Наконец назначенный день сделки настал. К назначенному часу Андреа в своём экипаже подкатил к дому Лоберса. Молодецки спрыгнув, он напролом пошёл через ворота. Привратник пропустил его без звука – почти все слуги в доме уже знали Андреа в лицо. За ним шагом проехал экипаж. Без стука он вошёл в дом. Камердинер уже за его спиной объявил о его прибытии. Но в доме все уже были готовы. Все были одеты и ожидали только его приезда, хотя Андреа приехал немного раньше. В холле его поджидали герр Герберг, Анжелина и молодой человек лет под тридцать, судя по всему, Конрад. Баронесса решила не ехать, Андреа знал об этом заранее. Анжелину Лоберс тоже не хотел брать, но подумал, что она может примирить Андреа и Конрада в случае чего. Андреа поприветствовал герра Герберга и Конрада рукопожатием, Анжелину поцелуем руки и приветливой улыбкой. С мужчинами он был суров и серьёзен. Серьёзность слабо шла к его виду. Он нарядился в совершенно шикарный костюм и так и блестел от лоска. Лоберс нацепил свой военный ещё мундир с орденами, который, наверное, ровесник Анжелины. Конрад был одет шикарно, но безвкусно, платье его тоже было далеко не ново. Но вид у всех был официальный, только Андреа оделся как на увеселительную прогулку. То же можно было сказать и про Анжелину. Она одевалась не для отца и брата, а для Андреа. - Не будем затягивать, поехали, - скомандовал Лоберс. Все вышли на улицу. Расторопный Грануа уже был готов хоть сейчас тронуться, конюхи и кучеры Лоберса медлили и суетились. Они подготовили официальную карету Лоберса с фамильным гербом. Анжелина подошла уже усевшемуся в свой экипаж Андреа. - Можно я к тебе сяду? - спросила она. - Ну разумеется, как я могу отказать? Анжелина заранее выпросила у отца на это разрешение. Он, когда садился, осуждающе взглянул на дочь. Видимо, был нешуточный спор, но дочь одержала победу над отцом. Экипаж Андреа был четырёхместный, но два места занимали мешки с золотом. Тронулись минут через пятнадцать. Что-то было не так с каретой, но это быстро исправили. Анжелина как всегда щебетала о всякой ерунде. Андреа ей время от времени поддакивал, чтобы не замолкала. Потом она вдруг начала планировать. Странно, она воспринимала их совместную жизнь в будущем как свершившийся факт. Андреа – нет. Ему казалось, что до этого ещё сто лет, что ещё слишком многое сможет помешать. Иногда было ощущение, что этому совсем не бывать. А она уже размышляла и планировала вслух какие качели в парке поставить, какую беседку сложить, как детскую обустроить. Возможно это всё потому что глубоко внутри Андреа сидит Марк, который знает, что ничего не будет – ни парка, ни беседки, ни детской. А ещё рядом Грануа, который всё слышит, из-за него Андреа не очень-то разговорчив. Будешь тут неразговорчив, когда рядом сидит человек и ухмыляется себе твоей игре. И всё-таки в обществе Анжелины дорога летела незаметно. До усадьбы оставалось ещё несколько миль. Анжелина вдруг внезапно смолкла и помрачнела. - Что-то чувствует моё сердце, что неспроста это всё, - типичная реплика женщины с хорошей интуицией. Они сердцем, душой довольно часто мыслят. - Что? - Конрад неспроста с нами увязался. Из пальца ведь высосал причину. Ему, видите ли, дороги места, где он вырос, - сказала это она пародируя голос брата. Андреа не выдержал и рассмеялся. - Чего ты радуешься? Я говорю, беду чую, а он радуется. - тоже типичная фраза женщины, недовольной тем, что её не воспринимают всерьёз. - Ты так задорно голоса изображаешь... Извини, не выдержал, - он изобразил в голосе холод. Анжелина повернулась к Андреа и озорно засмеялась. Потом вдруг обвила своими пальчиками его шею и подбородок, повернула к себе его лицо и игриво поцеловала в губы. Можно, пока родители не видят. Они посмотрел ей в глаза. Нет в них и следа былой тревоги. Чистые незатуманенные зелёные девичьи глаза. - Глаза у тебя очень красивые, - сказал он. - А у тебя – нет, - она хихикнула. - Самые обыкновенные человеческие глаза. Только... есть в них что-то. Сейчас, подожди, - она помахала ладонью у его лица и звонко засмеялась. - А, поняла. Есть в них как будто лёгкое такое облачко тумана, как будто печалишься о чём-то. - О чём мне печалиться? - Не знаю. Она отвернулась и посмотрела на пейзаж. Он взял её за руку и легонько погладил её тонкие пальчики. Она снова посмотрела ему в глаза. В них была грусть. Удивительно, как быстро у неё скачет настроение! - Андреа, пожалуйста, что бы это ни было, перестань об этом думать, хватит печалиться. Когда я с тобой, мне иногда кажется, что ты меня совсем не замечаешь и думаешь только об этом своём... О том, что тебя гложет. - Да ничего меня не гложет, не говори глупости. - Не ври мне, я вижу. - Да что ты видишь? Какой-то туман в глазах, сама не вбивай в голову всякий бред, - он рассердился, потом снова заговорил с нежностью, не переставая сжимать её ладонь: - Анжелина, ты понимаешь, сегодня я куплю дом, в который мы поедем из церкви. Я немного волнуюсь, вот и всё. - Так смешно, - она снова заулыбалась. - Ты станешь хозяином дома, который мне так дорог, в котором прошло моё детство. После этого у меня есть ещё один лишний повод выйти за тебя.
