Глава 5 Через месяц Рома и Яков отмечали именины: им исполнялось по 17. Потом они уезжали служить в кавалеристский гусарский полк. Марина плохо представляла, что значит служить в полку. Ей представлялось какое-то тёмное место, похожее на баню, только более просторное, холодное и почему-то с большими окнами. В честь дня рождения братьев решено было устроить бал, который планировали открыть польской мазуркой Марины и Олежки. Но пока у них ничего не получалось. То есть, не получалось у Марины. Олежека маэстро хвалил, а вот ей постоянно делал замечания и заставлял повторять не получавшиеся па по нескольку раз. Потихоньку девочка начинала выходить из себя. Наконец, когда маэстро заставил её в двенадцатый раз повторить па, которое никак не получалось, Марина взорвалась: -- Сам и повторяй! Она круто развернулась и… Застыла на месте. На неё с улыбкой смотрел Максим. Они довольно долго пристально глядели друг на друга. Он стоял, сложив руки на груди и подпирая дверной косяк. За эту привычка матушка частенько делала ему замечания. Потом он сказал: -- У тебя не получается из-за туфлей. Сними их и повтори ещё раз. Марина, не отрываясь, смотрела на него. -- Сними их, -- повторил он. Девочка нагнулась и расстегнула ремешки, сбросила туфли и исполнила движение. -- Действительно лучше, -- хмыкнул маэстро. -- Позвольте я протанцую с Мариной один круг, -- подал голос Олежек. Он галантно, как учили, подал даме ручку и ловко закружил её в танце. -- Раз-два-три-четыре… Раз-два-три-четыре… -- считал маэстро, играя на рояле. – Марина, ровнее спину! Не торопитесь! Ровнее, дети, ровнее! …два-три-четрыре, раз-два-три… Но Марине было не до танца. Она смотрела на сводного брата. И он тоже на нёе смотрел! Мало того, не просто смотрел, а своим особенным пристальным взглядом, в котором таились и печаль и радость одновременно. Тоска Марины сладко всколыхнулась под сердцем и стало так легко-легко, что захотелось засмеяться, а ноги сами летали по паркету. А к вечеру у Марины вдруг заболел живот – совсем немного, и боль была такая слабенькая, ненавязчивая… Только к ночи девочка заметила на своей ночной сорочке алое пятнышко. Увидев его, она побледнела и побежала к маме. Выслушав дочь, та улыбнулась и сказала: -- Это значит, что теперь ты уже взрослая. Марина вернулась в детскую. А назавтра она переехала в отдельную комнату. С этого же дня девочку стали учить вышивать, снова взялись за обучение игре на рояле. Месяц пролетел незаметно. И вот, прощальный бал, на который были приглашены дворяне со всей округи, открылся очаровательным танцем двух детей, брата и сестры. Марина страшно волновалась, но танец вызвал громкие аплодисменты и даже заставил некоторых дам прослезиться. Бал закончился далеко за полночь. Олежек уже спал, а Марина стояла в своей комнате у окна и даже подумать не могла о том, чтобы лечь. Ей очень хотелось кое-что сделать… Для этого нужно было всего лишь сбросить туфли и чулки, открыть окно и выскользнуть через него в сад. Музыка давно уже смолкла. Ости разъехались, по коридорам перестали сновать слуги, лошади в конюшнях утихли, запел соловей. Наконец она решилась. Когда холодная роса коснулась горячих ступней, Марина едва сдержала радостный визг. Но потом, ноги попривыкли к холоду, и она медленно пошла по саду. Серп луны одиноко светил на небе. У самых ног мягкой пеленой ложился туман. Марина чувствовала себя принцессой, которая каждую ночь сбегает из высокой башни, где её