– Когда-то я была в самой свите Мерелиуса, нашего магистра, это самый-самый верх. Я принадлежала к людям непосредственно определяющим глобальную стратегию всего ордена на века, - Энея запрокидывает голову и мечтательно закрывает глаза. Под- перев голову локтем, она развалившись сидит на мягких диванах в экиаже и тщательно выговаривая слова, медленно и вальяжно ведёт свой рассказ. – И что же было потом? – А потом, я ушла, - она смеётся. - Знаешь, надоело. Ответственность надоело, когда от твоих каждодневных действий зависит судьбы множества людей, когда одна твоя ошибка грозит обрушить грандиознейшие замыслы, когда из-за твоих неправиль- ных указаний впустую тратится огромное количество усилий... Знаешь ли, это напряга- ет. Не по душе мне такая работа. Я – волк-одиночка, мне никто не нужен, я хочу рабо- тать, когда мне нравится, отдыхать, когда устала и вообще, ни от кого не зависеть. А лучше вовсе не работать и жить как нравится. – Ты – волк-одиночка! Интересно, интересно. Знавал я одного волка-одиночку. Су- ровый, я тебе скажу был парень, без задней мысли. Если ему человек не нравится, он это не скрывает и относится к тебе соответствующе, ну а если считает тебя другом, то тебе крупно повезло – ты уникум, один во всем мире, потому что друзей у него не было. Ты – не волк-одиночка, ты добрый, отзывчивый человек. – Это только ты так считаешь, потому что знаешь меня недолго. На самом деле всё куда запущенее, - она сова смеётся. Иногда Марку кажется, что эта женщина вовсе не способна говорить серьёзно. - Знаешь, Марк, я сейчас не хочу об этом рассказывать, да- вай как-нибудь потом. Вот так прямо. И даже язык не повернётся её упрашивать. Скажет, как отрежет. Экипаж прогромыхал по мосту, тому самому, самому северному в Кёльне мосту че- рез Рейн, на который почти два года назад Марк пришёл полный надежд на лучшую жизнь. Тогда Марк и выглядел по-другому, как совсем желторотенький юнец, ему было на вид лет девятнадцать. Сколько всего успело поменяться за эти два неполных года, и в мире и в Марке. Теперь никаких иллюзий не было. Энея научила его жизни, открыла глаза. Всё ока- залось и проще и сложнее одновременно орденцы как и все люди не были лишены челове- ческих пороков, они не были богами. Как и все имеющие власть, многие из них хотели только одного: больше власти. И не было ничего идеального: были люди, хоть и не совсем обычные. У всех были свои амбиции, какие-то планы, а когда интересы пересекались, на- чинались ссоры и противостояния. В общем, всё как в жизни. Особняком от всего ордена стояла его верхушка. Как и в жизни, страшно далека она от низов. Каждый уважающий себя её представитель имеет немаленькую свиту, которая служит его личным интересам и ничему более. Эти люди заведую определёнными регионами мира, на которых они творят всё, что им заблагорассудится, в разумных пределах, конечно. Они следят за своим окру- гом, чтобы люди жили более или менее спокойно и надзирают. А информацию доносят на- верх пока начальство не даст конкретные приказы. Начальство представляет собой Мерелиуса – магистра и его свиту. Они анализируют принесённую информацию и когда считают нужным отдают команду на вмешательство. Вот тут на сцене и появляются такие как Марк, рабочие пчёлки. Влияют на общество, до- биваясь конкретных результатов, изменений, благих с точки зрения ордена. Занятие это сложное и