Новое Время: Кусок №6 Степень критики: Да напишите уже что-нибудь...
Короткое описание: В общем-то первый узловой момент. Всплывают старые герои и объясняется много важных вещей. Дико нужен взгляд со стороны. Не могу понять, всё ли учёл, всё ли объяснил по сюжету.
Поздняя промозглая английская весна только-только вступила в свои права. Низко стелющийся туман по утрам намерзал на любой металл, находящийся на открытом воздухе, и превращался в причудливое нагромождение сосулек. Но они тут же таяли при первых же лучах солнца. Далёкие невысокие шотландские горы проступали уже не зимней синевой, а тёплым жёлтым с краснотой светом. Западные склоны всё ещё светились отражённым солнцем в вечерние сумерки, а восточные – в утренние. От них свет отражался как от луны и наполнял долину бархатным переливом мерцания и причудливой игрой теней. От каждой горы отражался неповторимый, особенный свет, и каждый предмет давал множество теней. Для человека, никогда не жившего в горах, это были невероятные моменты, надолго запоминающиеся своей красотой. Марк давно привык к горам на горизонте и поэтому в это утро отнёсся к красивейшему явлению природы как к чему-то совершенно обыденному. В жизни Марка после переезда одиннадцать лет назад ничего кардинально не изменилось. Разве то, что ему было уже за тридцать. Распорядок дня не менялся с годами. Всё та же муштра и всё то же обучение причудливому искусству помнить. В слово «помнить» люди в ордене вкладывали нечто большее, чем простые обыватели. Для них этот глагол подразумевал кроме общепринятого у всех людей смысла «быть частью ордена» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Селена выхлопотала разрешение остаться в этой брошенной деревеньке на границе с Шотландией именно из-за необыкновенной красоты пейзажа. Творческое сердце, высокий полёт души не под силу было изменить даже ордену. Она каждое утро, когда не было очень холодно, выходила любоваться пейзажем. Выходила именно тогда, когда восточные склоны гор медленно с вершины до подножия озарялись светом невидимого солнца. Когда долина наполнялась красноватым светом и плясали тени. Позже к ней стал присоединяться Марк. Только Кир спал долго. Потом просыпался Кир, и дом с его пробуждением оживал. Тысяча и одно дело от приготовления завтрака и уборки до починки протекавшей крыши и поправки трубы камина вмиг рождалось и исполнялось в доме. Все предметы словно приобретали какой-то внутренний незаметный ранее двигатель и начинали свой хаотичный хоровод. Потом был обед. Ну а потом начиналась муштра. Марк учился и учился всему тому же. Древнехеттскому, испанскому, французскому, итальянскому, немецкому, философии, религии, устройству ордена, его делам и так далее. Селена и Кир требовали безукоризненного знания всего этого. Начальство в свою очередь требовало от них. Даже в этом затерянном уголке чувствовалась тяжёлая рука орденского начальства. Кир и Селена после того, как Марк начал сносно объясняться и понимать по-древнехеттски для своих совещаний организовывали поездки в центр якобы по делам. В это время, а это могло длиться несколько недель, Марку приходилось скучать. Скучал о активно. Мог целыми днями бродить по окрестностям, а когда было особо скучно, опустошал маленький винный складик в подвале усадьбы. Поэтому Кир и Селена считали своим долгом по возвращении привезти бочку-другую пива и десяток бутылок шотландского виски, так как и не надеялись застать в складике хоть сколько-нибудь спиртного. Они искренне считали, что для Марка их отъезды представляют собой отпуск, когда не надо напрягать мозг и можно просто побродить по предгорьям с самострелом. Была в домике также маленькая библиотечка орденских книг, рекомендованных для новичков. Марк не знал обязательно ли было их прочтение, но тем не менее глотал их все. Иногда с усилием, иногда с удовольствием. Но это были в основном скучные трактаты об особенностях орденской психологии и истории, и Марк их не любил. Была, правда, парочка полюбившихся Марку трудов. Самой любимой была книга об участии ордена в истории человеческого рода, в которой описывались многие реальные случаи орденского вмешательства в дела монархов и судьбы государств. Именно оттуда Марк почерпнул о таких легендарных орденских членах как Мерелиус и Александер. Сам магистр и его первый помощник вмешивались редко, только в самых тяжёлых случаях, когда надо было смягчить особо уж разбушевавшуюся человеческую жестокость, и на самой заре ордена как такового, когда людей было ещё очень мало. Марк был особо впечатлён глобальнейшей операцией по спасению Римской империи. В ней участвовал весь орден до последнего человека, то есть около пятидесяти помнящих. Операция и удалась и не удалась одновременно. С одной стороны орден отсрочил падение Рима на пятьдесят лет и спас от уничтожения некоторые особо значимые памятники искусства, но с другой предотвратить падение Вечного города даже орден был не в силах. «Ничто не было в силах остановить историю. Что должно случиться, то случится Раньше или позже. Ничто не предотвратит глобальных изменений, которые должны произойти для естественного хода истории», - писал автор труда. Селена говорила, что книгу написал сам магистр, но не захотел раскрывать это, поэтому на корешке значилось другое имя. Как понял Марк, орден мнил своей главной задачей вмешательство в естественный ход событий в человеческом обществе. Он облагораживал и направлял в нужное русло его развитие, устраняя пороки и прививая прекрасное. Именно для этого и готовили Марка. Именно для этого и прививали Марку всю циничность и презрение к людям и их хрупким жизням. «Тот, кто находится высоко в человеческой лестнице рангов просто вынужден быть циничным. Ему очень часто приходится решать важные вопросы, от которых зависит благополучие, а порой и жизнь миллионов людей. Такие решения принимаются одним только голым разумом, при их принятии нужно уйти от чувств и эмоций. А тот член ордена, который вершит политику государств находится выше любого из этих властителей. Поэтому при принятии важных решений требуется особое отрешение от человеческих чувств и эмоций. Ошибка его бывает фатальна, а ничто не родит на свет столько ошибочных решений как человеческая природа», - писал Мерелиус, если это был он. Контроль над всеми людьми - вот сущность ордена. Цинизм и голый разум, никаких чувств – вот его идеал. Марку предстояло стать одним из этих железных людей с чёрствыми душами и каменными сердцами. Это сложно, этому его учили пятнадцать лет. Долгих пятнадцать лет его главным занятием были уроки жестокости и цинизма, чёрствости и душевного холода. Освоил ли эту науку Марк? Насколько смог – да.
2.
Карлайл, графство Ланкашир, Англия 1537 г н.э.
