Без названия Степень критики: Часть Первая. День гнева. Глава 3
Короткое описание: читайте
Полная женщина, возрастом около сорока сидит в кресле. Рядом с ней на журнальном столике стоит белая фарфоровая чашка с еще горячим кофе, в руках – книга. Женщина внимательно читает её, иногда останавливаясь на моменте, показавшемся особенно интересным. Видно, что она пришла откуда-то совсем недавно: на ней новые черные брюки и белая блузка, несколько колец на пальцах, накрашенные губы. Женщина откладывает книгу. Неторопливо берет свой кофе и пьет. Затем откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Окна в комнате открыты, занавески колышутся от теплого летнего ветра. Слышатся отдаленные голоса играющих детей. - Мама? – слышит она голос. – Ты уже вернулась? - Игорь? – с закрытыми глазами спрашивает она. – Это ты? Или Антон? - Игорь, - подтверждает сын. - Я задремала, - женщина приподнимается и открывает глаза. – Сегодня теплее обычного. Термометр на вокзале утром показывал двадцать два градуса. Сейчас наверняка температура поднялась. Это только начало июня, что будет дальше – страшно подумать. Я ведь так плохо переношу жару. Думаю, следует сесть на диету. - Мама, засмеялся Игорь, - ты говоришь так каждое лето, но меньше не ешь никогда! - Что ж поделать! В сорок лет тяжело отучаться от старых привычек. - Когда ты уезжаешь? - Сегодня. Твоя тетя просила приехать к ней как можно быстрее, и я решила не тянуть с этим. Она больна и очень одинока. Вы у меня взрослые, справитесь без моей опеки. - Странно, но я никогда не видел свою тетю. Почему она не приезжала к нам? - Есть места, куда люди, однажды уехав, не хотят возвращаться. Наш город именно такой. К тому же моя сестра полностью ушла в работу. За все годы она была в отпуске два или три раза. Она путешествовала по разным странам в это время. Согласись, это лучше, чем приезжать в наше захолустье. - Это понятно, но мне было бы интересно её увидеть. - У нас есть несколько её фотографий. Потом я покажу тебе. Я уезжаю ненадолго, думаю, через неделю вернусь. Но я совсем забыла поздравить тебя с днем рождения. - Ничего страшного. Это случается ежегодно. - Дорогой мой, - женщина встала, подошла к сыну и поцеловала его, - не думай, что твоя мать настолько ленива, что не может сказать своему ребенку, как сильно она его любит и что желает ему только самого лучшего. Нет. В этот раз я приготовила для тебя подарок. - Для Антона тоже? - Нет. У меня особенный подарок. Сегодня, когда тебе исполнилось восемнадцать лет, я должна рассказать кое-что о твоем рождении. Антон не такой рассудительный. Я не хочу, чтобы он что-то знал. - Он, как и я знает, что ты и папа усыновили нас. Но это не мешает ему любить вас. - Мы действительно взяли вас в детском доме, потому что я не могла иметь детей. Твой отец очень хотел двух сыновей. Поэтому, когда мы увидели тебя и Антона, мы сразу поняли – вы – наши дети! Два брата-близнеца! Мы усыновили вас, не раздумывая. Но была одна проблема, грозившая все испортить. - Какая? - Давай присядем. Подобные разговоры лучше вести сидя. Так вот, - продолжила она после того как вернулась в свое кресло. – Была проблема. Вас было трое. - Что? – Игорь вскочил. – У меня есть еще один брат? - Нет, присядь. У вас была сестра. Наверное, женщина, родившая вас, была не в состоянии ухаживать за тремя детьми. Хотя, она не могла ухаживать даже за одним ребенком, иначе хотя бы