Погорелец Степень критики: Мочить, гнобить, расстреливать без разбора, смешивать с грязью... Чего там еще. Короче, пожоЩе, ктона что гаразд!
Короткое описание: Про двух вояк и барда
Пальцы барда размеренно перебирали струны старой лютни. Он сидел на скамье возле крыльца и негромко пел одну из своих многочисленных песен. Больше ему не оставалось ничего – только петь, ведь за его спиной еще дымился постоялый двор, где он решил остановиться на несколько дней переждать грозу и просто отдохнуть. И где-то среди этих углей сгорело все его имущество - старая дедовская седельная сумка со сменной одеждой и деревянная ложка с обгрызенной ручкой, верой и правдой служившая ему долгие годы. Лошади он тоже лишился. Хоть кляча была уже стара и не двигалась быстрее пешехода, сыпля песком на каждом повороте, все же это было лучше, чем на своих двоих топать от города к городу. А денег на новую у барда естественно не было. Впрочем, на что-нибудь другое – тоже, все его немногочисленные монеты ушли на оплату маленькой комнаты под самой крышей. Он даже выступал внизу в кабаке, как говориться, «за еду». Вокруг толстым слоем лежала зола, перед глазами клубился пепел, и дым столбом уносился вверх. Черный остов дома казался мрачным и неприветливым, ноздри щипала гарь и зной летнего утра, а он все так же отрешенно тянул куплет за куплетом. Выходило паршиво, что объяснялось перенесенным недавно стрессом. Не каждый день он просыпался от того, что горят волосы на голове и нечем дышать. И не каждое его утро начиналось с прыжка с третьего этажа в цветочную клумбу с пнем посередине. Что произошло на рассвете - он так и не понял, потому как всегда любил поспать, и его невозможно было разбудить даже пинком под зад. Проснулся только от того, что со звоном лопнула струна на лютне, а она была ему дороже ложки и сменной одежды вместе взятых. Ведь у него ее постоянно норовили спереть, поэтому на лютню бард реагировал моментально. Ее он и успел схватить прежде чем выпрыгнул в окно. Приземление стерлось из памяти, сознание вспыхнуло уже на земле, когда он лежал среди смятых цветов, сжимая инструмент в руке и пытаясь понять, почему вся его грудь в крови. В этот день погода стояла невыносимо жаркая и душная, что было совсем не похоже на эти края. Ведь тут даже в августе все ходили в теплых накидках и плотных штанах. Сейчас же бард сидел лишь в панталонах и туфлях на босу ногу, голый по пояс и тянул пересохшим горлом неразборчивые слова. Глаза его были закрыты, длинные волосы спутаны, а лицо перепачкано кровью, сажей и грязью. - Что это с ним? – спросил Боруц, закончив осмотр погорельца и оставляя рукоять меча в покое. Опасности бард явно не представлял. - Я бы на тебя поглядел, поучаствуй ты в таком пожаре, - ответил Данлоп, осматривая пепелище. – Похоже, больше никто не выжил. - Эй! – громко сказал Боруц, заставив барда вздрогнуть от неожиданности. Лютня замолчала и музыкант, щурясь, присмотрелся к незнакомцам. Те выглядели небезопасно – черные накидки, шлемы и доспехи, длинные мечи в ножнах. Бард сначала не сообразил что к чему, а когда заметил блестящие пряжки ремней в виде головы медведя, аж икнул и подался немного назад. Черную Гвардию он никогда еще не видел собственными глазами, тем более в десяти шагах от себя. Или видел? Он на всякий случай покопался в воспоминаниях и с удивлением обнаружил, что вспомнить толком и нечего. Боруц поглядел на Данлопа. - По-моему, он до сих пор не отошел. - Отошел, не отошел, но понял, кто мы, а это уже хорошо, - заметил Данлоп, пронаблюдав за реакцией барда. - Еще бы не