2.
Усадьба была уже видна на пригорке. Уже были различимы фигурки людей, отчего-то суетившихся в самом доме и в саду. Были уже различимы окна и карнизы, мелкие детали архитектуры дома. Усадьба очень эффектно появилась их-за поворота дороги и предстала во всей своей красе. Должно признать, если строители дома или дороги задумывали это, то им можно торжествовать: удалось. Андреа был под впечатлением. Теперь-то он понял, почему Лоберс вдруг запросил столько денег за пять акров земли. Дом и правда был очень уж хорош. Он оказался просторнее, чем Андреа предполагал и был выполнен с большим вкусом. Были в его архитектуре те мелкие детали, которые, казалось, ничего и не значат, но в сумме дают просто потрясающий эффект. Анжелина тоже была под впечатлением. Но впечатление у неё было другое. Она знала этот дом, а это уже в корне меняло дело. Её не интересовали архитектурные композиции. Она смотрела на дом не глазами, а памятью. Она видела не кирпичи и извёстку, а людей, которые в доме жили. Этот дом не был нагромождением камня, этот сад не был для неё просто деревьями, это был этап жизни, это были годы, прожитые здесь. Эта была слабая, но ностальгия. Дом всё приближался, пока карета Лоберса не упёрлась в ворота. Ворота были уже заранее открыты. Все слуги в доме за две недели были предупреждены о прибытии хозяина и его гостей. И без того чистый дом был надраен до блеска. И без того ухоженный сад был лишний раз прополот и подстрижен. Сегодня слуги ещё суетились повсюду, но как только карета Лоберса показалась из-за поворота как по команде покинули дом. Хозяин не любил смотреть на горничных и полотёров. Он требовал, чтобы вся их работа происходила вдали от его глаз. Не сбавляя хода, транспорт барона промчался через ворота и остановился у дверей дома. За ним промчался и открытый экипаж Андреа. Он соскочил ещё на ходу и подал руку Анжелине. Она оперлась на неё, хотя он знал, что Анжелина обычно игнорировала этот жест. Она почти никогда не носила перчаток, рука её была живая, не такая, как у многих светских барышень, словно отлитая из мрамора. За всем этим наблюдал уже вылезший из кареты Лоберс. Он был сердит. В карете у него был очень щекотливый разговор с сыном. Говорили о делах, а дела у сына шли из рук вон плохо. Они сказали друг другу множество самых нелестных слов и оба были на взводе. Однако герр Герберг никак не отреагировал на эту сцену. Наоборот, он бы сильно удивился, если бы всё было по-другому. Стыдно, конечно, что его дочь так легко потакает ухаживаниям Андреа, но что теперь сделаешь? На людях ведут себя нормально и ладно. А вот Конрадом он был очень недоволен. Собственно, как и его двумя братьями. Невестка и её родные постоянно жаловались на его пьянство и разврат, дела шли отвратительно. И этому паршивцу хватает наглости приходить в его дом и просить денег на дальнейшие пьянки и карточные долги! Это просто невероятно. И теперь он ещё напросился в эту поездку. Лоберс, продавая именно этот дом, преследовал своей целью посрамить сына. Он всё ещё надеялся, что он одумается. Андреа и Анжелину он встретил с приветливой улыбкой. Они шли под руку прямо в двери дома. Лоберс умышленно заторопился, чтобы оставить сына в одиночестве. Он окликнул их и знаком велел подождать. Они замедлили шаг. Когда герр Герберг поравнялся с ними, он сказал, укоризненно глядя на дочь: - Вы отлично смотритесь, но есть в вас одна нехорошая деталь, - он подождал, делая эффектную паузу. - Вам не хватает дистанции в отношениях друг с другом. Анжелина немного потупилась, но потом ответила: - А какая правильная дистанция между женихом и невестой? - Ну что за мода у нынешних детей дерзить своим отцам? - по-старчески проворчал Лоберс. - Ну ты-то хоть, Андреа, понимаешь, о чём я говорю? - Понимаю, - ответил Андреа. - Но ничего не могу с собой поделать. Анжелина рассмеялась своим звонким смехом. Не может хороший отец быть равнодушным, когда его дочь счастлива. «Вот, шельмец! - подумал барон. - умеет дать и вашим, и нашим». Лоберс ещё раз убедился, что отдаёт дочь в хорошие руки. Внутри дом выглядел так же как и снаружи. Всё было сделано с хорошем вкусе и надраено до блеска. Блестящая мраморная лестница, ковры ворсинка к ворсинке. Андреа оглядывал всё это чуть ли не с открытым ртом. - Я под впечатлением, барон. Бывал во многих хороших домах и в Германии и в Италии, но это... Я поражён. Спасибо, сеньор Доретти. Я старался. Подошёл угрюмый Конрад. Глядя на счастливую Анжелину, на довольного отца, на Андреа, он ещё больше посуровел. Теперь он всем сердцем ненавидел этого итальяшку, который барону дороже собственных наследников. Он покупает за бесценок дом, в котором прошла его юность, который должен был достаться ему! В этом, конечно, виноват отец, но как можно ненавидеть отца! А его можно, в нём и нашёл громоотвод Конрад. Он его в порошок сотрёт, это он решил. - Папа, можно я покажу Андреа дом? - щебетала Анжелина. - Конечно, идите. И они ушли. Сын и отец снова остались вдвоём. - Отец, за что? - Конрад решился прямо задать вопрос, который назрел в его душе уже очень давно. - За спесь твою и гордыню, Конрад. За нервы мои. Почему ты меня вгоняешь в краску, когда жена твоя жалуется на тебя? - Так баба... - Хватит! - рявкнул барон, так что стены задрожали. - Весь город на ушах стоит, когда мои сыновья празднуют. Что это такое? Где это видано? Почему я должен срамиться перед людьми. Почему на меня пальцем за спиной показывают из-за вас? Не задавай идиотских вопросов. Будете так дальше себя вести, ничего вам не дам, всё Анжелине отпишу, - Лоберс в первый раз говорил столь открыто. - И этому... - Этому кому? - снова взорвался барон. - Вы ему в подмётки не годитесь, вы пальца его не стоите. Знаешь, как я бы хотел, чтобы он был моим сыном, а не вы. Так пусть хоть зятем будет. - Отец, но где это видано? Где это видано, чтобы родной отец наследства лишал? - Что, боишься не на что кутить будет? На службу пойдёшь. Конрад стоял поражённый. Он никак не ожидал такого расклада. Лоберс же за эти два часа, что ехали до имения, уже твёрдо решил, что не даст сыновьям ни талера. Конрад ускакал в город этим же вечером. Он им, отцу и этому итальяшке ещё покажет, что не просто так называется потомком Фридриха Желтобородого, что не зря носит фамилию Лоберс.
