Вдруг, он стал вновь опускаться на лавку и совсем уж прижался к ней спиной. Внезапно, доспехи и одежды, надетые на парне, начали исчезать, и вслед за ними появляться другие… какие я видел только на Других! Он оказался в темных одеждах, того же покроя что и мои. Его, как впрочем и Их доспехи отличались только тем, что Наши светились серебром, а Их же были из вороненой стали. Его крылья стали антрацитово-черные, и было, похоже, что они впитывают в себя частицы света вокруг себя. Он рывком сел на скамейку, но его оттянуло назад, и он вновь безмятежно воспарил над лавкой. Тут я увидел, что стою уже не один, Мы все стоим тремя плотными рядами вдоль дороги. Мы по эту сторону, а по другую я видел только три таких же, как наши ряда из темных лат и крыльев. Лавка, вместе с тем парнем оказалась посреди дороги, он все еще парил над ней. Они стояли по разные стороны от него, и каждый держал его за руку.

Я ничего не понял и не увидел, я просто ощутил, как нечто исполинской силы оторвало Нас и Других от земли и нам всем пришлось подняться в воздух. Но вместо криков и проклятий в воздухе повисла безграничная тишина. Мы все оказались в каком-то трансе, в нас больше не кипели ни гнев, ни месть, ни обреченность, нам стало вдруг спокойно и тепло внутри, словно мы нашли нечто такое о чем мы и не подозревали, не смотря на то, что оно было для нас всех, безмерно важно.

Голос гремел как будто не из какого-то места или от какого-то существа он гремел внутри наших голов. То, что он говорил, было невероятно.

- Я – Глас Истинного Бога, вещун Его Слова и Его Воли… Я говорю лишь с Его благоволения. И я спрашиваю Вас от его имени: «Вы ли те, кто появились в этом мире до разделения света и мрака, земли и неба? Вы ли те, кто противоречит своему отражению в ближнем? Вы ли те, кому было поручено хранить Человека и весь его род от прозябания в трясинах горестей и стремнинах счастья? Вы ли те, кто, посреди извечного хаоса, средь пустыни выжженной собственных душ, поклялся в этом Истинному Богу?». – Голос немного помолчал, словно переводил дух или вспоминал детали их разговора, со времен которого уже прошли тысячи человеческих жизней. После этого он вновь продолжил, в настоящей, первородной тишине:

– Истинный Бог помнит также и то, что вам обещано в награду. Лишь один из вас сможет ее получить, так как, Истинный Бог помнит также и оба условия этого договора – смерть другого и спасенье человечества.

Тишина вдруг взорвалась шквалом стенаний, вопросов, молитв, проклятий. И через секунду, все вновь стихло, хотя все мы все еще напрягали свои голосовые связки и активно жестикулировали, но на сей раз, никто не смог произнести ни звука, или услышать его.

И тут Голос, в вернувшейся в наши души тишине, столь глубокой, что, казалось, что мы слышим, как небесные светила пересекают небосклон, объявил…

Голос изрекал свою речь четко и уверенно, словно давно заученный текст. Нам всем поначалу становилось не по себе, но со временем мы к этому привыкли. Можно привыкнуть ко всему – к идее, к деньгам, к людям, к дому, к алкоголю или наркотикам. Но оказалось, что это применимо даже к голосу Истинного Бога. А пока я над этим рассуждал, Голос продолжал свое повествование.

- … и ты, Тот, что был создан для хранения тени от света и всех секретов, что хранят в своем мраке недра земли. Все то, что было отдано тебе на сохранение, ты решил использовать со всеми вероломством и наглостью. Это касается и тебя, Та, кого призвали держать мрак в своих пещерах и освещать истину. Зачем вы подвергли опасности сохранение баланса мироздания? Чего же вы достигли, что за мысли подвигли вас к этому… предательству?

Тут, когда все, включая Голос, считали, что это все является монологом, Они заговорили. Они говорили вместе, что было на моей памяти впервые, за исключением их ссор, в которых они часто говорили одновременно, но абсолютно противоположные вещи.

