Жизнь под стук колес.

Протискивая набитые дорожные сумки по узкому коридору купейного вагона, набитого людьми, продвигался вперед самый обычный, ничем не примечательный юноша. Поезд успел тронуться от полустанка раньше, чем он нашел свое место. Слегка из-за этого покачнувшись, парень принял более устойчивое положение, открыл дверь и спросил.

— Двадцать четвертое место случайно не тут?

— Тут, тут, — ответил ему хриплый старушечий голос.

— Разрешите? — обратился он к пожилой женщине и кивнул на сумки.

— Конечно, — отозвалась бабушка и поторопилась встать.

Когда багаж скрылся под опущенным сидением, диалог сиюминутно продолжился.

— Студент, что ли?

— Да, теперь уже студент! — парень нарочито комично выкатил колесом грудь и задрал подбородок. Как он ни пытался, но согнать глупую улыбку с якобы горделивого лица у него никак не получалось. — Физик-ядерщик… в перспективе. Ну, а пока всего-навсего первокурсник.

— Да ладно-ка те, — отозвалась собеседница, — какое тут всего-навсего? Абы кто на такую специальность не поступил бы, так что нечего тут кривляться. Звать-то тя как, внучек?

— Ильей.

— Вот что, Илюша. Ты так небрежно к учебе своей не относись. Это ведь в жизнь путевка. Не каждому дается шанс отучиться на того, кого хочется.

— Да отчего ж не каждому? Выучил, сдал, поступил — весь алгоритм.

— Эх, было бы все так просто. Когда мне тринадцать было — война началась. Там уже не до школы было. На завод пришлось идти, фронт обеспечивать. Сначала мелочи всякие собирала. Потом, через год, предложили на токарный станок выучиться. Мужиков-то не осталось — почти все на фронт ушли. Так вот до конца войны токарем и отработала. Мать при бомбежке погибла, отец — на Курской дуге. И вот в семнадцать лет, когда война, наконец, закончилась, пришла пора и мне думать, как жить дальше. Родителей нет, зато есть две сестры младшие. Не бросишь же их, ей Богу. Люди старались, конечно, помочь, но таких, как мы, пруд пруди было — всем не напомогаешься. Да и жить на подачках тоже нехорошо. Вот я и пошла дальше токарем трудиться. Так и доработала до пенсии, никаких образований не получила. Школу — и ту не окончила.

— Ну, у вас другая история. Сейчас-то в мирное время живем. Было бы только желание учиться, как говорится.

— Да в том-то и дело, что у каждого своя война. Кто-то в тылах, так сказать, отсиживается, у мамки с папкой на шее. А для кого-то каждый день, как на фронте: есть те, кто без родителей остался и живет теперь в детдоме или, например, у дальней родни на птичьих правах. Есть те, кому с родителями просто не повезло — вино пьянствуют каждый день, например, или и того хуже. Есть инвалиды с малых лет, а то и с рождения. Есть и те, кого родители просто не в состоянии обеспечивать нормально, таких полно в наше время, и им приходится на себя брать часть взрослых обязанностей. А есть и такие, у кого все намного запутанней, в общих чертах и не опишешь. У каждого человека своя история. Так что не надо всех под одну гребенку. Возможности у людей разные изначально, но если есть шанс, значит надо его использовать.

Бабушка затихла и о чем-то задумалась. Илья же, выслушав ее слова, сидел несколько пристыженный и старался этого не показывать, хотя зардевшие щеки его все равно выдавали. Сам-то он себя считал отнюдь не глупым — не зря же школу с медалью окончил. Вот так и бывает, что чувствуешь себя выше других, думаешь, что все знаешь, но нет — найдется человек, который поставит тебя на место.

— Попробуй почаще голову включать, — словно прочитав его мысли, сказала бабушка, — может, ты и думаешь, что умен, но жизненного опыта у тебя не шибко больше, чем у них, — закончила она, кивнув на двух ребятишек, спокойно сидящих напротив и занятых каждый своим делом.

Перечить бабушке Илья, конечно, не стал, ведь прекрасно понимал, что во многом она права. Да и к критике в свой адрес всегда прислушивался. Поэтому он просто молча сидел и смотрел на детишек с их нехитрыми увлечениями. Мальчик выглядел лет на семь-восемь и с серьезным видом вертел в руках кубик Рубика. Рядом сидела девочка на год или два постарше. На столике, который был несколько высоковат для нее, она разложила раскраску и, не отвлекаясь ни на что, орудовала в ней цветными карандашами.