Андреа и Анжелина слышали весь этот разговор. Когда они якобы пошли осматривать дом, Анжелина остановила жениха и они спрятались за портьеры на балкончике, куда выходила мраморная лестница. Отец и брат так шумели, что Анжелина сама покрывалась мурашками и холодным потом. Андреа смотрел на всё это с резко посуровевшим и озабоченным лицом. Анжелина так не любила эти минуты, но сейчас было не до этого. Когда Конрад резко повернулся и вышел, хлопнув дверью, она увлекла жениха в ближайшую комнату, потом в следующую и так всё дальше и дальше. - Чуяло моё сердце, что произойдёт что-то нехорошее, и вот – полюбуйся! - взволнованно сказала она на бегу. - Да, это плохо, - сказал Андреа. Он ещё на балкончике начал просчитывать возможные последствия этого разлада в семье Лоберсов. Сынки, горячая кровь, этого так просто не оставят, они будут сопротивляться решению отца. Сам герр Герберг тоже не из тех, кто бросает слова на ветер. Он и правда сделает так, как сказал, это ясно как день. Теперь ответной реакции Конрада уже не избежать, а, узнав дурные вести, к нему могут присоединиться братья. Чёрт, нужно было внедрить информатора в их круг, но теперь уже поздно. Анжелина с разбегу села на диван и тихонько заплакала. Андреа подсел рядом и невидящим взором уставился перед собой. «Нельзя», - опомнился он через секунду. Он повернулся к невесте, приобнял её и начал успокаивать: - Ну ты ведь ещё можешь отговорить отца лишать их наследства. - Да мне десять раз не нужны эти деньги! Дал бы мне папа небольшое приданое, я и была бы довольна. - Скажи отцу, что не возьмёшь их. - Андреа, мы ничего на знаем об их ссоре, - напомнила она, и в её глазах сквозь слёзы блеснул огонёк. - И правда. Тогда утри слёзки, а то он может догадаться. Она послушна вытерла слёзы батистовым платком Андреа. - Давай, я всё-таки покажу тебе дом, - предложила она, наконец. - Пойдём, - согласился Андреа.
3.
Андреа и Анжелина к вечеру осмотрели весь дом. Анжелина показала восемь спален, три гостиных и ещё несколько свободных комнат. Андреа планировал одну оборудовать под библиотеку, другую под детскую... Одним словом к столу они вышли как всегда весёлые и жизнерадостные. За столом сидел в одиночестве угрюмый герр Герберг. Анжелина уселась по его левую руку как обычно, Андреа – сразу за ней. Барон уставился на них невидящим взором. Анжелина начала щебетать про дом, про свои планы, про всё остальное, Андреа тоже пару раз вставил реплику. Лоберс только один раз чуть заметно кивнул. Наконец, Анжелина не выдержала: - Что-нибудь случилось? - Нет, ничего, всё как всегда, всё нормально, - словно опомнившись, торопливо заговорил барон. - Где Конрад? - Конрад уехал. - Куда? - Не знаю. Повисло тягостное молчание. - Вы поссорились, - сказала Анжелина, не как вопрос, а как факт. - Это плохо. Отец и сын не должны так сильно ссориться. - Андреа, сядь сюда, пожалуйста, - сказал барон, указывая на кресло справа от себя, и знаком приказал слугам подавать на стол. Те только и ждали команды. В каких-то полминуты стол был уставлен изысканными яствами. - Андреа, послушай меня. Примерно через час приедет чиновник из службы и мы совершим купчую. Ты не против, чтобы сделать это сегодня? - Напротив, я уже было собирался вас просить. Я даже деньги уже привёз. - Это очень хорошо, что ты такой предусмотрительный, но я бы и в небольшой кредит бы поверил. Мы ведь доверяем друг другу. - Папа, ты ведь никогда не велел говорить о делах за столом! - вмешалась Анжелина. - Ничего, доченька, ничего, - Андреа не мог припомнить,чтобы Лоберс так ласково говорил с Анжелиной. - Сегодня исключительный случай, ты уж позволь старику. Андреа, мы договорились на тридцать пяти тысячах, верно? - Да, у меня в экипаже ровно тридцать пять тысяч золотом. - Андреа, я уступлю тебе дом за тридцать, а на остальные пять сделай какой-нибудь подарок Анжелине, хорошо? - Конечно, так и сделаю, - Андреа прямо опешил. Дом уходил совсем за бесценок. - Пусть это будет мне твоим подарком, доченька. Анжелина тоже рассеяно хлопала глазами. - Спасибо, папа, - только и смогла выдавить она. - Дом очень уж хорош, - похвалил Андреа. - сказали бы вы шестьдесят тысяч – взял бы, не раздумывая. - Да что уж там. Вы молодые, вам деньги нужны, а зачем нам, старикам такие состояния? Всё, что хотели, уже сделали, теперь доживай себе, да молодым не мешай, вот я и не мешаю. Живите, да помяните лишний раз добрым словом. - Спасибо вам за щедрость, - поблагодарил Андреа.
