирая еду. Забавно, что даже с разбитым лицом, в рваном фраке подбирая с земли украденные пельмени, он не потерял грациозности движений и не выглядел настолько жалко, насколько это могло показаться. Его заплаканное, исцарапанное лицо выражало аристократичную гордость. Когда он поднялся с земли, высокий и стройный, то снова приобрел вид джентльмена, который просто находится не в лучшем финансовом положении. - Ты это… прости что я тебя ударил, - произнес он, сверкая дырой между зубами. - Да лучше уж ты, чем кто-нибудь из тех громил, - отшутился я, - это вообще что было? К чему эта драка? - Понимаешь, нас, жителей Нотервиля, частенько называют чудаками. Сначала с нашими театрами и повальным увлечением музыкой нас называли чрезмерно культурными, для такой захудалой деревушки. Тогда театры обиделись и ушли. И мы все стали пить и буянить, как это принято в деревнях. Нас за это назвали вообще самым злачным местом в солнечной системе. Вот… теперь люди нашли баланс – хорошая выпивка и драка после каждого похода в театр. Нас теперь никак не называют. Вместо ответа я просто протянул «эээ», ибо рассуждения Киприана плохо поддавались логике. Точнее вроде бы подавались… но какой-то неправильной и неописуемой. Чтобы каким-то одинаковым образом мыслил каждый житель города – это не осознавалось моим разумом, но судя по их реальному поведению – стоило взять на веру слова Киприана. - Зачем ты украл пельмени? – спросил я, когда Киприан запихнул последнюю порцию себе во внутренний карман. - А ты не голоден? – спросил он в ответ и поманил меня рукой, двигаясь по направлению к трясущемуся пабу. Если бы Киприан зашел обратно в паб, я бы вряд ли последовал за ним, но этот странный человечек прошел мимо и плюхнулся на землю прямо перед разбитым окном – в самую кучу вылетевшего оттуда хлама. - Устраивайся поудобнее! – изрек он, выбирая из мусора две тарелки, для которых последствия падения с окна оказались наименее плачевными. В принципе, не трудно догадаться, что было дальше: я сел рядом, принял тарелку, подождал пока Киприан из своих карманов вывалит на нее пельменей и разделил с ним столь романтичную трапезу. Есть грязные, остывшие пельмени из битой посуды, сидя в куче мусора перед пабом, откуда до сих пор доносились звуки драки и пьяные крики, это, безусловно, чуть больше чем отвратительно. Но что мне оставалось делать? Я остался без денег на дорогу, без денег на еду, без телефона в городке, каждый житель еще безумнее предыдущего. Я не думаю, что быстро найду, откуда тут позвонить. И уж точно никогда не найду, кому я буду звонить… И тут как панацея моим печалям из разбитого окна вылетела еще неоткрытая бутылка ликера. То, как ловко Киприан ее поймал прямо на лету не поддавалось описанию. Без лишних вопросов он подобрал с земли два треснутых бокала и, откупорив бутылку зубами, разлил по ним ликер. В сложившейся ситуации вопрос «пить будешь?» оказался бы не уместен из-за очевидности ответа – «буду!». - Я думал ты тоже будешь выступать, - начал я беседу, прожевывая пельмени и запивая их очень даже недурным ликером. - Я тоже так думал, - буркнул Киприан. - И что же тебе помешало? - Ох… долгая история… - человек, угостивший меня пельменями, какое-то время думал, рассказывать мне ее или нет и видимо решил, что заняться нам все равно нечем, так что приступил к своей истории, несмотря на то, что она «долгая», - понимаешь, Агли, я фокусник. Я раньше был в театре Себастиана де Ривьера, у меня был свой номер со своими фокусами. Сложными фокусами, которые еще и не всегда получались… так вот, мне как фокуснику нужен был ассистент. И он у меня был. Роджером звали, - когда Киприан заговорил о своем ассистенте в прошедшем времени, я уже начал было думать, что входе «неудачного» фокуса он скрестил его с жабой или поменял местами голову и правую ногу, в следствии чего Роджер скончался, - так