довольно неблагодарное, однако, хорошие миряне высоко ценятся в ордене, они быстро идут вверх о карьерной лестнице. – Куда мы едем? - наконец спросил Марк. – Как куда? - удивилась Энея. - в канцелярию. – К Оливеру? Но что там делать? – Тебя отбивать буду. Что-то ты сегодня спокоен для дня, в который решается твоя судьба. Если у меня не получится, то будешь гнить до скончания времён у Оливера на побегушках. – Но тебе ведь удастся. – Похвально, что ты в меня так веришь, но не факт. Я, конечно, профессионал, но не волшебница. Когда подъехали к особнячку, Марк только и мог сделать, что пожелать удачи. Энея в сопровождении Грануа отправилась на переговоры, обещающие быть нелёгкими. Марк остался сидеть в карете. «Не всё ли равно, на кого спину гнуть?» - думал он. Везде одна и та же бумажная волокита, которая не даёт развернуться настоящим талантам. Только у Оливера тщеславия наберёшься меньше, что, может быть, и благо. Орден везде примерно одинаков, но как же не хочется участвовать дележе власти верхушкой, в их грызне между собой. Этот Оливер может далеко пойти, если ему посопутствует удача, а толковые люди всем нужны. С другой стороны, его могут раздавить хоть завтра, а рисковать собой непо- нятно за что тоже не хотелось бы. Марк не особо расстроился бы, если бы Энея вернулась с плохими вестями. Но он был почти уверен, что всё будет нормально. Он не очень хорошо её знал, но понимал, что человек она пробивной, если что-то взбредёт в голову так просто не остановится. Вот толь- ко чует сердце, что не просто так она таким вот образом заботится о Марке. Что-то она темнит по этому поводу. Энея вернулась одна, злая, но довольная. Она ещё издалека оказала Марку знак ру- кой: что-то вроде кулака с отогнутым большим пальцем. Марк не понял, что это значит, поэтому пришлось спросить. – Темнота ты, Марк. И всё ваше поколение темнота, - поколением Энея называла людей, пришедших в орден примерно в один период. - Так римские императоры дарили жизнь. – И ты мне тоже подарила жизнь? Спасла меня от мрака и забвения, ожидающих меня у Оливера? - Марк позволил себе пошутить. – Давно я с Оливером не общалась, он стал ещё трусливее, чем был. Это он только на подчинённых своих орать горазд, сам же чувствует себя слабым и начальства высо- кого как огня боится. Я его немножко припугнула,он и выхватил добычу, то есть тебя. Сейчас он немножко подумает и поймёт, что я полный бред ему наговорила, но уже поздно будет. В общем, всё нормально. Мы едем во Францию, там я передам тебя одно- му хорошему и сильному человеку, будешь работать на него. – А Эрнст? – Вот с Эрнстом сложнее. Он остался в Бадене? - Марк в ответ кивнул. - Если б я немного задержалась воевать ещё и за него – точно бы проиграла. Ну ладно, мы возь- мём его без спроса, Оливер даже не сразу заметит, что у него одним молодым информа- тором стало меньше. Он ещё легко от меня отделался, его давно уже пора оставить на место, больно высоко забрался. – Значит, мы едем в Баден? – Да, едем в Баден. Только телегу на первых порах поведёшь ты, потому что Грануа ушёл. – Ты с ним говорила? – Да. Он человек гордый, сказал что не нуждается ни в моих советах, ни в моей по- мощи, что жизнью своей в данный момент доволен. Глупец! – Он выбрал свой путь, нам остаётся лишь признать его выбор. Энея хотела сказать что-то ещё, но передумала, и Марк полез наверх, вести карету.
2.