После ужина подъехал чиновник. Все бумаги, все свидетельства в обязательном порядке копировались и передавались в торговую палату, где бережно складывались в архив. Эта хорошая практика присутствовала только в мелких германских и итальянских государствах. Во Франции, Англии, Испании и других крупных государствах не было ничего подобного. Купчие бумаги присутствовали только у людей, заключающих сделку. То есть при пожаре или просто утере бумаг никаким способом нельзя было подтвердить наличие сделки. Из-за этого возникали многочисленные споры, порой доходило даже до кровопролития. Мелкие же государства не могли позволить себе разлад в рядах подданных. Ведь, подчас владения крупных землевладельцев превосходили своими размерами и обильностью владения государя. Кроме того, были случаи, когда без того маленькие государства ещё более дробились из-за таких споров. И тогда речь шла уже о войнах между государствами. Здесь, в Бадене было совсем по-другому. При возникновении спора стоило только запросить архив торговой палаты, как спорщикам предоставляли копии документов, и всё сразу становилось ясно. Подписание документов не заняло много времени. Передача тридцати тысяч золотом тоже. Чиновник тоже довольно сильно удивился, что Лоберс продаёт такое прекрасное поместье за такие гроши, но ему недвусмысленно намекнули помалкивать. Лоберс вообще обошёлся с ним прохладно. Тот просто сделал свою работу, то есть заверил купчую своей подписью и увёз её копию в палату. После этого двинулись в обратный путь, в столицу. Анжелина снова села в экипаж к жениху, угрюмый Лоберс в одиночестве поехал в своей карете с фамильным гербом. По дороге больше молчали. Говорили только о поступке герра Герберга и о том, во что это может вылиться. Приходили в общем, к неутешительным прогнозам. Анжелина рассеяно теребила мешочек с сэкономленными пятью тысячами талеров. Когда доехали до дома Лоберса уже практически стемнело. Грануа уже сильно напрягал глаза, чтобы не потерять дорогу из виду – фонаря в экипаже не было, не предусмотрели. Помогала маячившая впереди карета Лоберса, по ней и ориентировались. Анжелину потянуло в сон, она уже начинала сопеть ровно, но на ухабах дороги экипаж подпрыгивал, Анжелина тихо стонала и не могла заснуть. Когда подъехали к дому, Андреа как тогда в саду тихонько растолкал её. Она открыла глаза и увидела свет в знакомых окнах. - Приехали? - спросила она. - Да, - ответил Андреа. - Что-то сморило по дороге. - Поздно уже. Давай, вылезай. - сам он уже спрыгнул на землю. Она спустилась, опираясь на поданную руку. Они пошли в дом. Герр Герберг уже входил. В темноте на фоне светлого прямоугольника открытой двери был виден его тучный силуэт. Андреа сделал Грануа знак оставаться у ворот. Они пошли к дому. На полдороги Анжелина оступилась. Андреа успел подхватить её. Она повисла у него на руках. - Анжелина, не делай так, - сказал он немного укоризненно. - Почему, мне так хорошо. - Анжелина! - Ну что? Я устала, занеси меня домой, - к ней снова вернулся её задор. - Анжелина, не буду я тебя заносить. Он поставил её на землю. Она снова упала на него и обвила руками его шею. - С места не сдвинусь, - сказала она упрямо. - Ну тогда до утра стоять будем, - сказал Андреа. В дверях появился барон. - Ну скоро вы там? - послышался его голос. Он не видел их в темноте. - Анжелина требует, чтобы я её занёс, - пожаловался Андреа. - Анжелина! - строго сказал отец. - Я очень устала, - отозвалась она жалобным голосом. - Ну ладно, заноси её, - разрешил весело барон. Андреа аккуратно поднял её и понёс в дом. Она картинно повисла у него на руках. Он положил её на диван и сам уселся рядом. В дверях прыснули от смеха две молоденькие служанки. Барон грозно махнул на них рукой, и они убежали, хихикая на ходу. - Почему мой дом так близко от ворот? - сказала Анжелина. - когда строили, надо было сделать дорожку подлиннее. - С тобой всё в порядке? - спросил подошедший Лоберс, обращаясь к ней. - Редко бывает лучше, - с истомой в голосе отозвалась дочь. - Я завтра заеду к обеду, поедем покупать подарок, - сообщил Андреа. Лоберс кивнул в знак согласия. - Только непременно к обеду, а не после него. Я закажу что-нибудь особенное, отметим покупку. - Хорошо. До завтра, - он медленно спиной вперёд начал удаляться в сторону двери. - До завтра, Андреа, - ласково пропела Анжелина, подперев голову рукой. Лоберс учтиво кивнул. Андреа ушёл. - Анжелина, ну зачем ты его так вгоняешь в краску? - строго спросил отец. Его угрюмости и след простыл при виде счастливой смеющейся Анжелины. - Ему понравилось даже, и мне тоже. Что тут скажешь...
