Шикарная здесь звукоизоляция, ничего не скажешь.  

Двери лифта, где даже створки были позолоченные, выпустили меня на первом этаже особняка. Паркет, высокие потолки и музейные интерьеры прилагаются.  

Нет, ведь я правда словно Золушка. Прямо таки чумазая девчонка из сказки мечтающая о другой жизни. Что мы имели? Сопливую пацанку десяти неполных лет, оставшуюся наедине с презираемой мачехой – тёткой с мерзкой ухмылкой на губах и сиськами четвёртого размера. Папочка сколотил огромное состояние благодаря своим мозгам, да видать в людях, так разбираться и не научился. Ну кто же делает своей законной женой хищную пиранью, жадную до роскоши и денег, да ещё и с целым выводком себе подобных?  

– Миссис вызвать такси или уведомить её шофёра? – спросил из-за своей стойки чопорного вида консьерж с тщательно уложенной причёской.  

Кажется ничего не заметил, это душное меховое манто всё скрывает. Ну хоть какая-то от него польза.  

– Не стоит беспокоиться. Поведу автомобиль сама, – бросила я ему на ходу, помахав ключами на брелоке.  

Провожаемая удивлёнными взглядами местных лакеев, я изо всех сил старалась не растянуться на этом дурацком красном коврике, ведущем к выходу через весь холл. И как только эти чёртовы куклы ходят на этих шпильках? Это же не жизнь, а мучение.  

Впереди меня, истуканами, возвышались два гориллообразных охранника с топорщившимися под пиджаками пистолетами. Главное чтобы тревогу не подняли до того как я выпорхну на улицу. Хотя, пожалуй, выпорхнешь здесь, ноги словно деревянные в этих туфлях.  

Плотоядно улыбаясь, один из охранников услужливо распахнул передо мной створку, да ещё и подмигнул напоследок. Идиот.  

Ну а что потом? Потом, чужая дочка оказалась новоиспечённой вдове не нужна. Нет, для виду она ещё подержала меня в статусе наследницы чуть более годика. Это были месяцы безвылазного сидения в комнате и борьбы с новыми «сестрёнками» такими же наглыми и бесцеремонными, как и их мамаша.  

Бросив ключи пареньку в красной ливрее и дурацкой шапочке, я с нетерпением постукивала бордовой сумочкой, стоящей, кстати, как моё жалование за целый год, по бедру, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде всё неплохо. Тошнота почти прошла, в глазах уже не двоится.  

Терпение мачехи закончилась после того как я хорошенько наподдавала одной из её гарпий. Папочке было бы за меня стыдно, но они сами виноваты. Именно тогда меня в первый раз избили – сильно, не торопясь, получая от этого удовольствие. А когда синяки прошли, я сменила свою уютную комнатку на палату в психушке. Первые пару-тройку месяцев вообще не помню, так как меня насильно пичкали лекарствами, не обращая внимания на слёзы и мольбы. А вот потом …  

Шикарный полуспортивный автомобиль, скрипнув шинами по гравию, замер возле меня. Парнишка, выскользнув из машины, распахнул передо мной дверцу склонив почтительно голову. О боже, какие здесь всё вежливые, аж тошнит.  

Словно корова, расставив ноги и выпятив зад, в этом узком, неудобном платье, сесть в автомобиль по-другому было невозможно, я плюхнулась на водительское сидение. Отбросив в сторону сумочку, от чего она обиженно брякнула, хлопнула дверью, чуть не прижав пальцы услужливому парнишке, и вдавив педаль газа в пол, обдала его тучей гравия.  

В психушке я провела почти шесть лет. Сбежать удалось по счастливой случайности, когда кто-то из пациентов устроил пожар, охвативший второй этаж. Воспользовалась паникой и неразберихой, выскользнула с территории лечебницы, добралась до железной дороги и запрыгнула в проезжающий мимо поезд. Ехала несколько суток только чтобы убраться подальше от моего прошлого. Затем целый год я жила на улице. После психушки мне там даже понравилось. Тоже было не сладко, зато всё зависело от меня.  