И снова Баден, проклятый судьбоносный город. Марку казалось, что какими ветра- ми не занеси сюда человека, здесь решится его судьба. Здесь он обретёт счастье, здесь его застанет рок, если ему это суждено. С высоты кучерского сиденья Марк осматривал знако- мые узкие улочки, дома, иногда вглядывался в лица, пытаясь увидать знакомых. Он подсо- знательно тянулся к знакомым людям в этом роковом месте, хотя встреча с ними не значи- ло уже ровным счётом ничего. Дел было сделано, старые связи должны забыться, они больше не нужны. Они должны уйти как осенние листья на деревьях – отмереть за нена- добностью. Однако, ни один человек не может управлять своей памятью. Она живёт своей жиз- нью, неподконтрольной разуму и сама решает что ей забыть мгновенно, а что хранить веч- но. Человеческая память долго хранит знакомых людей. Она помнит иногда целую жизнь как кто-то вёл себя как последний подлец, а кто-то наоборот. Не быстро уходят из неё лица. И вот теперь она мучает Марка. Марк понимает, что внутри него давно должна быть пустота после его двухлетнего проживания в Бадене, но ничего поделать не может. Где-то там за поворотом есть дом. Его дом, который теперь всего лишь канцелярия ордена. А где- то в десяти милях от города есть его усадьба, которая о решению ордена продана за пять- десят тысяч золотых. На этих улицах Марк оставил два года своей жизни, и эти два года были хорошими. Он впервые за полторы сотни лет жил, думал и поступал как обычный человек, и это было здорово. Теперь же он опять Марк, помнящий, орденец, и при этой мысли чуть-чуть сжи- малось сердце. Теперь он понял, почему многие хотели сбежать из ордена, почему Селена и Кир поставили на карту своё будущее и решились на такой шаг. Орден ломает во благо человечества не только судьбы обычных людей. Больше всего он давит на своих же членов. Энею укачало в дороге и теперь она сала безмятежным как у младенца сном. Марк видел Анжелину. Не ту, что стала бы великой авантюристкой, а ту, которая была с ним. У Марка не было оснований не верить Энее, скорее всего всё так и было, как сказала она. Но Анжелина Лоберс навсегда останется у него в памяти как добрая игривая шестнадцатилет- няя девочка. Экипаж уже подкатил к дому Андреа, который теперь был превращён Оливе- ром в канцелярию. Марку не хотелось будить Энею, поэтому он открыл дверь, взял акку- ратно взял её на руки и понёс к дому. Она всё-таки проснулась. – Что ты делаешь? - спросила она, однако, никоим образом не сопротивляясь Мар- ку. – Не забывай, для местной публики мы о прежнему муж и жена. – Для этой что ли? - она показала в сторону дома. Вместо ответа Марк опустил её на землю. – Я не хотел расталкивать тебя, хотел разбудить нормально... - Марк замялся, Энея молчала. - Всё-таки ты очень много сделала для меня. А один я не справлюсь, ты долж- на помочь мне убедить его. – Я это понимаю и не противлюсь. Пошли. Она первой вошла в дом, спросила девушку проходящую мимо здесь ли Эрнст. ервой же взбежала она по лестнице на второй этаж и без стука ввалилась в кабинет, где находил- ся Эрнст. В кабинете сидел суровый толстый мужчина и внимательно читал какие-то бума- ги. Эрнст, понурив голову, ждал, пока он прочтёт. Вызвали на ковёр, понял Марк. – Извините, но мне нужен этот человек, - властно произнесла она в лицо толстому господину. Она схватила Эрнста за руку и буквально выволокла его наружу. Эрнст упирался, Марк дал ему несильный тычок в шею, чтобы немного «успокоить», тот перестал. Марк помог ей тащить Эрнста наружу, и усадить в экипаж. Экипаж тронулся. Эрнст только и мог, что рассеяно хлопать глазами. Энея и Марк молчали. Чем дальше уедут они от бывше- го дома Андреа, тем меньше у Эрнста будет охоты возвращаться, когда он поймёт, что происходит. Наконец, они выехали из города через западные ворота и только тогда Эрнст наконец, спросил: – Что происходит? Куда мы едем? – Во Францию, мой друг, - сказал Марк. – Зачем? - Эрнст перестал что-либо понимать. - Вы меня разыгрываете? – Нет, Эрнст, мы не шутим, мы едем во Францию, успокойся. – Ничего не понимаю, - признался Эрнст. – Если вкратце, то ты теперь не работаешь на Оливера, ты теперь на меня работа- ешь, - объяснил Марк. - Мы тебя похитили. – Да не смотри ты на нас волком, потом спасибо скажешь, - сказала Энея. - И не пытайся сбежать, зачем? Пораскинь мозгами. Тебе, что не понравилось с Марком рабо- тать? По-моему очень толковый человек, за ним, как за каменной стеной, - она легонько стукнула Марка по груди своим кулачком. - А от Оливера мы тебя отмажем, не бойся, у меня есть достаточные для этого связи.