Почти неслышно прошагал Андреа по посыпанной песком дорожке. У ворот Грануа оживлённо судачил с привратником Лоберса. - Барышня ваша – огонь, - далеко слышался его старческий голос. - Да ваш маркиз тоже очень даже, - похвалил в ответ привратник. - Как он её лихо подхватил! - Да она же только изображала, что падает. - Да нет, она и вправду падала. Поспорили ещё какое-то время, пока не перешли на личности. Привратник обозвал Грануа старым слепцом, который ни черта не видит тем более в темноте. Грануа в долгу не остался и сказал, что привратник совершенно ни черта не понимает в женщинах. Молодая госпожа сотню раз ходила по этой дорожке и могла бы с закрытыми глазами не оступиться. Как раз тут и подошёл Андреа и сердито отчитал и того, и другого. Он лихо впрыгнул в экипаж и велел трогать домой.
4.
- Что ты думаешь по этому поводу, коллега? - Что? - Да, я про братьев. - Добром это не кончится, Марк. Готовься к схватке. Они, несомненно, будут действовать сообща. По их мнению, именно ты – причина их проблем, ты и будешь главной их мишенью. - Почему я? - естественно, Марк понимал, почему он, но хотелось услышать со стороны. - Почему ты? - переспросил советник. - Без твоего появления жизнь бы текла своим чередом. Лоберс выдал бы дочку за какого-нибудь местного графа или герцога, пусть и не баденского, но германского и все жили бы счастливо. Но тут появляешься ты. Что ты делаешь? Охмуряешь отца, мать, сестру, покупаешь за бесценок имение, которое по праву наследства принадлежит им, берёшь на себя всё наследство, оставляя их без гроша... - Всё так, но чем мне это может грозить? - Вот здесь полная непредсказуемость. Они могут просто подстеречь в тёмном переулке и прирезать, могут придумать что-нибудь поизощрённее. Будь готов ко всему.
На следующий день Андреа выехал в экипаже из ворот своего дома не один. Его сопровождали двое твердолобых охранников. Было это, конечно, лишним, но он решил во-первых, сам привыкнуть, во-вторых, других приучить. Охранники ехали верхом на рослых жеребцах и держались немного позади. При делании такие легко могли раствориться в толпе. Так и приказал им Андреа при подъезде к дому Лоберсов. Он принял своё задорное и беспечное настроение, входя в ворота. Приученный, знавший его в лицо привратник бес слов открыл ему. Камердинер отворил двери и шумно объявил об его прибытии. Как всегда, его уже ждали. Герр Герберг и Анжелина сидели на всё том же диванчике, на котором их оставил вчера Андреа, как будто не двигались с места. Анжелина всё так же лежала, подперев кулачком голову и поджав ноги, герр Герберг всё так же сидел у неё в ногах. Андреа быстрым шагом прошествовал к дивану и резким глубоким поклоном поприветствовал их. - Здравствуй, Андреа, - пропела Анжелина. Лоберс молча протянул руку. - Вы готовы? - спросил гость. На столе уже всё было накрыто. Марк за свою достаточно долгую работу в свете знал толк в хорошей кухне, но этот обед был просто замечательным. Лоберс не поскупился, одни вина чего стоили! Им было лет восемьдесят не меньше! Лоберс рассказывал, что отец его увёз три бочки этого самого вина из-под Лютцена. Марк знал, что в битве под Лютценом участвовали 10 тысяч саксонцев, так что вполне вероятно, что отец герра Герберга был там. Лоберсы славились своей воинственностью, и уж точно не могли не участвовать в Тридцатилетней войне. Звучало правдоподобно. Андреа завёл разговор на эту тему, но Лоберс не любил, когда говорили об этой войне. Отец его погиб под Брейтенфельдом.