понял. Нужно очень сильно постараться, чтобы не понять, - ехидно сказал Боруц. - Новорожденному сунь под нос нашу пряжку на ремне или погоны – обоссыться от страха. - Тоже верно, – кивнул Данлоп и направился к пепелищу. – Пойду, осмотрюсь. - Чертей не боишься? – спросил Боруц ему в спину, растянув губы в злобном оскале. - Отстань, - не оборачиваясь, ответил Данлоп. Боруц усмехнулся и сел на лавку. Бард почти сразу же отодвинулся на самый край скамьи, опасливо глядя на незнакомца. Ему было немного не по себе. В голове вертелась мысль, что эта встреча не сулит ничего хорошего. - Ну что, зад не припалило? – спросил гвардеец, смотря на музыканта. – Узнаешь меня? Бард отрицательно мотнул головой, на что Боруц глубоко вздохнул и посмотрел на копошившегося недалеко Данлопа: - По ходу дела наш партизан крепко стукнулся, он даже меня не помнит. - Удивил… Твою рожу и я, бывает, в кабаке по пьяни путаю. Он же видел тебя всего пару раз. - Пару раз? - Можно подумать, ты в этих краях такая же знаковая личность, как и местный барон. Как его там, кстати? - Рутгер, - Боруц закинул ногу на ногу и смахнул пылинки с сапога. - Рутгер фон Шелеган, если быть точным. - Ага, фон Шелеган… - неопределенно кивнул Данлоп. – Мелочная, лживая, склочная крыса. - Ну, - протянул Боруц, - началось. - Ты знаешь, кто он на самом деле? – Данлоп присел на корточки среди обгоревших балок и посмотрел на него. - Дай-ка подумать, - Боруц почесал затылок, - внебрачный сын короля? - Гм… Я в том смысле, что из него такой же барон как и ты. - Хочешь сказать, он кого-то подсидел? - Шелеган из семьи, где папаша был торгашом, а маманя гувернанткой при дворе какого-то лорда. Из чего следует вывод, что свой титул он явно не по наследству получил. - Пф… По-моему, ничего странного, - отмахнулся Боруц.- Так сейчас каждый третий делает. - Ну-ну. – Данлоп отвернулся, показывая, что разговор окончен. - А на кой ты мне это все рассказывал? - Что бы знал. Боруцу оставалось лишь развести руки в стороны. - Да, вот так всегда, - сказал он барду. - Наговорит с три короба, потом неделю думаешь, к чему что лепить? - Заткнись, - долетело с пепелища. - Я вообще не с тобой разговариваю. - Боруц осмотрел барда еще раз. - Точно меня не помнишь? Тот нерешительно мотнул головой, не проронив ни слова. - Хочешь, я сейчас твою балалайку сломаю? – зло спросил гвардеец и бард опять испуганно мотнул головой. – Не хочешь? Ну так вспоминай, что здесь произошло! Сидит, валенком прикидывается. Натворил дел, теперь делает вид, что не при делах! Бард жалостливо посмотрел на Боруца глазами полными страха и отчаяния, пытаясь донести, что не понимает, чего от него хотят. - Не надо только делать таких очей невинных! – сказал Боруц и посмотрел, чем занят Данлоп. Тот все так же копошился в золе, сидя спиной к ним, что гвардейцу было только на руку. Позыркав по сторонам, Боруц хитро оскалился. Бард крепко прижимал лютню к груди, словно последнюю надежду на спасение и безучастно наблюдал, как на гриф легла рука в черной перчатке. - А ну, отдай банджо! – грозно прошипел Боруц, холодно смотря на барда. Тот хоть и перепугался не на шутку, но хватку не ослаблял. Он ни черта не понимал в происходящем – ни что нужно вспоминать, ни зачем неизвестный намеривался отнять у него единственный скудный источник дохода. Свою лютню он любил и дорожил ею более всего прочего, поэтому отдавать без сопротивления не намеривался, хоть и ясно представлял, что силы совсем не в его пользу. В это время в продымленных мыслях яркими красками рисовались живописные картины расправы, которую