Текли годы, жизнь всё не менялась. Словно кто-то неведомый и могущественный завернул кран жизни, когда Марку едва исполнилось девятнадцать. Подумать только! Полжизни назад ничего не предвещало чего-то необычного. Жизнь текла своим чередом. Были родители, были друзья была даже сумбурная юношеская любовь. В этом возрасте многие уже имели по нескольку детей, а Макс всё никак не мог найти себя на этом поприще. Всё как-то не так складывалось... Может быть намеренно кто-то расстраивал его жизнь специально, чтобы не о чем было и жалеть, не от чего уходить, нечего бояться потерять. Первая его девушка ушла от него, когда он уже помышлял идти к её родителям для серьёзного разговора. Просто в один прекрасный день сказала, что через неделю у неё свадьба и Макс приглашён. Призналась, что Макс ей больше симпатичен, чем её жених, но такова воля родителей, и она не видит причин сопротивляться. Странно, но Макс не почувствовал ничего. Совсем. Ни сожаления, ни ярости, ни обиды. Просто встал и ушёл, ни о чём не жалея, ничего не вспоминая. Вычеркнул этого человека из своей жизни и всё. Он удивился, как легко это у него получилось. Раз и всё. Ни страданий, вообще никаких чувств. Просто его душа искала выход для своих чувств, была у ней потребность чувствовать нежность хоть к кому-нибудь. Он чувствовал к ней, теперь было не к кому – вот и всё, что изменилось. Через неделю он был с другой. С ней тоже не повезло, её отбил соперник через полгода. Макс даже ему особо и не сопротивлялся, хотя если бы оказал отпор, неизвестно кто бы праздновал победу. Потом были ещё две... Марк сейчас не помнил ни их лиц, ни имён. Так, пассажиры. Потом была пятая. Её ему привёл отец. Может быть он действительно желал Максу счастья, может быть просто хотел занять его, убрать, чтоб не путался под ногами. Макс подчинился ему, хотя и чувствовал, что его общество было в тягость несчастной пассии. К тому времени ему уже было всё равно с кем и как он проживёт эту жизнь. Он смирился и поплыл по течению. С родителями у Макса тоже никогда не было тёплых отношений. Он был средним из пяти сыновей в семье торгового человека. Старшие сыновья были надежда и опора отца, те, кому он когда-нибудь передаст свои дела. Младшие – любимцы и баловни родителей. А кто же средний, Макс? Он ощущал свою некоторую отчуждённость от семьи. Ему чужды были отцовские дела, он считал их барыжничеством, ему чужды были ласки родителей к младшим братьям. Ему всё в этой семье было чуждо. Интересно, кто-нибудь заметил его исчезновение восемнадцать лет назад? Наверное, кто-то и заметил, но не сразу, но вряд ли кто-то особо горевал. Его считали «неправильным» дурнем и давно оставили надежду исправить и наставить на путь истинный. Может быть, они вздохнут свободнее без него. Было что-то фатальное в этих размышлениях, поэтому Марк не любил, когда они вдруг нахлынут и поглотят его всего. Он гнал их. Когда с головой окунался в дела, когда заливал вином. Теперь же не было ни малейшего желания делать ни то, ни другое. Марк, наверное, первый раз в жизни всерьёз задумался о своих корнях, о том, что он оставил там. Получалось, что ничего. Ничего, что бы стоило благодарных или хотя бы уважительных отзывов хотя бы от собственных потомков. Ничего даже для самых непривередливых глаз. Да и потомков-то не было, некому было судить. Всё эта проклятая память, всё из-за того, что Макс помнил.Не зря орден уделял столь огромное внимание психологии своих будущих членов. Не зря Селена столько раз твердила Марку, что самое сложное каждый раз вычеркивать себя из жизни. Марк понял это только теперь, когда прожил две трети жизни. Поздно.
Это мрачное самосозерцание было прервано приездом Селены и Кира. Они подкатили к главному входу, что обычно не делали. Трое маскировали свое убежище с параноидальным упорством. Они маскировались под обычных поселян когда выезжали за его пределы, задолго до усадьбы держались в стороне от больших дорог и подъезжали всегда со стороны леса. Теперь же Селена и Кир покатили по большой давно неезженной дороге, по которой ездили старые хозяева усадьбы до страшной эпидемии. Подкатили они с шумом на дорогой карете, хотя обычно использовали самую обыкновенную крестьянскую телегу, на которой к тому же привозилось съестного на месяц. Сегодня же не было привезено ничего. Кир выскочил из кареты и бегом направился к Марку. - Тащи сюда библиотеку, быстро! - закричал он. Марк не спрашивал зачем, что да как, он просто молча вскочил и побежал в библиотеку, в то время как Кир нервно смотрел на дорогу и подгонял его. В три ходки собрание из сорока толстенных талмудов было погружено. Кир затолкал Марка внутрь, сел сам, дал знак кучеру и четвёрка лошадей понеслась так быстро, как могла. Они неслись по заброшенной дороге на юг. Марк непонимающе разглядывал их лица. Напряжение чувствовалось в каждом мускуле. Что случилось? Почему всё в такой спешке? Они уже сильно постарели с периода их первого знакомства. Им обоим было уже за шестьдесят. Но в век, когда только каждый второй доживал до этого возраста и когда возраст этот считался преклонным, они как будто и не замечали своих лет. Оба были всё так же энергичны, оба горели жаждой деятельности, а между тем оба были уже совсем седые. Марк смотрел в их суровые в этот день лица. Тревога уже ушла Они горели решимостью, причём какой-то холодной и злой решимостью, как преступник, готовый на убийство. Пару-тройку раз они переглянулись, как бы поддерживая друг друга перед чем-то важным и трудным. Миль семь или восемь проехали молча, затем Селена начала разговор: - Нами очень недовольно начальство. Сегодня ближе к вечеру в нашу усадьбу возвращаются старые хозяева. Мы не успели даже убрать следы нашего пребывания там. Сами еле-еле успели убраться. Мы допустили серьёзный просчёт, нами недовольны. - Библиотеку вывезли как самое ценное? - Да. Мы не хотели приезжать сами, хотели прислать курьера, но в последний момент решили вернуться. - Правильно сделали. Если бы приехал чужой человек даже с бумагой от вас, я бы не сделал всё так быстро. Через десять миль остановились в таверне на ночь, отдохнуть самим и дать отдых лошадям.
3.