одного она оставила. Я думаю, её кто-то изнасиловал. Детей, зачатых таким способом, не оставляют. Это будет вечное напоминание боли и позора. Я не осуждаю её, более того, благодарна ей за вас обоих. - Но моя сестра? - Восемнадцать лет назад воспитывать даже двух детей было для нас серьезной проблемой. Как ты знаешь, у твоего отца дела в гору пошли только перед смертью. Этого хватило, чтобы вы некоторое время жили безбедно – я поделила деньги Николая поровну и положила каждому на счет в банк. Но тогда, мы могли взять только одного ребенка. Но мы решили взять двух, как и хотел мой муж. Удочерить твою сестру мы не могли. Мы договорились, что расскажем вам правду в свое время. Увы, Коля не дожил. - Бедная моя сестра. Но что с ней стало? - Я этого не знаю. - Понятно, почему ты не стала говорить Антону. У вас и без того сложные отношения. Он бы сильно разозлился. - У него слишком доброе сердце и слишком вспыльчивый характер. Он надавал бы мне пощечин только из добрых побуждений, а затем отправился бы её искать. Возможно, даже нашел бы. Только, по-моему, никому легче от этого не станет. Ваша сестра не приняла бы вас. А вы никогда не смогли бы побороть чувство вины перед ней. Не знаю, правильно ли я поступаю, рассказывая тебе о ней, но знаю, что должна это сделать. Не судите строго ваших родителей. Мы всегда думали о вашем благе. Может быть, только поэтому мы оказались так жестоки к этой бедной девочке. - Я понимаю, мама, - Игорь поцеловал мать. – Ты права. Я не виню тебя ни в чем. - Спасибо, - женщина взяла руку сына и погладила её. – Мне нужно собирать вещи. Но прежде я пойду, поговорю с Антоном. Его тоже нужно поздравить.
Антон был в своей комнате и смотрел телевизор. Женщина постучала в дверь. - Заходи, ма! – услышала она. - Здравствуй, Антон, - женщина вошла в комнату. – Я пришла поздравить тебя с днем рождения. - Спасибо, Марина Александровна! – Антон рассмеялся. – Я уже слышал, как ты поздравила Игорька и начал подозревать, что ты вновь забыла про меня. Удивлен! - Ты говоришь так, будто я не твоя мать, а посторонняя женщина. - Мама, положа руку на сердце, скажи мне, чего в тебе больше: матери или посторонней женщины? Дам подсказку: определенный промежуток своей жизни я провел в детском доме. - С тобой невозможно разговаривать, - вздохнула женщина. – Ещё я хотела сказать, что уезжаю сегодня вечером. Навсегда. - Что? – Антон прекратил смеяться. – Навсегда? - Так нужно, Антон, - сказала она. – Твоему брату я сказала, что поеду к сестре на неделю. Это не совсем так. Обстоятельства требуют, чтобы я исчезла из этого города и никогда больше здесь не появлялась. Не спрашивай меня, почему я так поступаю. К тому же, ты не сильно расстроишься, когда чужая тетка уйдет из твоей жизни. - Да, это без сомнения, - пробормотал Антон, - но все так неожиданно… и удивительно. - Я сама удивлена и растеряна. Но это необходимо. Я говорила Игорю, что все деньги, которые у нас были, я разделила поровну и открыла на ваши имена два счета. Некоторое время вы ни в чем не будете нуждаться. Потом вам придется устраиваться на работу, но это тоже необходимо. Отец не порадовался, если бы вы бездельничали всю жизнь. В конце концов, осталась его компания. Она сейчас терпит кризис – я очень плохой управленец, - но вы можете хотя бы попытаться спасти её. В конце концов, иметь собственное дело лучше, чем всю жизнь на кого-то работать. - Ты мне говоришь