Воспоминания о золотом веке Степень критики: почитаю
Короткое описание:
Не будет
0
- Если все было так прекрасно, как ты описываешь, то почему же тогда все закончилось именно так?
- Я не знаю.
- Я бы смогла понять, если бы ты изменял или круглый день лежал на диване, уставившись в телевизор, или ненавидел бы эту страшную женщину — между нами: она действительно ужасна. Но ты был образцовым парнем и стал бы замечательным мужем. Нет, я не понимаю...
- Я тоже.
- Если бы ты смеялся над религией или не верил бы в существование динозавров, или выкинул бы вон из дома эти огромные пыльные тома, написанные не для нормальных людей — можно было бы это понять.
- Я тоже так думаю.
- Я отказываюсь, я просто отказываюсь это понимать. Такая замечательная пара, подумать только... Знаешь как вам все завидовали? Только и разговоров было о том, как вам повезло друг с другом. И вдруг такое!
- Я могу представить.
- Есть же такие сволочи! Ну действительно, есть! Но не расстраивайся, ты еще найдешь свое счастье.
Я смотрю на эту странную женщину, которая оказалась моей подругой много лет назад и осталась таковой до сих пор и невольно заражаюсь ее вежливо-недоумевающим выражением лица, с которым она явилась в мой дом, чтобы ретиво исполнить долг понимания, возможно, сострадания и заодно попытаться в который раз проложить себе тропинку в мою постель: в этом возрасте оставаться одной все равно, что заживо лечь в гроб и ожидать, когда наступит удушье от наваленной сверху земли. Как это случается с любыми пустыми словами, в ее речи есть своя доля правды, но такой же безжизненной как и ее блуждающие глаза или тонкие суховатые губы, которыми она сжимает по непонятной причине потухшую на середине сигарету. Подруга пробудет тут еще достаточно долго и под ее монотонное бормотание одних и тех же вещей можно попробовать немного подремать, потому что спать наедине с собой оказывается очень трудно после того, как в твоей постели окажется другой человек, тело которого можно ласкать всю ночь, притворившись спящими. Ей не нужен собеседник: уверенность в том, что она говорит правильно и необходимо, с лихвой оплачивает затраченную на повороты языка энергию.
1. Наше кредо: неукоснительное стремление к качественному исполнению принятых на себя обстоятельств. Поэтому главнейшая наша обязанность — исполнение всех требований клиента. Для этого мы создали обширную базу данных (крупнейшую в стране, а по некоторым показателем нисколько не уступающую аналогичным базам данных государств Европы и Северной Америки), включающую в себя подробную информацию о производстве (в том числе сведения о рабочей единице и операторе, не говоря уже о таких мелочах, как время и место производства), транспортировке (с тщательной расстановкой на карте остановочных пунктов), затратах на производство и транспортировку, соответствующих скидках и т. д. Учетные карточки распределены по категориям премиум, эконом и бизнес-класса, с одной стороны, для детей и подростков, взрослых и пожилых людей, с другой, мужчин и женщин, с третьей. Благодаря оптимизации работы базы данных, выполненной с привлечением самых современных технических средств, клиент может подобрать необходимый товар за три секунды. При желании клиента, наша компания обеспечит входящую в стоимость товара доставку на дом, предоставит практичную, качественную и (мы по праву можем считать это главным нашим достоинством) экологически чистую упаковку. Помимо этого, существуют специальные предложения для праздников и траурных церемоний, Рождества Христова, Дня Конституции, Международного Женского Дня, Нового года, Великого поста и других знаменательных дат календаря. Более подробную информацию вы можете получить у консультантов в наших официальных салонах.
МЫ ВСЕГДА РАБЫ ВАС ВИДЕТЬ!!!
- Рабы?
- Опечатка.
ОПЕРАЦИЯ ВВОД: Для взрослых → Для мужчин → Ко Дню железнодорожника → Эконом-класс → Упаковка: полиэтиленовый пакет → Оплачу штраф позже → Штук: 3
ОПЕРАЦИЯ ВЫВОД: 3 батона «Лискинский», стоимость — 69 руб 50 коп МЫ ВСЕГДА РАБЫ ВАС ВИДЕТЬ!!!
2.
Пряча во рту жевательные резинки, дети в возрасте от семи до восьми лет толпятся вокруг одетой в ковер пожилой женщины. Пять минуты мучительных вскриков и угроз пожаловаться на ближайшем собрании родителям делают свое дело — большая часть ребятишек начинает вести себя значительно тише. При такой обстановке вполне можно приступить к рабочим обязанностям.
