- Здравствуй, - говорю я. – Ты ждал меня, и я пришёл. Он стоит где-то впереди меня в темноте. Он высокий и худой, о таких принято говорить – длинный. Он чуть наклонился вперёд, будто хочет лучше услышать, что я говорю. На самом деле это не так. Меньше всего на свете он хотел бы сейчас слушать меня. Даже меньше, чем я хочу говорить с ним. - Я слушаю тебя, - негромко отвечает он. - Я раскаиваюсь, я признаю все свои ошибки, - я говорю медленно, чтобы мой голос звучал торжественно. На самом деле получается нерешительно. – Я виноват перед тобой и сейчас прошу прощения, - чтобы не звучало так глупо, я начинаю говорить быстрее, и в конце получается не только глупо, но и смешно. - Неужели? – спрашивает он и выходит поближе к свету. Я вижу, как сильно он изменился. Когда мы только познакомились, мне было шестнадцать, как и ему. Будучи ещё совсем детьми, мы часто проводили время вместе. Как и должны все подростки, летом мы либо ездили в деревню, где гуляли по сосновому бору, купались в речке, помогали бабушке, либо оставались в городе и вместе с остальными друзьями гоняли мяч во дворе. Зимой же по выходным выбирались за город, где катались на лыжах. Иногда мы позволяли себе выпить, но делали это со всеми предосторожностями, чтобы родители ничего не заметили. Это был мой самый лучший друг. Никогда у нас не было друг от друга секретов. Каждый мог сказать другому всё что угодно, но никто не обижался. Мы знали, как каждый из нас ценит другого. - Как ты живёшь тут? – спрашиваю я вместо ответа. Его жилище не располагало к откровенности, наоборот заставляло помалкивать. Он жил как отшельник в богом забытой деревне. Старый дом, доставшийся от умершей бабушки, отапливался дровами. Древесный пол, низкий потолок, с выпирающимися балками, два окна, старая кровать в углу и огромный деревянный стол в центре комнаты. Электричество было, но он им, кажется, не пользовался: везде были свечи. Он был одет в чёрную длинную шубу. Шапки на голове не было, и я, приглядевшись, заметил, что волосы у него седые. При этом он был чисто выбрит, чему я невольно удивился. - Как и все люди, - равнодушно ответил он. – Присаживайся. Мы сели напротив друг друга на длинные деревянные скамьи, стоящие у стола. Когда-то его дедушка – если не ошибаюсь, незадолго до смерти – сам сделал эту мебель. В детстве мой романтический мозг воспринимал это как нечто прекрасное, средневековое. Теперь же мне было неудобно сидеть. Ещё больше неудобств мне доставлял холодный взгляд моего бывшего друга. - Так что, - неловко пробормотал я, - ты простишь меня? Он усмехнулся. Мне стало не по себе. Убить меня в этой конуре было бы проще простого. Никому бы в голову не пришло искать меня здесь. К тому же некому было меня искать. - Что у тебя случилось? – спросил он. – У тебя губы дрожат, как в детстве. - Я не хочу об этом говорить, - ответил я. В горле пересохло. – Это не касается… - Меня, - закончил он. – Недавно я прочитал в газете одну интересную записку. Водитель одного из депутатов областной Думы не справился с управлением. - Замолчи! – прошептал я. - Автомобиль вылетел на встречную полосу и врезался в грузовик. - Я прошу… - Водитель отделался лёгкими ушибами и незначительными царапинами. Сейчас против него возбуждено уголовное дело. Все знают, что он будет признан виновным, так как слово депутата областной Думы обладает большим весом. - Он виноват… - А всё потому, что в машине вместе с ним находилась жена депутата с двумя дочками. Старшей из них было десять, младшей семь. - Неужели в тебе нет… - Жена и старшая дочь погибли на месте. Дольше всех прожила младшая. Она не потеряла сознание и очень долго кричала от страха и боли. Чуть позже она умерла по пути в больницу. Депутат же в это время сидел в своём кресле и обсуждал с другими очередной никому не нужный законопроект. - Я умоляю тебя, замолчи! – уже закричал я и встал со скамьи. - До сих пор непонятно, почему в этой аварии погибла вся семья депутата, а водитель остался невредим! – он тоже встал. – Непонятно, почему умерла младшая дочь: у неё тоже было несколько ушибов, каждый из которых не являлся смертельным! - Да, это так, - я без сил опустился на скамью. – Они ехали в школу, а жена хотела потом прогуляться по магазинам. Она дала Лизе – нашей младшей дочери – новое платьице, повязала огромные красивые банты. Лиза была похожа на меленькую принцессу: она вышагивала по квартире так гордо и красиво. Маша, старшая, даже смеялась над ней. Если бы ты видел их! Это были