Надо же, подумал Илья, я б в их возрасте так спокойно усидеть не смог. Бегал бы по всему вагону, кричал, выводил из себя родителей и все такое. Энергия так и рвалась наружу.

— Какие у вас ребятишки спокойные.

— Это пока я рядом, они тише воды, ниже травы. Стоит на минутку отлучиться, так сразу все ходуном заходит.

— Да, в школе, помню, тоже все бесились, стоило только учителю за дверь выйти.

— Маленькие, они все такие, нечему тут и удивляться. Тут главное пустить энергию в нужное русло, занять чем-то, что им действительно интересно. Стараюсь ни на миг от них не отходить. Мне, как пенсионерке, на это времени хватает, а вот привезу их родителям, там уж они привольнее жить будут. Всегда после дома разбалованные. Построже с ними надо! Говорила же дочке, и ни раз, а она все равно наказать их лишний раз боится. Сейчас никто про порку слышать не желает совершенно, вот дети и взбалмошные поголовно. Вспомни-ка, сам-то, небось, тоже на месте усидеть не мог, когда никто за тобой не следил?

— Именно, — с улыбкой ответил Илья на изречения бабушки, перескакивающей с мысли на мысль, и стал перебирать в уме моменты из своей жизни в дошкольном возрасте. Правда вспомнилось их не так уж и много, как, казалось, должно было бы вспомниться.

Да-а-а, беззаботное было времечко. Никаких уроков, никаких обязанностей. Покушал — молодец! Зубы почистил — так держать! У мамки под ногами не мешаешься — вообще умница!

— Собрал! — неожиданно мальчик громким радостным восклицанием привлек к себе внимание Ильи и своей бабушки, которая незамедлительно отреагировала.

— А ну тише! Каждый раз кричать будешь? Ремня захотел? Накажу ведь!

Испуганное лицо, опущенный взгляд и полное молчание яснейшим образом показывали, как ребенок относится к угрозе применения ремня, которая, судя по его реакции, была весьма реальной.

Илье показалось странным подобное наказание за такой несущественный проступок, который и проступком-то сложно назвать. Самого его в детстве таким экзекуциям не подвергали, а применяли более мягкие методы — и ничего, вроде нормальным вырос. Да и девочка не зря как шелковая сидит, слова не скажет. Сразу понятно — боится, что и она под горячую руку попадет. В общем, подобный метод наказания он не одобрял и попытался защитить мальчика, как мог — решил завести с ним разговор, того гляди, бабка успокоится и мальчонка невредим останется… хотя бы на этот раз.

— Привет, меня Илья зовут, а тебя?

— Паша, — ответил он, с опаской косясь на бабушку.

— Сколько тебе лет-то? Семь? Восемь?

— Шесть. Через три месяца семь будет, — ответил мальчик уже куда смелее. Да и вдобавок ему понравилось, что Илья посчитал его взрослее, чем на самом деле.

— В школу, значит, через недельку? Первый раз в первый класс, да?

— Угу.

— Совсем уже взрослый! Да и мозговитый, вроде. В детстве и у меня тоже был кубик Рубика, но что-то не припомню, чтоб я его хотя бы раз сумел собрать.

— А меня дядя научил, как его собирать, — Паша, услышав столько похвал в свой адрес, уже вовсю улыбался, а про то, что бабушка угрожала сделать с ним всего минуту назад, кажется, успел совершенно забыть. — Хочешь, и тебя научу?

— Почему бы и нет? — с этими словами Илья пересел на место рядом с Пашей и стал с улыбкой на лице внимать его словам.

— Смотри, сначала нужно сделать крест…

Курсом по сборке кубика диалог не закончился, и по его завершению нашлась еще куча интересных занятий: они играли в разные словарные игры, загадывали друг другу загадки и просто разговаривали обо всем подряд. Дошло даже до того, что Илья достал из рюкзака толстую тетрадь и начал делать из ее листов фигурки-оригами, из-за чего оная быстро похудела. День пролетел совсем незаметно и к моменту, когда за окном уже совсем стемнело, Паша выглядел дико уставшим. Неимоверно энергичный ребенок превратился в сонного зеваку, и бабушка уложила его спать, а потом улеглась и сама.