3.
Дижон, Бургундия, Франция 1673 г н.э.
Похоже, что все орденские канцелярии похожи одна на другую. Они все располага- ются в стареньких и на первый взгляд почти заброшенных дворянских поместьях. Поме- стья располагаются в местах глухих, подчас даже гиблых, куда люди ходят редко. Внутри каждой канцелярии сидит её глава – как правило не человек, а ярко выраженная крыса. Канцелярская крыса, это паук, держащий в своих сетях весь остальной центр и окрестные земли. И наконец, внутри каждой суетятся многочисленные служащие. Это те несчастные, что когда-то совершили фатальную ошибку и теперь расплачиваются за неё, проводя жиз- ни среди бумажной пыли. В ордене очень не любят такую работу, но делать её кому-то всё же надо. Она даётся в наказание за проступки против многочисленных и суровых инструк- ций ордена или просто за полное отсутствие каких-либо способностей для других по- лезных ордену дел. «Нормальные» орденцы презирали их и старались не попадаться на до- роге. Одним словом, вели себя как с прокажёнными. Но встречаться приходилось, в канце- ляриях бывали все. Эта правда была на голову выше виденных Марком раньше. Она была намного, в разы просторнее остальных. Дом для неё был специально построен, а не выкуплен, поэто- му он изначально не предназначался для жилья. Он предназначался для работы, более того для очень специфической работы орденской канцелярии. Из-за этого он чем-то походил на средневековый феодальный замок. У него была даже специальная башенка для обзора окрестностей. Внутренности его были во все стороны изрыты всевозможными тайными переходами и тайниками на непредвиденный случай. Но на замок он только походил. Это не было холодное и неуютное нагромождение камней, которое лишь с большой натяжкой можно было назвать человеческим жилищем. Он был построен в другое время, другими людьми, но для схожих целей. В его архитектуре не было ни одной лишней детали и в то же время было всё необходимое, и это было красиво и величественно. Чувствовалось, что это центр чего-то большего, чем простой орденский округ. Это была канцелярия, где всем заведывал Александер, один из основателей ордена. Нет, он не был «пауком», но всё здесь подчинялось его воле. Здесь его авторитет был непререкаем, распоряжения выполнялись чётко и быстро. Уж кто-кто, а Александер умел навести дисциплину. Сюда привезла Марка Энея. Здесь начиналась новая страница его жизни. Марк га- лантно помог ей сойти из экипажа, но спустившись, она резким жестом рукой дала понять, что здесь это не уместно. Марк в ответ приложил руку к сердцу, извиняясь. Так и погово- рили. Эрнста оставили в экипаже, нечего ему раньше времени появляться. Энея шла к открытым дверям твёрдым жёстким шагом, как имеют привычку ходить бывалые военные, имеющие хороший пост, уважение коллег и безупречную выправку. За два года, что Марк знал Энею, он никогда ничего подобного не замечал. Энея была в своей стихии. Марк двигался за ней на почтительном расстоянии и непроизвольно тоже держал спину прямо и чеканил шаг. Войдя внутрь, Энея совсем как тогда, в Кёльне поймала перво- го попавшегося под руку человека и спросила: – Александер у себя? Человек повёл себя странно. Сначала он довольно невежливо пристально разгляды- вал её лицо, потом также невежливо вовсе отвернулся. Энея металлическим злым голосом повторила вопрос. – Солнце садится в облака, англичане не оплывут завтра, завтра будет штормить, - сказал человек полную тарабарщину по-древнехеттски. Энея вопросительно посмотре- ла на него, потом вдруг просияла: – Лорн Эдессец, ты ли это? – Я, Энея Гречанка, рад снова видеть твой сияющий взор. Энея бросилась ему на шею. Закончив столь непохожее на неё тёплое приветствие, она сказала: – Ты уж извини, потом поговорим, дела. Наш старый вояка у себя? – Да, у