После обеда посидели какое-то время в гостиной, говоря о том, о сём. Ни слова не было сказано про братьев. Говорилось в основном про вновь приобретённую Андреа усадьбу. Анжелина снова начала вслух планировать. Наконец Андреа предложил отправляться. - Да, конечно, уже пора но только я не поеду, - сказал Лоберс, - дела. Андреа удивился. Барон ни разу доселе не отпускал дочь одну. - Ты согласна на это, Анжелина, - спросил он дочь. - Да, конечно, - она тоже явно не ожидала такого исхода дела, но удивление её было приятным. Она быстро поднялась с дивана. - Ну чего вы опешили? - с улыбкой сказал Лоберс. - Не те уже мои годы, чтобы по лавкам шататься. Вы что, не справитесь вдвоём? - Конечно справимся, - сказал Андреа. - Ну идите же, я жду гостей. И они пошли. Анжелина быстро зашагала к экипажу, Андреа еле поспевал за ней. Подошедши к экипажу, он сказал как можно тише по-хеттски Грануа: - Оставь здесь человека, остальных отпусти. Грануа, послушно соскочил и побежал выполнять как мог быстро. Он как и все орденцы не замечал своей старости и передвигался на удивление быстро. Лицо Анжелины на миг исказила гримаса, глаза расширились, рот приоткрылся. Она сказала изменившимся голосом: - Это ведь не итальянский? - в голосе чувствовались металлические нотки. - Нет, не итальянский. А откуда ты знаешь? - Андреа не придал этому значения. - Ну, я представляю как звучит итальянский. Это – не он, - потом, как бы спохватившись, продолжила своим обычным задорным голоском: - У всех дела, у всех секреты, у всех есть, что скрывать даже от самых любимых и дорогих им людей! Почему ты от меня скрываешь что-то? - Я не хочу засорять наши отношения моими делами. Такая отговорка вроде бы прошла. Анжелина переменила тему и принялась весело щебетать о всяких мелочах. Андреа же проморгал эту внезапную перемену и не придал ей значения. Грануа вернулся и сразу же отправились. Он уже заранее знал куда править. Утром, до того, как прибыть к Лоберсам, Андреа договорился с одним из самых известных германских коннозаводчиков, с которым был отдалённо знаком ещё в Кёльне. Сейчас он как раз пребывал в Бадене. Он договорился, что к двум часам Андреа посетит его и попросил продать хорошую лошадёнку по нормальной цене. Туда и катил Грануа. Приехали как и обещали к двум. - Что это? - спросила Анжелина, морщась от ничем не выводимого запаха, который всегда сопровождает любое разведение любого скота. - Это – сюрприз. Мой подарок. Это конный завод. - Конный завод? - немного растеряно повторила Анжелина. - Да, ты ведь ездишь верхом? - Конечно! - она даже немного обиделась. Как это дочь Герберга Лоберса может не ездить верхом! - Вот я и захотел подарить тебе хорошую верховую. - Как здорово! Я-то думала дело опять кончится драгоценностями. А у меня и та их куча. Я вообще не поклонница золота и камней. - Я заметил, - Анжелина носила только пару маленьких серёг даже по большим праздникам. Разве что на обручение она надела изумрудное колье, да и то после долгих уговоров отца. Рядом с заводом находился дом, где и жил друг Андреа. Грануа направил к нему. Заранее предупреждённые слуги не задавали лишних вопросов. Хозяин встретил гостей в костюме для верховой езды, но пешком. - Здравствуй, Курт. Рад тебя видеть, - поприветствовал Андреа, соскакивая из экипажа и подавая руку невесте. - Здравствуй, сеньор Доретти, здравствуйте фройлен Лоберс, - Курт поклонился. - С чем пожаловали? - продолжил он формальности приветствия. - Да вот, Баролю приехали пару присмотреть. - Баролю? - опешил Курт. - Так это твои люди у меня его из-под носа увели? Ну ты даёшь! За сколько взял? - Десять тысяч отдал, но разве жалко десять тысяч за такого жеребца, - Андреа умышленно прибавил тысячу. - Да, видимо совсем плох наш Лерель, что таких коней продаёт! - Лерель был знаменитейший французский коневод. - Но пройдёмте, дорогие гости в мои конюшни. О, не бойтесь, госпожа Лоберс, у меня двое конюшен, - заторопился он, увидев, что Анжелина поморщилась. - Одна общая, другая для самых ценных. Мы идём во вторую, там почти чисто. Анжелину это успокоила слабо, зато Андреа развеселило изрядно. За что он и был награждён холодным осуждающим взглядом невесты. В «конюшне для избранных» и впрямь было почти что чисто. Стены сверкали белизной, на полу, видимо, тоже когда-то можно было увидеть собственное отражение, но не сейчас. Что поделать, конские подковы сделали своё дело. С десяток работников суетилось каждый над своим делом. В стойлах стояли такие лошади, что заглядение. Но запах был. Хоть и слабый, но был. Анжелина как услышала его, брезгливо остановилась на пороге, так что Андреа вынужден был легонько подтолкнуть её внутрь. Вот она, моя гордость, Клия, - Курт тем временем уже быстро прошагал к стойлу с вороной как ночь кобылкой. - Андреа, веришь, нет, от сердца отрываю, не знал бы, что ты купил Бароля – в жизни бы не продал. Но хорошему скакуну – хорошую пару. Забирай. - Ну ладно, ладно цену-то набивать, - смеясь отвечал Андреа. - Нравится? - спросил он Анжелину. Та зажимала нос платком. - Может её вывести, чтоб я могла рассмотреть хорошо, - недовольно буркнула она. Курт вывел Клию. Только полный дурак мог отказаться от неё, если были деньги. - Нравится? - Андреа ещё раз спросил невесту. - Нравится, - ответила она уже радостно.
Потом Курт пригласил к себе выпить по бокалу за сделку. Он предложил лучшего баварского пива, Андреа как истинный итальянец отказался. Пришлось ему довольствоваться столовым винцом и бисквитами. Его примеру последовала Анжелина. Но тем не менее, за столом было весело. Хозяин как мог развлекал гостей, весело шутил. Курт был холост, ему было лет 25, ну может быть 26. Конный завод достался ему по наследству от отца. К его смерти он оставался единственным из троих детей в семье. Старшего брата свела в могилу пневмония, сестра умерла при родах. К жизни своей он относился философски, что не мешало ему быть известнейшим сердцеедом и повесой. Но как дело касалось лошадей, он всегда был предельно серьёзен. Он соблюдал наказ отца – заботиться о его любимом детище – конном заводе. Курт в свою бытность хозяином довольно преуспел в делах, завод расширялся и процветал, принося немалый доход. Анжелина вышла от него весёлая и радостная, что ей невероятно шло. С Андреа они, не теряя времени даром, договорились о цене. Клию Курт уступил за шесть тысяч с условием, что первый её от Бароля жеребёнок попадёт к нему. На том и пожали руки.