незнакомец ему устроит, если не получит лютню. Впрочем, зачем она ему сдалась? Этого барду знать было не дано, и он мертвой хваткой вцепился в инструмент, намериваясь держаться до последнего. - Вот упертый, - только и сказал Боруц, отпустив гриф, - Как тебя зовут, хоть помнишь? Бард сразу же кивнул, но вновь не проронил ни слова. Он естественно знал свое имя, но почему то забыл. Ему стало немного неловко, мысль что с ним что-то не так не покидала его уже минут пять и приобретала все более устрашающие оттенки. Барда прошиб пот – он не помнил ничего. Ничего, кроме сегодняшнего утра, да и оно вспоминалось с заметными пробелами. Создавалось впечатление, что он словно родился этим утром – память была чиста и прозрачна как роса на восходе солнца. Не имени, ни друзей, ни откуда ехал и куда держал путь – ничего этого бард не знал. Единственное, что вертелось в голове так это куплеты и ноты. - Ты разговариваешь, вообще? – поинтересовался Боруц, на что бард утвердительно кивнул. Гвардеец подождал несколько секунд и продолжил. - Понятно, не хочешь говорить. – Боруц понимающе кивнул и похлопал барда по плечу. – Ничего, в казематах Инквизиции и не таким языки развязывали. Бард испуганно сжался. Что представляла собой упомянутая незнакомцем Инквизиция, ему было неведомо, но вот слово казематы он знал хорошо и ясно понимал, что там ничего доброго нет. В казематах ни для кого нет радости, разве что для тех, кто выполняет там роль палачей. - Ну, давай, ляпни что-нибудь, - не унимался Боруц. – Ты же сам прекрасно понимаешь, что заговоришь. Дело в том, что ты можешь это сделать после испанского сапога, игл под ногти и прижигания железом, – с каждым словом барду плохело все больше и больше, но он все так же молчал; просто не знал, что сказать, - или же без всего этого. Я, конечно, не настаиваю, не мне же будут уши отрезать, да ногти отрывать… - Да отстань ты от человека, - сказал подошедший Данлоп. – Он головой крепко стукнулся, ему бы в себя прийти, а ты к нему с расспросами лезешь. - И что из того? Это не значит, что он теперь неприкосновенная особа. Я за его жизнь беспокоюсь, сам же знаешь, какие у нас палачи. Они человека в гроб вгоняют быстрее, чем тот успевает прокричать «Я все скажу!». - В любом случае, это не наши проблемы. - А тебе, разве, неинтересно, что здесь случилось? Постоялые дворы просто так не сгорают дотла, пусть даже и среди леса. - Все что нужно, я выяснил, а остальное – не наша головная боль. - Это уже наша головная боль, потому как сюда направили именно нас. - Боруц, полковник отправил меня сюда исключительно из-за отсутствия у него под рукой кого-то выше рангом. А так как мы с тобой постоянно чуть ли не каждый вечер квасим вместе, то и тебя прилепили. - Конечно, - кивнул Боруц, - больше капитанов в замке не нашлось. - Веришь – не нашлось. Кто в отъезде, кто в увольнении, кто еще где... - Вот именно – где? Могли прислать взвод пехоты под руководством какого-нибудь лейтенанта из наших… - Лейтенанта? – прервал Данлоп. – Это ты на себя намекаешь? - Почему бы и нет? – Боруц гордо повел плечами. - Так бы и сказал, что хочешь покомандовать. - Ничего я не хочу, - тут же уклонился Боруц, - разве что супу отобедать. Да кашки с мясцом… Что ты выяснил? - Крылья есть, ее нет, - коротко ответил Данлоп. Боруц посмотрел на барда: - Ты чего-то понял? Я нет. - Он опять повернулся к Данлопу. - А теперь для простых людей. - Ты действительно дурак, или прикидываешься? – усомнился Данлоп. - Прошу прощения! - воскликнул Боруц. - Но сраному лейтенанту, в отличие от всяких там капитанов, никто