себя. – Я найду тебя. Пойдём, Марк, - с этими словами она двинулась к парадной лест- нице. Марк наблюдал эту сцену с большим любопытством. Он никогда раньше не видел Энею такой беззаботной, как она была в тот момент. Он внимательно осмотрел Лорна. Че- ловек как человек, но видно, что из себя что-то представляет. Не какая-нибудь пешка. Он запомнил его лицо и татуировку на шее. Как и во всех орденских канцеляриях, кабинеты начальства находились на втором этаже. Но заведя его наверх, Энея отыскала в лабиринте коридоров ещё одну маленькую лестницу и повела Марка по ней наверх. Кабинет Александера находился на третьем эта- же. Перед входом Энея его проинструктировала Марка: – Когда войдём, я пойду к нему, а ты стой возле двери и жди. Когда позовёт, там подойдёшь. Главное – будет плохо, если он увидит страх. Держись официально, но сво- бодно. Марк кивнул, и они вошли.
4.
Александер был ещё молод. Ему было лет 35-40 на вид, но Марк знал, что скорее всего ему меньше. Помнящие старели быстрее обычных людей. Кабинет оказался на удив- ление маленьким для такой фигуры как Александер. Марк ожидал чуть ли не дворца, а это оказалась обычная комната без окон, эдакое подземелье на третьем этаже. Меблирована она была довольно аскетично. Деревянный стол, покрытый сукном, два кожаных кресла и один канделябр на котором горело только две свечи. Пять остальных оплавились и потух- ли, в комнате стоял зловещий заговорщеский полумрак. Стол был завален толстыми акку- ратными стопками бумаг, несколько аккуратно заточенных перьев лежало между ними. Массивная золотая чернильница была заполнена до краёв и по всей комнате от неё распро- странялся густой запах невысохших чернил. Отдельно от бумаг и письменных принадлеж- ностей стоял недопитый чай и полупустая бутылка чего-то судя по всему, спиртного. Сам Александер в задумчивости читал густо исписанный мелким почерком листок пергамента. Да, именно не бумаги, а пергамента. Края его загибались, так что можно было предполо- жить, что он долгое время был свёрнут в свиток. Судя по всему, древний раритет. Как сказала Энея, он от двери сделал шаг в сторону и встал в по возможности более нейтральной позе, заложив руки за спину. Канделябр с тремя свечами стоял у стола, поэто- му Марк оказался в тени. Александер вряд ли мог разобрать черты его лица. Энея бодрым шагом подошла к столу, но садиться не стала. Александер оторвался от чтения и недобрым вопросительным взглядом воззрился на неё. – Приветствую вас опять, учитель, - сказала Энея по-хеттски. Александер улыбнулся ей, суровости как ни бывало. – Рад тебя видеть, Энея Гречанка, в добром здравии. – Ну, рассказывай, что да как... – О, Энея, это разговор не на одну ночь. Мерелиус затеял большие дела. - при этих словах он указал на пергамент, лежащий на столе. - Сначала ты, у тебя, должно быть, коротко. – Хорошо, расскажу. Я тут помогала одному очень симпатичному молодому чело- веку. Он был под Оливером, я его вытащила. Он занимался Германией, политикой, в его задачу входило уладить спор между Баденом и Баварией. В общем, наткнулась я на него случайно, когда я ещё не вспомнила, попала в его разработку. Я на него вышла и помогла закончить задание. Но ты не думай, хоть это его и первое задание, он бы сам всё замечательно закончил, у него были очень нешуточные проблемы с местными вла- стями ещё до меня, так он так с ними расправился! Заглядение... - Энея активно жести- кулировала для пущего эффекта. – И попал к Оливеру, - глазки его сузились. – Судя по его рассказам, Оливер сам почти похитил его у человека по имени Ха- диб, я его, к сожалению, не знаю. Это тоже говорит о нём лестно. – Зовут как твоего волшебника? - Александер усмехнулся. – Нет, Александер, ты его не знаешь, он совсем молодой ещё, это первое его