1.

На следующий день чуть свет к воротам подкатил верховой и потребовал срочной аудиенции у Марка. Когда же его допустили, он, не говоря ни слова, вручил ему грамоту с красной кураторской печатью. Марк недоумённо воззрился на старомодный пергамент. Какого дьявола понадобилось от него Оливеру? Не скрывая раздражения, он сломал печать и прочёл:

Марку лично в руки.
Срочно явиться в Кёльн.
Центральноевропейский Куратор Оливер.

Как всегда краток, как всегда в самый неподходящий момент. Почему сейчас, когда всё идет как по маслу, надо обязательно вызвать для «беседы» и разрушить всё. Крыса канцелярская!

Андреа пригласил Анжелину на верховую прогулку за город. Та согласилась. Они вдвоём проехались пару раз вокруг столицы. Осень возвещала о своём скором приходе. Воздух был кристально чист и отдавал холодом. Уже скоро наступят настоящие холода, выпадет снег и будет совсем тоскливо и грустно.
Они ехали шагом стремя в стремя, молчали. Марк смотрел перед собой, временами уходя в задумчивый транс, в котором не слышит происходящего. Анжелина выводила его из забытья лёгким прикосновением руки. «Мы итак очень мало видимся, можешь ты не думать о делах, хотя бы когда мы вдвоём?» - звенел в ушах её голос. Он пробуждался и начинал разговор с того места, на котором остановился в прошлый раз. Её это забавляло. Но она не могла не видеть, что странная грусть терзает её жениха. Девичье сердце понимало, что Андреа не такой как всегда. Она допытывалась, он молчал. В конце, когда пора уже было расходиться Андреа сказал:
- Анжелина, родная, мы прощаемся на намного большее время, чем ты думаешь, - она непонимающе хлопала глазами на эти слова. - Мне нужно уехать.
- Куда? - спросила Анжелина с укором.
- Я не хочу говорить об этом. Мы же договорились не говорить о делах на наших... встречах.
- Я хочу знать, - в голосе её чувствовался металл, холодная твёрдость.
- В Кёльн, - Марк знал, что в данной ситуации нельзя говорить правду, но сказал то, что сказал.
- Зачем?
- Долго объяснять, очень долго.
- Ну хорошо, - её голос показался ему подавленным. Удивительно бурно проявлялись у этой девочки любые эмоции. - Значит ты меня покидаешь, ни слова не сказав что да как. Что ж, иди куда шёл.
- Анжелина, родная моя, ты ведь меня хорошо знаешь. Ты должна понимать, что я действительно могу развернуться и уйти.
- Ты не уйдёшь...
- Ну разумеется, я не буду совершать поступков, о которых мы оба пожалеем в будущем.
- Я просто боюсь, что ты уедешь навсегда.
- Думать не смей. Захочешь – не уеду.
Она рассмеялась. Андреа всю дорогу до её дома обещал, что ненадолго, на пару недель, в самом крайнем случае на месяц. В конце концов она заставила себя поверить. Так будет лучше. Она пообещала, что будет ждать хоть год.
Хотелось попрощаться потеплее, но они уже пересекли ворота дома, за ними уже следили множество любопытных глаз. Где-то среди этого множества были её родители. Очень хотелось, но нельзя.