- Мы – те, кто хранит свет и мрак, те, кто делит сутки надвое, те, кто вершит судьбы людей на земле… - Они запнулись, но эта заминка позволила мне разглядеть их лица, на них были восторг и страх, торжество и неуверенность.- Объявляем себя независимыми от воли Истинного Бога и его Слова. Мы объявляем мир людей недосягаемым для Слуг Истинного Бога и его самого, его зовов и приказов, его заветов и лжепророков…

- Я – тот, кто создал вас всех и этот мир, в его настоящем виде, силой одной лишь своей мысли… каким образом вы намерены стать независимыми, что это за сила, способная сравниться со Словом Истинного Бога?

- С момента нашего появления и до сих пор, мы как живые воплощения света и тени вели борьбу. Но в каждой пещере, в каждом закате и восходе, в каждом мгновенье сумрака, клялись друг другу в том, что эта война не наша, что мы обязаны сражаться поневоле и что мы найдем способ жить в мире, способ снова быть вместе. Со временем мы поняли, что нас разделяют ночные и дневные часы, но когда наступают часы сумерек, будь, то рассвет или закат, мы могли быть вместе. И сегодня мы нашли способ ввергнуть все дни и ночи в сумерки. Мы отравим солнце и заставим его светить кровавым светом. – Она замолчала, и Он стал говорить один, - «Я скажу Луне и звездам, что Солнце решило идти на них войной. Ночь ворвется в День» – Он, казалось, был на пике блаженства от того, что, наконец, он может высказать свое слово тому, кто лишил их двоих… счастья. Она сменила своего возлюбленного – «День в Ночь. Гордое Солнце станет считать, что Луна стала светить слишком ярко и решит, что оно должно светить и ночью. Для светил настанет время горя, и придут чудовищные катаклизмы, но это уже будет не наше дело». Вновь, они стали говорить в унисон, - «Для нас настанет полумрак, и мы сможем жить в согласии, как хотели с того момента, как нас разлучили, с того момента, как вновь увидели друг друга». Тут их прервал Голос:

- Как смеете вы нарушать установленные не вами порядки? Кто вам позволил изменять уклад и жизнеустройство этого мира? По какому праву вы решили, что свет и тень могут относиться друг к другу иначе, чем с ненавистью? – Голос звучал гневно и негодующе, но, судя по всему, даже божественному Голосу свойственно изменять своим привычным тонам.

Тут небеса распороли размашистые когти молний, но грома слышно не было, потянул сильный ветер, колыхавший крылья и одежды. Их глаза заблестели, от своего счастья ли, или от неизвестности – мы не знали, но знали одно - еще никто и никогда не видел их слез.

- Мы, те, кто играет с мирозданием и всем его существом, приказываем тебе, Голос Истинного Бога, бежать из этого мира, так как, он более не во власти твоей и твоего Бога, и здесь ты слабеешь, становясь таким же, как мы. В этом мире ты слабеешь постоянно, а наша сила будет расти, ты останешься один, а мы отныне будем вместе. Ты не сможешь соперничать с нами в нашем мире, а нам в других делать нечего.

- Я…- Голос начал переходить на обычную речь, уже без каких либо отличий от обычной, затем на шепот, после чего вновь воцарилась та первозданная тишина. Тишина, которая позволяет слышать пульс тех, кто стоит рядом с тобой. После чего раздался оглушительный грохот, сквозь который вырвался крик. – Подтверждаете ли вы двое, свою клятву, что с этого момента и до гибели этого мира не покинете его, не решите оставить его, что бы ни случилось, и уйти в какой либо другой.

