Дождя не было, только густой тяжелый туман окутал все вокруг. Солнца не видать сплошном сером небе. Сыро, мокро. Природа замерла, провалилась в дрему. Наверное, любому захочется наплевать на все дела, зарыться под одеяло уютной постели и коротать тоскливое время в крепком безмятежном сне. Но не на все дела можно наплевать. А здесь, в зоне, тем более. Хотя, даже закончив насущные дела оказаться в теплой постели можно только в утопических мечтах. И эта невозможность спрятаться от природного уныния многих выводила из состояния душевного равновесия.
А некоторым было совсем не до него. Толик Карабанов сидел, прислонившись спиной к дереву. Глаза на нервно вращающейся голове высматривали хоть кого-нибудь. Губы шептали страстную мольбу к Господу. Карабанов взглянул на Серого. Друг лежал не двигаясь. Сорокоградусная температура не спадала уже третий день. Вечером прошлого дня он шел и вдруг свалился и до этого утра так и не приходил в сознание. Уже и забылась та сволочь подсунувшая эти проклятые консервы, с которых все и началось. Сначала рвота, потом температура. Теперь… Казалось душа уже не вместе с телом. Стоит подуть ветерку, и она вылетит как пташка из клетки. У Толика не осталось никаких сил тащить беспомощное тело Серого. Все что он мог – это только просить милости у Бога.
Никогда он еще не молился так горячо. Раньше обращения к Господу происходили в основном в перед контрольной или перед соревнованиями по шахматам, которыми Карабанов тогда серьезно увлекался. Просил Бога помочь выиграть партию!.. А теперь просит спасти человека, сознательно пришедшего в зону и уведомленного о том, что в ней происходит с неудачниками. Чем взрослее люди, тем больше им надо.
Но Господь Бог милосерден и щедр.
Бесшумно словно ангел, ниспосланный с небес, в тумане появился силуэт. Он двигался мимо нуждающихся в его помощи, и Толику пришлось его позвать:
- Сталкер, сюда! – из-за изнеможения получилось негромко, но Сталкер услышал.
Он вздрогнул и сразу ощетинился стволом автомата. Стал вглядываться в туман, ища звавшего.
- Помоги брат… Другу совсем плохо.
Сталкер осмелел, но - ствол его АКМ-а все равно поочередно оглядывал то Карабанова, то его друга. Приблизившись к Серому ходок, присел и спросил, осматривая умирающего:
- Что случилось?
- Отравился, наверное. – Толик вдруг обнаружил, что у него остались силы оказаться на корточках, как и пришедший на помощь сталкер. – консервами с дедяткинского рынка.
- Понятно. Что из медикаментов принимал?
- Ничего, только угля три таблетки, когда тошнить начало.
- Ладно, – сталкер скинул с плеч свой рюкзак. Достал из него подсумок, вероятно не уместившийся на бронежилете, полностью обвешанном подсумкам для артефактов, обойм, гранат и медикаментов. Из достанутого подсумка ходок извлек шприц и закатав Серому рукав, ввел тому в вену немного жидкости. Уложив шприц обратно сталкер заметил темное пятно на джинсовой штанине Серого в районе лодыжки, на левой ноге.
- А это откуда? – опять спросил он у Карабанова.
Толик поморщился:
- Крыса грызанула, - сказал он – когда спали.
Слова Карабанова ввели сталкера в легкий ступор. Он посмотрел сначала на Серого, потом на шприц и рассеянно произнес:
- По очереди надо спать. Не догадались что ли?
Толику хотелось сказать, что догадались. Но он не посмел. Ведь Серого укусила крыса, когда была его очередь дежурить. Почему когда пытаешься заснуть каждый звук, каждый шорох будит и тревожит? А когда спать нельзя, засыпаешь не по своей воле…
Сталкер собрал все и уложил обратно в рюкзак. Встал. Отошел от тела на несколько шагов.