Дома Марка ждал Эрнст. Был он как на иголках, и Марк понял — дело срочное. Как же не хочется всей этой деловой суеты в такие дни! Но приходится, никда не денешься.
- Ну давай, говори же, - устало сказал Марк.
- Вы мне не поверите. Знаете кто прибыл к Лоберсу, когда вы уехали?
- Нет, - честно ответил Марк.
Эрнст понял этот тон и продолжил уже сдержаннее и официальнее:
- Конрад, Рудольф и Карл Лоберсы.
Марк опешил.
- Что, все втроём?
- Да.
- И долго они внутри были?
- Полтора часа. Вышли очень весёлые и довольные.
- Ничего не понимаю. Конрад расстался с отцом в ссоре... - это были уже мысли вслух.
- Можешь предположить чем они там внутри занимались?
- Разговаривали, возможно ужинали, - ответил Эрнст с сарказмом. Ну в самом деле, откуда ему знать!
- Вот здесь нужно было поймать какого-нибудь мальчишку из дворовых, дать ему монетку и спросить что делают хозяева.
- Но мальчишка потом мог про меня рассказать...
- Ну ты же понимаешь, что этот случай имеет чрезвычайную важность. Понимаешь?
- Понимаю.
- Хотя, тогда это бы ничего не дало. Мальчишка бы сказал, что ужинают или говорят. О чём говорят он бы всё равно не смог узнать. Но на будущее учти.
- Учту.
Орден очень редко внедрял людей непосредственно в дом объекта наблюдения. Теоретически можно было ввести в дом Лоберса подставную горничную или полотёра, это бы очень сильно помогло в ситуациях таких как данная. Но так не делали. Во-первых, если объект узнавал о контактах его знакомого с одним из своих слуг, это грозило полным провалом. Во-вторых, как правило, объекты слежки часто менялись. Очень редко всё задание вертелось вокруг одной семьи. Редко кто поступал так, как Марк - делал ставку на одного человека. При такой работе остаётся множество ненужных следов: многочисленная родня, безутешная вдова...
Да, Марк действовал грязно, но это был лёгкий и быстрый путь.
«Хороший парень этот Эрнст, далеко пойдёт. - думал Марк. - Если всё кончится хорошо, надо будет замолвить за него словечко».
Марк усмехнулся сам себе. Сам ещё в подвешенном состоянии, на грани большой неудачи, а уже о других мозгует. Что за человек? Надо сосредоточится на сегодняшнем, не надо заглядывать так далеко вперёд.
Чем могу быть так довольны братья? О чём таком говорили они с отцом? Уж не грозит ли чем серьёзным этот их сговор. Не к добру, не к добру всё это. Может через Анжелину узнать? Да нет, не получится, уже уезжать пора, некогда. Да и что может случится за эти две недели, что Марка не будет. Будем надеется, что ничего глобального».
С этими мыслями Марк отправился спать. Не то, чтобы он не понимал, что уезжает в очень неподходящий момент, что назревает нечто неизвестное, а значит и потенциально опасное. Он просто не хотел засорять этим мозги. Думай не думай – изменить этим ничего не изменишь. А ко сну надо отходить со свежей головой.

2.

Кёльн, Германия
1671 г н.э.