самые красивые дети на земле! Так за что, скажи, за что они погибли! Я или Вера – мы были во всём виноваты! Почему наказаны дети? - Если бы Вера была виновата – она бы тоже выжила и, возможно, сидела бы сейчас тут, с тобой рядом. Но нет, она была чиста, как и твои дети. Поэтому тоже погибла. Один лишь ты остался. - Это доставляет тебе удовольствие, не так ли? Могу себе представить, как ты сейчас рад в душе! Уверен, ты несколько раз повторил себе: «Да, они погибли, а он сейчас вне себя от горя. Он проклинает себя, винит во всём. Возможно, даже хочет наложить на себя руки!» Знай: всё так! Всё это со мной было и есть! - И будет, - зловеще подтвердил он, – будет ещё хуже. Ты сейчас пришёл ко мне просить прощения. За что? Скажи сейчас себе и мне, за что ты просишь прощения? - Я украл твою жизнь. Это я перехватил документы, которые ты отправил в другое предприятие, и тебя уволили. Это я занял твоё место и спустя несколько лет выдвинул свою кандидатуру в депутаты. Это я убедил Веру бросить тебя, когда ты начал пить. И так же убедил её чуть позже стать моей женой, потому что она была беременна! Он улыбнулся. В доме стало тихо. На улице смеркалось. Он посмотрел на меня, встал, стал зажигать свечи. - Давным-давно, - заговорил он, - я воображал себя средневековым рыцарем. Я ношу красивые сверкающие доспехи и длинный острый меч. Я служу прекрасной даме, спасаю её от всяческих опасностей. Мы возвращаемся в наш замок, самый красивый и богатый в окрестностях, а слуги вечером зажигают свечи и разводят огонь. Я молчал. От огня я бы точно не отказался. - Но самую страшную опасность я проглядел, - он вернулся и снова сидел напротив меня. Я сжался под взглядом серых глаз. – Мой друг-рыцарь, обладатель не менее прекрасного замка и такой же чудесной дамой, ворвался ко мне и украл всё, что мог украсть. И теперь я зажигаю свечи. Но огонь сегодня разводить я не буду. Он мне больше не понадобится. - Ты ответишь мне? – в очередной раз спросил я. Не знаю, зачем я вдруг приехал к нему. После их гибели во мне всё бушевало. Я винил во всём себя, ненавидел себя. Однажды я вышел на балкон и долго смотрел вниз, но потом понял, что не смогу сделать решающего шага до тех пор, пока не получу прощения у моего бывшего друга. Теперь это решение казалось мне не таким уж и мудрым. Он вновь встал и зачем-то стал снимать свою шубу. Под ним оказалась старая белая рубашка и джинсы. Я вновь удивился чистоте его одежды. - Иди за мной, - сказал он. - Зачем? – переспросил я, но почему-то встал. - Просто иди. Он подошёл к печке. Рядом с неё лежали дрова и два топора. - Помоги колоть дрова. Я вопросительно посмотрел на него, но он ничего больше не добавил. Каждый взял топор и принялся за работу. Вскоре мы закончили и снова смотрели друг на друга. - Я хочу отблагодарить тебя за помощь, - сказал он. – У меня есть для тебя кое-что. - Что же это. - Сейчас. Подожди тут. Он подошёл к своей шубе, лежащей на лавке. Затем сунул руку в карман и достал оттуда что-то маленькое и белое. - Вот, - он протянул мне бант. – Думаю, тебе знакома эта вещь. - Ты! Ты! – закричал я. - Да, - он засмеялся. – Ты думал, что всё просто! Уничтожил меня, а теперь пришёл прощения просить! Я действительно ждал тебя, ждал, чтобы сказать тебе: я убил их всех! Авария была не случайной, а смерть твоей младшей дочери и подавно! Видел бы ты её глаза, когда я душил её! В ярости я схватил топор и бросился на него. Он даже не попытался защититься. Удар пришёлся по грудной клетке, где-то неподалёку от сердца. Он рухнул на пол. Тут же я услышал глухое бормотание. - Прощения просить…пришёл. И у-убил. Идиот… Я обманул тебя, чтобы…чтобы ты ещё сильнее…винил себя. Теперь… больше не у кого… просить прощения. Я сел рядом с ним. Так страшно мне ещё не было. Топор по-прежнему был в моей руке. Везде была кровь. Кровь моего лучшего друга, которого я сейчас убил. - Ты правда невиновен? – спросил я, потому что нужно было спросить. Ответ был мне известен. Он не отвечал. В его глазах уже не было ни следа жизни. - Ты в самом деле никого не трогал? – я кричал и тряс его труп. – Скажи мне, ты никого не убивал? Ответь же, чёрт тебя дери. На полу лежал тот самый бант. Я взял его в руки. И тут же вспомнил: в тот день Вера повязала Лизе два больших белых банта. Я же сам говорил ему только что об этом. Этот бант был гораздо меньше. Несколько минут спустя я уезжал из этого дома. На заднем сидении лежал окровавленный топор. Теперь я точно знал, что следует сделать.
