Внезапно проснувшись, командир сел в постели и хмуро глянул в окно на освещенное далекой зарей, но еще ночное небо.

  Впервые за несколько лет перед ними стояло нечто действительно серьезное, и он чувствовал, что все эти события являются предвестником большой бури. Он не знал – хорошо это или плохо, что он попал в двадцать пер-вый элитный полк, и тем более стал им командовать. Все чаще он стал задумываться: не лучше ли было тогда отказаться, остаться простым человеком, жить с семьей, иметь нормальную работу. Что с того, что он практически неуязвим, знает точную дату гибели всего человечества, хорошо стреляет и владеет боем на клинках? Единственное что удерживало его от безумной попытки сбежать от всего, зажить новой жизнью или умереть, это все случившееся этим летом. В кои-то веки время вышло из своего спокойного русла, заставив многих встрепенуться и использовать это самое время, как оружие, но против кого, они пока не знали.

  Командир встал и распахнул окно – свежий ветер внес в комнату запах сухого асфальта и слегка освежил заспанное лицо. Берлин еще спал, тишину нарушали лишь появлявшиеся иногда машины, но шум их двигателей вскоре затихал вдали. Внезапно первый луч восходящего солнца прорезал полумрак комнаты, осветив книжный шкаф, дверной проем рядом и кусок стены, покрытой новыми обоями. Командир втянул носом городской воздух, отвернулся от окна и оглядел свою комнату. Когда он обустраивался здесь, то старался, чтобы все было естественно, но получилось не совсем так, а если точнее, то совсем не так. В углу стоял автомат, рядом валялись клинки, на спинке компьютерного стула висел длинный серый плащ, на столе, рядом с черным ноутбуком лежали две обоймы с патронами. Прибраться хотел давно, но все никак не доходили руки – домой возвращался поздно, очень уставший, а то и вовсе не приходил.

  Он прошел в просторную ванную, умылся и тщательно побрился, затем снова вернулся в комнату, и не спеша, стал одеваться. Плащ надевать не стал, а, свернув, положил в заплечную сумку; туда же полетели высокие са-поги, автомат и обоймы. Вместо этого он облачился в обычную клетчатую рубашку, джинсы и нацепил на голову легкую панаму. Посмотрел на часы и недовольно покачал головой – одевался ровно тринадцать минут, не к добру это. Осторожно прошел в прихожую – там уже два месяца он делал ремонт, и все никак не мог закончить, вышел из квартиры и запер дверь на все замки. В непривычно чистом подъезде его поджидал неприятный сюрприз: сломался лифт, и пришлось топать вниз с двадцать первого этажа. Что ж, ему не привыкать. Вынести много часов на солнце гораздо сложнее, а именно это предстояло ему сегодня, и он поклялся, что если вернется оттуда без травм или солнечного удара, то и подниматься будет пешком, даже если лифт к тому времени будет исправлен.

  На первом этаже он вяло поздоровался с охранником и, открыв тяжелую металлическую дверь, вышел навстречу рассвету.