заперли на всю жизнь, для того, чтобы погулять под луной. Девочка внимательно всматривалась вперёд, страшась снова увидеть неподвижную фигуру. Но на самом деле она именно за тем, чтобы найти её, и вышла. Сад был пуст. Марина вздохнула и стала возвращаться к дому. В одном из окон она разглядела свет. Подойдя поближе, она поняла, что это окно Максима. Оно было открыто. Девочка не смогла побороть искушение заглянуть туда. Комната, конечно, оказалась пустой. Вдруг на плечо девочки опустилась чья-то ладонь. Марина молниеносно обернулась, готовая закричать. -- Максим! – выдохнула она. – Как ты меня напугал! Он медленно убрал руку. Их глаза встретились. Марине в темноте казалось, что они черные, что делало его лицо мрачным и чужим. Максим с улыбкой нагнулся и поцеловал её в лоб. -- Прости, я не хотел. Потом он посадил её на подоконник и сам залез в комнату. -- Опять испугалась темноты? – спросил он мягко. -- Нет, я … просто погулять вышла… Вот... -- Ага… Понятно. Ладно, хочешь, я провожу тебя до твоей комнаты? -- Нет! Нет! Я хочу у тебя остаться, можно? – Марина смотрела на него с отчаянной надеждой в глазах. – Пожалуйста! -- Марина, не надо, -- он отвернулся, чтобы не видеть её глаз. – У тебя ведь есть своя комната? За окном где-то вдалеке мелькнула молния и глухо зарокотал гром. -- Я ужасно боюсь грозы Максим обернулся и долго смотрел на неё, прежде чем ответить. Так долго, что девочка смутилась, но потом он тихо сказал: -- Хорошо. Оставайся, – и задул свечи. И снова в полной тишине шорох снимаемой одежды. Марине он казался таким пленительным и завораживающим, что она боялась пошевелиться, и даже сдерживала дыхание, чтобы не заглушить его. Она готова была навечно продолжить ожидание того момента, когда кровать чуть скрипнет и слегка прогнётся под его телом. В темноте Марина почувствовала, как Максим поднял одеяло. Он лёг. Её сердце стучало, как шальное, оно готово было выпрыгнуть из груди и убежать прочь. Раздался раскат грома, так близко от их дома, что девочка в страхе метнулась к Максиму. Белая вспышка молнии озарила их лица, превратив на миг в фантастические маски. В следующую секунду Марина почувствовала, как он обнимает её, ладонь касается волос и гладит их. -- Не бойся, это всего лишь гроза. Потом горячей волной накатил его запах – тёплый и свежий одновременно, такой странный, немного горький и терпкий, но приятный. И ещё – его тепло. Марина почувствовала, что ей стало очень жарко. Сердце наполнилось счастьем. Согретая и счастливая, она быстро уснула.
Глава 6
Максим же, наоборот, никак не мог успокоиться. Ему казалось, что буря бушует не на улице, а у него внутри. Зачем эта девочка постоянно преследует его? Что ей надо? Почему не может ненавидеть его, как делают её братья? Право, это было бы легче. Он смотрел в окно на небо, постоянно озаряющееся всё новыми вспышками молнии. Так он и лежал без сна до самого утра. Едва только первые солнечные лучи осветили комнату, он вскочил с постели, быстро оделся и кинулся прочь из комнаты. Марина, разбуженная его резкими движениями, проснулась и поплелась в свою комнату. Плюхнувшись на свою кровать, она стала досматривать сон. А снилось ей, что её сводный брат Максим уехал от них. А когда он уехал, то всё в доме пошло кувырком: мама заболела, Олежек перестал слушаться, Рома с Яковом подрались и попали в тюрьму… «И всё из-за этого мальчишки!» -- с досадой говорил Константин Николаевич. А Марина сама стала разбойницей – выходила на большую дорогу с шайкой головорезов и грабила всех проезжающих. И однажды Максим ехал по той дороге, и она ограбила его тоже … Потом Марина проснулась. -- На самом интересном месте, -- пробурчала она, поднимая голову с подушки. Звук, разбудивший её, снова повторился. Марина села в постели и протёрла глаза. Солнце уже взошло и ярко светило. Девочка подошла к открытому окну. На полу возле него была небольшая лужица от дождя, а во дворе во всю свою мощь сияло радостное летнее утро. Под окном Максим тренировался на шпагах со своим учителем. Похоже, в это утро учителю приходилось туго: он бегал как заводной, избегая уколов и ударов своего ученика. Марина решила немного понаблюдать за Максимом. Его стройная высокая фигура в белой рубашке и чёрных брюках была полна изящества и элегантности. А двигался он с грацией дикого животного: ни одного лишнего движения, все жесты естественны и полны достоинства. Его золотисто-карие глаза сверкали на смуглом лице, прожигая противника. Девочка улыбнулась. Какой он красивый! Она рассмеялась и закружилась по комнате. Максим, услышав её смех, пропустил очередной удар. -- Марина! – позвал он. Его взволнованный голос был музыкой, для души девочки. Она сразу выглянула в окно. -- Что? -- Я тебя разбудил? -- Да. -- Прости. -- Ничего страшного. Ты хорошо фехтуешь. -- Спасибо. -- Слушай, а научи меня, а? Марина озорно улыбнулась. Максим тоже улыбнулся. -- Иди сюда. -- Научишь? -- Да, -- кивнул он. -- Правда?! – она захлопала в ладоши. – Сейчас! Только оденусь! И она, заливаясь радостным смехом, быстренько оделась и выбежала во двор. Максим уже был один. -- А где твой учитель? – поинтересовалась девочка. -- Ушёл. Держи. Он вручил ей тренировочную рапиру и стал показывать, как правильно держать её в руках, как отражать удары, как двигаться… Марина рассмеялась. -- Чему ты смеёшься? – спросил он с улыбкой. -- Я счастлива! – воскликнула она, и снова засмеялась. Потом замахнулась рапирой, нападая. Максим отбил её удар. -- У тебя хорошо получается, малышка. -- Не называй меня малышкой! – возмутилась она. -- Почему? -- Потому, что я уже взрослая, -- ответила Марина и сделала попытку уколоть. Максим отразил удар и сам стал нападать. -- Смелее. Не открывайся. Не позволяй мне подходить к тебе слишком близко, -- поучал Максим, и Марина запоминала всё, что он говорил. Где-то через полчаса натёртая шпагой ладонь стала побаливать. Но она даже не заметила, потому что счастье переполняло её. Максим был терпеливым учителем, и ему, что уж говорить, тоже нравилось учить девочку. Нравилось наблюдать за тем, как она немного неуклюже носится за ним с рапирой, как смеётся, когда удаётся защищаться правильно… Но он не позволил ей играть слишком долго. -- Хватит на сегодня, -- строго сказал он. -- Ну, почему? Давай ещё немножко! Я же совсем не устала! Ну, давай! -- Нет! – Максим взмахнул рукой. – Я сказал: хватит. Завтра продолжим. -- Давай сегодня вечером! -- Но мы ведь будем провожать твоих братьев, -- напомнил он. -- Ну, ладно. Марина, хоть и пришлось смириться, была довольна этим днём. Честно говоря, она думала, что сводный брат ни за что не согласится даже на то, чтобы она смотрела на него. Как, например, Рома и Яков терпеть не могли, когда кто-то смотрел на них во время учебного поединка. -- Сегодня – самый лучший день в моей жизни! – воскликнула Марина, подскочила к брату и шутливо чмокнула его в щёку. Он погнался за ней, чтобы вернуть поцелуй.