не удосужился объяснить, какого лешего он должен ехать черте куда! А когда приедет, что именно делать и кого искать? - Значит, крепче будешь спать, - подытожил Данлоп. – Тебе же лучше. - Угу… - угрюмо протянул Боруц, поднимаясь со скамьи. – В гробу я видал ваши интрижки и секретные задания. Он направился к лошади, что-то бормоча себе под нос. - Не спеши, - окликнул Данлоп. - Песенник с тобой поедет. - С какой стати? – возмутился Боруц, поправляя седло. - С той, что я капитан, а ты лейтенант, - напомнил Данлоп, подходя к лошади. - И накидку ему свою дай. - Чего? – насупился Боруц. – С каких чертей я этого голодранца еще и одевать должен? - Негоже смотрится, когда за спиной гвардейца маячит полуголый босяк. - Вот так всегда, чуть что – сразу я. Кого на разведку отправить? Боруца! А кто за пивом сгоняет? Опять-таки я! - Хватит трещать, – оборвал его Данлоп. – По коням. - По коням, по коням… - недовольно пробурчал Боруц, забираясь в седло. – По жбану супа сейчас, вот это было бы дело. - Тебе лишь бы что-то на парашу кинуть. Боруц лишь отмахнулся. - Чего встал, глазенки выпучил? – недовольно спросил он барда, отстегивая накидку. – Залезай, давай. Я до вечера ждать не собираюсь. Данлоп тем временем тронул лошадь с места. - И шлем ему дай, - сказал он. – А то из-за его морды нас на первой же заставе к стене приставят. - Слышишь, друг, - Боруц кинул барду накидку, - тебе панталоны простирнуть не нужно? А? Тот отрицательно мотнул головой, одновременно кутаясь в черную материю. - Вот и славно, - сам себе сказал Боруц.
"больше ему не оставалось ничего-только петь, ведь за его спиной дымился постоялый двор."- неплохой повод для пения. Плохо представляю клячу,которя сыплет песком, лошади испражняютя иначе. В какое время происходят события? - Упоминание о стрессе во времена инквизиции, вроде бы странно. Когда зола лежит толстым слоем, дыма уже нет. Странный какой-то трехэтажный постоялый двор в лесу-для разбойников? Пнуть лежащего человека "под зад"-трудновато,скорее в зад. Пока вижу лишь "три короба", которые "не знаешь к чему лепить".
А что же, дорогой писатель, сразу хотелось бы уточнить - если безымянный бард вылетел из окна третьего этажа постоялого дома, то где остальные погорельцы? Дальше про речь солдата Данлопа - "Мелочная, лживая, склочная крыса." - не много ли он слов употребил как для неотесанного солдафона? Можно отдать должное, читается быстро и становится интересно, что же будет дольше. Загадка в самом начале - это ход старый, зато проверенный. Уменьшить количество крепких слов и грамотно следить за тем, что говорят герои - это для вас первостепенно! чтобы не было такого - "я, дескать щи трескать буде боярин. Квадрат гипотенузы равен двум синхрофазотронам!" - думаю донес понятно, могу уточнить как-нибудь, если сами не найдете. Поскольку это явный черновик, буду ждать продолженья.
Натворил дел, теперь делает вид, что не при делах! – Почему Вы употребляете слэнг 20 века в произведении более древней эпохе? Из чего следует, что он является нормой в описываемом вами мире? Хочешь, я сейчас твою балалайку сломаю? - Ваше фэнтези явно не славянское. При чем здесь балалайка? Но сраному лейтенанту, в отличие от всяких там капитанов, никто не удосужился объяснить, какого лешего он должен ехать черте куда! – Употребление брани не обосновано. Тебе лишь бы что-то на парашу кинуть. – Брань или Вы снова спутали временные рамки? Уважаемый Автор, Вы, несомненно, представили отрывок из юмористического произведения. Но наличие почти ненормативной лексики не его сделало остроумным.