вот. Был у нас фокус с телепортацией. Суть проста – Роджер заходил за одну шторку, и выходил из-за другой шторки. Публика была в восторге! Не обходилось и без эффектов, в виде дыма и шума… но в один момент Роджер не вышел из-за шторки. Я его отправил с одного места на другое… но он там не появился… номер провалился, зрители злились, а мои коллеги злились еще сильнее. Я был в отчаянии, я не понимал куда делся мой ассистент, пока через неделю не получил от него письмо из Норвегии, в котором он вполне доходчиво объяснил, что больше не хочет быть моим ассистентом. Ну и еще рассказал мне во всех красках, какой я плохой фокусник. - Ты отправил его в Норвегию?! – чуть не подавился я, - да это лучший фокус, о котором я слышал! - Да… мне тоже так показалось, - как-то невесело улыбнулся Киприан, - но дело в том, что после этого со мной перестали работать… живые люди. Не в том плане, что я работал с мертвецами, я работал с манекенами… и каждое второе шоу оказывалось провальным – ну не могу я работать с манекенами! Каждый второй отправлялся в тар-тара-ры, особенно при моем трюке с мечами. Я подлил себе еще ликера, ибо предыдущий бокал уже осушил до дна. - С мечами? – уточнил я. - Ага, - Киприан кивнул, - я засовывал манекен в ящик и протыкал его мечами. Каждый второй манекен… умирал бы, если бы был живым. Ну и собственно после таких представлений люди как-то неохотно со мной работали. Точнее вообще не работали. Ты бы пошел к фокуснику, который убил сто манекенов? Я снова осушил бокал залпом и, выплюнув осколок стекла, смело крикнул: - Да! - Как так? – удивился Киприан. - А вот так! С людьми получалось? - Ну да… - Значит дело в манекенах! Пошли репетировать! – поднимаясь с земли и роняя оставшиеся пельмени, я подлил себе еще ликера. - Репетировать? – это было мое время удивлять Киприана и, судя по его лицу, у меня получалось. Жаль я тогда еще не осознавал, на какую глупость решаюсь. - Ты меня покормил! Если бы ты не вынес этих пельменей из паба, я бы умер с голоду чуть быстрее. А ты ведь помнишь мой принцип? Киприан задумался. Изначально он хотел подлить себе в бокал еще ликера, но, чуть погодя, отхлебнул половину бутылки прямо из горла. Даже не скривив лица после этого, он закинул в рот остатки пельменей и, прожевывая их, буркнул «идем тогда». Я не знал, куда этот безумец сейчас меня поведет. Я, пошатываясь, плелся за ним и, как оно и бывает со мной, погрузился в совсем другие мысли. Благодаря отчаянию и алкоголю удержать в голове хотя бы что-нибудь не получалось – слова сами ложились на язык и рассуждения сами вырывались в слух. - Знаешь, Киприан, - бормотал я, - а я ведь в этом захолустье не по собственной воле… я девушку спасать пришел. Хороший я спаситель, да? Мне, наверняка, придется потом драться с трехглавым драконом ради нее, а я еле выбрался даже из какого-то паба, где вы махали кулаками. Какой там дракон… он меня порвет на части. А я так хотел бы ее найти… - Понимаю… - буркнул Киприан. - Я бы так хотел снова хотя бы услышать ее смех… да что там услышать! Я чувствую ее смех! Он сладкой дрожью проходит сквозь меня, это словно нирвана, понимаешь? Я не любуюсь ее улыбкой… я ощущаю ее улыбку! Во мне поет абсолютно все… - Понимаю… - снова многозначительно буркнул Киприан, - но ты в курсе, что ты не подходящее место нашел для поиска девушки? Мы уже свернули на какую-то узкую тропу, ведущую в лес. По тропе этой я скользил, словно был на лыжах, и тормозили меня только удары мокрых веток по лицу. - Чем же? Она сама мне сказала идти сюда. - Ну ты много вообще девушек тут видел? – спросил фокусник, - у нас в постановке даже Офелию играет мужик. Это отвратительно, но что поделать. Девушек тут нет. Странно, я ведь и сам обращал на это внимание. Почему у меня не хватило ума задать этот вопрос раньше? - А где они все? – наконец-то спросил я. Я надеялся, что