- С ним все будет хорошо? – взволнованно поинтересовался Карабанов.
Сталкер ответил не сразу. Помолчав немного, он негромко начал:
- У него заражение крови. Причем сильное. Ты знаешь, что у крыс очень грязная слюна, почти ядовитая.
Толик помотал головой. Но глаза у него расширились.
- Твой друг протянет максимум до вечера. Ему уже не… - ходок не договорил.
Карабанов, сидя на корточках, не сумев подняться, на четвереньках направился к Серому Он уже не слушал сталкера. Всхлипывая, Толик, бормотал что-то невнятное. Бормотания скоро преобразовались в рыдания. У Карабанова началась истерика.
Сталкер увидел перед собой сопляка, распустившего нюни. Хотя наблюдая кошмар застывший в глазах у этого сопляка, понял, что парень погибающий у него на руках никогда не забудется и навсегда переломит ему жизнь. Которая, теперь под угрозой. Впрочем, у таких как он жизнь в зоне всегда под угрозой, даже если ему об этом ничего не говорит. Тем не менее, рыдать, забыв обо всем, долго не получится. В зоне надо вести себя как можно тише.
Наверное, самым правильным решением для сталкера сейчас, было бы свалить подальше от раскисшего горе-сталкера. Но он еще не научился так просто закрывать глаза на постороннее несчастье. Что же делать. Ходок ухватил Карабанова за плечо и начал настойчиво говорить тому прямо в ухо утешительные фразы. Толку было немного. Толик не отмахивался. Он просто не воспринимал ничего, полностью утратив над собой контроль. Сталкер, не зная как поступить, вдруг ударил Карабанова по лицу. Ходоку сначала показалось, что Толик отрубился. Но вскоре он услышал продолжающиеся слабые всхлипы. Сил что бы пошевелиться у Карабанова уже не было.
Сталкер вздохнул с облегчением. Теперь, по крайней мере, Толик не делал шума. А покинутые силы пока дело поправимое. Ходок кинул Карабанову баночку «Нон-стопа» и коротко приказал:
- Пей.
Приказ Толику выполнить было не под силу, поэтому сталкер ему помог, попутно проводя поучительную беседу:
- Хочешь тоже загнуться ни за хвост собачий. Жить не нравится. Я не против. Будешь со своим дружбаном вместе здесь собак кормить. Пойми! Такие зеленые сопляки как ты тут пачками гибнут. Тебе вообще повезло, что ты живой. А если будешь раскисать каждый раз, то в зоне тебе делать нечего, – убедившись что Толик самостоятельно может поглощать энергетический напиток, сталкер завозился с телом Серого.
- Ты что делаешь?! – приподнялся Карабанов осушив синюю баночку.
- Ничего… просто твой дружбан уже к Богу улетел, – осторожно проговорил ходок, пряча очередной шприц в подсумок.
- Это ты его… - выдавливая слова, вставал Толик. Но ни договорить, ни встать он не успел.
Заметив в нулевых глазах Карабанова полное безрассудство, сталкер не замешкался и двинул ногой тому в грудь. Сев на упавшего Толика он схватил того за волосы на непокрытой голове и начал говорить чуть ли не прямо в ухо:
- Хочешь, что бы он еще пол суток тут лежал и страдал?.. Когда сам туда попадешь, - ходок поднял указательный палец к небу – будешь оправдываться перед ним, что хотел заставить его мучаться.
В конце концов, Карабанов затих. Не давая Толику возможности двигаться, сталкер продолжил наставлять:
- И ты его здесь оставишь. Потому что с ним не выйдешь. Сдохнешь. Ну а если выйдешь, некуда тебе с ним идти.
- А закопать хоть можно? – обреченно поинтересовался Толик.