Илья же достал книжку, с которой полез на верхнюю полку. Но не успел он прочитать и десятка страниц, как глаза начали закрываться. Книга отправилась на стол, а Илья улегся поудобнее, отвернувшись к стенке. Хоть день и выдался в некотором плане насыщенным, заснуть удалось отнюдь не сразу. Из глубин памяти всплывали разнообразные картины детства. В основном воспоминания были приятные, но попадались и такие, которые вызывали стыд, обиду или даже злость. Прокручивая эти эпизоды своей жизни, Илья постепенно погрузился в сон.

*   *   *

Илья проснулся от легкого толчка. Он не хотел раскрывать глаза, но сон про беззаботное детство уже ускользнул. Теперь оставалось лишь лежать на полке и, слушая ускоряющийся стук колес набирающего скорость поезда, думать о своем, в надежде, что получится снова заснуть. Спустя некоторое время Илья убедился в тщетности задуманного и решил разомкнуть веки.

— Доброе утро, — сказал он, продирая глаза.

— Добрый день… — после небольшой паузы ответил незнакомый голос.

Быстро глянув на часы и убедившись, что уже почти двенадцать и фраза «добрый день» куда актуальнее, Илья посмотрел вниз и увидел удивленного школьника. На вид парнишке было лет тринадцать-четырнадцать, в руках у него была раскрытая книга, на носу очки, а прическа представляла из себя полный хаос, так же, как и неглаженная одежка. М-да, ну и неряха. Всяко либо геймер, либо ботан.

 Кроме них в купе никого не было. Все еще сонный Илья осторожно спустился вниз, уселся напротив паренька и попытался завести диалог.

— Куда едем?

— Не скажу, — ответил парнишка, не отрывая взгляда от книги.

— Что, настолько огромный секрет?

— Вы незнакомый мне человек, и на ваши вопросы я отвечать не обязан, тем более такие. Это просто мера предосторожности, ничего личного.

— А как же пообщаться, скоротать время за интересными беседами и тому подобное?

— Нет, спасибо, у меня уже есть интересный собеседник, — парнишка приподнял книгу и немного поводил ей из стороны в сторону, а после снова погрузился в чтение.

— М-да, денек затянется, — сказал Илья себе под нос и направился в сторону нужника.

После утреннего туалета Илья приступил к завтраку в полной тишине. Попив чаю с конфетами, которые он обнаружил на своей книге — прощальный подарок от Пашки, не иначе — и очередной безуспешной попытке завести диалог с соседом, пришлось последовать его примеру и тоже заняться чтением.

Долгий будет денек. Как вообще можно быть таким унылым? Нужно очень не любить общение, чтобы вот так его избегать. Внезапно Илья осекся и вспомнил себя в шестом классе. Тогда ему купили компьютер, который он так долго выпрашивал. С этого момента поменялось отношение почти ко всему. На первый план сразу же вышли игрушки. Друзьям и семье времени почти не уделялось, а учебе — и подавно. Успеваемость падала, приводя в ужас родителей. Даже в те моменты, когда он не сидел за компьютером, все разговоры с одноклассниками сводились, опять же, к играм. Другие темы Илья поддержать не особо-то и мог, да и не хотел.

Продолжалось так почти год. Родители никак не могли найти выход из ситуации. В итоге им пришлось действовать радикально, а именно, отдать компьютер на время знакомым, а сыну сказать, что продали. О психах Ильи по этому поводу не стоит даже говорить. Он выплескивал всю свою ненависть на родителей, которые наказывали его еще и за каждое проявление подобного к ним отношения, что служило причиной еще большей злобы. Продолжалось это довольно долго, и каждый день отец твердил ему, что выход из этой ситуации один — взяться за ум и сделать то, чего от него просят. Это тогда Илья говорил своим родителям, что ненавидит их, а сейчас он очень благодарен им за то, что они не пустили все на самотек. Ведь сейчас в поезде мог ехать не медалист, которого без экзаменов приняли на нужную специальность, а глупый двоечник.  Или даже не ехать вовсе, а сидеть дома перед мерцающим монитором. Как я рад, что все вышло так, а не иначе.