Ветер беззаботно развевал локон моих волос, выбившийся из причёски. Взглянув в автомобильное зеркало, я даже не узнала себя. Что только с мадамами делает косметика. Не то чтобы мне не нравилось … хотя нет, не нравилось.  

Ну а потом была армия, которая стала мне настоящим домом (спасибо фальшивым документам, которые и проверять то особо не стали). Здесь я получила образование, усвоила много полезных навыков, а главное – завела друзей. Почти десять лет моей жизни прошли среди простых ребят, не особо отягощавших себя умными мыслями и рассуждениями. Хотя некоторые были похожи на меня – тоже либо прятались, либо бежали. Иногда от самих себя. Нам ставили задачи, которые мы выполняли быстро, чётко в соответствии с приказом. Если бы не это чёртово ранение я и сейчас бы была там – ДОМА, где меня ценили и уважали. В госпитале, провалявшись полгода на кровати, я впервые увидела на экране телевизора свою мачеху в разделе криминальной хроники. Она почти не изменилась. Та же мерзкая ухмылка на тонких губах, тот же хищный взгляд, те же выпирающие наружу сиськи. Оказывается, она стала чем-то вроде «крёстной матери». Возглавила какой-то там преступный синдикат, да ещё и с правительством постоянно цапалась. В общем, цирк, да и только.  

Выйдя из больницы, я за полгода промотала все мои накопления. Оказывается жизнь на гражданке удовольствие не из дешёвых. Вопрос с пенсией затягивался на неопределённый срок. Почему? Ну, так у нас как? Сражаться и погибать всегда почётно, а вот выплачивать пенсии и пособия – тут надо разобраться.  

В общем, через некоторое время в голове моей сложился план, по которому я была намерена потребовать у своей мачехи, причитающиеся мне денежки. Именно потребовать, в конце концов, я уже была не той сопливой, испуганной девчонкой, от которой можно было избавиться, вышвырнув её из дома. Да и неприятно было думать, что состояние моего отца стало начальным капиталом для основания преступного синдиката. Родитель мой хоть и не разбирался в женщинах, но человеком всё же был неплохим.  

Автомобиль спустился с холма и уже который час послушно наматывал милю за милей, легко подчиняясь моим командам. Распахнув сумочку, я отодвинула в сторону ребристую рукоятку и ещё раз взглянула на жёсткий диск обещавший мне безбедную жизнь и обеспеченную старость.  

Ограбить главу преступного синдиката это вам не баран чихнул. Но и я, знаете ли, раньше не выпечкой пирожных занималась. Пару месяцев на разведку и анализ ситуации. Ну, там охрана, привычки и т. д. и т. п. Потом последовал месяц службы в качестве служанки (чего только мне стоило сдержаться в ответ на их хамское поведение). Ну и наконец, две недели на разработку плана и добычу снаряжения. Правда некоторые детали снаряги и подготовки были для меня … чем-то новым, необычным. Ну а как назвать вечернее платье, кожаную сумочку, смешное нижнее бельишко, одолженное мною у одной из «сестричек»? Я же такие аксессуары раньше никогда не использовала, не говоря уж о походе в салон и обязательном маникюре, педикюре и причёске, чтобы соответствовать загородному приёму моей мачехи, да еще, чтобы никто не узнал во мне недавно уволившуюся служанку.  

Спрятав в глубине сумки жёсткий диск со счётами покойной госпожи Шварц, я потёрла разбитую в кровь коленку и проверила, не промокла ли повязка на боку. Что-то скучно. Проведя пальцем по дисплею, активировала радио.  

– … криминальная полиция заявляет, что произошедшая в особняке неподалёку от замка Штольценфельс бойня, всего лишь банальная разборка между криминальными группировками. Виновные будут задержаны в ближайшее время и наказаны по всей строгости закона. А теперь о погоде …  

Щёлкнув по монитору и чертыхнувшись от боли в обожжённом о ствол штурмовой винтовки пальце (да и ветераны делают глупые ошибки когда торопятся), я вырубила передачу. Всё равно ничего интересного. Автомобиль, ровно урча, уносил меня всё дальше и дальше в будущее. Ну что я могу сказать? По-тихому не получилось. Вот такая я неправильная Золушка.