Когда Марк в последний раз был в этой канцелярии, его кормили вкусными бутербродами с чем-то мясным. Кстати надо было спросить из чего такого они были сделаны. В свете пригодиться.
Но сейчас было сильно не до кулинарии. Сейчас Марка распекало начальство. Прошлый его начальник, Хадиб, тоже крутого нрава человек, поэтому Марк довольно хорошо знал как надо вести себя в такие минуты. Очень просто: надо сначала выслушать начальника с повинной физиономией, дать ему выговориться, выпустить пар, а уже потом начинать оправдываться и приводить свои доводы. Но вот с Оливером Марк немного не рассчитал. Когда начальник взял первую долгую паузу, Марк подумал, что гроза уже растратила свои силы и начал противопоставлять ему свои аргументы. И нарвался на вторую волну. Тогда Марк применил второй приём. Когда на тебя кричат, надо говорить так тихо, чтобы начальник мог едва-едва расслышать. Тогда он прекращает повышать голос. Так и говорили, Марк на пониженных тонах, Оливер на повышенных.
- Я не могу понять, как можно такую прорву средств потратить и не добиться ровным счётом никакого результата.
- Результат будет и очень скоро. Я же объяснял вам.
- Вы кормите меня пустыми обещаниями. Ваш отчёт – пустышка, ни слова по делу, могли бы потрудиться и убедить меня.
- Да, кстати вы вызвали меня в очень неподходящий момент. В Бадене определённые сложности, без должного внимания они могут перерасти в проблемы.
Оливер никак не ожидал от Марка такой прямоты на грани наглости.
- А их решение в свою очередь повлечёт за собой дополнительные расходы и ещё большее затягивание со сроками.
- Тебя надо отправить назад к работе информатора за такие слова. - глаза Оливера светились гневом.
- Это вам невыгодно, вы этого не сделаете, - Марк протянул секунду, выдерживая паузу, потом продолжил: - На моё место придётся назначить другого человека, что приведёт к потере всей наработанной мной «паутины» связей. Вы этого допустить не можете, тогда начальство вас по головке не погладит.
Марк уже понял откуда ноги растут. Германская ситуация осложняется, начальство требует ускорить процесс. А Оливер находит крайнего, им конечно оказывается Марк, и срывает всю злобу на нём.
- Я со своей стороны гарантирую не далее как через месяц-полтора хороший прогресс, если вы мне разрешите применение чрезвычайных методов и того раньше.
Оливер сел за стол и наморщил лоб. Он уже меньше всего был похож на строгого начальника, которому нужно отчитать подчинённого.
- Как понимать «чрезвычайные методы»?
- Ну... - протянул Марк. Потом взял и ляпнул: - Три ампулы брутацина.
Оливер выпучил глаза, потом встал, чтобы открыть ящик в углу кабинета. Он вынул три ампулы с оранжевой прозрачной жидкостью и протянул их Марку.
- Тебе повезло, они списанные. Так что действуй как знаешь. И мне и начальству важен сейчас результат, методы уже не важны. Пойми, ситуация осложнилась и грозит катастрофой. Действуй быстро и решительно, - он позволил себе улыбнуться. Потом сделал совершенно невероятный для него жест – подошёл к Марку и потрепал его по плечу. - Удачи, - сказал он напоследок. - А теперь что есть духу скачи обратно в Баден и действуй. И моя и твоя карьера в твоих руках. Людей у тебя хватает?
- Хватает, - ответил Марк немного сконфуженно.
- Ну тогда совсем отлично. Иди.
И Марк пошёл. Он был сам себе непонятен. Зачем ему брутацин, да тем более целых три ампулы? Он просто хотел спровоцировать Оливера. Но, опять же, зачем? Чтобы на него ещё больше накричали? А смысл? Вот так иногда каждый человек делает некоторые вещи, сам не зная зачем. Но зато теперь у Марка есть брутацин. Нужная вещь, что и говорить. Не сейчас, так потом очень может пригодиться.
Орден предусмотрел всякие ситуации на своём нелёгком пути. Иногда на его пути встречаются очень уж неприятные люди, с которыми надо как-то бороться. Когда не помогают самые последние и изощренные ухищрения в ход идут последние средства. А что может быть лучше яда, когда нужно убрать со своего пути ненужного человека? Орден готовит разные яды. Некоторые убивают неделями, некоторые мгновенно, от некоторых умирают медленно и мучительно, от других просто – раз и готово.
Брутацин из них самый совершенный. Он убивает на второй день после приёма. Человек просто приходит с вечера, ложится спать и никогда уже больше он не потревожит своими делами орден. А медицина ничего не скажет – человек просто перестаёт дышать во сне. Такое бывает даже с самыми крепким людьми. Брутацин можно подмешать практически в любую еду – даже самый изощрённый гурман ничего не заметит. Он абсолютно безвкусный как вода. В общем, идеальная отрава, которая действует быстро незаметно и безотказно.
И вот теперь три ампулы с этой смертоносной жидкостью лежали у Марка на ладони. Они когда-нибудь кому-нибудь принесут смерть. Возможно даже самому Марку. Идеальная смерть, без мучений, практически без травмы.
Внизу Грануа играл в шахматы с каким-то незнакомым Марку служащим. А что, Грануа провёл здесь лет сорок пять, не меньше, всех знает, с половиной канцелярии здоровается за руку. Теперь вот нашёл такого же бездельника как и он сам и рубится с ним в шахматы. Эрнст сидит рядом и внимательно наблюдает. Оба веселы и разговорчивы. Ну конечно, скорого возвращения Марка от Оливера ждать не приходится. Сначала Оливер наорёт, распечёт как следует, потом будет долго ходить взад-вперёд по кабинету, как будто придумывая наказание незадачливому подчинённому, и только потом наградив несколькими обидными эпитетами и ворохом новых инструкций со злобой выставит вон. И тогда уже Марку будет не до своего помощника и информатора. Некоторые после такого разговора будут срывать злобу на тех, кто ниже их, Марк же замкнётся и будет о чём-то усиленно мозговать. Это знали оба. Поэтому развлекались как могли. Размашисто ставили фигуры на доску, так, что та подпрыгивала, оживлённо о чём- то спорили, громко смеялись.
Марк умышленно прогромыхал по лестнице, чтобы его невозможно было не заметить. Оба встрепенулись и зачем-то встали из-за доски. «Как же так, и получасу не прошло», - было написано на их лицах.
- Сворачивайтесь, мы возвращаемся, - прогрохотал голос Марка под сводами особняка, его же носитель уже бодро шагал по направлению к выходу.
Грануа с грустью посмотрел на недоигранную партию и сказал:
- Так экипаж только что распрягли.
- Плохо, запрягайте, - распорядился Марк.
Грануа на правах старшего товарища взглянул на Эрнста, Эрнст встал и пошёл распоряжаться. Грануа же продолжил игру. Марк тоже к нему присоединился.