вещи, которые я знаю и без тебя! – резко ответил сын. Марина осторожно подошла к дивану, на котором лежал Антон, и присела на самый край. - Ты можешь попрощаться со мной, как сын прощается с матерью? – тихо спросила она. – Пусть я тебе не родная, но мать. - Ты мать моему брату, но не мне, - ответил Антон. - Почему ты так считаешь? - Почему? – Антон приподнялся. – Потому что любила его всегда больше, чем меня. С тех пор, как умер отец, я с каждым днем все сильнее ощущаю, что не нужен тебе! – он вскочил. – Если бы не Игорь, я бы ни минуты не остался в твоем доме. - Что ж, - сказала Марина, - люби хотя бы его. Сейчас я ухожу собирать вещи. Такси придет за мной в семь часов вечера. Если ты вдруг захочешь обнять меня на прощание – я в своей комнате. Марина ушла, а Антон продолжал стоять на прежнем месте. - Уезжает, - сказал он. – Уезжает навсегда. Бросает нас, бросает меня. Чем же ты лучше той женщины, что родила нас? И, как эхо, пришел ответ: - Ничем. Игорь курил у окна. Ему было жаль расставаться с Мариной. Её слова, что она уезжает всего лишь на неделю, успокаивали молодого человека. Но тревога оставалась. В голове носились вопросы: почему мать уезжает в такой спешке, что случилось с тетёй, кто такая эта тётя? Ни на один из этих вопросов он не знал ответа. Ещё больший интерес вызывал рассказ матери об их сестре. Кто она? Где живет и жива ли? За восемнадцать лет, прошедших со дня их рождения, с ней могло случиться все, что угодно. Может быть, её удочерили, но разве всем попадаются такие замечательные родители, которые достались ему и Антону? Или же она проводила свои дни в том же детском доме, откуда их забрали Марина и Николай, а потом отправилась на улицу побираться. Она могла стать обычной придорожной шлюхой, заразиться какой-нибудь болезнью. Вдруг именно сейчас, в день рождения, она умирает в приюте для бездомных? Впрочем, приют не самое худшее. Вполне может оказаться, что она умирает на улице. Игорь однажды видел человека. Он выглядел на восемьдесят лет: грязные седые волосы, всклокоченная борода, жалкие отвратительные тряпки вместо одежды и кусок картона вместо постели. Стояла холодная зима, а этот человек лежал прямо в грязи и ничто его не защищало от холода и сырости кроме бумаги и обрывков ткани. Он постоянно кашлял. Люди, проходившие мимо, оборачивались на него, но ненадолго. Одни шли дальше, будто ничего не видели; другие издавали ядовитый смешком и показывали пальцем; третьи подходили, наклонялись, даже спрашивали старика о чем-то. Тот не отвечал. Он лежал в полубессознательном состоянии, и только кашель выводил его из оцепенения. На следующий день Игорь вновь проходил по той же улице, но старика там уже не оказалось. Либо он умер ночью, либо куда-то ушел. Не жила ли несчастная девочка той же судьбой? - О чем задумался мой брат? – услышал он голос Антона. - Обо всем, - улыбнулся тот. - Осторожно, ты обожжешь себе пальцы, - Антон взял из рук Игоря сгоревшую сигарету и выбросил её в окно. – Возьми другую, - он предложил брату зажигалку и свои сигареты. - Спасибо, - сказал Игорь. Взяв одну сигарету из пачки, он закурил. Антон последовал его примеру. - Тебе грустно, что Марина Александровна уезжает? – Антон подошел к брату сзади и обнял его. - Да. Но она скоро вернётся. Хотя, я все равно буду скучать. Правда, у меня есть ты, - Игорь поудобнее устроился в объятиях Антона. - Да, я тебя никогда не брошу. - С