- Послушай, Марк, - со всё той же самой решимостью в голосе сказала Селена. - Мы с Киром хотим рассказать тебе кое-что. Сама эта фраза смысловой нагрузки не несла никакой. Селена и Кир хотели довольно давно, и Марк догадывался. Марк всегда был готов слушать что-нибудь интересное, и Селена это знала. Разговор происходил в комнате придорожной таверны. Комната была как всегда самая укромная, которая только существовала в этом клоповнике. Как всегда возможность прослушки была исключена до минимума. Марк кивнул в знак того, что Селена может продолжать. - Я пришла в орден в тринадцатом веке, Кир древнее меня, он ещё византиец. Отсюда и псевдоним. - «Кир» по-гречески означает «господин», «повелитель», - не без гонора заметил Кир. - Кир, поправь, если ошибаюсь, но ты ведь из девятого века? - спросила Селена. - Из восьмого. - Ой, прости пожалуйста. Совсем забыла со всем тем, что произошло. - Ничего, ничего, бывает, - успокоил Кир. - Познакомились мы впервые в 1307 году. В то время было достаточно широкое дела о противостоянии Тамплиеров и короля Франции Филиппа. Эти пронырливые тамплиеры накопали что-то о нас, мы их и убрали с дороги. Ты не можешь не знать эту историю, о ней довольно много писали. - Да, это известный факт, как известно и то, что противостояние это длилось около пятидесяти лет. - Да, это была долгая история. Поначалу магистр организовал орден по образу и подобию рыцарских. Всё у нас было как там: строгая иерархия, настолько, что низшие члены понятия не имели как внешне выглядят высшие и чем они, собственно, занимаются. Были и несколько тайн за семью печатями, которые обязан был хранить весь орден, ну и так далее. Влияние этих правил до сих пор очень сильно. И до сих пор из ордена нет обратной дороги. Ну ладно, это к делу относится слабо, - словно опомнилась Селена. Ох, как много интересных и удивительных вещей, которых знать не должен, узнал Марк из-за её болтливости! - Так вот, если о деле, то мы работали в одной упряжке в одном периферийном звене. Орден тогда напрягал большую часть своих сил на это дело и большая часть людей работала над ним. Тогда мы были самыми обыкновенными информаторами, чья задача разнюхать и донести, и так случилось, что работали мы в паре. Дело в том, что тамплиеры были очень внимательные и подозрительные, поэтому, чтобы ввести нас в среду пришлось попотеть. Мы разыгрывали мужа с женой под очень специфической легендой. Кир, якобы выкрал меня у моих родителей, по обоюдной нашей любви, разумеется. Ну и убежали мы куда подальше. «Куда подальше» оказалось тихим местечком во Франции, близ крепости Ла-Рошель. Крепость и прилегающие земли, конечно же, принадлежали рыцарям. Порт этот был вообще крайне странным. Он не располагался на севере, что выгодно для торговли с Англией, не располагался он и на юге, что было выгодно для торговли с Испанией, он был посередине. А между тем, тамплиеры затратили уйму сил и средств для его постройки, к нему вела прекрасная дорога. Уголок, конечно, был вдалеке от торговых путей, место было тихое, для беглецов идеальное. Мы поселились в усадебке у дороги и всего-то должны были замечать весь транспорт, идущий в крепость и из крепости и доносить об этом самом транспорте наверх. Ну и, разумеется, для прикрытия изображать из себя безумно влюблённую друг в друга молодую чету. Так и было. Мы старались. По обмену многозначительными взглядами Марк понял: воспоминания. У Кира на лице в эту паузу Марк увидел не ярость, не обиду, не жажду мести – грусть. Он грустил о прошлом, чего Марк и представить себе не мог. Кир, который 25 лет каждую ночь во сне скрипел зубами в бессильной злобе, при воспоминании об этом прошлом жалел, что оно прошло! Селена рассказывала ему то, что они вдвоём 25 лет скрывали. Марк не спрашивал почему, просто пришло время. Все двадцать пять долгих лет Марк каждый день чувствовал, что что-то скрыто, что-то они не договаривают, о чём-то умалчивают. Но Селена довольно быстро дала Марку понять, что ни под каким видом не будет рассказывать то, что Марку знать не обязательно. Тот и молчал. В первое время ещё пытался заставить проговориться, но потом отчаялся. Это была закрытая тема. Селена продолжила после долгой паузы. - Три года мы работали спокойно. Всё это время мы жили обычной жизнью. Уж не знаю, чтодало им повод нас подозревать. Ну, в общем, они повели нас к себе в застенок. Что ж, они умели надавить на людей. Ты пропускаешь одну вещь... - поправил Кир. Селена задумалась, потом поняла. - Ну, к тому времени мы то ли так хорошо вжились в наши роли, то ли просто любили друг друга, но наши отношения уже совсем не были строго деловыми. - Тут они опять взглянули дуг на друга с неожиданной теплотой. - В общем, именно на это тамплиеры и надавили. Мы с ними совершили сделку. Мы рассказали им всё, что знаем об ордене и его планах, они обещали нас спрятать. - К слову, приезжал сам магистр тамплиерский, Жак де Моле, и сам лично с самыми своими доверенными людьми с нами работал, - вставил Кир. - Мы и подумать не могли с каким огнём вздумали играть. Обожглись мы сильно, так что ещё пару сотен лет зализывать. К чести рыцарской, они выполнили то, что обещали. Под вымышленными именами со своим грузом они переправили нас в Чехию, где мы могли спокойно отсидеться, орден не имел там ни одного своего человека. Жили мы там двадцать... Не помню... - Двадцать шесть лет и восемь месяцев, - уточнил Кир. - Долгих двадцать семь лет. В нашем мире не стало ни ордена, ни интриг, ни противостояния тайных сил – ничего. В этой глухой стране мы могли спокойно доживать свой век. - А тем временем за эти двадцать шесть лет в Европе изменилось многое. Хуже всего пришлось тамплиерам. Орден изменил тактику. Он окружил короля Франции, где находилась штаб-квартира ордена, нужными людьми: непосредственно орденцами или очень сильно от них зависимыми. Король к ним прислушивался. Главным образом короля подталкивали давить на папский престол. А тут ещё у пап случился конфликт. - Причём конфликт, будем говорить прямо, отнюдь неслучайный. Бонифаций VIII, из-за чего-то повздорил с Филиппом Красивым. Кончилось для него всё плохо. Филлип его сбросил, причём очень грубо. Сбросил, и посадил своего человека, пешку, епископа Бордоского, который остался в истории под именем Климента V. За это папа уступил на пять лет королю все церковные доходы в пределах Франции и вообще обещал полную покорность. В конце концов в 1309 году папская резиденция была перенесена в Авиньон, во Францию. - В Риме тогда было очень уж неспокойно. Папское государство по большому счёту распалось, власть