Сумбурно, зато весело! "Не каждый день он просыпался от того, что горят волосы на голове и нечем дышать..." - эммм, знаете, автор...когда горят волосы на голове, про "нечем дышать" вряд ли будешь думать.Тут всем чем угодно задышишь! Кстати, волосы горят чуть ли не мгновенно, а потом вся голова в страшных ожогах. Я думаю, оба воина, встретившие барда, при всей их язвительности, не смогли бы не воспользоваться случаем похохмить над головой а ля "сгоревшая спичка"! "И не каждое его утро начиналось с прыжка с третьего этажа в цветочную клумбу с пнем посередине." - вы очень любите и дорожите своим персонажем слететь с 3-го этажа, с горящей головой, да еще и в пень впечататься... Я бедняге не завидую. Хотя, может именно из-за встречи с пнем у героя грудь в крови?.. Сей момент непонятен. Что произошло на рассвете - он так и не понял, потому как всегда любил поспать, и его невозможно было разбудить даже пинком под зад - да, пожалуй, его могли разбудить только горящие на голове волосы:) "Проснулся только от того, что со звоном лопнула струна на лютне, а она была ему дороже ложки и сменной одежды вместе взятых." - дразните, дразните критиков, автор! Вот из первого предложения непонятно, что барду дороже всего на свете: струна или все-таки лютня?! Продолжение (Ведь у него ее постоянно норовили спереть, поэтому на лютню бард реагировал моментально.) все разъясняет, но желательно подобных ляпов избегать. А в общем, непонятно, конечно...такое ощущение, что этот рассказ - глава какого-то большого произведения. Это лишь предположения.
Бард сначала не сообразил что к чему, а когда заметил блестящие пряжки ремней в виде головы медведя, аж икнул и подался немного назад. Черную Гвардию он никогда еще не видел собственными глазами, тем более в десяти шагах от себя
Как бард понял кто это такие, если потерял память? Продолжение есть? А то не совсем понятно, что к чему. Пень конечно меня повеселил.
"И где-то среди этих углей сгорело все его имущество - старая дедовская седельная сумка со сменной одеждой и деревянная ложка с обгрызенной ручкой, верой и правдой служившая ему долгие годы" - ложка с обгрызенной ручкой - это безусловно большая потеря. Скорбим... "Вокруг толстым слоем лежала зола, перед глазами клубился пепел, и дым столбом уносился вверх" - если перед "глазами клубился пепел", не жарко ли ему было прямо рядом с пожарищем? "И не каждое его утро начиналось с прыжка с третьего этажа в цветочную клумбу с пнем посередине" - а пень при чем? "его невозможно было разбудить даже пинком под зад" - а что, кто-то пробовал? "пытаясь понять, почему вся его грудь в крови" - я вот тоже не поняла, почему "Он на всякий случай покопался в воспоминаниях и с удивлением обнаружил, что вспомнить толком и нечего" - такая жизнь была скучная? или у него амнезия? тогда стоит предложение как-то переписать, звучит двусмысленно "- А на кой ты мне это все рассказывал?" - действительно, на кой там история про барона? "- Я вообще не с тобой разговариваю. - Боруц осмотрел барда еще раз" - если после прямой речи идут слова автора, то ставится восклицательный, вопросительный знак, многоточие (в зависимости от ситуации) или запятая ..."да ногти отрывать…" - ногти вырывают, а не отрывают "Он ни черта не понимал в происходящем" - я тоже ни черта не поняла, если честно. что они так долго ходили вокруг да около, покороче нельзя было?
0
слететь с 3-го этажа, с горящей головой, да еще и в пень впечататься... Я бедняге не завидую. Хотя, может именно из-за встречи с пнем у героя грудь в крови?.. Сей момент непонятен. 