это поможет мне прояснить ситуацию с Линой, ведь если она была тут – при местном порядке вещей, подразумевающим отсутствие девушек, ее наверняка кто-нибудь да видел. Но ответ Киприана не оправдал моих желаний, а напротив, вел в еще больший ступор: - Я понятия не имею, где они, - пожал плечами он, - в Нотервиле и окрестностях их никогда не было. - То есть… как никогда? - А вот так. Ты не по адресу обратился. Тебе не в Нотервиль за девушками. За девочкам, бабушками – да, тебе сюда. Но я не думаю, что твоя возлюбленная получает пенсию или ходит в детский садик. Киприан правильно думал. Она попадала как раз под ту категорию, которой тут нет. Спрашивать этого фокусника еще о чем либо не имело смысла – он сам, видимо, в печали от отсутствия женского внимания, и если бы знал как решать эту проблему, явно бы со мной поделился. Я должен был найти другой способ, другого человека, но все это – чуть погодя, сейчас было время изучать фокусы. В конце концов, мы вышли из затопленного леса и, промокшие до нитки и пьяные до полуобморочного состояния, застыли на той самой опушке, куда меня вел Киприан. Выглядело это место чрезвычайно мистически: круглая опушка была окружена высокими елями, составляющими сплошную стену из мокрых и темных иголок; где-то с краю стояло фортепьяно, за которым сидел деревянный, покалеченный манекен; еще куча таких же на скорую руку выструганных кукол валялась просто где попало, некоторые даже висели на деревьях, ну а в самом центре стояло непонятное прямоугольное строение, высотой с человеческий рост. Со всех сторон этот огромный ящик был закрыт красными шторами, прогоревшими и ободранными везде, где только можно. В тумане опьянения это место казалось еще более сказочным, чем являлось на самом деле. В особый восторг меня привело, когда, скинув со стула манекен, за фортепьяно сел Киприан, и с чрезвычайно сосредоточенным видом сыграл неизвестную мне ранее мелодию. Ноты подействовали чарующе, и заколдованные звуки, разливаясь по дождливому пространству, сотворили воистину поразительную вещь: крышка фортепьяно сама открылась и из нее, один за другим, грациозно воспаряли заточенные до остра мечи. Оружие плавно крутилось над музыкальным инструментом, изящно извиваясь в такт потрясающей мелодии. Киприан оказался настоящим волшебником, сосредоточенно управлявшим мечами через звуки музыки. Я стоял околдованный этим странным зрелищем до тех пор, пока Киприан не перепутал клавиши и, грязно выругавшись, просто ударил по ним, выпустив наружу настоящую какофонию звуков. Мечи, висящие в воздухе в количестве около десяти штук, крайне своеобразно восприняли эту команду – оружие бросилось в рассыпную, втыкаясь во все на своем пути. Что-то врезалось в фортепьяно, что-то в ножку от стула Киприана, какие-то мечи вонзились в лежащих на земле манекенов, а один из них, просвистев у меня над ухом, с треском воткнулся в ствол дерева за моей спиной. Я был слишком пьян для того, чтобы даже попытаться увернуться. Я стоял как вкопанный, среагировав через несколько мгновений после того, как земли коснулась небольшая прядь моих волос, а ствол дерева захрустел от удара. Киприан же этого вообще не заметил, злобно глядя на пианино, вместо того, чтобы глянуть на мое напуганное лицо. Через какое-то время он поднялся с места, собрал все мечи включая тот, что только что мог пригвоздить меня к дереву и, ни слова не произнося, свалил их в кучу перед ящиком в середине опушки. - Ну что, - пробурчал он так, что я даже не сразу разобрал его простые слова, - согласен ли ты на попытку номер раз? Я кивнул, поставил бутылку на землю и подошел к неуклюжему, пьяному фокуснику с мечом в руке. Я еще не осознавал в тот момент, что это маленькое приключение может плохо кончиться. Я просто молча шагнул за шторку и оказался в узеньком ящике, где не имел возможности даже руками пошевелить. Когда