зада- ние... – ... и за него уже просит сама Энея Гречанка. Это меня настораживает. Не привык я к таким делам. Чем он тебе так приглянулся? – Я же сказала, очень толковый парень. Если научишь его как следует будет совсем здорово. – То есть ты хочешь, чтобы он подо мной ходил? – Да. – Ой, что-то ты темнишь, Энея, что-то ты недоговариваешь. Уж не надзор ли ты мне сажаешь? – Александер, ну хватит! Вечно у тебя какие-то непонятные подозрения на уме. Брось, так жить сложно. Ну подумай, ну зачем мне тебе надзор выставлять? Я же не Мерелиус. – Да, ты не Мерелиус, ты хуже. Мерелиуса я по крайней мере знаю, мне понятно что у него на уме, а ты – лошадка тёмная и это мне не нравится. – Ну что я тебе могу сделать? У меня ни людей ни амбиций особых нет. Во время всего этого разговора Александер внимательно следил за малейшими не- произвольными движениями собеседницы. Это была привычка старых помнящих, они мог- ли приблизительно определять, что человек думает по его непроизвольным инстинктив- ным движениям. Это Марк замечал и у Хадиба, и у Оливера. Вот только перед Александе- ром сидела Энея, а она в совершенстве могла контролировать даже такие свои скрытые эмоции. Она мало того, что старый помнящий, так ещё и женщина. – Ну ладно, убедила, - сдался Александер. - Приводи своего мальчика. Энея подозвала Марка знаком руки. Марк подошёл к столу, так чтобы пламя свеч осветило его лицо. Он держался спокойно, смотрел на хозяина кабинета, но не в глаза. – Выглядит он браво, - похвалил Александер. И обратился к Энее: - А теперь давай его подробную биографию, всё, что знаешь, я хочу послушать в его присутствии. Это было настоящее испытание для Марка. Каково это – выслушать всю подногот- ную правду про себя! Энея знала всё – вплоть до последней чёрточки характера. Плохо она знала только прошлое – Марк не любил распространяться об этом, даже перед ней. Однако она знала, что Марк почти сотню лет работал простым информатором сначала в Испании, потом в Германии. Но самая интересная часть её повествования касалась непосредственно их знакомства в Бадене. Она рассказывала всё. В самых мельчайших подробностях. Она за- действовала не только свою память, но и память Анжелины Лоберс. В принципе, она ниче- го не приврала, только в нескольких местах немного приукрасила. Но самое сложное было выдержать на себе взгляд Александера. Этот взор несомнен- но преследовал своей целью выяснить правду ли говорит Энея. Опять же в этом Алексан- деру должны были помочь непроизвольные инстинктивные реакции Марка. Так что Марку всё это время приходило держать предельную концентрацию мыслей и чувств. Сколько продолжался этот допрос Марк потом сказать не мог, но наверное, довольно долго, так как потребовалось бы несколько часов чтобы во всех подробностях описать двухлетние похо- ждения Марка. В конце, когда Энея рассказала как увела его у Оливера, Александер ис- кренне злорадно рассмеялся. Видимо, она подробно рассказала ему о их с Оливером разго- воре, но Марк этого уже не помнил. Умолчала Энея только про Эрнста. Она знала, что де- лала, Марк ей мешать не смел. Он вообще стоял как каменная статуя. – Мне нравится этот человек. Он производит впечатление сильной личности. Если всё, что ты сказала про него окажется правдой, я его возьму. Энея просияла, Марк почувствовал это даже со спины, но лишь на мгновение. – Я тебе гарантирую, что ты будешь доволен этим человеком, - сказала она. – Хорошо если так, но испытательный срок я ему всё же дам. – Как же без этого, - с колкой юморинкой сказала Энея, вставая. - Мы пойдём, у тебя, наверное, море работы. – Как всегда. Как будете спускаться на второй этаж, там возле лестницы дрыхнет одна ленивая сволочь, вы его разбудите и пусть он идёт ко мне. Энея в ответ кивнула, и они с Марком вышли.