5.
По дороге назад к дому Лоберса на перекрёстке улиц дорогу перегородил закрытый чёрный экипаж без каких-либо знаков, по которым можно было бы различить его принадлежность. Грануа резко затормозил, его пассажиры едва не повалились на дно коляски. Из чёрного экипажа невозмутимо вышел Конрад Лоберс. - Здравствуй, сестрица, здравствуйте, герр Доретти, - поприветствовал он. Чёрный экипаж тронулся, Грануа остался на месте. - Вы позволите? - спросил он, указывая на сиденье коляски Андреа. Андреа сделал пригласительный жест. Конрад забрался внутрь и сел напротив Анжелины и Андреа. - Трогай за моим экипажем, - повелительно сказал он Грануа. Грануа вопросительно посмотрел на хозяина, Андреа кивнул. Только тогда Грануа тронул. - Чем обязаны, герр Лоберс? - Захотелось поговорить с вами и увидеть сестру. - И всё? - И всё. - Ну, я думаю, сестру вы уже увидели, давайте поговорим. О чём? - Да всё о том же, об усадьбе этой... - И что? - Да, будь она неладна, столько бед из-за неё, - он сделал многозначительную паузу. Андреа молчал. - В ссору всю семью ввергла. А вы не знаете, почему отец так поступил? - Чужая душа – потёмки. Это его решение, я сам, когда он мне предложил, был, признаться, ошарашен, - ответил Андреа, поняв к чему он клонит. - Да понимаете, герр Доретти, я хочу кое-что прояснить... - Вы хотите сказать, что я выпросил или потребовал эту усадьбу? - Ну вы сами посудите. У нас в семье было всё мирно-спокойно, всё шло своим чередом. И тут появляетесь вы. И что происходит? Вы обручаетесь с моей сестрой. Я не имею ровным счётом ничего против, я от всей души желаю ей счастья, - он тепло взглянул на Анжелину. - Но потом начинается самое интересное. В знак своей дружбы и в качестве признания ваших серьёзных намерений он отдаёт вам за бесценок имение. Моё имение. Вы понимаете, что я теперь живу только за счёт жены. Как вы полагаете, это очень здорово? - не дождавшись ответа он продолжил: - И кто после этого виновник как не вы? - Например ваш отец. Согласитесь, что если бы не воля вашего отца, то мои хитрые замыслы потерпели бы полнейшую неудачу. - А откажись вы ничего этого бы не случилось. Что вы, настолько бедны, что вам особую погоду сделает это имение? - Я давно хотел иметь поместье здесь, чтобы ваша сестра жила с родителями и не тосковала по дому. Это было сделано во имя её счастья, - Марк давил на болевые точки Конрада. - Конрад, в чём, в конце концов проблема, - вмешалась Анжелина. - Если вопрос только в деньгах, то мы готовы дать и тебе кусок этого пирога. - Никогда, - глаза его сверкнули недобрым огнём, но не на Анжелину, а на Андреа. - Никогда потомок Фридриха Желтобородого не будет побираться у чужого стола! - Что же вы тогда хотите? - спросил Андреа. - Теперь я уже ничего не хочу, что сделано, то сделано, ничего уже не вернуть назад. - Так зачем же вы тогда пришли? - Я пришёл сказать, что ваш вызов принят. Вы объявили войну мне и моим братьям, мы примем бой. - Да поймите же вы, я никакого вызова вам и вашим братьям не делал, я искренне хочу, чтобы между нами установились добрые отношения, я не хочу никакого конфликта. - А... Вот вы как заговорили! Я не знаю, как вам удалось запудрить мозги моему отцу и матери, но на нас такие фокусы не проходят. - Да не пудрил он никому мозги! - вскричала Анжелина. - Это воля отца, ты как хороший сын должен её принять. - Отец мой находился под его влиянием, это не его воля, это воля этого... этого авантюриста. Готов поспорить там в Италии знать не знают никаких Доретти. - Послушайте вы... - вскипятился Андреа. Анжелина сидела бледная как полотно, но в глазах светился недобрый злой огонёк. Пальцы ходили мелкой дрожью, то ли от ярости, то ли от стаха. - С этого дня я приложу все усилия для того, чтобы вас выгнали позорной метлой из дома моего отца и больше не пустили на порог. - он выдержал паузу в две или три секунды, - Честь имею. Он спрыгнул на мостовую и быстро скрылся.