Сталкер сразу не понял:
- Чем? – спросил он и невольно взглянул на валяющийся неподалеку рюкзак, вероятно принадлежащий тому, кому сейчас не дает двигаться. К рюкзаку на ремешке была закреплена коротенькая лопатка. Не саперная. Огородная, наверное. Ходок отпустил Карабанова. Тот подобрался к рюкзаку, взял лопатку и стал копать землю. Что бы не смотреть на лицо недотепы, у которого жизнь уже перечеркнута, сталкер отвернулся. Зона, зона. Как же ты караешь тех, кто возомнил себя хозяином твоих сокровищ…

- А ее мне брать? – спросил Толик Серого, показывая небольшую лопатку.
- Зачем она там? Артефакты в землю не кто не закапывал. А я тебя хоронить пока не собираюсь, ведь у тебя вся жизнь впере…
- Типун тебе на язык. Не на прогулку идем, – прервал жутковатую иронию Карабанов – а вещь не громоздкая. Авось пригодится.

- Куда мы идем? – спросил Карабанов.
- Тебе не все равно? – вопросом на вопрос ответил ходок.
Толику было все равно. Он просто хотел поговорить. Не оставаться наедине с собой, со своими мыслями. Он закопал Серого. Никогда Толик не был на похоронах, ни на чей гроб он не кидал горсть земли. Серого он закапывал не жменями, а загребал лопатой. Не доходило до сердца, что Серый уже умер. Как будто погребал живого человека. Ведь Серого не растерзала какая-нибудь тварь, не подстрелил подонок, которых в зоне, наверное, как негров в Африке. Он впал в забытье и не проснулся. Было страшно. Когда земля закрыла лицо Серого, Карабанов понял, что его друга больше нет. И его бледное, изможденное лицо он уже никогда не увидит.
Ошибался. Лицо никуда не делось. Оно по-прежнему стояло у Толика перед глазами. Безразличное ко всему. К черту зону! Домой! Что ждет его дома? Тюрьма? Горе его матери и матери Серого. Дома тоже ждут неприятности.
А с чего все началось? Видеоролики, которые стали обильно появляться везде, в Интернете, локальной сети, у одноклассников. В них были запечатлены монстры, артефакты, убийства. Кому нужно, могли порыться в Интернете и даже найти предложения бывалых сталкеров о проводе через кордоны в зону. За определенные деньги. Все это было нелегально. А легальны были контракты для служак в зоне. На выгодных условиях. Их размещали не только в Интернете, но и на телевидении. Молодой, зомбированый народ потянулся в зону. Как алкаши в пивнуху. Толика с Серым затянуло этой волной…

Толик и Серый подошли к домику. На угле оного была прибита табличка «Дом №14». Ребята заметно занервничали:
- Этот?
- Вроде этот…
- Ну че, пошли?
- Ну, пошли.
Оба подошли к двери. Серый постучал.
- Заходи, – послышался грубый, басовитый голос где-то за дверью.
Зашли. Изнутри домик смахивал на коморку, явно не предназначенную для жилья. В одной из двух комнат, на проваленном диване перед видавшим виды деревянном столом сидел мужик в зелено-серой штормовке. Высокий, крепкий, с рыжеватым пушком на голове и на лице вместо волос.
- Это кто к нам заявился?
Толик и Серый переглянулись:
- Карабанов и…
- С Киева?
Ребята кивнули.
- Садитесь, – мужик подвинулся освобождая место еще для двоих. Когда его приказ выполнили, он достал из своей штормовки громоздкий КПК размером с кассету для видео магнитофона. Включил. Начал давить какие-то кнопки. Толик и Серый не двигаясь, наблюдали. Навидались за день много чего. И сталкеров в их костюмах всякого дивного барахла. На рынке дедяткинского поселка всего хватает. А теперь они сами разговаривают с самым настоящим сталкером. Обоим как-то не по себе. И голос у него какой-то грубый, и физиономия как у зэка что ли. Крутой одним словом. Это сразу видно. Если представить, что такими вот волкодавами вся зона кишит, то и лезть в нее хотеться перестанет.