Киприан задернул шторку обратно, я еще оказался и в полной темноте, где выпитый ликер полностью овладел моим сознанием – мне казалось, что ящик этот крутиться из стороны в сторону, а так же вокруг своей оси. Сквозь шум в голове я слышал, как Киприан выкрикивал какие-то заклинания, но в его абракадабре невозможно было разобраться даже на трезвую голову, не то, что сейчас. Так прошла моя первая попытка побыть ассистентом Киприана – я вообще ничего не понял – просто стоял в ящике, пошатываясь от головокружения до тех пор, пока шторка не распахнулась. Меня тут же ослепило – вот так быстро я привык к темноте. Киприан улыбался тому, что я вышел без единой царапины, хотя он и успел вонзить все десять мечей в мой ящик. Я же улыбался этому еще сильнее, не предвкушая еще второй попытки, которую не переживал пока никто. Так же стремительно, как и в первый раз, меня затолкали в мистический ящик. Знаете, провести в нем время я планировал так же как и минуту до этого – просто постоять в темноте, немного пошатываясь, но здравый смысл наконец-то взял верх. Только что я находился в ящике, куда Киприан воткнул десять мечей. Я этого даже не заметил и не понимал, что любое из десяти лезвий могло меня проткнуть, и нанести такую травму, после которой я не то что Лину найти не смогу, я вообще вряд ли буду двигаться. Но это был первый раз. Он всегда проходил успешно. Оттого я и стоял, даже не думая о возможной опасности. Во второй раз воля не волей перед моими глазами предстали те ужасные манекены, что были разбросаны по поляне, и вспомнились речи Киприана о том, что второй раз никогда не проходил без ошибок. Хотя бы одно лезвие должно было не сгинуть в небытие, а коснуться меня. Господи! Да там были манекены не то, что с царапинами, там были манекены без рук, ног и кто-то даже валялся без головы! А уж как некоторые из них оказались на деревьях я и знать не хочу! О чем я думал?! Киприан и в здравом уме (если он когда-нибудь вообще находится в здравом уме) убивает своих ассистентов, не то что после бутылки ликера! Я стою в темноте, без возможности двигаться, без возможности дышать от перебитого дыхания, я с каждой секундой становлюсь все трезвее и трезвее. Уже трезвее трезвого – все чувства не то, что вернулись ко мне, они усилились в сотни раз. Я испытывал целый букет впечатлений, находясь почти в небытие. Что же я испытаю, когда в мое небытие войдет меч?! Боль? Черт с ней, с болью, в таком состоянии, в таком обострении чувств, я буду способен различить ухмылку на лице смерти, что вот-вот заберет к себе мою душу. А душа то этого и жаждет – она ломиться из тела, которое принадлежит настоящему идиоту – ну кто, кто еще кроме меня догадался бы полезть в этот чертов ящик?! Там, с другой стороны, стоит пьяный фокусник, в распоряжении которого с десяток заточенных до остра лезвий и с сотня неудавшихся фокусов! Я настолько напряжен, что шепот его нелепых заклинаний доносится до меня с предельной четкостью – я могу в бормотании волшебных слов разобрать то, какую же нелепицу они из себя представляют. - Киприан! – внезапно заорал я, пытаясь вернуть себе потерянное самообладание. Я тут же понял, что я выкрикнул не имя фокусника – я просто что-то выкрикнул, но так или иначе это должно было привлечь его внимание и остановить ужасный трюк, обреченный закончится моей смертью. Но было слишком поздно. Ящик закачался, затрещал, и даже в кромешной тьме я увидел, как мимо моего лица пронеслось первое лезвие. Оно не сгинуло в пространстве между шторой и ящиком. По всем законам физики оно проткнуло и то, и другое, и только по случайному совпадению расположение моего тела относительно лезвия оказалось крайне для меня удачным. Я почувствовал запах стали – настолько близко ко мне оказался меч. Со лба градом потек пот и я с ужасом понял, что стекает он на самое острие – я слышал стук капель о