Из-за этих мыслей, на чтении сосредоточиться никак не получалось. Илья понял, что перевернул уже ни первую страницу, совершенно не осознавая написанного, пришлось возвращаться назад и читать заново. И снова все повторилось. Воспоминания продолжали лезть на передний план.

— Да что ж такое-то? — с этими словами Илья захлопнул книгу и бросил ее на стол. Парнишка наклонил голову, чтоб прочитать надпись на корешке.

— Монте-Кристо? Неплохой выбор.

— Наверно. Я еще в самом начале. Никак сосредоточиться не могу, отвлекаюсь на сторонние мысли.

— Бывает. Правда, я ее в свое время взахлеб читал, никак остановиться не мог — настолько затянуло.

— Не заметил пока, что-то, — пожал плечами Илья.

— Заметите, можете быть уверены.

— А сам что читаешь?

— Эмилио Сальгари «Черный корсар».

— Погоди-ка, я ж мультик такой в детстве смотрел, вроде.

— Насчет мультика не знаю. Но, коль на то пошло, предпочитаю читать книги. Фильмы, мультфильмы и разнообразные постановки не оставляют широкого простора для воображения.

— Все книгочеи так говорят, — ухмыльнулся Илья, — а мне наоборот нравится смотреть фильмы. В некоторых такие спецэффекты, что поражаешься, насколько хорошую фантазию нужно иметь, чтобы создать подобное.

— Читайте. Как по мне, чтение — это один из лучших способов для тренировки воображения.

— Возможно, но меня не особо цепляет.

— Значит, вам просто не попадались по-настоящему стоящие произведения, — развел руками школьник, но потом опомнился, — хотя, как минимум одно уже попалось, — добавил он, кивая на томик Дюма, — если не бросите в начале, то в конце вас будет не оторвать.

Илья вздохнул и потянулся за книгой, но, коснувшись ее, решил лишь оттолкнуть еще дальше.

— Нет, не привык я к таким к таким фолиантам. Не могу подолгу сосредотачиваться на чтении. Сила привычки, наверное. Всегда старался сделать все как можно быстрее, чтоб и на отдых времени осталось.

— Для меня чтение — это отдых, — ответил школьник. — Более, чем уверен, что тут дело в мотивации. Вот раньше вы наверняка читали только то, что вам задавали, и не пытались получить никакого удовольствия.

— Какой маленький, а уже такой проницательный. Да, ты прав. Я и правда читал только школьную программу, да и ту в сокращении.

— Во-о-от! — протянул парнишка, подняв вверх указательный палец. — Теперь же у вас есть шанс прочитать книгу не для кого-то, а для себя.

— Я и раньше для себя это делал, — сказал Илья, широко улыбаясь, — для своих оценок.

— Ну, раз на то пошло, то ваши оценки по литературе недостаточно объективны, если учесть, что ваш учитель ставил их только на основе общих знаний о тексте, не пытаясь понять, например, как вы раскрыли для себя того или иного персонажа, его действия и прочее-прочее.

— Вот тут ты неправ. В сокращениях персонажи описаны. Там есть вся информация, чтобы ученик выплыл. Так же как и причины тех или иных их действий, — поставил Илья точку, щелкнув пальцами по завершении фразы.

— Тогда еще хуже: вы получали свои оценки, просто цитируя выводы других людей.

Тут Илья понял, что крыть ему нечем, ведь парнишка попал в яблочко и теперь сидел напротив, вглядываясь в задумчивое лицо и ожидая ответа.

— Да, ты прав. Многие мои оценки совершенно не заслужены, — сказал Илья после затянувшейся паузы, — если сначала я старался учиться, то потом я старался лишь заработать пятак, неважно, каким способом. Где-то приходилось полагаться на шпаргалки, где-то учителя уже были ко мне расположены, благодаря ранним заслугам, и просто-напросто завышали мне балл, где-то я активно работал на уроках, поскольку сидел на первой парте, а не за спинами товарищей, поэтому приходилось строить из себя прилежного ученика, а не веселиться на дальнем конце кабинета. Учился ради оценок, а не ради знаний. И вот, в старших классах, когда и у учителей, и у руководства школы уже сформировалось обо мне твердое мнение, я почувствовал, что теряю хватку. С самого детства был сообразительным, и на этом вытягивал, но потом соображалки и поверхностного знания материала стало не хватать. На деле я должен бы был скатиться, но нет — у них, как казалось, был намечен план по медалистам, и нарушать его уж никак нельзя. Мною серьезно занялись, старались где-то подтянуть, а где можно было, просто поставить высший балл. В итоге, с горем пополам, получился из меня медалист. Теперь я хвастаюсь перед многими этим достижением, хоть это и не моя заслуга.