Вдруг мужик отвлекся от своей цацки:
- Вы деньги то принесли.
Толик кивнул. Достал из своей куртки бумажный сверток и протянул мужику. Тот взял и отложил его в сторону.
- Смотрите.
Карабанов и Серый уставились на экранчик КПК. Через несколько секунд он понял, что изображенные на нем темные пятна полоски и квадраты есть не что иное, как снимки со спутника. Правда, определить местность оказалось тяжелее. Помог мужик:
- Вот наши Дедятки. Вот дорога на остановку. Вот лес, который юго-западнее Дедяток. - мужик все время водил пальцем по экрану – через этот лес и пойдем. Сегодня, когда стемнеет. Не на кого не нарвемся. Вот здесь когда выйдем из леса я вас оставлю. Советую идти сюда. Попасетесь на этих полянках. Если встретите двух парней в балониевых куртках, не пугайтесь. Я их вчера провел. Они трогать вас не будут. Жду вас к десяти завтра вечером. Бандюков здесь почти нет. Им тут нечего ловить. Но вы народ по возможности избегайте. Всякие ходят. Болтами, гайками запаслись?
Ребята кивнули.
- Отлично. – сталкер достал из штормовки блокнот с какими-то записями, видно хранить информацию только в электронном виде ему было боязно. Он вырвал чистый лист, дал его Толику вместе с шариковой ручкой – записывай.
Сталкер встал из-за обшарпанного стола и стал, расхаживая подобно учителю, диктовать:
- Антидоты, хотя бы десять, бинты столько же пачек. Меднаборы, два. Еды. Тут лучше…
Дверь в домик открылась и в нее зашел кто-то еще.
- Дима, это я.
- Сема, проходи. Подожди минуту.
В комнату вошел настоящий сталкер в перемазанном грязью сталкерском костюме. Да и лицом больше подходящему к бравому герою.
- Ух ты! У нас тут очередные покорители зоны… – воскликнул он, усмехнувшись.
Подошли к лесу, когда уже начало темнеть.
- Теперь не шуметь, – приказал ходок.
Пошли осторожно. Вглядываться в тонущий во мраке лес становилось все труднее. Скоро Толик перестал этим заниматься и полностью доверился своему спутнику. О том, что лес кончается, Толик узнал от сталкера. Оба остановились. И вправду, немного впереди деревья больше не росли. Начиналось открытое пространство. Где-то через сорок метров стоял обветшалый барак. Окна были чем-то завешаны, но можно было понять, что внутри горит свет.
Толик уже хотел открыть рот для вопроса, но сталкер приставил палец к губам – тихо. Тихо было вокруг. Из барака доносились какие-то голоса. Несколько мужчин весело разговаривали внутри о чем-то. Ходок показал Толику на естественную впадинку в земле.
- Ложись спать. Утром разбужу, все расскажу, – шепотом сказал сталкер. Когда Толик забрался в свое спальное место, все потеряло для него интерес. Навалилась сильнейшая усталость от дневного перехода, до этого не осмелившаяся тревожить подавленного Карабанова. Толик все забыл. Ямка была для него самым уютным местом на земле. Он с удовольствием прыгнул в этот теплый и счастливый омут сна.

Хождение по галдящему рынку было занятием утомительным. Толик и Серый набрали уже почти все продиктованное Дмитрием. Деньги, которые с таким рвением собирались друзьями уже подошли к концу. Но вообщем то на все хватило. Захотелось посмотреть на артефакты вживую. Спрашивать где их найти не решились. Тем не менее, немного пошарив по рынку, увидели «медузу» в руках какого-то сталкера, который с кем-то разговаривал. Сталкер скоро их заметил и, показав кулак с оттопыренным cсредним пальцем, зло крикнул:
- Идите на фуй… заморыши.
Оскорбление плеткой прошлось по самолюбию обоих. Верно говорят, что правда всегда колючая, особенно когда ее беспардонно прут в лицо.