принадлежала влиятельным аристократическим родам, постоянно конфликтующим друг с другом. Но это, разумеется, предлог. Король, а вместе с ним и орден прибрал папу поближе. - Тамплиеры как монашеский орден, подчинялись папе, папа же очень зависел от короля. Королю же тамплиеры очень мешали. И вот, воспользовавшись в качестве предлога каким-то ничтожным доносом, Филипп приказал без шума допросить нескольких тамплиеров, а потом начал секретные переговоры с папой, настаивая на расследовании творящихся в ордене дел. Папа возражать не стал. Тогда король понял, что пришло время нанести решающий удар. 22 сентября 1309 года, как сейчас помню, король отдал секретное распоряжение об аресте всех тамплиеров на территории Франции. Операция стала классикой в нашем ордене: три недели в строжайшей секретности готовилась главная операция, низшие чины, то есть королевские чиновники, командиры военных отрядов, а также местные инквизиторы, понятия не имели о том, что им предстоит. Приказы поступили в запечатанных пакетах, которые вскрыли лишь 13 октября. Храмовники были захвачены врасплох, сопротивления не было. - Филипп формально действовал с полного согласия папы. Но тот узнал о проведённой полицейской операции только после её завершения. Тамплиерам были приписаны многочисленные преступления против религии: ересь, сатанизм и так далее. - Король созвал генеральные штаты, заручился их согласием и теперь папа уже не мог сделать ровным счётом ничего. Случилась, правда, между ними маленькая неувязочка. Конкретно о том, кому достанутся сказочные богатства храмовников: папе или королю. Богатства достались ордену. Ранее, в ходе следствия, бесследно исчезли человек тридцать видных храмовников. Как их ни искали французы, это ни к чему не привело. Их сцапал орден. Наши выудили из них всю информацию по финансам храма, они все поступили в казну помнящих. - Мы естественно ни о чём знать не могли. Мы вообще лет десять не видели людей. Но случилось роковое и для нас. Нас конечно же считали до последней капли крови остававшимися преданными ордену и поступившими по инструкции. - Какой инструкции? - не выдержал Марк. Обычно он сидел молчком, когда Селена рассказывала, но это было важно. - Кир, покажи. - Кир достал из рукава стилет. Селена отогнула на шее маленький пластырь телесного цвета, под которым обнаружилось лезвие. - Каждый выбирает это по своему усмотрению, но при угрозе пыток ты должен покончить жизнь самоубийством. - А мне почему... - Марк не успел закончить вопрос как понял на него ответ, - ...понял. - Ну конечно, Марк ещё не знал ничего интересного для врагов ордена, пытать его незачем. - Но естественно, ни по какой инструкции мы не поступали, мы мирно жили себе в Чехии. Но на беду, к ордену в лапы попал один из тех, кто был посвящён и в наш секрет. И орден узнал, что мы его предали и живём в своё удовольствие в далёкой стране. Они послали карательный отряд, те нашли нас. Полсотни лет мурыжили нас и разбирались со всеми обстоятельствами. Потом сослали на сто лет носиться курьерами по всей Европе, потом в канцелярию разгребать переписку и архив, и вот доверили первое серьёзное задание – тебя. По секрету скажу, что обучать новеньких считается в ордене одним из самых грязных занятий. - Но тут есть одна маленькая загвоздка. Тамплиеры знали только примерное место нашего пребывания, а я из очень надёжного источника знаю, что карательная экспедиция искала нас не более чем две недели. Очень быстро. Н самое главное доказательство – ты. - Я? - удивился Марк. - Ты, - подтвердила Селена. - Именно ты. Потому что нам известно, что орден как-то ищет для себя новеньких. Как можно из миллионов людей определить десятки тех, кто помнит? Как можно это сделать? В моей голове не укладывается. Однако, если можно из многих людей выделить тех, кто нужен ордену... Если можно найти новеньких, то что помешает найти нас, которых они уже знают как облупленных? По-моему ничего. Я ещё раз повторюсь, что нам всего лишь указали на тебя. Берите и мучайте. Нашли тебя не мы. И как это было сделано, мы даже примерно не представляем. Тебя мы спрашивать не будем. Мы уже давно успели убедиться, что ты ничего по этому поводу не знаешь. - Почему вы мне это рассказали? - не мог понять Марк. - Да понимаешь, наболело, - ответила Селена. - И оставалась очень маленькая надежда, что у тебя появится какая-нибудь хоть самая бредовая догадка. - Мне нужно время. Чтобы подумать. Хотя бы недельку. - Нет у тебя времени. Что значила эта последняя фраза Марк так и не допытался. Какое-то время просто помолчали. Потом Селена продолжила: - Марк, мы тебя научили всему, что тебе полагается знать на этом этапе. Кроме одного. Это последнее, что ты должен от нас узнать. - Я слушаю, - сказал Марк. - Дело в том, что вспоминаешь каждый раз по разному. Когда сложнее, когда совсем просто. Когда раньше, когда позже. Это зависит от самого человека, от его силы.Ну ты понимаешь, кто-то больше предрасположен природой помнить, кто-то меньше. Это своего рода сила человека. Это зависит от множества вещей, например, от тела, которое тебе досталось. Но главным образом это зависит от смерти. Смерти? - не понял Марк. - Да, чем ты мучительнее умирал в прошлой жизни, тем труднее вспомнитьв следующей. Мы называем это смертевой травмой. Марк протянул паузу. Селена знала, что в некоторые моменты Марк задумывался настолько, что становился неспособным воспринимать любую информацию из внешнего мира. Она научилась определять такие моменты по лицу своего подопечного. - А какая смерть самая лёгкая? - спросил, наконец, Марк. - Сложно сказать, - вступил в разговор Кир. - Например, когда отсекут голову и умираешь секунд за пять, потом вспоминатьдовольно легко, а вот если лихорадка какая нападёт и умирать будешь в своей постели вспоминаешьпоздно, хотя и легко. Правда, если сильная хворь нападёт и в конвульсиях будешь мучаться, рискуешь вообще не вспомнить. Если под пытками замучают, то потом не помнишь некоторые куски, ну как в обычной памяти, если что-то напрочь забудешь, ну то есть если, например, какой-то предмет, или звук, или человек напомнят – всё вернётся мигом. Стараются умирать так чтобы раз – и готово, Кир воинственно резко прочертил в воздухе невидимую линию. Понятно, а вы как умирали? Поделитесь опытом. - Ну, как говорится, время придёт – сам узнаешь, - сказала Селена. - Ещё один вопрос, - Марк не сразу подолжил, подумав, как бы получше сформулировать вопрос: - но так запытать помнящего, что он потом не будет помнить и тем самым убить его? - Да, - ответил Кир. - Лишение памяти - наша высшая мера наказания.
4.