днём рождения, Антуан, - улыбнулся Игорь. - Ненавижу когда ты меня так называешь! – Антон затянулся. – Пора отвыкнуть от привычек пятнадцатилетнего тинэйджера! - А мне нравится так тебя называть. У тебя красивое имя. Согласись, назови я тебя Антошкой, тебе бы это понравилось куда меньше, чем Антуан. - Прекрати свои нудные рассуждения, - рассмеялся брат. – Я тебя тоже поздравляю. Послушай, у меня идея. Нужно отметить этот день. Если Марина Александровна уезжает сегодня в семь, то мы можем устроить около девяти небольшую вечеринку. Ты, я, наши друзья. Как тебе мысль? - Она мне нравится. - Только не разнесите дом, - услышали они голос Марины. – Не забывайте, что вам тут предстоит жить до тех пор, пока вы не обзаведетесь собственным жильем. - Марина Александровна, - Антон крепче прижал к себе брата, - вы умеете даже самую безобидную мысль превратить в повод для конца света. - Антон Николаевич, вы умеете сделать из меня монстра на самом ровном месте! – мать ответила в тон сыну. - Я ведь твой сын! Мы похожи. Антон отпустил Игоря и повернулся к матери. - Постарайся вернуться от тёти быстрее, - сказал он, глядя Марине в глаза. – Игорь переживает. Когда я увидел его, то сам чуть не расплакался! - Антон! – воскликнул Игорь. Марина на миг замялась, но быстро совладала с собой. - Я постараюсь изо всех сил, сынок, - сказала она. - Вот и отлично. Я поднимусь в свою комнату, приглашу гостей. Ты можешь ещё раз продемонстрировать свою любовь моему брату. Знать бы только когда наступит этот раз, - прибавил он, подумав. Марина и Игорь вновь остались вдвоем. - Он расстроен не меньше моего, - сказал сын. – Но он это почему-то скрывает. - Антон несправедлив ко мне, - вздохнула Марина, усаживаясь в кресло. – Он считает, что я люблю тебя больше, чем его, но это неправда. Я всегда любила и растила вас одинаково, никого ни в чем не обделяя. Он всегда был больше привязан к отцу. Но я не виновата, что он умер. - Я всегда удивлялся тому, какая ты сильная, - Игорь сел напротив. – Ты так спокойно умеешь говорить о вещах, которые причиняют тебе сильнейшую боль. - Это плохое умение, сынок, - сказала Марина. – Оно приходит только тогда, когда приходится пройти сквозь тяжелые испытания. Я не хочу жаловаться, но мне приходилось делать это чаще, чем другим. За маской благополучия, как правило, скрывается изнурительная борьба. - Ты никогда не рассказывала мне об этом. - Я не сделаю этого и сейчас. Если бы была моя воля, вы бы не узнали об этом никогда. Но однажды мне придется многое открыть вам. - Много таинственности в твоих словах! - Но не по моей воле. - Ты так часто говоришь «не по моей воле», «не по моей вине». Ты будто все время пытаешься оправдаться. Или тебя используют. - Я не хочу обсуждать это. До моего отъезда осталось около четырех часов, и я хотела бы провести это время со своими сыновьями. Я хотела бы послушать вас, узнать о ваших проблемах. Меньше всего я хочу сейчас обсуждать старые истории. Нужно жить настоящим, пока есть возможность. - А моя сестра сейчас умирает в канаве, - вырвалось у Игоря. - Глупости. Я уверена, что с ней все в порядке. Если она была достойной девушкой, то, возможно, сейчас она в лучших условиях чем мы. Я не могу запретить тебе думать о ней, но лучше было бы, если б ты не думал о ёё положении в таких чёрных красках. Я накрою на стол, мы с самого утра ничего не ели. Поднимайся к Антону. Скоро я позову вас.