- Клянемся. – Сказали Они и обе стороны подхватили это, как набат, заветное «Клянемся!» Голос окончательно нас покинул, и мы приковали взгляды, к тем троим, что были между нами. Они все также стояли, как и прежде. Они стали понемногу светиться изнутри. И вдруг, я начал ощущать небольшое покалывание в крыльях. Похоже, что со мной происходило тоже, что и с остальными…мои крылья начали осыпаться…

Вопреки нашим ожиданиям, парень начал принимать свою последнюю ипостась – все его тело начало излучать золотой свет, который был ярок, но не резал глаз. Отходя от него, лучи света сплетались, словно нити в веретене… они становились его крыльями…

Это весьма специфическое чувство, когда твои собственные крылья начинают осыпаться, иногда по одному перышку, иногда целыми клочьями. Дикий зуд в спине и пояснице, начинает жечь ключицу и шея понемногу немеет. Пальцы ног начинает стягивать судорогой, затем последовал сильный рывок, будто меня кто-то схватил за грудки и приподнял. Да так, что я выгнулся дугой, колени начали трястись, кисти загнулись в виде какого-то крюка, и их пронизала боль. На плечи навалилась тяжесть и стала давить вниз. После чего я начал терять слух, тем самым, отдаляясь от происходящего, необычайное молчание, безмолвие… я по-настоящему испытал ужас. Но, судя по всему это, было еще не все. Я начал камнем падать вниз, но падение мне показалось длиною, по крайней мере, в минуты. Последнее, что я увидел, были взлетающие вверх несколько крупных снопов перьев и кружащиеся вокруг них отдельные перышки. Когда я коснулся спиной асфальта, я был уже слеп, глух и как мне казалось, нем, ведь я не мог слышать ничего, кроме собственных мыслей, но и они похоже меня оставляли. Это был конец.

Преследовавший меня сон, та страшная картина, на которой мы все лежим мертвыми, начала сбываться. Они присягают Ему, молят его стать их защитником от Слова Истинного Бога, его Воли, Гласа и всех его подданных. Они заклинали его всеми, известными человечеству, мольбами и лестью, но Его лицо остается безучастным ко всему, что они произносили. Он свыкался с новыми ощущеньями, с новым обличьем, силой, которая передалась ему от них самих и всех нас, от обеих сторон. Он взмывал в воздух, становясь едва видимым с земли, а затем складывал крылья и летел вниз с оглушительной скоростью, ударялся об землю. Но с каждым новым взлетом и паденьем он и не думал смягчать свое приземление. Наоборот, с каждым новым ударом он, углублял нечто вроде кратера. Они продолжали твердить свои клятвы и заветы, но он, слышал лишь один голос, - в своей голове.

После следующего удара, из-под земли раздался нарастающий гул, а еще через мгновенье, оттуда вырвался Он, а за ним летел огненный столб, цвета солнца. Он взлетал все выше и выше, а столб продолжал следовать за ним, поднявшись на такую высоту, с которой звезды казались уже не столь холодными, как на земле, а планета стала видна куда живописнее, Он начал огибать планету. И когда Он обогнул планету в последний раз, Огонь начал от него отставать, он остановился и обернулся к нему лицом. Огонь, не ожидавший этого, продолжил свой путь, стараясь поспеть за своим новым господином. Достигнув Его тела, Огонь рассыпался снопом искр, и так и застыл на небосклоне огненным заревом. Он стал, огибающим планету семью кольцами, напоминанием о том, что у этого мира появился новый, свой Бог.

Лишь на мгновенье, посмотрев на эти вспышки и игру света на лазурном фоне, вновь расправил свои крылья и полетел, постепенно приближаясь к земле. Вот уже стали видны первые облака, Он летел в сторону одного из полюсов, он это знал, чувствовал. А еще, он почувствовал, что облака мягко обнимают его крылья, он повернул голову вправо, и ближайшее облако расплылось в улыбке. То, о чем они говорили во время полета, для нас осталось неизвестным, но когда они достиг полюса, все облака, что были вокруг, стали расплываться. Они захватывали с собой вихри снежинок и постепенно принимали вид целого полотна, соединяясь со всеми облаками, что были в ту ночь на небе.

Когда полотно было закончено, воздух вдруг стал плотным, словно его что-то нагнетало. Над землей поплыл туман, и казалось, что он был, осязаем для рук.