- Дети, - она начинает говорить торжественно, как прежде бывало при посвящении в ряды пионерской дружины, - сегодня нам выпала уникальная возможность посетить областной краеведческий музей имени Иванова-Карлинского, где вы можете обнаружить примеры поистине великого таланта нашего родного живописца. Вольдемар Степнович Иванов-Карлинский прославился на всю область своими копиями полотен великих художников прошлого. Вы можете увидеть здесь и «Мону Лизу», и «Бурлаков на Волге» и средневековые миниатюры, и «Черный квадрат», а также ранее не экспонировавшиеся полотна Сальвадора Дали и Пабло Пикассо: «Великий мастурбатор», «Портрет моего мертвого брата», «Сон, навеянный полетом пчелы», «Мягкую конструкцию», «Гернику», «Авиньонских девиц», «Девочку на шаре», «Лежащую женщину», «Мальчика с трубкой» и многие другие. Последние работы Иванов-Карлинский выполнил в рекордно короткие сроки — всего за одну неделю. Это титанический труд, ребята! Посмотрите, как аккуратно прописаны линии на «Возвращении блудного сына», копии картины Рембрандта Ван Эйка, посмотрите сколько драматизма в ложащемся на ветхие стены старой хижины приглушенном свете, в каком порыве склонилась мать к потерянному ребенку, которого боялась больше не встретить с каким состраданием смотрят на встречу ребенкайатери старытецибратья вихглзах повислилёзыичали....
- Какой урок мы с вами сегодня выучили ребята?
- Никогда не обижайте маму, - хором тянут дети, украдкой растирая свои жевательные резинки за фанерными рамами полотен знаменитого областного художника.
- А завтра мы с вами прочтем роман французского писателя Сартра «Тошнота», который Вольдемар Степанович Иванов-Карлинский специально переработал так, чтобы сложный сюжет о тех тяготах, которые переносят наши мамы, когда ждут ребенка, был понятен самым маленьким.
Закутанный в шарф тучный Иванов-Карлинский с удовольствием слушает хвалу своему бездонному таланту. Его рука в засаленной перчатке скользит по моей задницы, а губы ухмыляются в сторону «Шубки» Рубенса.
-1 «Я страдаю.
Должно было пройти почти четыре десятка лет, чтобы это письмо стало, наконец, возможным. Сейчас мир изменился до неузнаваемости, и я могу поговорить с тобой, не поднимаясь с кресла, но что-то заставило меня отправить робота искать в трех странах бумагу и ручку. С большим трудом удалось обменять их в каком-то центральноафриканском племени на бусы из жаропрочного стекла. Но это того стоило: теперь я могу написать тебя, как сильно я сожалею.
Наше расставание было страшной ошибкой, теперь уже пришло понимание, что любить можно только одного человека и этим человеком был ты. Твоя подруга — она до сих пор ненавидит меня — сказала однажды, что ты ушел в тяжелую депрессию, а потом начал ходить из рук в руки, как ценный артефакт искусства, пока с тобой не случилась история из «Комнаты Джованни». Хлеб и жирная образина, претендующая стать человеком. А ведь мы зачитывались этим романом под музыку Брамса, но кто бы мог представить, что однажды не жизнь перейдет в роман, а роман станет жизнью... Я очень сожалею.
С какой горькой ностальгией вспоминаются мне дни, когда на белой стене мы смотрели Бергмана и Дрейера, как выбирались в деревню, чтобы покурить в зеленой траве, когда до хрипоты ночь напролет спорили о том, кто прав: номиналисты или реалисты. Еще я помню, как утром ты уходил в неизвестность города, а мне оставалась постель, в которой хранился твой запах, а на простынях оставался отпечаток тела. Это было прекрасно, и если бы не иррациональный страх, не уверенность, что за хорошим начинается лучшее, все было бы замечательно.
Впрочем, если мы до сих пор остались детьми (не ты, потому что ты был убит), то и в те годы мы тоже были детьми, не понимавшими, что происходит. Действительно, мои попытки объяснить ту страшную глупость по сути своей бессмысленны, они ничего не значат. Но поверь, если бы мне представилась возможность перенестись в прошлое назад (кто знает, сегодняшние технологии не позволяют считать что-либо неосуществимым), ничего из этого бы не произошло.
В конечном итоге нам остаются свои «Труды и дни». Когда заканчиваются труды, начинаются дни, а за ними темная, как первобытность ночь. Но есть фонарь, что позволить нам отогнать пустоту. Это воспоминания о золотом веке...
Чушь какая-то, лишённая классической композиции. В начале вообще не понятно, кто с кем говорит, сколько людей говорят, какого они пола и вообще - о чём они повествуют. Экспозиции нет, "вопросы" (крючки) так не ставятся, это провальная технология. А дальше автор только углублял могилу, полосуя текст монтажным резаком. Зачем? Смысла - ноль.
Хотя слог - в целом, имеет право быть. И то, что отформатировали, это Вы молодец. Только с курсивом перебрали.
0