Антон лежал на своем диване, прикрыв глаза. К пятнадцати часам на улице стало еще жарче. Несмотря на все открытые окна, в комнате было очень душно. Постепенно сон начал одолевать его. Это была темная комната. Ни единого окна, ни одной двери. Затхлый, тяжелый воздух вокруг. Двигаться очень трудно. Антон ходит по ней, от стены до стены. С каждым шагом свинцовая тяжесть в ногах усиливается. Дыхание затрудняется. Комната без окон и дверей. Едва уловимое ощущение присутствия кого-то еще. Зачем идти, куда идти? Но идти нужно. Слабые, неразличимые голоса вокруг. - Игорь, - зовут они, - Игорь! Брату грозит опасность. От кого? Антон проснулся. Некоторое время он лежал с открытыми глазами, обдумывая странный сон. Скрипнула дверь, и в комнату вошел брат. - Ты слишком груб с нею, - сказал он. - Я никогда не делал из этого тайны. Не понимаю, зачем лицемерить. - Это неправильно. - Неправильно то, что ты вздумал учить меня этикету, а я слушаю. Давай лучше прекратим этот разговор. Действительно, лучше прекратим. Антон встал. На мгновение Игорю показалось, что у брата глаза – прежде карие – покраснели. Присмотревшись, он понял, что это не так. - Мне снился сон, - Антон взял брата за руку и привлек к себе. – Я был в каком-то странном и душном месте. Тебя тем не было, но кто-то хотел, чтобы ты там был: несколько людских голосов звали тебя по имени. - Чем кончился твой сон? – Игорь осторожно поцеловал брата в щёку. - Ничем. Я проснулся. От этой жары вокруг можно сойти с ума. Может быть, к вечеру будет прохладнее. Он отпустил Игоря и подошел к окну. - Посмотри, - сказал он. – Седьмой этаж. Вроде бы очень высоко: если кто-то упадет отсюда, наверняка погибнет. Но при этом создается ощущение, что совсем недалеко. Предметы на улице большие. Протянешь руку – твои пальцы коснутся их. И Антон начал вытягивать руку вперед. Он все сильнее высовывался из окна. Скоро он перегнулся через подоконник и продолжал тянуться вниз. - Антон! – Игорь явно нервничал. - Нет же, смотри! Еще немного, и я дотронусь до лавочки у подъезда. Мне нужно совсем немного. - Прекрати! – крикнул брат. Он быстро подошел к Антону, схватил за ремень джинсов и затащил обратно в комнату. – В следующий раз проводи свои увлекательные эксперименты в тот момент, когда меня рядом не будет! - Не нужно бояться, - Антон провел ладонью по волосам брата. – Я умру, лет через шестьдесят-семьдесят в своей постели, окруженный детьми и внуками. Но я забыл. Мы не позвонили друзьям. Кого мы пригласим на вечеринку? - Дениса и Влада. И еще наверно Веру. - Как ты хитро все придумал, - Антон подмигнул. – Для себя ты зовешь Веру, а мне хочешь оставить Дениса и Влада. Нет, так не годится. Я тоже хочу для себя девушку. - Если ты позвонишь Марине, она не откажется. Эта дамочка давно смотрит на тебя жадными глазами. - И все получится как обычно: повалявшись с красотками в постели минут пять, мы бросим их и убежим друг к другу. Они ничего не поймут, Денис скажет, что впервые нас видит, а Влад будет долго-долго смеяться при виде их лиц. - Ну да. Хотя, Вера, мне кажется, уже привыкла к этому. - Это потому что она любит тебя почти так же сильно, как и я. Вы хорошая пара. Скорее всего, ты должен жениться на ней. Но пока я не уверен. - Может быть, женюсь. Но не сейчас, слишком рано. - С этим никто не спорит. Но когда мы обзаведемся семьями, мы будем часто ездить друг к другу. - Хорошо. А пока прекрати философствовать и займись приглашением гостей. Я же пока спущусь к маме.
Накрыв на стол, Марина остановилась. Осмотрев внимательно кухню, она вздохнула. Попыталась присесть и не смогла: боль пронзила поясницу. А затем что-то прошуршало за окном. Женщина напряглась. Осторожно, на цыпочках, превозмогая боль, она подошла к кухонному шкафу. Тихо открыла и его и достала нож. Затем также бесшумно стала подбираться к окну. Шум за окном усиливался. Странное сплетение звука хлопающих крыльев и слабого, еле различимого, воя. Марина остановилась. На солнце набежало облако, и в кухне стало темно. На противоположной стене женщина увидела яркий овал света, в котором была чья-то тень. Над её шеей рука занесла нож. «Ты, ты, ты» - шепот вокруг. Каждым звуком он отражался в больной голове женщины, каждым звуком он приносил мучение. Картинка сменилась. Тень исчезла, теперь на стене был нарисован автомобиль. «Там, там, там». Марина вскрикнула. Свет постепенно рассеивался. За окном раздался раскат грома. Как в отражении зеркала, женщина увидела своё лицо. Она уронила нож. - Я поняла, - тихо сказала Марина. – Игорь! – вдруг громко крикнула она. – Антон! Обед готов, идите сюда. И подняла нож.