5.
Пока не вышли из дома ни он ни она не проронили ни слова. Марк, казалось, вообще разучился говорить за этот день. Энея молча, пинком разбудила «ленивую сволочь» и зна- ком руки отправила её к Александеру. Они вышли на улицу. Как и во всех канцеляриях, у логова Александера был большой садик с неслолькими беседками. К одной из них и направились. Час был поздний, беседка пустовала. Только плюхнувшись всем телом на каменную скамейку, Энея заговорила: – Шарам, я уж думала всё, не примет тебя Александер к себе. «Шарам» было хеттское ругательство. – Существовал, правда, и запасной план, но он ещё безнадёжнее, - продолжила она. Марк даже не спрашивал какой такой запасной план. – Так, ещё один момент. Про Эрнста не говори ему как можно дольше. Он насчёт тебя ещё сомневается, он будет немного некстати. Потом ничего, нормально, - она по- грустнела. - Ну что, пора прощаться. – А куда ты? Ты с кем работаешь? – Понимаешь, Марк, я вообще в ордене не работаю. Я сама по себе, просто живу. На прощание могу только удачи пожелать. Всё, что от меня зависит, я уже сделала. – Ты сделала для меня так много. Я так благодарен, я не заслужил такого к себе об- ращения. – Ты хороший человек, Марк, не такой как большинство народу в ордене. Мы ещё увидимся, не унывай. Какое-то время они молчали. Наконец, на дороге к главным воротам показалась тень. Энея встала и почти бегом направилась к ней. «Куда ты держишь путь теперь, неугомон- ный странник?» - услышал Марк её голос.
Наконец, они выехали из города через западные ворота и только тогда Эрнст наконец, спросил - запятая после "Эрнст". Тебе, что не понравилось с Марком работать? - запятую передвинуть на одно слово дальше. Эта правда была на голову выше виденных Марком раньше - "правда" с двух сторон должна охраняться запятыми... В его архитектуре не было ни одной лишней детали и в то же время было всё необходимое, и это было красиво и величественно. - надо что-то сделать с описаниями... Манера описаний явно несовершенна. англичане не оплывут завтра - вероятно, "не отплывут"... Перед входом Энея его проинструктировала Марка - лихо закручено. один канделябр на котором горело только две свечи - запятая перед "на". золотая чернильница была заполнена до краёв и по всей комнате от неё - запятая перед "и". стоял недопитый чай и полупустая бутылка чего-то судя по всему, спиртного - запятая перед "судя". Как сказала Энея, он от двери сделал шаг в сторону и встал - до этого говорилось об Александере. Здесь речь идёт о Марке. Поменять "он" на "Марк". Мерелиус затеял большие дела. - при этих словах он указал на пергамент - неправильное оформление прямой речи. Если научишь его как следует будет совсем здорово - запятая перед "будешь". Мерелиуса я по крайней мере знаю, мне понятно что у него на уме, а ты – лошадка тёмная и это мне не нравится - запятые перед словами "я", "знаю", "что", ""и". У меня ни людей ни амбиций особых нет - запятая после "людей". преследовал своей целью выяснить правду ли говорит Энея - запятая перед правдой... Сколько продолжался этот допрос Марк потом сказать не мог - запятая перед Марком... В конце, когда Энея рассказала как увела его у Оливера - запятая перед "как". вы его разбудите и пусть он идёт ко мне - запятая после "разбудите". у логова Александера был большой садик с неслолькими беседками - "несколькими". Марк даже не спрашивал какой такой запасной план - закорючка пред ясными очами слова "какой"... Он насчёт тебя ещё сомневается, он будет немного некстати. - второе "он" относится к Эрнсту?
