Монотонные удары пальцев по клавиатуре и щелчки мышью прерывались лишь раскатами грома за окном. Гражданин № 0090358, сгорбившись и прильнув к монитору, был с головой погружен в работу в браузере. С уголка его рта свисала давно потухшая самокрутка из пожелтевшей газеты, на столе стоял граненый стакан с давно остывшей жидкостью, по виду и запаху напоминавшей одновременно чай, кофе и, как ни странно, кока-колу. Он убрал руки от клавиатуры, откинулся на спинку стула и, нахмурившись, тихо пробубнил себе под нос:

— Смерти моей хочешь, да?.. Ну-ну... Поймай меня, если сможешь...

Затем он вернулся к работе с удвоенной энергией.

— Так. Все. Теперь удалить все файлы через FTP... Есть. Теперь базу данных... Есть. Аккаунт на хостинге тоже надо закрыть. А то ведь чем черт не шутит! Ну и что, что я оплатил его за два года вперед...

Поежившись, он попытался затянуться потухшим бычком, словно надеясь выжать из него хоть каплю тепла. Однако вместо тепла и приятного аромата табака он почувствовал холод и мерзкий привкус отсыревшей газеты. Он скривился и бросил бычок в стакан с напитком. Пепел поднялся и закружился в стакане, напоминая снежинки.

— Так. Что дальше... «ВК»! Я же и там рекламу давал — и в паблике, и в профиле. Срочно снести аккаунт к чертям собачьим!.. Так... Настройки... Ага... Вот и все. Ну и что, что у меня там коллеги. Плевать! Главное, что друзья — не на «ВК»... Эх, черт! «Одноклассники»!..

Энергия в его глазах сменилась грустью, будто кто-то выключил свет изнутри. Он уставился на стакан с мутной жидкостью. Танцующие в воде «снежинки» из пепла пробудили в его памяти воспоминание о том зимнем вечере, когда они с одноклассниками впервые отправились на каток, на стадион «Динамо». Он отчетливо увидел себя мальчишкой, сжимающим в руке пару новеньких коньков и радостно бегущим по заснеженным улицам родного города. Вновь почувствовал тот восторг, когда лед хрустел под ногами, а вокруг раздавался радостный смех друзей.

— И что же? Я должен удалить всю переписку с друзьями детства? Удалить Стаса, Сашку, Мишку? Удалить Наташку, мою первую любовь?! Из-за этого проклятого закона?! Сволочь! Ненавижу!

Словно тяжелый камень лег ему на грудь, сдавливая сердце. К горлу подступил ком. Руки сжались в кулаки. Но он справился с собой, зашел в настройки профиля на «Одноклассниках» и нажал на ненавистную кнопку. Его лицо заметно помрачнело.

— Ну что?! Довольна, тварь?! Одноклассников у меня тоже больше нет, — с горечью произнес он.

Он начал перебирать в памяти все соцсети, форумы, почтовики и, конечно же, многочисленные сервисы для маркетологов, в которых он когда-либо регистрировался. А зарегистрирован он был во многих, учитывая, что именно рекламой он зарабатывал на жизнь. То есть зарабатывал в недавнем прошлом, до всего этого кошмара. Вспоминая очередной сайт, он тут же заходил в настройки и удалял свой профиль. Один за другим, аккаунты исчезали в виртуальном пространстве. Не забыл он и о резюме на HH.ru. Ну а как же! Резюме — это публичное заявление о своих преимуществах перед другими людьми, а любое такое заявление — злостное нарушение нового закона о рекламе.

— Эх, а винда! А жесткий! У меня же там инфа обо мне, которая тоже приравнивается к рекламе!

Он деинсталлировал Windows. Отформатировал жесткий диск. Затем, для надежности, достал его из системного блока и яростно разбил молотком. За жестким диском под молоток последовали также обе сим-карты из смартфона, а затем и сам смартфон.

Он шумно выдохнул. Устало потер лицо руками. Впервые за этот день он почувствовал голод. Ничего удивительного! Он с раннего утра уже был на ногах, а во рту и маковой росинки не было. Он подошел к холодильнику и открыл дверцу. В холодильнике было пусто. Посмотрел в окно. За окном уже стемнело. Дождь все еще не утихал, на небе были густые темные тучи. Но гражданин № 0090358 к тому моменту и сам был мрачнее любой тучи.

— Ну и погодка! А идти надо. Магазин скоро закроется.

Оделся, отправился в магазин. То есть... не совсем оделся... И не совсем в магазин...

***

Весь мокрый до нитки, гражданин № 0090358 добежал до странного здания, на фасаде которого не было ни вывески, ни каких-либо иных опознавательных знаков. Еще бы! Вывеска магазина  — это реклама, а реклама запрещена законом.

Это здание не может называться даже «Магазином №  7». И дело не только в том, что число «7» само по себе выделяется среди других чисел, а значит, представляет собой рекламу. Даже слово «магазин» — это уже реклама, так как этим словом владелец публично заявляет, что продает что-то, а любое такое заявление — это злостное нарушение закона о рекламе!

— Дайте мне, пожалуйста, два... нет... три килограмма... еды.