Мне понраилось) Рассказ сложен,почти всё по ступеничкам.Одно предложение перетикает в другое."Я","друг" и "водитель" не режут слух при чтении,так что это я не считаю такой уж грубой ошибкой.Конечно,есть моменты в которых это немного мозолит глаза,но как уж тут ещё исправить?Только если предложение полностью переделовать,а там уж и весь абзац. Немного не связана,как мне показалось, одна деталь.В самом начале:"- Неужели? – спрашивает он и выходит поближе к свету. Я вижу, как сильно он изменился. Когда мы только познакомились..."Вот тут по мойму не зватает описания.Как имено он изменился?Что было раньше и что есть сейчас?Дальше описываешь их подростковую жизнь и прежнюю крепкую дружбу.Это,конечно,не лишнее,но и его внешность ты разорвал на две маленькие, не очень подробные, части.Пусть даже если его внешность тут не главное,но если уж упомянул,то надо бы пояснить.Если герой имел в виду,что изменился он как то внутрене,то нужно было показать как это он понял,как отразились эти изменения во внешности его товарища:в глазах,в мимике/жестах,в вырожении лица и т.д. Чувства героя переданы хорошо,особено в конце - решительность. Но мне больше понравился второй персонаж.Такое злорадство...хотя нет.Это не просто злорадство,это действительно ненависть,с которой он жил столько лет.Сложно сказать сильный это человек или нет.С одной стороны такая месть достойна похвалы,в том плане,что пожертвовал собой чтоб нагадить от души,а с другой только по истине сильный и жутко добрый человек смог бы просто простить и забыть... Простите.Не в то немного русло затянуло) В общем рассказ написан не дурно.Персонажи преподнесены хорошо. К другим мелочам придераться не буду.Это сделают другие) Успеха вам)
))ну тогда ты можешь дать эту статью как ту что преподнёс один другому типо на почитай и вставить фотку покорёженой машины в описание. просто создается впечатление что он читает эту вырезку до момента: -Да, это так, - я без сил опустился на скамью. – Они ехали в школу, а жена хотела потом прогуляться по магазинам. Она дала Лизе – нашей младшей дочери – новое платьице, повяз.... не говорю насчёт повторяющихся "я" или "друг" или "водитель"а говорю о том что вешаешь табличку дерево на дерево. это достаточно типично и проскакивает и у меня не буду спорить о том чего не знаю просто можно подать по другому так чтобы придраться не к чему типо записки в руке умершего или ранении друга выяснении того что он не виновен и смерти того на руках )
Нет, это потребует введения дополнительных персонажей и приведёт к возникновению новых вопросов. А если он предъявит вырезку, то не прокатит "диалог с топорами". Дело в том, что первый не знает до конца затеи второго.
Как-то больно уж много деталей известно отшельнику,живущему в глуши и уединении.Без электричества. Годами ждал прихода вероломного рыцаря-друга чтобы убедиться во всём.Вот уж дополняющая друг друга пара.
Ну, никаких особо тайных деталей ему не известно. Отследи связь между сведениями и бантом. Ну и ещё чистой одеждой. Так и задумано, что они дополняющая друг друга пара))
Это был мой самый лучший друг. Никогда у нас не было друг от друга секретов. другому всё что угодно, но никто не обижался. Мы знали, как каждый из нас ценит другогоМы сели напротив друг друга неудобно сидеть. Ещё больше неудобств Водитель одного Водитель отделался когда пишешь про статью то выдели её отдельно кавычками чтоли ато не понятно где конец одного и начало речи второго имя друга это наверно самое простое решение 1-й ошибки Давным-давно, - заговорил он, - я воображал себя средневековым рыцарем. Я ношу красивые сверкающие доспехи и длинный острый меч. Я служу прекрасной даме, спасаю её от всяческих опасностей. Мы возвращаемся в наш замок, самый красивый и богатый в окрестностях, а слуги вечером зажигают свечи и разводят огонь. Я молчал. От огня я бы точно не отказался.дальше идёт куча я их можно сократить и заменить ну можно подумать над тем куда он ударил врядли бы тот так много говорил или тот кто бил услышал бы это через шок в каком бил . удачи)))
Погоди. Я не привожу статью, она идёт в репликах одного из персонажей, поэтому применение кавычек будет пунктуационной ошибкой. Насчёт "я", подумаю. Самому не нравится. По-поводу шока можно спорить. Тут у каждого по разному.
0