метал. Это означало окончательную потерю возможности двигаться – нелепое шевеление, и я сам нарвусь на смертельное оружие, находившееся где-то тут, передо мной, в темноте. Даже если бы бог или кто там еще создал меня не из костей и мяса, а из пластилина, я вряд ли смог изогнуться так, чтобы чудесным образом увернуться от десяти длиннющих мечей в ящике объемом пары квадратных метров. Второе лезвие, наверняка, прикончит истерично бьющегося в ящике психопата, пока его протыкает пьяный фокусник, пропахший пельменями. - Киприан, сукин ты сын… - простонал я, не в силах думать ни о чем, кроме собственной дурости и о дурости Киприана, спокойно подписавшегося на убийство человека. Помните, я ранее упоминал о фрагментах, о которых мне еще только якобы предстоит рассказать? О клоунах, о розовом слоне… так вот, все это – ложь. Все это так, для интриги. Ничего этого не было. Да-да, мои читатели, ну а как мне еще удержать ваше внимание перед тем, как я доведу свой рассказ до логического конца, что вряд ли утешит ваше наивное ожидание о том, что кончилось все крайне славно на поляне ромашек и какающих бабочками пони? Я подарил вам это ожидание, чтобы разрушить его сейчас о суровую правду, и вашим разочарованием подчеркнуть важнейший урок моей никчемной жизни. Включите музыку попечальнее и вдумайтесь в содержание прочтенных вами страниц. Я познакомил вас с собой, никчемным парнем, что прожигает жизнь за компьютером и обречен провести в одиночестве остаток своих дней, никогда не коснувшись губ любимой. И тут к нему приходит видение, рожденное его воспаленным от одиночества воображением. Он отправляется черт знает куда, попадает в передрягу в городе сумасшедших, подписывается на смертельные фокусы и обрывает свою жизнь не в куче немытой посуды и грязных носков, а в далеком от цивилизации лесу, запертый в темном ящике, что проколот десятком мечей. И в чем же мораль сей нелепой истории? Что может усвоить читатель из данного сказания? А всем этим я хотел донести до вас одну простую истину – как бы не велико было желание чего-то достигнуть, рассчитывайте степень безумия совершенных ради этого поступков. Не делайте глупостей, друзья мои, даже если они оправданы самыми благородными намерениями. Судьбе плевать на ваши намерения – здравый смысл на то вам и дан, чтобы не покончить с собой, как это сделал я. Никогда, слышите, никогда не делайте таких глупостей! Любовь стоит безрассудств, но не таких. Слышите, не таких? Из того ящика я уже никогда не выйду. Последнее, что я видел – это закрывающего штору Киприана, что еле стоял на ногах. Последнее, что я слышал – это треск ящика, когда в него вонзались мечи. Я уже никогда не выйду… никогда…
Я останусь там навсегда. Штора распахнулась. Солнечный свет упал на содержимое ящика, из которого во все стороны торчали рукоятки смертоносного оружия. Вокруг была не поляна с побитыми манекенами, вокруг стояли люди, разинувшие рты от изумления. Старики, дети, юноши – все застыли, затаив дыхание. Никто не смел набрать в легкие воздуха, в котором сконцентрировалось такое напряжение. Ящик стоял в середине Нотервиля, на его главной площади. На него смотрели прохожие, на него смотрели из окон домов, из проезжающих мимо карет. Сотни глаз наблюдали за тем, как из за шторы вышагивал… нет, не я. Рано радуетесь, я уже рассказал вам суть своей истории, в конце которой я погиб. Не нужно надеяться на воскрешение, я не собираюсь вам снова лгать. Смиритесь с утратой и представляйте перед собой того, кто вышел на встречу удивленной толпе. Это был юноша. По росту он еле влезал в почти двухметровый ящик, ему приходилось снимать помятый бардовый цилиндр и прижимать рукой взъерошенные, темные волосы. Под густыми бровями искрами безумия светились яркие, неясного цвета глаза. Почему неясного? В их выражении чувствовалось столько