Глава 7
-- Что здесь происходит? – раздался строгий женский голос. -- Мы играем с Максимом, матушка, -- сказала Марина, разглаживая складки на юбке. Максим стоял рядом и смотрел на приёмную мать своим обычным пристальным взглядом. -- Максим, ты сделал все свои дела? -- Да, Катерина Матвеевна, -- ответил он. -- Я просила называть меня матушкой, Максим. -- Да, матушка, -- он кивнул и опустил голову. -- Тебя зовёт отец. Он в кабинете. Когда Максим ушёл, женщина подошла к дочке. -- С тобой всё хорошо? -- Да, матушка, -- кивнула Марина, удивившись такому вопросу. – Но… Почему мне должно быть… плохо? -- Он не причинил тебе вреда? -- Кто? Максим? Нет, конечно! Как же, мама, ты могла подумать что такое вообще может случиться? Катерина Матвеевна отвернулась и прошлась немного по поляне. -- Да так, доченька. Я беспокоюсь о тебе. Ромочка и Яшенька уже скоро уедут, сердце у меня не на месте, и… -- Почему? – упрямо повторила Марина. -- Что «почему»? – удивилась та. Марина поняла, что мама не хочет отвечать на вопрос. – И вообще, кто тебя учил так говорить с матерью? Ты меня перебила! Немедленно извинись! -- А разве положено не отвечать на вопрос, который тебе прямо задают? – вспылила Марина. Мать покраснела. -- Извинись! Немедленно! -- Извини, -- сказала Марина, ничуть не чувствуя своей вины. -- Не так. -- Какая разница? – пожала плечами девочка. Мать влепила ей пощёчину. Глаза Марины стали круглыми от удивления. Первым её порывом было ответить тем же, она даже подняла руку, но потом застыла. Мать её ударила? В глазах у Катерины Матвеевны стояли слёзы. -- Извинись, как положено. -- Простите меня, матушка, -- пробормотала она и наклонилась, поцеловать мамину руку. А потом сорвалась с места и побежала, не различая дороги из-за слёз, застилавших глаза. Она бежала, пока не закололо в боку и не стали подкашиваться ноги. Потом Марина пошла шагом, а когда появились силы – побежала опять. Катерина Матвеевна, погналась за дочерью, но увидела, что её не догнать. Она кинулась в кабинет, где был её муж -- Сбежала! Ох, Маринка! Непослушная девчонка! Сбежала! – причитала она, задыхаясь от быстрого шага. Ворвавшись в кабинет, она заплакала: -- Сбежала дочка моя! Кровиночка моя! Максим удивлённо смотрел на женщину. -- Ох, Костя, вели седлать лошадей, надо ехать за ней! Убежит ведь, заблудится, а кругом горы! Бедняжечка моя! Девочка моя! Надо поскорее вернуть её! Прикажи седлать лошадей! -- Отец, позволь я поеду за ней… -- Начал было Максим. -- Нет, -- Константин Николаевич предостерегающе поднял руку. – Ты никуда не поедешь. Я думаю, что это… Это повредит твоему здоровью. Глаза Максима потемнели. -- Я догоню её быстрее, чем кто-либо другой. Моя лошадь – самая быстрая, ты ведь знаешь. -- Нет, сын. Ты останешься здесь. Иди в свою комнату. Ты помнишь, что тебе сказал врач? Максим до боли стиснул левую руку в кулак, но выполнил просьбу отца. -- Успокойся, Катенька, всё будет хорошо. Я уже послал Фрола за лошадью, Мариночку догонят, -- успокаивал он жену. Катерина Матвеевна продолжала плакать. -- Это я во всём виновата! Это из-за меня! – причитала она. -- Ну, конечно же нет, дорогая… А что, собственно, случилось? -- Они в Максимом играли в саду… Я сказала мальчику, что ты его зовёшь, а потом… Я спросила у моей девочки, всё ли в порядке, а она… она спросила, почему я так за неё беспокоюсь… -- Она ведь ничего не знает? -- Нет, слава Богу, и не узнает. Но… Ведь ты говорил, что теперь мальчику лучше? Ты же сказал, что он больше не встаёт по ночам? Но мы нашли ведь мерт… -- Тсс… -- предупредил муж. – Мы ведь договаривались: ни слова об этом. Да, говорил, но… Ты же знаешь, он может и не запомнить, вставал ли… Сомнамбулизм – это такая странная, неизученная болезнь…Ладно, дорогая, будем молиться чтобы с Мариной всё было в порядке.
0