Когда выходили с рынка, Серый турнул Толика:
- Смотри!
К ним шагал сталкер, которого тогда в доме Дмитрий назвал
Семеном.
- Ну что, сталкеры. Когда отправляетесь?
- Вечером.
- Разбогатеть в зоне захотели?
Ребята замялись.
- Да и интересно еще, – добавил Серый.
Сталкер горько усмехнулся:
- Плохо, когда лезут во всякую жопу из любопытства.
- Но ведь Дмитрий сказал, что там не опасно.
- В зоне везде опасно. Там за вас никто не отвечает, и никому вы кроме Господа Бога на хрен не нужны. Совсем никому.
Толик и Серый молчали. Не находили слов, чтобы противопоставить их уверенности с которой говорил Семен.
- Дима хороший мужик. Наверное он больше не будет пускать в зону таких как вы, – продолжил сталкер – Мы многое пережили в горах когда-то. Он не сможет себе простить, что по его вине погибнут глупые дети. А вам может уже будет все равно, - сталкер опять печально усмехнулся, – потому что вы наткнулись на его объявление на какуе-то неделю раньше.
- Вы что, были в Чечне? – догадался Толик. 
Семен еле заметно кивнул. Теперь уже ни капли иронии не было у него на лице и в словах. Одна мрачность и тоска.
- Не ходите туда пацаны... Не делайте ошибок тех, кому уже не помочь.
Пауза повисла между беседующими. Толик и Серый стояли как вкопанные, не ожидавшие от сильного и… крутого сталкера таких слов. Тот вдруг встрепенулся:
- Вот. Дима вам даже деньги передал, ваши. – в улыбке Семена сквозила двусмысленность. – Автобус в семь уезжает. Захотите, успеете.
Сталкер дружески хлопнул обоих по плечам и быстро зашагал в толпу.
- Оба-на! Чего это он так распелся?.. – проговорил Серый.
- Ну, ты же понимаешь, что он правду говорит.
- Понимаю. Я эту правду сто раз слышал.
- Он когда был как мы, наверное, в Чечне два года оттрубил. Да и тут он не новичок…
- Понятное дело. Но тогда нахера мы сюда перлись и всю эту хрень покупали!
Толик пожал плечами:
- Жратву в автобусе съедим, а все остальное ребятам показывать будем.
- А стволы.
- Ну… Стволы закопать придется.
Серому идея не понравилась, хотя идти навстречу «приключениям» уже не так хотелось:
- Хорошо, что хоть деньги отдал.

- Эй, подъем.
Толик открыл глаза. Как будто не спал. Только небо уже светлело.
- На ешь, – ходок протянул Карабанову консервы и хлеб. Ломоть Толик сам покупал, а консервы были не его.
Начал есть, аппетита не было. В душе опустошенность. Никогда Толик так не просыпался. И тело и душа молчали мертвой тишиной. Как будто вся его прошлая жизнь была для него каким-то забытым сном.
- Смотри, – сталкер показал на барак, – в нем сейчас четыре человека.
Занавески на окнах были сдернуты, свет не горел тоже.
- Если все будешь делать правильно, то получишь аванс, который мне за них дали.
Толик отстраненно кивнул. Сейчас ему было почему-то все равно, на что намекал ходок. Тот в свой подствольник заряжал гранату. Покончив с этим, он достал из бронежилета две ручные гранаты и положил их рядом с автоматом. На поясе за спиной у него оказалась закрепленная кобура с пистолетом. Сталкер отстегнул ее и закрепил на груди. Карабанов заканчивал с консервами.
- Ладно, хватит, – в нетерпеливом голосе сталкера прочиталась нарастающая мандражка. Он взял у Толика еду и взглядом указал на автомат, – стрелял когда-нибудь?
Карабанов мотнул головой в знак отрицания.