счастья, гнева, любви, ненависти, покоя, сомнения, решительности, рассудительности, безрассудства, воли, силы, слабости… цвет таких глаз не имел значения. Будь они хоть цвета мертвой крысы, люди смотрели бы в них зачарованные и околдованные эмоциями, что пестрились за решеткой ресниц. Облаченный в приблизительно такой по состоянию фрак, как и лохмотья Киприана, юноша этот умудрялся выглядеть изящно и грациозно, каждое его движение было столь уверенным и решительным, словно на широкие плечи его накинули королевскую мантию. И в тот момент, когда публика наконец-то вздохнула, наконец-то разразилась овациями и криками восторга я был горд, что этого юношу я могу называть… собой. Новым собой. Я говорил «никогда не делайте таких глупостей»? Я говорил «любовь не стоит безрассудств?». Я не отказываюсь от этих слов, новый Я их поправляет: делайте глупости, похлеще описанных мной! Любовь не стоит безрассудств? Любовь стоит безрассудств в квадрате! В кубе! В двойном кубе, или как там выражаются психопаты-математики?! Любовь стоит всего, от чего отказывается здравый смысл! Нету границ нашим возможностям. Нету второй грани у страха – перешагнули его раз – идите до конца! Вам открыты все дороги! Новый я вам докажет, чем закончится такой подход к жизни, когда выступит один против вооруженного войска и будет смеяться им в лицо, не сомневаясь в собственной гибели, но и не страшась ее – жизнь его будет настолько насыщенной и наполненной безрассудством, что каждый час, каждая минута, каждое мгновение такой жизни – оно словно последнее в мерном существовании простых обывателей. И в какой бы миг такая жизнь не прервалась – мне не будет жаль. Я готов на все. Я – перерожден. Я во что бы то ни стало найду Лину, вырву ее из рук любого монстра и увезу за тридевять земель даже на одноколесном самокате по раскаленной лаве – я могу все, я перешагнул границы страха, границы разума, границы границ. - Третий раз – и ты все еще жив, - улыбнулся Киприан, глядя на то, как восторженная публика бросала монеты в поставленную перед нами шляпу, насытившись нашим представлением в центре городка. - У тебя, дурака, всегда не попадает первый меч, - улыбнулся я в ответ, - втыкай его так, чтобы как и предыдущие два раза он проходил у меня перед лицом и у тебя будет живой ассистент. - Да-да, - кивнул Киприан, - все так и будет. Я надеюсь, в ближайшие полгода я тебя не прикончу. Будучи в столь прекрасном расположении духа, я мог спокойно смеяться над собственной смертью, и шутки Киприана на сей счет меня ни капли не задевали. Не сказать, что я считал его хорошим фокусником и мог с уверенностью ему доверять свою жизнь. Фокусник он ужасный. Но какой тогда был бы смысл в его представлениях, если б я не имел реальной возможности попасть на тот свет на глазах у сотни зрителей? Именно вся нелепость происходящего и наша с Киприаном комичность делала из простых постановок настоящие шоу. В голове у меня уже строились многоэтажные здания планов: я сориентировался в этом мире всего лишь за день; мне уже есть чем заработать; я могу еще немного прославиться и найти в этой странной вселенной мою Лину! Мне не нужно будет больше есть из битой посуды поднятые с земли пельмени – я не тот человек, чтобы лежать на дне очень долго. Из раздумий меня внезапно вывел обратившийся к нам господин: - Джентльмены, - произнес он, встряхнув своими кругленькими, напудренными щечками, - я крайне удивлен вашей постановкой. То, что подошедший к нам господин был крайне богат, говорило, да даже кричало в каждой его черте: его огромное пузо наверняка было набито изысканными блюдами; сверкающие ботинки наверняка чистило с десяток слуг каждые пять минут, а дорогой черный костюм под его несуразное тело подшивали лучше портные, чтобы все золотые цепочки и безделушки не затмевали его одежд. - Да мы сами в шоке, - улыбнулся я, не замечая того, каким вдруг серьезным стал