Лоберс рассказывал, что отец его увёз три бочки этого самого вина из-под Лютцена. Марк знал, что в битве под Лютценом участвовали 10 тысяч саксонцев, так что вполне вероятно, что отец герра Герберга был там. Лоберсы славились своей воинственностью, и уж точно не могли не участвовать в Тридцатилетней войне. Звучало правдоподобно. Андреа завёл разговор на эту тему, но Лоберс не любил, когда говорили об этой войне. Отец его погиб под Брейтенфельдом. - поразительно! А ведь битва при Лютцене (16 ноября 1632) состоялась на год позже, чем сражение при Брейтенфельде (17 сентября 1631)! Выходит, что отец Лоберса был уже покойником, когда навестил Лютцен и забрал в качестве трофея винные бочонки! Мистика!!! А-а-а-а-а!!! Наконец Андреа предложил отправляться - запятая после "Наконец". Да, конечно, уже пора но только я не поеду, - сказал Лоберс - запятая перед "но". Ты согласна на это, Анжелина, - спросил он дочь - Виктор, ну что у нас с клавишей "?" случилось??? Конечно справимся, - сказал Андреа - запятая после "Конечно". Подошедши к экипажу, он сказал как можно тише по-хеттски Грануа - я бы написал "подойдя"... Хотя, можно и так... Грануа, послушно соскочил и побежал выполнять как мог быстро. - запятая не нужна. Можо ещё добавить в серединку слово "приказ"... Грануа вернулся и сразу же отправились - запятая перед "и". А у меня и та их куча - "и так". Анжелина носила только пару маленьких серёг даже по большим праздникам - по смыслу перед "даже" должна стоять запятая. - Баролю? - опешил Курт. - Так это твои люди у меня его из-под носа увели? - мне изменяет память, или недавно при невесте Андреа оговорился, что лошадка ему подарена отцом? Легенда рушится прямо на глазах у бедной девочки. Наивность Марка погубит вселенную... Анжелину это успокоила слабо - "это успокоило". Вот она, моя гордость, Клия - пропущено тире в начале прямой речи. Но тем не менее, за столом было весело - запятая после "но". Курт был холост, ему было лет 25, ну может быть 26 - буквами!!!!!! А откажись вы ничего этого бы не случилось. - запятая после "вы". Готов поспорить там в Италии знать не знают никаких Доретти - "ворд" мне советует поставить запятую после "там". А я вам посоветую поставить перед! - он выдержал паузу в две или три секунды - всё-таки надо писать с большой буквы... И... я бы поменял к чертям это "он" на "Конрад"!
Так. На часах 15:31... Неплохо... Цели Марка до сих пор не ясны, зато на горизонте появился грозный противник - злой и страшный поработитель вселенной Конрад Лоберс. Ох, даже не знаю, насколько сей конфликт будет серьёзен... Девушка умрёт? Марк перебьёт всех, а затем застрелится из аркебузы? Время покажет...
Итак, на часах 13:48, и мы начинаем работу над следующей главой...
Так, сразу несколько маленьких придирочек... За ним шагом проехал экипаж - мимо или внутрь? Анжелину Лоберс тоже не хотел брать, но подумал, что она может примирить Андреа и Конрада - а у Анжелины фамилия не Лоберс? Или только один член семьи её носит не стесняясь? Андреа поприветствовал герра Герберга и Конрада рукопожатием - одним на двоих? Он нарядился в совершенно шикарный костюм - помнится, Екатерина Великая поздравила Суворова с победой при Рымнике такими словами: "Поздравляю вас с одержанной вами совершенной победой". Но она не имела ввиду, что победа совершенна... В общем, опять слишком современное применение слова... Анжелина подошла уже усевшемуся в свой экипаж Андреа. - пропущен предлог "к" перед "уже". Возможно это всё потому что глубоко внутри Андреа сидит Марк - запятые после слов "Возможно" и "потому". когда рядом сидит человек и ухмыляется себе твоей игре - "себе" лучше убрать... Усложняет предложение... - тоже типичная фраза женщины, недовольной тем, что её не воспринимают всерьёз - с большой буквы... Они посмотрел ей в глаза. - они? Ну-ну... Андреа и Марк, надо полагать... Удивительно, как быстро у неё скачет настроение! - так долго встречались, а он её будто и не знает вовсе... Крутой спецагент Марк явно дал маху... Вот, шельмец! - подумал барон. - умеет дать и вашим, и нашим - "умеет" с большой буквы. Внутри дом выглядел так же как и снаружи - запятая перед "как". Спасибо, сеньор Доретти. Я старался - пропущено тире в начале прямой речи. Она послушна вытерла слёзы батистовым платком Андреа - "послушно". Ты не против, чтобы сделать это сегодня? - хм... Некрасивое предложение. Можно либо добавить "того" после "не против", либо просто убрать "чтобы". - сказали бы вы шестьдесят тысяч – взял бы - "сказали" с большой буквы. Ведь, подчас владения крупных землевладельцев превосходили своими размерами и обильностью владения государя - да в общем-то не нужная запятая... Здесь, в Бадене было совсем по-другому. - то же самое. Приходили в общем, к неутешительным прогнозам. - а вот тут наоброт не хватает запятой после "Приходили". Когда доехали до дома Лоберса уже практически стемнело - запятая перед "уже". При делании такие легко могли раствориться в толпе. - при желании... отворил двери и шумно объявил об его прибытии - мне кажется, что благозвучнее было бы написать "о его прибытии". Им было лет восемьдесят не меньше! - запятая перед "не".
Наконец назначенный день сделки настал. К назначенному часу - тавталогия маленьких серёг даже - я бы употребил "серёжек" Но запах был. Хоть и слабый, но был. Анжелина как услышала его - запах улышала? Ну и конечно опять много опечаток))
В целом дух произведения не меняется. Всё локанично развивается. Не чувствуется никаких экспериментов со слогом или действием. Всё в одном духе. Похвально. Но иногда хочется именно чего-то нового, того, чего раньше ещё не было в произведении. Может это просто мои придирки, но почему-то захотелось так написать. Можете не обращать внимания.))
+1
Ох, даже не знаю, насколько сей конфликт будет серьёзен... Девушка умрёт? Марк перебьёт всех, а затем застрелится из аркебузы? 