Назавтра двинулись дальше. Уже без опаски быть пойманными или обнаруженными. Дорога уносилась вдаль уже не как вчера. Кончился ещё вчера казавшийся бесконечным лес, начались поля покуда хватает глаз. Конца не было видно возделанной равнине. Порой одиноко возвышались живые изгороди, за которыми скучали на нежарком ещё весеннем солнце маленькие группы овечек. Колёса оставляли узенький след в пыльной колее. Ехалось легко. Уже не было хвоста, хотя бы даже и мнимого. От тряски пассажиры клевали носами. К вечеру приехали. Приехали в довольно просторный каменный дом. Любопытно в нём было то, что вела к нему всего-то узкая практически заросшая дорожка, а дом представлял собой громаду. Внутри было оживлённо. Сновали какие-то люди, слышались отовсюду их голоса. Одним словом, дом был обитаем, очень даже обитаем. Марк думал, что поездка затевалась лишь с целью смены места убежища, но этот домик не мог даже претендовать на звание убежища. Он вопросительно посмотрел на спутников. Те велели ни о чём не спрашивать и вылезать из кареты. Когда все вышли, Селена повела их внутрь. Несмотря на обитаемость дома, никто встречать не вышел. Совсем никто. Кир шагал сзади Марка и от этого у него сложилось ощущение, что его ведут куда-то под конвоем. Вошли через открытые настежь ворота. Внутри сновало множество людей с какими-то бумагами и ещё непонятно чем. Они не обращали ровно никакого внимания на вновь прибывших. Как будто прозрачными они были. А вновь прибывшие прошли наверх по шикарной мраморной лестнице и там углубились в лабиринт коридоров. Сделали пять или может быть больше поворотов. Селена вела уверенно, явно была здесь несколько раз. По дороге Марк заглянул на первый этаж и увидел там суету и беготню десятков курьеров, пыль и хаос. На втором же этаже всё блестело. Странно. Наконец, Селена постучала в одну из дверей и сразу же вошла. Кир сзади протолкнул Марка за ней. Кабинет был похож на тот, что был в старом доме Марка, когда он был ещё Максимилианом Фростом. Отец в нём вёл свои торговые дела. Только у его массивного кресла стояли счёты в рост человека. Здесь их, конечно, не было, но эта маленькая деталь была, пожалуй, единственным отличием. Такой же длинный и узкий стол, заваленный бумагами непонятного назначения, так же на нём стояло штук пять чернильниц, так же кругом валялись годные и негодные перья для письма, так же лежали объедки, так же стояло несколько кружек с травяным чаем, допитые и недопитые, засохшие. Даже хозяин был похож на старика Фроста. Такой же невысокий, сухонький, немного подслеповатый с вечно задумчивой миной. Марк в первые минуты даже не поверил собственным глазам и лишь постепенно пришёл в себя. Сухонький старичок не сразу поднял глаза на вошедших. Потом, увидев Селену и Кира, он вдруг резко помрачнел и посуровел. Те же двое как-то бочком отодвинулись от Марка и теперь стояли немного в стороне. Их буравил глазами старичок. Даже Марк чувствовал какой тяжёлый у него взгляд. - Явились, сволочи! - закричал он свирепо, - пустяковое дело доверить нельзя! Что, мне теперь до скончания веком за вами по пятам ходить? Как можно на ровном месте всё запороть! Я вас под трибунал подведу!.. - он помолчал вдруг как бы смягчившись. - В следующий раз точно подведу. Теперь пошли вон, чтоб глаза мои вас недоумков не видели! Тут старичок посмотрел на Марка. Вдруг внезапно смягчились его суровые черты. - А, вот и тот самый Марк, который у этих бездарей умудрился чему-то научиться. Дай посмотреть на тебя, - он немного отошёл и сощурился. - Орёл! Молодец! Вот какая смена-то нам подрастает. - Он сделал пригласительный жест на высокий стул направо от своего стола. Марк послушно сел. - Вот никому ничего доверить нельзя! Вот на ровном месте умудряются такое дело под угрозу поставить! - он погрозил пальцем на дверь. - Если б не я, давно бы распылили обоих, а они неблагодарные вон как меня подводят! Но ты молодец! Но давай уже о деле. Вот. - он выудил из беспорядочных гор бумаги на столе небольшую книжицу. Марк и не видел таких. Все книги, которые он в руках держал, были труды учёных мужей, увесистые и умные. Эта же весила полфунта и легко помещалась у Марка на ладони. Старик продолжил: - открой и почитай. - «Свод инструкций от 14 века, печатное издание», - прочитал вслух Марк. - Ты не поверишь, но эта книга изготовлена специально для тебя. Я «пробил». Потом скажешь насколько удобно ей пользоваться и может быть мы пустим это дело в серию. Большинство старых сводов ещё рукописные. Тебе придётся до завтрашнего вечера, то есть примерно за сутки, выучить назубок, благо там немного. Смотри, там в саду есть скамеечка, - он указал пальцем на окно – топай, садись на неё и учи, а я посмотрю отсюда. Марк встал и вышел. Он каким-то чудом вспомнил обратный путь до мраморной лестницы, спустился с неё и прошагал по саду к каменной скамеечке. По дороге он осмотрел садик. В саду были посажены правильными рядами могучие клёны. Опавшие осенью листья лежали аккуратными скирдами. За садиком явно ухаживали. Марк плюхнулся на скамейку и открыл книгу. Книга и правда оказалась совсем небольшой, в ней было листов тридцать – не больше. «Выучит до завтрашнего вечера, - подумал Марк. - Примерно через час начнёт смеркаться, как тогда». Решил, что о нём позаботятся. А не позаботятся, так можно заночевать прямо здесь, на скамейке. Марк иногда ночевал на открытом воздухе в старом убежище. Конечно, ещё прохладно, но ничего, стерпеть можно. А утром опять за книгу. Книга содержала очередную порцию скучных инструкций, коих Марк уже вызубрил несчётное множество. Правда касались они лишь того, как действовать после того, как вспомнишьв следующей жизни. Марк прямо и выучил их за час, пока не начало смеркаться. Он никогда не жаловался на свою память да и инструкции выдались лёгкие. Марк подумал-подумал и пошёл обратно к воротам. Там он минул первый этаж, где совсем уже стихла беготня служащих, поднялся на мраморную лестницу. Внутри не было ни одного огонька, ночью дом ничем не освещался. Быстро наступавшая тьма мешала ориентироваться, но тем не менее, Марк после двух ошибочных поворотов нашёл кабинет старичка. Коридоры были совсем пусты. Он постучался и сразу же открыл как Селена. Хозяин, похожий на старика Фроста всё копался в бумагах. - Здравствуйте, я закончил, - проговорил Марк. Старичок почему-то посмотрел на скамейку, где должен был