В провинциальном городке, по сути, скорее небольшом поселке, на единственном в округе железнодорожно-ремонтном заводе собралось очередное собрание партийной ячейки. Такие собрания проводились регулярно, но такие как это: когда нужно было обсудить какие-либо, так сказать, социальные вопросы – не часто. К таким вопросам относились, как правило, систематические прогулы, пьянки, драки и тому подобные вещи, совершаемые не совсем уважаемыми членами общества, и далеко не передовыми рабочими завода. В партии ячейки состояли все работники и рабочие, но на собрание ходили не многие. Хотя с недавних пор, число участников собрания значительно возросло. Многие ходили, в основном, чтобы посидеть на мягких, бархатных, бордового цвета, креслах, недавно отремонтированного актового зала. И на этот раз пришло рабочих больше чем обычно. Собрания проводились в актовом зале завода: это было единственное место, где могли бы разместиться все рабочие, если бы пришли все сразу.

   Расположившись на откидных креслах группами по три, по четыре человека, все тихо разговаривали, перешептывались, пока не объявили начало. Повесткой дня было обсуждение товарища Дунина, его недостойного поведения как члена партии и общества рабочих. Дунина все считали нормальным и вполне обыкновенным человеком, но находились и те, в основном, в руководящем составе, которые считали Дунина отсталым элементом общества и требующим непременного вмешательства в его личную жизнь.

   Дунин был невысок и плечист. В свои пятьдесят лет его покрывала заметная седина. От постоянно палящего здешнего солнца кожа лица и рук была грубой и загоревшей. Дунин был одним из старейших рабочих завода, пришел на завод еще школьником, так здесь и остался. Работал без особого упорства, но поставленные задачи и планы выполнял. На работе держался скромно, товарищей уважал, себя в обиду не давал. Близких друзей не имел, хотя любой рабочий мог легко назвать его приятелем. После работы вечерами занимался разными делами, по мелочам: то в гараж зайдет по ремонту кому поможет, то к соседу, то на работе задержится. Ну, так или иначе, найдется повод немного выпить пивка или чего покрепче, что бывало, в принципе, не так часто и вполне естественно и гармонично. По выходным, сидел дома или шёл на рыбалку, если погода была, так сказать, рыбной. Впрочем, многие на заводе ничем не отличались от Дунина, разве что у всех были семьи. Дунин жил один – так уж распорядилась судьба. Но почему-то именно его судьба беспокоила некоторых особо заботливых работников завода. Внимание к себе Дунин ощущал уже давно, но не предавал значения. И вот время пришло. Добрались и до него.

   Все уже собрались. Председатель собрания: молоденькая активистка с детским лицом в кирзовых сапогах, в серой юбке чуть выше колен и платком на голове – сверкая голыми коленками, пробежала рядом с креслами и быстро поднялась на кафедру.

   - Здравствуйте товарищи.

     Зал зашумел. Послышались отдельные перекликающиеся голоса.

   - Здорово, виделись. 

     Председатель села на стул за столом, сложив руки друг на друга, как школьник за партой. Собрание началось.

    Дунин сидел на стуле между окном и столом председателя на кафедре к залу лицом, подобрав ноги под стул и спокойно поглядывая на всех. Вид у него был спокойный, взгляд не испуганный, но без интереса.

   - Ну что товарищи, - начала председатель, немного смущаясь, - ни для кого не секрет, зачем мы сегодня здесь собрались. Настал тот час, когда мы должны решить судьбу нашего с вами товарища и сослуживца. Я имею в виду всем известного вам товарища Дунина.

     При этих словах председатель неуверенно протянула согнутую в локте левую руку в сторону Дунина. Дунин косо покосился на руку председателя с тонкими пальчиками, и перевел взгляд в зал.

   - Мы все знаем уважаемого Петра Семеновича как хорошего и работящего человека. Но что-то с ним не так и мы должны и просто обязаны разобраться с этим и оказать необходимую помощь.

   Председатель говорила долго и громко. Говорила о достоинствах и недостатках Дунина, даже больше о достоинствах. Дунин сидел, и какое-то время пытался улавливать смысл слов. Председатель говорила быстро и звонко, обращаясь то к Дунину, то к залу. Из зала кричали наперебой, поддерживая председателя, предлагали что-то. Так продолжалось какое-то время. Дунин напрягался и прислушивался к каждому из говоривших. Спустя время весь этот шум слился и оказался не более чем фоном для Дунина. Дунин сидел и спокойно поглядывал на всех, уже не пытаясь понять, что вокруг говорили. Голоса стали отдаляться и становиться какими-то не знакомыми. Ещё немного и он бы заснул, но тут он услышал громкий голос, обращающийся к нему.