Пока Илья рассказывал свою историю, поезд успел остановиться на очередной станции. Кто-то покидал вагоны насовсем, кто-то вышел покурить, а кто-то только готовился к отправке в дальнюю, или не очень, дорогу. В вагоне стало шумно от шуршания, шарканья ног, громких разговоров и эха громкоговорителя, извещающего об отбытии. Пассажиров в вагоне прибавилось.

— Главное, что себе не врете, — после паузы подытожил школьник исповедь Ильи.

— Это тоже не всегда получается. Привык я себя выше других ставить, хотя на деле это совсем не так. Надо избавляться от этой привычки.

— Осознание проблемы — первый шаг на пути к ее решению.

— Согласен, — кивнул Илья и добавил, — а ты сам-то, где столько ума набрался для своих лет? С тобой, что со взрослым разговаривать, а на деле я б тебе дал лет тринадцать-четырнадцать.

— Двенадцать, — развел руками школьник, цокнув языком, — тринадцать только будет тридцать первого августа.

— Всего-то на несколько деньков ошибся, — усмехнулся Илья, — а класс какой?

— В восьмой пойду.

Один из новоприбывших пассажиров открыл дверь купе и прервал диалог своим обращением.

— Извините, молодой человек, надо багаж убрать, можете приподняться? — попросил подошедший мужчина.

— Конечно, — ответил Илья и, взяв со стола книгу, полез с ней на верхнюю полку.

Взобравшись на свое место, он посмотрел вниз, на школьника, который уже опять занимался любимым делом. Илья последовал его примеру. В этот раз он погрузился в чтение с головой. Незаметно пришли переживания за героя книги — персонажа не настоящего, но, тем не менее, вызывавшего сочувствие. Илья раньше и не знал, какие эмоции могут вызвать красиво изложенные на бумаге мысли. Теперь же он так сопереживал герою, будто знал его всю жизнь, а не познакомился с ним пару сотен страниц назад.

— До свидания, — вдруг вывел Илью из мира книги голос школьника.

— Ты что, уже все?

— Да, подъезжаю.

— Ну, тогда до свидания. Приятно было пообщаться. Как зовут-то тебя, хоть?

— Илья, — ответил паренек и уловил небольшое удивление на лице собеседника.

— Хорошее имя. Тезки мы с тобой, значит. Ну ладно, удачи тебе.

— И вам, — с улыбкой сказал паренек открыл дверь и двинулся по коридору, но не успел пройти и пары шагов, как услышал сзади оклик.

— Погоди! Ты Купера читал что-нибудь? — спросил Илья, слезая с верхней полки.

— Нет, — ответил школьник.

— Тогда на вот, — Илья достал из клапана рюкзака книгу и протянул пареньку, — держи! Сам не читал, но отец сказал, что годная. Так что, считай, в твоей домашней библиотеке прибыло.

Парнишка с радостью принял подарок, пожал протянутую руку и добавил.

— Может быть, когда-нибудь и встретимся еще.

— Кто знает? Все может быть. Счастливо.

Паренек зашагал по вагону в сторону выхода, пару раз по пути обернувшись и оба раза увидев провожающий взгляд.

Только после того, как поезд вновь тронулся, Илья понял, что за окнами уже стемнело, и голодный желудок напомнил о себе, громко заурчав.

*   *   *

Что-то внизу тихо звякнуло, и Илья раскрыл глаза. Перед носом была стенка. Руки с вечера сжимали томик Дюма. Пассажиры внизу о чем-то оживленно беседовали в полголоса — видимо, боялись его разбудить. Поезд все так же мчал вперед, мерно постукивая колесами. Два дня пути уже остались в прошлом.

— Добрый день — бросил в стенку Илья сонным голосом, в этот раз, взглянув предварительно на часы.

— О-о-о, проснулся, наконец, — отозвался снизу веселый голос, — а мы уж ставки делаем на то, что раньше произойдет: мы приедем в пункт назначения или ты соизволишь пробудиться?