сидеть Марк, потом, как будто удивившись почему Марка там нет, перевёл взгляд на него. Марк смело подошёл и положил на стол «Свод инструкций». Старичок посмотрел на «Свод» поражённый, потом снова на Марка и ехидно спросил: - И вы, голубчик, готовы держать экзамен? Марк кивнул. - Ладно, верю, - как бы сдаваясь сказал старик, но потом ехидно продолжил: - Как говорится доверяй, но проверяй. Кир! Кир только и дожидался за дверью. - Кир, проэкзаменуй его. И Кир начал экзаменовать. Ледяным голосом он спрашивал и в то же время лицом гримасничал на старика очень неудовлетворённо. Марк так же ледяным голосом отвечал и лицом соглашался. А хозяин кабинета с головой погрузился в свои бумаги. Он ставил росчерки и пометки на бумагах, внимательно их читая, иногда надписывал целые пассажи скрипучим пером. Судя по всему, занимался работой редактора. Наконец, старик знаком показал прекратить. Кир послушался. Старик встал и подошёл к свободной стене. Всё пространство в кабинете занимали шкафы с книгами и бумагами, эта стена была свободна. Марк пригляделся и понял, что её составляют две большие потьеры, настолько плотн подогнанные к стене, что сразу и не поймёшь. Старичок дёрнул почти неразличимый для глаза короткий шнурок под цвет портьер, и те раздвинулись. За ними оказалась крупная карта Европы. В «Своде» на последней странице тоже была карта Европы, маленькая. На ней были указаны координаты канцелярий ордена, которые Марк был обязан запомнить. На большой карте они отсутствовали. - Покажи мне все канцелярии, которые сможешь вспомнить. Постарайся чтобы не оставалось свободных от них уголков. Марк выполнил. Как показалось ему самому, он назвал практически все. - Хорошо, присаживайся, Марк. Ну как, удобная книжица? - Удобная, - ответил Марк и присел. Старик многозначительно кивнул Киру, занявшему позицию сзади кресла. Марк не успел ничего понять. Стилет Кира молниеносно вонзился ему в заднюю поверхность шеи. Такой удар должен был принести немедленную смерть, но силы у Кира были уже не те, да и попал он чуть левее нерва, так что Марк прожил ещё секунд пятнадцать. За эти пятнадцать секунд Марк успел что-то прохрипеть. Старик успел оправдаться тем, что первый раз нельзя умирать долго иначе всё забудешь. Кир успел отойти на метр, чтобы не запачкаться в крови. Двери кабинета успели распахнуться и оттуда успели войти двое крепких парней. Похоронная команда. А мозг Марка успел вспомнить тот разговор в таверне сутки назад, где Марк узнал о тайне Селены и Кира. Это была последняя мысль Марка перед смертью. Потом пришла темнота. Та самая темнота, что часто видел Марк в своих видениях, когда был ещё Фростом.
Любопытно, но Марк спустя больше тысячи лет мог вспомнить всё до последней мелочи в этом самом клоповнике, где услышал от Селены её рассказ. Сколько он посетил подобных клоповников, дешёвых постоялых дворов и маленьких гостинюшек... Многие сотни. Сколько рассказов в них услышал? Десятки, из них штук пятнадцать поразили его. Помнил ли он хоть одну из них? Нет, он не мог вспомнить даже где, в каком городе они находились. Просто потом он поднаторел в искусстве не засорять мозг мелочами. А тогда... В Англии в далёком шестнадцатом веке он был молод душой и наивен. Он запоминал всё, мелочи липли к памяти как мухи к хорошему клею. Марк помнил каждую щепочку на столе, каждое движение лиц своих собеседников. Потом он не мог вспомнить как выглядели век назад его самые ближайшие товарищи и самые дорогие ему люди. Не мог и всё! А тогда на всю жизнь в память врезались черты этих людей. Именно такими Селена и Кир остались для него навсегда. Старыми и мудрыми. А сам Ма
Просили рассказать понятно или нет. Скажу так. Понятно, что члены ордена не бессмертные, как я думала изначально, а Ате кто перерождаясь помнят все свои предыдущие жизни. Понятно, что селена и кир провинились убежав от ордена, кстати на мой взгляд слишком большое отступление про тамплиеров, надо бы сократить. Понятно, что его обучали, чтобы он переродившись смог вспомнить все чему учили и сразу смог поиступить к выполнению заданий ордена, без отрыва так сказать от производства других членов для обучения заново. Не понятно один момент, где по времени он переродится, в будущем? И не понятно как его нашел орден, это пока самая большая загадка.
Ё-моё... Я только сейчас, осознавая весь проделанный путь, сопоставил обнаруженные мною ошибки с работами других критиков - как же часто я повторялся... Печально, что не так уж много в действительности удалось обнаружить первым. Но и то, что есть, я надеюсь, окажется для вас полезным.
Ты не поверишь, но эта книга изготовлена специально для тебя - какой доверительный тон... Хм... Если старик умён, то он должен был сперва представиться... Потом скажешь насколько удобно ей пользоваться, и, может быть, мы пустим это дело в серию. - Смотри, там в саду есть скамеечка, - он указал пальцем на окно – топай, садись на неё и учи - после слова "окно" должна стоять запятая. Выучит до завтрашнего вечера, - подумал Марк - "выучить"? как вспомнишьв следующей жизни - пропущен пробел. Да и вообще, предложение неудачно... Он постучался и сразу же открыл как Селена - запятая перед "как". Как говорится доверяй, но проверяй - после "говорится" должна стоять запятая. Кир только и дожидался за дверью. - э-э-э... Если он там всё время стоял, то Марк довольно быстро бы нашёл эту дверь. А если старик его вызвал, то когда он это успел сделать? Ледяным голосом он спрашивал и в то же время лицом гримасничал на старика очень неудовлетворённо - мне кажется, Виктор, что вы просто устали... её составляют две большие потьеры, настолько плотн подогнанные к стене - "плотно". Постарайся чтобы не оставалось свободных от них уголков. - запятая перед "чтобы". - Хорошо, присаживайся, Марк. Ну как, удобная книжица? - Удобная, - ответил Марк и присел. - точно устал... Я бы "присел" заменил на что-нибудь вроде "усаживаясь на резной деревянный стул с мягким кожаным сидением, турбонаддувом и гидросистемой..." первый раз нельзя умирать долго иначе всё забудешь. - запятая перед "иначе". Двери кабинета успели распахнуться и оттуда успели войти двое крепких парней. - э-э-э... Двери? Была же вроде только одна дверь? А сам Марк был рядом с ними желторотик, ничего не понимающий в жизни - ну-у-у... Может лучше написать "желторотиком, ничего не понимающим в жизни"?.. Хотя...