Гроза на улице усиливалась. Наконец-то стало прохладно. Марина и её приемные дети молча сидели за столом. Игорь нарушил тишину: - Кажется, вечеринка отменяется. Вряд ли кто-то приедет к нам в такую погоду. - Денис приедет. Это точно, - сказала Марина. – Этого человека не напугает и атомная бомба, даже если она разорвется над его головой. К тому же гроза скоро кончится. - Да, - Антон говорил, наклонив голову. – Кто-то точно приедет. У них родители никуда не уезжают, у нас же свободная квартира. Вряд ли наши друзья упустят такую возможность. - И она будет свободна целую неделю, - скорее грустно, нежели радостно, сказал Игорь - Сынок, - Марина говорила медленно. – Невозможно все время оставаться рядом с родителями. В определенный момент просто необходимо либо самому оторваться от них, либо пользоваться возможностью, когда тебя оставляют одного. Я не буду жить вечно. Это надо принять во внимание. Пусть мой отъезд станет для тебя чем-то вроде экзамена. Скоро ты привыкнешь к самостоятельности, и когда я вернусь, ты уже не захочешь видеть меня так часто, как сейчас. - Она права, - заметил Антон. - Но еще рано, слишком рано, - сказал его брат. - Возможно, это даже к лучшему.
Спустя некоторое время провожали Марину. Гроза кончилась около получаса назад. Марина шла впереди с небольшой сумкой, по одному чемодану тащили Игорь и Антон. Женщина вызвала лифт. Изо всех сил она сдерживала себя, стараясь не заплакать. Приблизительно то же происходило и с Игорем. Антон был мрачен. - Зачем тебе столько вещей? – спросил Игорь у матери. – Ты же едешь всего лишь на неделю. - Я женщина, - стараясь быть веселой, ответила Марина. – Даже уезжая на неделю, я собираюсь на год. Или по-твоему такие толстые матроны, как я, не хотят хорошо выглядеть? - Не такая уж ты и толстая, - хмуро ответил Антон. Марина перехватила его взгляд: тяжелый, почти ненавидящий, но вместе с тем такой… беззащитный. «Он страдает» - услышала она. - Спасибо, - коротко ответила Марина. В голосе появилась неприятная хриплость. Приехал лифт. Мать и дети вошли в него, втащили вещи. Кабина стала двигаться вниз. Для кого-то слишком медленно, для кого-то слишком быстро. И вот они на улице. Машина стоит у подъезда. Усатый таксист выходит и открывает багажник. Помогает Антону и Игорю погрузить вещи. Марина смотрит. Гробовая тишина. - До свидания, - говорит Игорь и целует мать. Антон обнимает её. Крепко прижимает к себе, как будто не хочет отпускать никогда. Шепчет ей в ухо, обжигая кожу своим горячим дыханием: - Прощай. - До свидания, - говорит Марина. Она садится в такси. Только там она позволяет слезам взять свое. Таксист равнодушно смотрит на дорогу. Два брата смотрят им вслед
Каждым звуком он отражался в больной голове женщины, каждым звуком он приносил мучение. Это единственная ошибка, которая бросилась мне в глаза. Мне нравятся твои образы. Разные и живые. Особенно мне понравилось, что через ту информацию, что расказывает мать своим сыновьям можно тоже проследить их характеры.
Может еще вернусь к этой главе на предмет ошибки повыписывать. P.S если выложишь продолжение, то черкни мне в личку пжл. Хочу знать, что ж дальше будет.
0