Киприан, узнав в этом пухлом лице весьма выдающуюся личность. - Перед своим знакомством с кем-либо, я сразу предупреждаю людей, что я не привык подыскивать выражений. Если мне что-то надо, значит так и скажу. Если мне кто-то неприятен, значит я и это озвучу, - пробурчал толстяк. Из-за напыщенности его щек создавалась видимость, что он постоянно что-то жует, - так вот, юноша, вы мне не нравитесь. Самоуверенный вы какой-то. Киприан мне больше по душе – он меня хотя бы слушаться будет. Такая искренность, честно сказать, ввела меня в ступор, и я спокойно позволил толстячку меня подвинуть в сторону своей ручонкой, похожей на сардельку. - Господин Де Ривьера! – по струнке вытянулся Киприан, когда толстячок обратил на него внимание. Де Ривьера… где я раньше слышал это имя? Что-то знакомое… - Киприан, - слегка наклонил голову толстячок. Т.к. его шея с тремя подбородками вообще не позволяла ему крутить головой, ему пришлось прогнуться немного вперед туловищем. Но и тут перед бедолагой встала незадача – огромный живот не позволял ему прогнуться в талии, и господину Де Ривьере пришлось вообще встать на носочки, чтобы поменять положение своего неуклюжего тела целиком. Так или иначе, у него получился некий поклон, хоть и весьма своеобразный, - я не уважаю тебя как фокусника. Ты очень плохой фокусник, но я крайне рад, что ты наконец-то откопал самоубийцу ассистента. И он вроде даже не из дерева выструган, хотя он, кажется, не менее придурковат, чем твои искалеченные манекены. Безусловно, хамство Де Ривьеры не знало границ и крайне хотелось дать ему по лицу после сравнения с манекеном. Но что толку? Если я потом смогу достать свой кулак из его желеобразной щеки, то максимальный вред, что я причиню – эта щека будет трястись пару дней. - Так… и что же вы хотели, господин Де Ривьера, кроме как нагрубить моему ассистенту? – удивительно спокойно произнес Киприан, не в первый, видимо раз, общавшийся с наглым толстячком и знающий, как себя с ним вести. - Ты принят обратно в театр, - изрек Де Ривьера. Вот где я слышал его имя! Себастин Де Ривьера! Тот бродячий театр, из которого выгоняли Киприана – принадлежал этому человеку! - Но я даже не проявлял желания быть принятым обратно… - изумился Киприан. - Я уверен, что ты не будешь против придти сегодня снова к нам, - Де Ривьера опять покланялся (точнее, проявил попытку) и на своих сардельках потопал в сторону кареты, что стояла неподалеку. Да даже «потопал» - громко сказано – он передвигался по средством раскачивания из стороны в сторону и с частыми паузами на отдышку. Киприан несколько секунд не двигался, а я все пытался по его каменному лицу прочитать, что же он думал о произошедшем. Изначально мне показалось, что он ушел глубоко в себя и даже перестал замечать, сколько денег нам кидали в выставленную перед импровизированной сценой шляпу, но как я ошибался – внезапно Киприан (не меняя лица и не переводя невидящего взгляда от одной точки) схватил торчащий из ящика меч и резко сделал выпад вперед. Оружие вплотную предстало к горлу юного сорванца, что пытался стянуть нашу шляпу, пока мы отвлеклись. Мальчишка застыл на месте со шляпой в руках, в миг побледнев. Мне показалось, что от такой внезапной и опасной выходки Киприана у юнца даже волосы стали светлее. - Хотел стянуть деньги? – подозрительно спокойным тоном произнес Киприан, все так же зачаровано глядя в одну точку, когда как ему нужно было передвинуть лезвие меча лишь на сантиметр, чтобы прирезать испуганного парня с нашей шляпой в руках. - Я… я… - заикался парень, не в силах оправдаться. В какой-то момент я ожидал, что Киприан все-таки поранит мальчишку – я не так хорошо знал этого чокнутого фокусника, чтобы не поражаться таким выходкам и стоять спокойно. Я уже было попытался встать между ними, как внезапно осознал – стоит мне коснуться Киприана, как он совершит