Фух, ещё один эпизод пройден. Три часа, и перед вами новый комментарий! Честно, глава поначалу была скучноватой. Описания гор наводили скуку, сбивчивая тирада Селены с историческим экскурсом тоже не представляла большого интереса. Вообще, всю "историю" можно было поместить в эпизод с чтением книг, к примеру. А вот дальше всё стало гораздо интересней. Наконец-то появилось какое-то действие, какие-то намёки на будущее. Честно, я ждал, что Марка убьют ещё в харчевне и не понимал, почему персонажи так долго с этим тянут. Селену и Кира по-своему даже жалко, хотя своё место в произведении они уже отработали. Не слишком, надо признать, ценный эпизод. Любопытна задумка подогнать исторические факты под сюжет. Из Марка мог бы получиться неплохой Фандорин... И всё же чувство, что автор подустал во время написания главы, не покидало меня до самого конца. Ввиду начавшейся моей дуэли, я не могу гарантировать вам, мой друг, что смогу оставлять больше одного комментария в сутки. Простите.
Орден тогда напрягал большую часть своих сил на это дело и большая часть людей работала над ним. - напрягать силы вполне возможно, но вот напрягать их куда-то, в какую-то сторону... Может, заменить это слово на "направлял"? Кстати, после "и" должна стоять запятая. Уж не знаю, чтодало им повод нас подозревать - пропущен пробел. Ты пропускаешь одну вещь... - поправил Кир. - пропущено тире в начале прямой речи. Мы и подумать не могли с каким огнём вздумали играть. - запятая после "могли". Бонифаций VIII, из-за чего-то повздорил с Филиппом Красивым. - зачем тут запятая?.. Тамплиеры как монашеский орден, подчинялись папе, папа же очень зависел от короля. - пожалуй, стоит поставить запятую перед "как". Н самое главное доказательство – ты - опечатка... Я ещё раз повторюсь, что нам всего лишь указали на тебя - тут в начале должно стоять тире, или это продолжение предыдущей фразы? Надо прояснить. И оставалась очень маленькая надежда, что у тебя появится какая-нибудь хоть самая бредовая догадка - какая наивная парочка, я просто умиляюсь... Вот так взяли, да и выложили всё подопечному... Не смотря на весь свой многовековой опыт. И думают, что он с радостью поспешит раскрыть для них все секреты ордена. Хм... Я один такой серьёзный, или просто надо чаще телевизор смотреть? Извините за цинизм. Что значила эта последняя фраза Марк так и не допытался. - перед Марком запятая. Дело в том, что вспоминаешь каждый раз по разному - "по-разному". Это зависит от самого человека, от его силы.Ну ты понимаешь - пропущен пробел между предложениями. Смерти? - не понял Марк. - опять нет тире в начале прямой речи. чем ты мучительнее умирал в прошлой жизни, тем труднее вспомнитьв следующей - пробел. потом вспоминатьдовольно легко, а вот если лихорадка какая нападёт и умирать будешь в своей постели вспоминаешьпоздно, хотя и легко. - пробелы. Не хватает запятой после "постели". Стараются умирать так чтобы раз – и готово, Кир воинственно резко прочертил в воздухе невидимую линию. - запятая перед "чтобы", тире перед "Кир". (Обнаружил какую-то ошибку, но, увлекшись, прочитал абзац целиком... Потом вернулся назад, но сколько не искал, не смог понять, что же я нашёл... Горе-критик.... Простите...) Понятно, а вы как умирали? Поделитесь опытом - тире пропущено. - Ещё один вопрос, - Марк не сразу подолжил, подумав, как бы получше сформулировать вопрос: - "продолжил". Дважды повторяется "вопрос". Вместо второго вопроса можно написать, к примеру, "следующую фразу". А вместо двоеточия лучше поставить точку. - но так запытать помнящего, что он потом не будет помнить и тем самым убить его? - фраза, чей смысл проникает в мозг только тогда, когда читаешь ответ Кира. Можно после "но" вставить "возможно ли". Дорога уносилась вдаль уже не как вчера. Кончился ещё вчера казавшийся бесконечным лес - между двумя "вчера" всего два слова. Их близость бросается в глаза. Может, первое "вчера" заменить на "раньше"? Порой одиноко возвышались живые изгороди - а порой и падали обратно на землю... Про живые изгороди промолчу, ибо просто не знаю, какими они бывают, эти самые изгороди. А вот слово "порой" мне здесь очень не нравится. Нет, конечно, читатель не будет воспринимать буквально эту фразу, но всё-таки стоит её заменить. Ну, например, "Иногда за окошком экипажа (или в чём они там ехали?) одиноко возвышались..." Как-то так... Селена вела уверенно, явно была здесь несколько раз - благозвучней было бы написать "не в первый раз"... Впрочем, не мне вас учить. Даже Марк чувствовал какой тяжёлый у него взгляд. - запятая перед "какой". Что, мне теперь до скончания веком за вами по пятам ходить? - "веков". - он выудил из беспорядочных гор бумаги на столе небольшую книжицу - "он" с большой буквы. И можно не уточнять, что "на столе"... Это усложняет предложение. Старик продолжил: - открой и почитай. - слово "открой" пиши с буквы большой...
Простите за задержку, мой друг... Дуэль слишком сильно отвлекает меня от комментирования вашего достойного всяческих похвал труда! Приступим.
Для них этот глагол подразумевал кроме общепринятого у всех людей смысла «быть частью ордена» со всеми вытекающими отсюда последствиями. - да, я тоже споткнулся на этом предложении. Пожалуй, здесь следует поставить запятые перед словами "кроме" и "быть". Только Кир спал долго. Потом просыпался Кир, и дом с его пробуждением оживал. - ну, что тут можно сказать? Может, заменить второго Кира на "он"? А "он" поменять местами с "просыпался"... Кир и Селена после того, как Марк начал сносно объясняться и понимать по-древнехеттски для своих совещаний организовывали поездки в центр якобы по делам. - запятая перед "для". Скучал о активно. - вероятно, "он", а не "о"? Марк не знал обязательно ли было их прочтение, но тем не менее глотал их все. - запятые после "знал", "но", "менее". Что должно случиться, то случится Раньше или позже. - надо полагать, что перед словом "Раньше" должна стоять точка. Иначе зачем оно написано с большой буквы? Селена говорила, что книгу написал сам магистр, но не захотел раскрывать это - я бы написал "раскрыть этого"... Тот, кто находится высоко в человеческой лестнице рангов просто вынужден быть циничным. - запятая перед "просто". А тот член ордена, который вершит политику государств находится выше любого из этих властителей. - запятая перед "находится". Вообще, я наблюдаю большое количество похожих по структуре предложений с одинаковой ошибкой. Приглядитесь, Виктор, то же самое было и в предыдущем примере. Просто его душа искала выход для своих чувств, была у ней потребность чувствовать нежность - "у ней"? Пожалейте меня, Виктор, вашего скромного читателя... Исправьте на "у неё". Старшие сыновья были надежда и опора отца - благозвучней было бы написать "надеждой и опорой"... Хотя и так можно... Всё эта проклятая память, всё из-за того, что Макс помнил.Не зря орден уделял столь огромное внимание психологии - пропущен пробел между предложениями. И, раз уж начали называть персонажа "Марк", то пусть он Марком и остаётся... Селена и Кир хотели довольно давно, и Марк догадывался. - мне кажется... такое совершенно случайное предположение... что кое-кому было просто лень тут что-то вразумительное писать. Если потребуется, могу попробовать позднее исправить весь фрагмент - с предыдущими и последующими предложениями. Но было бы лучше, если эсли это сделаете вы, Виктор. В то время было достаточно широкое дела о противостоянии Тамплиеров и короля Франции Филиппа. - "дело". "Было" хорошо бы заменить на "шло", "происходило" - на что-то такое близкое, синоним... - Да, это известный факт, как известно и то, что противостояние это длилось около пятидесяти лет. - Да, это была долгая история. Поначалу магистр организовал орден по образу и подобию рыцарских. - нет-нет, ошибок здесь я не нашёл. Но, читая весь диалог, мне хочется по-барски взмахнуть рукой и крикнуть особым режисёрским тоном: "Не верю!"...