- Это плохо. Возьми автомат, – сталкер стал помогать Толику, – вот так. Вот. Щекой сюда. Вот. Целься выше, в крышу, в пятно темное.
Небо серело, стало уже довольно светло. Легкая, совсем не густая прохладная дымка висела вокруг. Тихо. Мертвый лес молчит. Даже вороны отправились искать более обильные едой места. Не рычат кабаны и собаки, хотя вой последних можно различить где-то вдалеке. Никто не встречает очередной серый день зоны.
- Держи крепче, что б ствол замер, – сталкер толкнул Толика под локоть, реакцией остался доволен. – Значит слушай. Сейчас я тихо пойду к этой развалине, – он указал на барак. – Ты держи на мушке о пятно. Когда я подниму руки, стреляй. Взрывной волной от гранаты выбьет стекла. Я закину эргэдэшки в дом, если кто-то успеет выскочить – сталкер похлопал по кобуре – Когда выстрелишь, сможешь стрелять одиночными. Тяни вот это курок. Но только когда я залягу. Но тебе главное хорошее выстрелить сразу. Дальше проблем быть не должно. Ладно… - стало заметно, как у самого сталкера изменился голос. Он не сомневался в «хорошести» своего плана, но, несмотря на это он нервничал и стал говорить резче, – ты проснулся? Ну тогда я пошел… Стреляй когда подниму руки. – сталкер уже приготовился, но вдруг что-то вспомнил. Он потянул руку к автомату и переставил какой-то рычажок. – Предохранитель – Пояснил он.
Ходок взял с земли отложенные гранаты в обе руки и на полусогнутых ногах затрусил к бараку. Толик лежал у толстой сосенки с АКМ-ом, целившимся широким отверстием в дуле подствольника в черное пятно на потемневшей стене барака. Сталкер двигался беззвучно. Прохладный утренний воздух, только что безмятежно гулявший по легким Карабанова, вдруг обжог тому нос. Было слишком тихо. Только сердце начинало настойчивее колотиться. Тревога вошла со следующим вдохом. Ему было страшно закапывать Серого, а теперь так же страшно остаться без ходока, имя которого он даже не знает. Этот удаляющийся парень, доселе знавший что делать и куда идти казался сейчас Толику роднее родной мамы. Захотелось позвать его. Но Карабанов не сделал этого. Так, так, спокойно. Надо просто правильно выстрелить. Но ствол предательски задрожал.
Толику стало страшно. И зло, черт возьми. Он забыл и Серого, и тюрьму. Он все равно хотел жить и боялся, как никогда раньше.
Оглушительно треснуло. Посыпались стекла. Толик прижался к земле и уткнулся в нее лицом. Что-то крикнул ходок, но из барака затрещало, так что все звуки утонули в этом адском реве автомата. Толик перевернулся на спину, прижался затылком к сосне. Он задыхался. Откуда взялась эта отдышка? А треск не прекращался. Казалось, уже вечность. Кошмар… Нет проснуться нельзя, это не понарошку. Не понарошку свалился на четвереньки сталкер, в чей бок врезался желтый пунктир. И это настоящая кровь, а не хрень используемая в кинематографе…
Карабанов вспомнил родной Киев, свой двор, друзей. Это был сон, нереальный счастливый сон. Только треск реальность.
Треск смолк.
Толик услышал какие-то голоса из барака.
Ему показалось, что он вставал, как будто одетый в несколько шуб. Но, оказавшись на ногах, неожиданная спасительная легкость понесла его прочь. Карабанов только и успел подхватить свой рюкзак. Еще один звук ударил плеткой по его ушам. Со свистом что-то щелкнуло по деревьям за его спиной. После очереди сзади.
Он не плакал. Стучали зубы. Сердце металось в груди. Лицо было мокрым от слез.
Толик обернулся. Между деревьев проглядывался тот же барак без стекла в окне, а недалеко темнело застывшее в непонятной позе тело ходока…