В этой фразе нет ничего странного. Дело в том, что произносить названия продуктов теперь тоже запрещено законом. Попробуйте, скажите вслух: «Мне, пожалуйста, банку кофе Nescafe». И все! Вам уже не уйти от наказания! Ведь тем самым вы незаконно прорекламируете бренд Nescafe! Да и само слово «кофе» упоминать нельзя. Это тоже теперь считается рекламой, а точнее, на профессиональном языке маркетологов, «прогревом».

Гражданин № 0090358 протянул через прилавок ведро. Ну да, ведро. Самое обыкновенное металлическое ведро, как и у всех остальных покупателей. Ну а как иначе? Не с сумкой же за едой ходить — не донесешь ведь! Прольется!

Продавщица, неопрятная женщина лет шестидесяти с усталым, равнодушным взглядом, быстро взяла ведро и привычными резкими движениями начала наполнять его разноцветной массой из огромной бочки, стоявшей у кассового аппарата...

Продавцам теперь запрещено хранить продукты в фирменной таре. Потому что на всех этих банках, бутылках, пачках и пакетиках напечатана информация о продукте, а любая информация о продукте теперь расценивается как реклама и карается по всей строгости закона.

Также для полного соблюдения закона о рекламе, гражданин № 0090358 даже не был одет в привычном смысле этого слова. Он просто накинул себе на плечи какие-то бесформенные лохмотья. Как, впрочем, и все остальные законопослушные граждане. Потому что ношение одежды, которую можно хоть как-то идентифицировать как одежду, приравнивается к рекламе этой одежды.

Но вне закона оказались не только бренды и категории товаров. Вы нарушите закон, даже случайно употребив в разговоре одно из запрещенных слов, огромную базу которых система пополняет ежедневно. Например, не дай вам бог случайно произнести такие слова как «лучший» или «любимый». Этими словами вы публично заявите о том, что один товар вам нравится больше, чем другой. Или даже не товар, а, скажем, цвет или запах. Это в любом случае считается рекламой.

— Что же нас ждет дальше? Взяв за основу выражение «лицом торгуешь», законодательная система запретит людям «ношение» собственных лиц? —  эта и десятки других страшных мыслей постоянно крутились в голове гражданина № 0090358.

Нет, закон о рекламе сам по себе не нов. Он существует уже давно. И хотя он во все времена вызывал возмущение рекламодателей и владельцев рекламных площадок, за рамки разумного он начал выходить сравнительно недавно, примерно год назад, в 2043-м. Даже поправки об обязательной маркировке, которые в том далеком 2022 году казались серьезной проблемой, теперь выглядят детской шалостью по сравнению с тем, во что все это превратилось сейчас.

С тех пор, как законодательство в сфере торговли полностью перешло под управление искусственного интеллекта — той самой «Алисы» от «Яндекса» — жизнь в городах быстро превратилась в театр абсурда. Нейросеть, запрограммированная на максимальное ужесточение законов, начала генерировать целые лабиринты из пунктов, подпунктов, приложений и дополнений, которые сделали закон о рекламе совершенно невыполнимым.

Перекочевав из административного кодекса в уголовный, закон каждый день обрастал все новыми поправками. А сегодня была внесена еще одна. Самая чудовищная. Любое нарушение закона о рекламе теперь карается смертной казнью.

— Мужчина, проходим! Не задерживаем очередь! — грубый, резкий голос продавщицы прервал череду его мрачных размышлений.

***

Гражданин № 0090358 с задумчивым выражением лица сидел за столом на кухне своей квартиры. В руке у него была ложка, на столе перед ним — большая миска с... «едой». Аппетита не было. Но не потому, что «еда» представляла собой полужидкую смесь из гречки, сгущенного молока, конфет, хлебных крошек, чая прямо в пакетике, горчицы, ванилина, сырого яйца и еще доброго десятка других продуктов. Этого он даже не замечал. Одна мысль не давала ему покоя:

— Я что-то забыл. Я что-то упускаю из виду. Что-то важное. Но что?

Он взял ложку, зачерпнул из миски, отправил в рот... Поперхнулся, выплюнул с кашлем, резко вскочил, опрокинув табуретку назад и едва не упав через нее.

— Черт! Паспорт! — прохрипел он с расширенными от страха глазами.

Иван Петрович Федоров — а гражданина № 0090358 звали именно так — имел в виду свой старый, настоящий паспорт, а не эту проклятую татуировку с QR-кодом и номером. И страх его был вполне обоснован. Ведь в паспорте указана его фамилия, а фамилия каждого человека — это его личный бренд. А упоминание любого бренда в любой форме является неприкрытой рекламой, а следовательно, злостным нарушением нового закона, со всеми вытекающими. Поэтому продолжать хранить паспорт в таких условиях было крайне опасно для жизни.

— Так-так-так... Срочно... спички... спички... И паспорт жены тоже... Где же он...

Он услышал, как открылась входная дверь. Жена пришла с работы. Очень вовремя!

— Любимая, никак не могу найти твой па...

Он зажмурил глаза и схватился руками за голову. Весь съежился и застыл, как статуя.

— Что я натворил! — в ужасе прошептал он. — Соседи все слышали... Ну все! На этот раз точно сдадут, гады! Слово «Любимая» — это же... это...

***

Конец