неосторожное движение и данная сцена закончится крайне плохо. - Киприан! – вскрикнул я, но, игнорируя мое обращение, фокусник повернулся к мальчишке. - Ты хотел стянуть деньги? – еще раз повторил он, все так же спокойно. - Я… - парень набрал в легкие воздуха и все-таки сознался, - да, сэр, я хотел стянуть деньги… Признание вины в такой ситуации являлось безусловно мужественным поступком, но, как стоит заметить, крайне опрометчивым. Я все еще стоял в растерянности, готовясь вот-вот повалить своего чокнутого напарника на землю и отобрать у него оружие. - Тебе нужны деньги? – молвил Киприан, сохраняя каменное выражение лица, - так зачем же ты взял шляпу? Я то обомлел от такого вопроса, представьте теперь, в какой ступор это ввело мальчишку. - Киприан… - снова попытался встрять я, но тот продолжил свою безумную речь, не обращая на меня никакого внимания: - Сынок, - говорил он, - а знаешь ли ты, что делает магию магией? Думаешь деньги? Нет, магия не была бы такой сказочной. Представь себе фокус без джентльменов во фраках, без вспышек, хлопков и выдержанных пауз, чтобы зрители погадали, что же такое случилось. Нет, ты только представь такой фокус! Без полумрака, без красных штор, без… без атмосферы волшебства! Что это за фокус?! Это так… баловство. Так вот, запомни: нету для фокусника ничего важнее его собственного вида! Мальчишка сухо сглотнул. На меня данная речь произвела не менее ошеломляющее впечатление. К чему это? Зачем держать меч у горла, когда объясняешь такие странные тонкости профессии волшебника? К чему… да что стало с Киприаном, после разговора с Де Ривьерой?! - Ты понял о чем я? – спросил после паузы фокусник. Вполне неудивительно, что побелевший от страха мальчик лишь покачал головой. - Я о том, что забирай ты свои деньги, парень! Отдай мне шляпу!!! – взревел, наконец, Киприан, - это моя шляпа! Я люблю свою шляпу! Мальчишка протянул фокуснику шляпу вместе со всем содержимым. Киприан же ее напялил на голову, ничего не вынимая, так что бумажки разлетелись, а монетки рассыпались в разные стороны. К звону монет добавился и грохот брошенного на землю меча, а затем и крик резко сменившего настроение Киприана: - Агли!!! Нас! Нас берут в театр Де Ривьеры! – вскричал он, хватая меня за плечи и прыгая на месте, - в тот самый театр! – орал он, внезапно подкинув свою драгоценную шляпу так высоко, что приземлиться она должна была только через пару минут. Мне до поры до времени не были свойственны столь внезапные перепады настроения, и я бы еще несколько часов думал бы о сцене с Киприаном, мальчишкой, мечом и шляпой, если бы сияние фокусника так меня не озарило осознанием того, что и я, редкий неудачник и интернет-задрот стану участником того безумного шоу, которое наблюдал сидя на раскачивающейся из стороны в сторону скамейке. Воля не волей я тоже стал прыгать рядом с Киприаном, не обращая внимания на то, как у нас под ногами ползал все тот же самый мальчишка, пытаясь как можно быстрее собрать рассыпанные деньги и скрыться подальше от нас, двух психопатов. Двух психопатов, которые теперь являлись актерами в бродячем театре Себастина Де Ривьеры.
Простите, тут отдельных фрагментов выбирать не буду, потому как все просто ужасно, ничуть не лучше чем в первой части. Очень надеюсь, что хотя бы в третьей части текста вы начнете строить повествование хоть на сколько нибудь читаемом уровне. Пока же… Пока плохо до невозможности. Если же желаете перечень основных ошибок увидеть – загляните в первую часть произведения и перечтите список в конце моего комментария – все по старому, ничего не изменилось.
по сравнению с первым отрывком, этот интереснее и ровнее. Здесь намного меньше ошибок. Только вы, автор, очень жадны до вводных слов, "все", "там" и прочих сорнячков. Мне эта часть очень понравилась. Чего стоит только описание ужина Киприана и ГГ под окном таверны!
0