Не понравилось оформление. Исправить формат и убрать переносы - дело буквально четырёх секунд. Впрочем, не важно. Прочитанное понравилось. После прочтения осталась лёгкая грусть... И это хорошо. Значит, привык к персонажам, сжился с ними. И это - комплимент автору. Перехожу к концовке.
– А потом, я ушла, - она смеётся - первая запятая совсем не обязательна... Ответственность надоело, когда от твоих каждодневных действий зависит судьбы множества людей - "Ответственность надоела", "зависит судьба множества". Суровый, я тебе скажу был парень - запятая перед "был". На самом деле всё куда запущенее, - она сова смеётся. - какая "сова"? Быть может "снова"? Всё оказалось и проще и сложнее одновременно орденцы как и все люди не были лишены человеческих пороков - перед "орденцы" (кстати, нет такого слова) можно поставить либо точку, либо двоеточие. Запятые перед "как" и "не". Эти люди заведую определёнными регионами мира - "заведуют". А информацию доносят наверх пока начальство не даст конкретные приказы. - запятая перед "пока". Они анализируют принесённую информацию и когда считают нужным отдают команду на вмешательство - "когда считают нужным" окружаем закорючками. однако, хорошие миряне высоко ценятся в ордене - запятая не нужна. Как куда? - удивилась Энея. - в канцелярию. - большая "в". если что-то взбредёт в голову так просто не остановится - запятая перед "так". Она ещё издалека оказала Марку знак - "показала"? Я его немножко припугнула,он и выхватил добычу, то есть тебя - пропущен пробел. И почему "выхватил"? Может "выпустил"? Он ещё легко от меня отделался, его давно уже пора оставить на место - "поставить"? Знаете, Виктор, у меня уже начинает складываться впечатление, что в средние века так и говорили - его пора оставить на место... Да. Он человек гордый, сказал что не нуждается ни в моих советах - запятая перед "что". Он подсознательно тянулся к знакомым людям в этом роковом месте, хотя встреча с ними не значило уже ровным счётом ничего - "не значила". Дел было сделано, старые связи должны забыться - "Дело". неподконтрольной разуму и сама решает что ей забыть мгновенно - запятая перед "что". в десяти милях от города есть его усадьба, которая о решению ордена продана - "по решению". Энею укачало в дороге и теперь она сала безмятежным как у младенца сном - запятая перед "и". "спала". (Что у нас с клавишей "п"?) поэтому он открыл дверь, взял аккуратно взял её на руки - ? спросила она, однако, никоим образом не сопротивляясь - запятая после "однако" не нужна. Она первой вошла в дом, спросила девушку проходящую мимо здесь ли Эрнст. ервой же взбежала она по лестнице на второй этаж и без стука ввалилась в кабинет, где находился Эрнст. В кабинете сидел суровый толстый мужчина и внимательно читал какие-то бумаги. Эрнст, понурив голову, ждал, пока он прочтёт. - запятая перед "здесь". "Первой". "Эрнст" повторяется в четырёх предложениях трижды... нехорошо.
Надоело мне исправлять ошибки. Хотя здесь их и совсем немного, в основном опечатки. Осталась последняя глава - там я напишу в целом какое впечатление оставляет сие произведение. Здесь не буду оставлять комментариев. Напишу просто 5!
0