— Да, и кто-то проиграл. Подставляй лоб, сейчас я тебе навешаю, — отозвался второй.

Илья повернулся на другой бок и увидел внизу троих пассажиров: двух парней и девушку примерно его возраста. С улыбкой понаблюдав за выдачей щелбанов, он спустился вниз и приступил к знакомству с новыми соседями.

— Здоровенько! Я Санек, — протянул ладонь один из них, потирая лоб другой рукой, с зажатой в ней пивной бутылкой.

— Илья, — послышался лаконичный ответ.

— Алексей, очень приятно! — представился второй.

— Взаимно. А к вам как изволите обращаться, мадмуазель? — спросил Илья у сидящей в уголке девушки, ответившей широкой улыбкой на его излишнее жеманство.

— Марина, — отозвался высокий, напоминавший детский, голосок.

— А не рано? — спросил Илья, кивая на бутылку в Санькиной руке, — по времени-то обед только.

— Нормально! — ответил парень и отхлебнул пару глотков.

— Действительно, — поддержал его Леха, — зачем выдумывать себе рамки? Тем более скоро учеба, и такие вольности будет сложно себе позволить. Так что надо пользоваться дарами свободы.

— Может, тоже присоединишься? — предложил Санек, расстегивая ранец, — у нас тут и для тебя найдется, — взору открылись еще с полдюжины непочатых бутылок.

— А не боитесь, что с поезда ссадят?

— Да нам ехать-то всего ничего, — отозвался Леха, — мы ж не алкашня какая-то. Мы пьем аккуратно, не спеша. И к моменту достижения состояния, из-за которого могут выгнать из поезда, мы как раз успеем добраться до пункта назначения.

— Видишь, все у нас продумано, — подытожил Санек слова товарища, — ну так что, будешь с нами или на трезвую голову хочешь нас слушать весь день?

— Ребят, я бы с радостью, но вот только вы уйдете, а я останусь. Вам несколько часов всего трястись, а мне еще не один день добираться. Вдруг спалят? Вас-то, если что, выпроводят недалеко от точки высадки, в отличие от меня.

— В том-то и беда, что все отказываются нынче совершать опрометчивые поступки. Хвост подожмут и сидят на заднице ровно, — сказал со вздохом Леха, — а как же приключения?

— Вот-вот! Скажу словами Ипполита: «В нас пропал дух авантюризма!», — поддержал друга Саня.

— Именно. Никто не хочет рисковать, а риск, как говорится, дело благородное, а зачастую — и благодарное. Вот сколько людей так и остались бы никому неизвестны, если бы в свое время не пошли на риск? — Леха вопросительно вздернул подбородок и, увидев, как Илюха пожал плечами, продолжил, — сколько известных личностей ставили на кон все и побеждали? Ты можешь себе представить?

— Я вот не могу, — вставил Саня свои «пять копеек».

— Я тоже, — согласился с другом Леха и продолжил свою мысль, — многие могли остаться ни с чем, но осознанно шли на риск. Причем, шли по-крупному. Ва-банк! А ты боишься всего-навсего с пивом спалиться, как какой-то школьник.

— Я уже объяснил, что степени риска у нас разные. Легко говорить, когда знаешь, что тебе ничего не грозит.

— Так ты на нас не смотри. Если хочешь равняться на кого-то, то равняйся на лучших, а ни я, ни Санек такими явно не являемся. Может, когда-нибудь это и изменится, очень на это надеюсь. Ну а пока, мы относимся к простой, ничем не выдающейся серой массе. Нас окружают толпы бесхребетных созданий, неспособных сделать хоть какое-то волевое решение. Сидят и прирастают за гроши к офисным креслам, крутят гайки по уши в мазуте, докучают покупателям в магазинах, раздают никому неинтересные листовки и тому подобное. Они живут, грезят о счастье, великих богатствах, большой любви, но когда появляется шанс ухватить удачу за хвост, все трусливо прячутся в норы. Боятся сделать ставку, хотя проигрыш будет отнюдь не велик. Они и без того почти на самом дне —ниже падать практически некуда, но не понимают этого.

— Боятся покинуть зону комфорта, — подметил Санек.

— Верно. Держатся за свою работу, стабильную зарплату и очень пугаются неизвестности. Скажешь сотне человек, что, сидя на месте, никогда ничего не добьешься — с тобой согласятся все. Но на деле только единицы будут пробовать чего-то добиться, не имея гарантий, что все не станет еще хуже, остальные же будут просто плыть по течению.