   - Дунин! Дунин! – несколько раз повторила председатель, - Вы слышите? 

     Дунин выждал секундную паузу, и удостоверившись по взглядам в зале, что обращаются к нему, повернул голову в сторону председателя.

   - Петр Семеновича, здесь сидят Ваши знакомые, коллеги. Мы все Вас спрашиваем. Ну, когда Вы, наконец, будете жить как все нормальные люди. Как Вам не стыдно. Вы должны же понимать, мы хотим помочь Вам. Но без Вашей помощи мы не сможем ничего сделать. И это в наше-то время: время космоса, машин, заводов… Может у Вас мечта какая есть? Скажите нам!

   Председатель в упор посмотрела на Дунина, так что Дунину сделалось не по себе. Дунин съежился и попытался что-то ответить, но его слова были не связными и не четкими. К счастью, долго его слушать никто не стал. Все понимали, что ничего вразумительного они все равно не услышат. От него быстро отстали и принялись обсуждать дальше. Кидая взгляды то на председателя, то на людей в зале Дунин расслабился и постепенно начал замечать, как голоса стали уходить на второй план, отдаляться. Появилась пелена перед глазами. В это время Дунину захотелось сделать что-то сверхнеожиданное, необычное, чтобы все ахнули. Мысли мелькали в голове. Дунин, не думая уже, встал, подошёл к окну и, открыв быстрым движением створку, резво вскочил на подоконник и прыгнул в окно.

   Все кинулись к окну с криками «Дунин! Дунин!».

   Пролетев несколько этажей, Дунин раскинул руки, выпрямился и полетел вверх в сторону от здания. Он летел вверх и улыбка сама собой растягивалась у него на лице. Солнце приятно слепило, ветерок обдувал лицо и тепло обволакивало с ног до головы. Было тихо и спокойно. Дунин летел то вперёд, то вниз, то вверх, переворачивался и опять стремился вверх. Голубое яркое небо искрилось на солнце, белые маленькие облачка игрались друг с другом, образуя разные фигуры. Вдруг что-то тряхнуло, и Дунин резко камнем полетел вниз, проваливаясь и барахтаясь, беспомощно махая руками.

 - Дунин! Дунин! Ну, Дунин же!

   Дунин вздрогнул и проснулся. Председатель стояла рядом, тряся Дунина за плечё. Её строгое, но приятное детское, лицо смотрело на него в упор. Дунину почему-то стало смешно, и он стал улыбаться, переводя глаза с председателя на пол.

 - Вы согласны с предложением товарищей или нет?…Может Вы хотите сказать что-нибудь? – После паузы сказала председатель, отходя от Дунина и садясь за стол.

 - Да, я согласен. – Не задумываясь, быстро ответил Дунин.

   Ему хотелось, что бы все побыстрей закончилось и поскорей убраться отсюда. Все одобрительно вздохнули и начали с шумом потихоньку собираться. Председатель встала, взяв под мышку папку. Все начали продвигаться к выходу. Председатель подошла к Дунину и протянула ему свою маленькую ручку.

 - Я знала, что Вы сознательный человек. Вы просто молодец. Теперь мы Вас ждём сегодня вечером в нашем клубе.

   Председатель улыбалась, Дунин смотрел на неё, пожимая руку.

 – Ничего, ничего, поначалу будете просто смотреть, подом втянитесь. Вы совсем не умеете играть в шахматы?... Ну мы Вас научим, это же международная игра и для всех возрастов. Вы не думайте. Вам понравится. Председатель улыбнулась и, забирая свою руку у Дунина, быстро пошла к выходу.

   В зале никого не осталось.

   Дунин подошёл к окну и задумался. Из окна светило ярко солнце. На фоне голубого неба с белым следом, оставленным самолётом резвились ласточки, время от времени подлетая к окну. Там под крышей в свитых гнёздах щебетали голодные птенцы, в ожидании очередной порции пищи. Дунин посмотрел вверх на гнёзда, улыбнулся, глубоко вздохнул и пошёл к выходу.

Конец