Осенью темнеет рано. В Баден приехали не так поздно – в девять часов, но темно было хоть глаз выколи. В доме не горело ни огонька – все уже завалились спать. У вновь приехавших с дороги не было никакого желания разводить огонь и зажигать свет, они последовали их примеру.

3.

Баден

Время – одна из самых удивительных вещей. Бывает так, что пройдёт его такое количество, что страшно и подумать, как бывает жутко смотреть в бездну глубокого ущелья. Пройдёт много времени и не меняется ровным счётом ничего. А бывает наоборот – не был несколько дней и ничего, совсем ничего не понятно, настолько за этот короткий срок изменился мир. Время иногда играет с людьми в злые игры. И финалы у этих игр бывают самые плачевные.
В этот раз время сыграло злую шутку с Марком, точнее с Андреа. Приехав, он поступил очень благоразумно, не став сразу же приступать к брошенным делам. Уезжая, он оставил шестерёнки своей машины по прежнему вертеться. Информаторы по прежнему рыскали в баденском свете, теперь же они пришли к нему с отчётами. Он с первых же слов первого же информатора почувствовал какую-то тревогу. Он как никогда внимательно слушал каждое слово, пытаясь во всей полноте воссоздать ситуацию, которая сложилась за пять коротких дней его отсутствия.
Беда пришла откуда Марк меньше всего ожидал. Удар тем сильнее, чем более незащищено то место, куда он попал. Марк получил удар с своё самое слабое место. Причём сложилось так, что это место одновременно оказалось ключевым.
Анжелина. Эта девочка, на которую он поставил свою карьеру, своё первое же серьёзное задание. Марк был слеп, а ведь это было так просто. Одно лишнее движение, сделанное перед самым отъездом и ничего бы не случилось.
Конрад! Это он. Как только Марк смог не придать значения столь очевидным обстоятельствам! Конрад Лоберс оказался не из тех, кто бросает слова на ветер. Он не зря приходил и недвусмысленно угрожал. У него уже тогда был составлен этот совсем нехитрый план. Этот выпад с его стороны был столь очевиден и предсказуем, что Марку ничего бы не стоило его парировать, однако, выпад достиг цели. Теперь приходилось начинать всё буквально сначала, собирая остатки былого могущества.