— М-да… вы, я смотрю, давно уже пьете, — подколол Илья своих собеседников. В его поддержку послышался тихий смешок от Маринки.

— Зря ты смеешься. Многие теперешние богатеи в свое время бросали учебу или работу ради достижения своей цели, а теперь сидят на золотых горах. Оправданно шли на риск и добились результатов, — закончил Леха и отхлебнул пару глотков.

— А что ты скажешь о систематической ошибке выжившего?

— Это что еще такое? Какой выживший? Ты знаешь? — повернулся Леха к своему товарищу.

— Не-а, — бросил Саня.

— Ну-ка, пояснение в студию.

— Вот скажи, всем ведь не раз доводилось слышать о том, как дельфины в открытом море спасали людей от верной смерти, помогая им добраться до суши, — Илья дождался положительных ответов от собеседников и продолжил, — все это похвалы в адрес дельфинов исходили из уст выживших, а вот тех, кого они увели от берега, нам услышать не суждено. Так же с известными звездами и миллионерами — эти люди рассказывают, как добились успеха. Некоторые даже книги пишут. Но вот книг от тех, кто рискнул и все проиграл, ты на полках магазинов не увидишь.

— Резонное замечание, — ответил Леха, — но я скажу так: они сделали ставку, и она не сыграла. Эти люди, по крайней мере, пытались чего-то достичь. Пусть их и постигла неудача, но к ним у меня уважения куда больше, чем к остальной бездействующей толпе. Предлагаю выпить за таких людей.

— Ну что, будешь, что ли? — еще раз предложил Санек, указывая на ранец.

— Нет, я ж уже сказал. Да и перед девушкой напиваться неудобно.

— А она привыкла. Всю жизнь со мной живет, всех друзей моих не раз в нетрезвом состоянии видела, так что ее пьяными выходками не удивишь. Так ведь? — Леха слегка толкнул девушку плечом.

— Да уж, послал Бог братика, не позавидуешь. Да ладно, ты не буянь только, — сказала Марина Илье, — выпей уж с ними за компанию, а то обидятся еще, — улыбка с ее лица не сходила ни на миг.

— На, держи, — Саня вытащил бутылку и протянул Илье, — и не отнекивайся. Как сказал Папанов во всем известном фильме: «За чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники». А ты, как я понял, ни тем ни другим не являешься. Так что и смысла отказываться нету, ведь главное в нашей жизни — это веселье.

Илья уставился на бутылку, но колебался не долго, и через секунду он выхватил ее со словами.

— А давай, а то я тут с ума с вами сойду. Да и как выстоять одному против троих?

— Красавчик, — похвалил Леха нового знакомого.

— Ну, давайте, за риск! — Илья открыл бутылку и поднял ее вверх.

— И за знакомство, — добавил Санек.

— По делу, за риск надо бы шампанское пить, — произнес Леха, и с этими словами бутылки звякнули друг о друга.

Стоило только пригубить пенного, как разговоры потекли рекой. Рекой быстрой, бурлящей, с множеством порогов и неожиданных поворотов: ребята оживленно говорили обо всем подряд, перебивая друг друга, перескакивая с темы на тему, горячо споря и дружно смеясь. В процессе дискуссии Илья узнал, что все, находящиеся в их купе — студенты. Что Марина его ровесница. Что парни едут в институт, находящийся в областном центре соседнего региона, и что они идут на третий курс, а, значит, могут поделиться советами, которые пригодятся в студенческой жизни. Ребята травили байки, веселые истории из жизни и кучу анекдотов. Порой даже достаточно стеснительная Марина вставляла пару слов. А когда узнали, что Илья медалист, то встретили его слова восторженными возгласами.

За разговорами выпивка быстро улетучивалась. Санькин рюкзак опустел, и пришлось доставать другой. Сколько  еще у ребят в багаже спиртного, Илье оставалось только гадать. Они даже обмолвились, что на крайний случай имеется кое-что покрепче, но до неприкосновенного запаса добираться не хотели, поскольку везли его в подарок. Да и вообще, на более серьезные напитки переходить ребятам было не нужно, их и так неплохо «вынесло».

С такой интересной компанией очередной день пролетел совершенно незаметно.