[P] Не лучше, но и не хуже предыдущей главы. Мне определённо нраятся такие описания, рассуждения, которые обычно клонят в сон. Я же читаю их с охотой. Концовка очень неожиданная, интригует. Отдельные моменты заслуживают внимания, но они уже перечислены ниже. Не вижу смысла их снова писать. Много мне там ещё до конца?)))) В общем, садитесь, 5.
Ёлки-палки, да что ж такое-то. Скрипт добалвления подлый тут какой-то. Хоть бы поорал, что не помещается. Конец звучит так: А сам Марк был рядом с ними желторотик, ничего не понимающий в жизни, как слепой котёнок. А они его наставили на путь, открыли глаза, жить научили. Научили и сгинули. Навсегда сгинули. Просто поразительно. Память его хранила такое количество самых ничтожных деталей этой ночи, сколько не накопилось за следующие полтора века. Самое интересное, что тогда, в шестнадцатом веке Марк придал совсем мало значения этому рассказу. Он не понял тогда всего жуткого смысла, всей страшной глубины слов Селены. Понял он только позже, в 1671 году в Германии...
"Как будто прозрачными они были" - не лучше ли "они были" поставить после "будто"?
"мне теперь до скончания веком за вами по пятам ходить"
"чтоб глаза мои вас недоумков не видели!" - обособление
"от 14 века" - хотя бы римскими
"«Выучит до завтрашнего вечера, - подумал Марк..." - читается, будто бы Марк думает о себе в третьем лице
"Он постучался и сразу же открыл как Селена" - может, написать "Как это делала Селена"?
"две большие потьеры, настолько плотн подогнанные" - аж две буковки пропустили
"гостинюшек..." - какая интересная уменьшительно-ласкательная форма. А не "гостиничек" случайно?
"Сколько он посетил подобных клоповников, дешёвых постоялых дворов и маленьких гостинюшек... Многие сотни. Сколько рассказов в них услышал? Десятки, из них штук пятнадцать поразили его. Помнил ли он хоть одну из них?" - чего одну?
"А сам Ма" - ну а это вообще шедевриально! Ту би континьюед!
Виктор, я думаю, Вы уже поняли, что мои комменты носят в большинстве своем мелкие придирки. Но ничего не могу с собой поделать - человек я такой.
Последняя часть заинтриговала. Теперь мне очень интересно узнать, как же Марк возродится...
"Для них этот глагол подразумевал кроме общепринятого у всех людей смысла «быть частью ордена» со всеми вытекающими отсюда последствиями." - пунктуационная недостаточность не позволяет понять смысл данного предложения (вспомните "Казнить нельзя помиловать"). Виктор, обособьте, пожалуйста, дополнение, начинающееся словом "кроме"
"незаметный ранее" - раздельно (определение с дополнением)
"Скучал о активно." - буковку пропустили
"глобальнейшей" - превосходная степень и без того масштабного определения
По поводу данной главы хотелось бы отметить слишком растянутые размышления героя по поводу своей принадлежности к Ордену, своей миссии (ну или чего там еще). Как мне кажется вот такие эпизоды "сомнений" и "раздумий" искусственно растягивают текст.
2.
"вообще никаких чувств. Просто его душа искала выход для своих чувств, была у ней потребность чувствовать нежность"
"у ней" - у нее
"Так, пассажиры" - стилистически не подходящее слово
"Старшие сыновья были надежда и опора отца, те, кому он когда-нибудь передаст свои дела." - надеждой и опорой
"барыжничеством" - ну а это вообще из мест, не столь отдаленных
"Наверное, кто-то и заметил, но не сразу, но вряд ли кто-то особо горевал"- двойное "но" запутывает смысл
"непривередливых глаз" - странное сочетание
"Кир затолкал Марка внутрь, сел сам, дал знак кучеру и четвёрка лошадей понеслась так быстро, как могла." - обособление
3.
"- Послушай, Марк, - со всё той же самой решимостью в голосе сказала Селена. - Мы с Киром хотим рассказать тебе кое-что. Сама эта фраза смысловой нагрузки не несла никакой - ну как это не несла? Смысловая нагрузка этой фразы в том, что Селена с Киром хотят что-то сказать Марку
"исключена до минимума" - либо "максимально исключена", либо "сведена к минимуму"
"В то время было достаточно широкое дела о противостоянии" - не лучше ли вместо "было" написать "шло"?
"У Кира на лице в эту паузу Марк увидел не ярость" - ну не знаю: "в этот момент", "и тогда"...
"при воспоминании об этом прошлом жалел, что оно прошло" - логика железная, но не лучше ли просто написать "он жалел о минувшем прошлом"?
"чтодало" - пробельчик забыли
"отнюдь неслучайный" - раздельно
"Но тот узнал о проведённой полицейской операции" - я не совсем уверен, но, по-моему, это слово хоть и латинского происхождения, но в смысле, в котором оно употребляется здесь, в XVI веке оно еще не существовало. Хотя я не историк
"- Какой инструкции? - не выдержал Марк. Обычно он сидел молчком, когда Селена рассказывала, но это было важно." - неуклюжая вставка
"- Дело в том, что вспоминаешь каждый раз по разному" - через дефис
"вспоминаешьпоздно" - пробельчик пропустили
Наконец-то! Из этой главы я узнал, что такое "травма смерти"!
0
Печально, что не так уж много в действительности удалось обнаружить первым. Но и то, что есть, я надеюсь, окажется для вас полезным.