Герцог Вильгельм почти по-хозяйски прошагал от ворот дома Лоберса к дверям. Совсем как какую-то неделю назад сам Андреа. Бессильная злоба душила Марка. Он сдерживал себя как мог. Теперь нельзя позволить себе эти внезапные вспышки гнева, они могут только ещё больше напортить, теперь нужно действовать с холодным рассудком. Вот Герцог открыл дверь и вошёл внутрь. Марку даже показалось, что он слышит громогласный голос камердинера Лоберса. Того самого, что неделю назад на весь дом провозглашал: «маркиз Андреа Доретти».
Марк, конечно, итак понимал, чтопроизошло в его отсутствие, но хотел собственными глазами увидеть. А что увидеть? Можно подумать ему стало бы легче от довольной физиономии герцога Вильгельма, брата наследника Бадена.
С ним произошло ровно то же самое, что когда-то с Андреа. Герр Герберг завлёк его в дом, где его очаровала Анжелина. Хотя, в дом герцога привёл совсем не герр Герберг. Привёл его Конрад. Герцог Вильгельм был его хорошим знакомым, товарищем по гулянкам. Именно он и был причиной весёлых лиц братьев, когда те выходили от отца в день отъезда Андреа. Они прекрасно знали, что отец не может не клюнуть на такую жирную наживку. И Лоберс клюнул, а дальше его личное обаяние и красота Анжелины сделали своё дело. Анжелина, конечно же, не возражала. Она ведь из рода Лоберсов, а значит, знает толк в выгоде. А Андреа остался для них тренировкой. Вот так. Быстро вертится колесо Фортуны.
Сомнений никаких быть не могло – шансов восстановить своё положение в доме потомка Барбароссы нет никаких. Против такого противника Андреа не выстоять. Но шансов нет только в честном бою, что если попробовать играть не по правилам? Попробовать стоит – терять теперь Марку особо нечего.

Марк ввалился хмурый и злой, какого его и ждали. Эрнст и Грануа понурив головы дежурили в гостиной. Они тоже были не в самом лучшем настроении. Их перспективы рушились вместе с перспективами Марка. Хотя им, в отличие от их начальника, провал ничем не грозил, но и не нёс ничего хорошего. Был шанс возвыситься, подняться вместе с ним, теперь он таял с каждым часом. Марка же просто по-человечески жалко. Орден не прощает провалы, теперь он обречён до конца дней гнить на побегушках у других без малейшего шанса вырваться.
Марк быстро не глядя по сторонам взбежал по лестнице себе в кабинет. Эрнст встал первым. Он последовал к дверям кабинета, Грануа по-старчески закашлял у самых дверей. Специально, ясно дело.
- Помощь нужна? - спросил Эрнст и сам удивился своему твёрдому голосу.
- Нет, я пока сам подумаю, потом позову, - донёсся из-за двери голос Марка.
Грануа пожал плечами и послушно засеменил в сторону. Эрнст ушёл за ним.

4.

- Я думаю, что в данной ситуации придётся принимать чрезвычайные меры, - сказал Эрнст.
Марк наградил его таким взглядом, что у того мурашки побежали по спине. Никогда он не видел своего начальника в таком настроении духа. Он был близок к нервному срыву, но тем не менее, каким-то чудом ему удавалось сохранить ясность рассудка. «Мал ещё думать», - казалось уже готово было слететь с его губ, но не слетело.
- Я тоже так считаю, - помог товарищу Грануа.
- Это ясно как день. Вот только что делать?
- Каким-нибудь образом убрать герцога с дороги.
- Ты в своём уме, Грануа? Ты чего удумал? Пойми ты, что это брат правящего герцога Баденского! Его нельзя просто так подстеречь и застрелить.
- А кто говорит, что его надо стрелять? Стрелять как раз не надо ни в коем случае. То, что это сделал ты, поймёт даже ребенок. Итальянчик, горячая кровь, не выдержал, ревность задушила, взял и убил соперника. Глупо, так делать нельзя.
- И в то же время действовать надо быстро, иначе Оливер в порошок сотрёт, - Эрнст не выдержал и тоже вставил словечко.
- Надо всё очень внимательно продумать. Помогайте, - сказал Марк.

Сидели допоздна. К утру Марк понял, что лучше всего думать одному. Мозговой штурм не получился. С рассветом все отправились спать, так ничего стоящего и не придумав. Ничего, Марк решит всё сам. Это его дела и его проблемы, никто ему не поможет, кроме него самого.
Время есть, его даже больше чем достаточно, с избытком. Первое время нужно залечь на дно, никак себя не проявлять, на людях не появляться. Кроме того надо узнать получше о привычках и обыкновениях этого Вильгельма, это как минимум неделя. Оливер, правда, будет зол, как чёрт, на его бездействие. Надо, чтобы Грануа ничего не доносил ему в течение какого-то времени.