Широкая полноводная река Дали неспешно катила свои прозрачные чистые воды куда-то вдаль. Берега её заросли серебристым ивняком. Только там, куда сама природа много веков назад прикатила огромные серые и плоские, как лепёшки валуны, можно было подойти к воде. Камни лежали неровной площадкой какой-то выше, какой-то ниже. Со стороны иной раз казалось, что это лестница в небо, когда вода сливалась с ним на горизонте.

  Весна одела берега в белую пену из благоухающих цветов. Они поднимались из воды и выползали на землю, оплетали серые камни. Чуть дальше от реки в изумрудной зелени лугов, цвели сады. Томление и нега были словно разлиты в воздухе. Где-то совсем недалеко щёлкал соловей, призывая к себе любимую и совершенно позабыв о времени и, не обращая внимание на то, что уже давно наступило утро и пора бы ему отдохнуть.

  Юная хорошенькая девушка с заплетёнными в толстую тугую косу золотыми, как пшеничная солома волосами вышла из сада к реке. Её маленькие ножки в цветных ботах легко перескакивали с камня на камень, пока не оказались на самом широком. Тогда она опустилась на колени. И опершись на ладони, посмотрела на своё отражение в воде, чем осталась весьма довольна. Она тихо и звонко засмеялась, словно зазвенел вдали серебряный колокольчик. Видимо собственные мысли её чем-то смутили, потому что она вдруг резко опустила правую руку в воду и попыталась стереть свой облик с водной глади, при этом намочив вышитый край рукава белоснежного котта.

  Потом, она также стремительно поднялась и ревниво оглядела реку слева направо. И только убедившись в полном своём одиночестве, достала из-за пояса, стягивавшего нежно-голубую тунику, тростниковую флейту. Первые пробные звуки полились над рекой и садом, и всей долиной нежной и грустной мелодией. Даже соловей устыдился своей простой песне и замолк, признавая поражение.

  Грустные переливы были полны тоской ожидания. Они говорили ярче и красноречивее самых красивых слов. Взаимной любви жаждала девичья душа. И звуки летели, подхваченные ласковым ветерком, куда-то вдаль.

  Окончив первую песню, девушка глубоко вздохнула, и, расправив длинное платье, уселась поудобнее на камне. Следующая мелодия была немного веселее и быстрее предыдущей. Юность не умеет долго унывать. Ласковые лучи солнца, и игривый ветерок настроили её на более весёлый лад.

  Она приходила каждый день на берег реки в надежде увидеть того, кто покорил её гордое сердце с первого взгляда. Чья учтивая и достойная речь, так не походила на грубость и лицемерие, сквозившие в словах тех рыцарей, что предлагались ей в женихи отцом. Их пьяные оргии одними звуками повергали её нежную душу в ужас. Самой себе она поклялась, что никогда её жизнь не будет такой, как у матери, которая рано оставила её, сойдя в могилу. Флейта и арфа были тем самым дорогим наследством, что достались ей от королевы. Её уроки дочь запомнила на всю жизнь.

  От замужества её оберегала любовь отца, поклявшегося на смертном одре жены, никогда не отдавать её замуж вопреки желанию. И сколь бы груб и жесток не был король, он до сих пор хранил верность клятве. Правда, в последнее время над их маленьким государством стали сгущаться тучи. Могущественный король севера требовал отдать её в жёны своему сыну и наследнику, грозя войной. Три дня назад посольство прибыло.

  Но Мия, так звали принцессу, игравшую на флейте на берегу реки, ждала любимого. Их встреча произошла таким же тёплым майским днём. Так же пела её флейта, и так же лёгкий ветерок играл с её шелковым покрывалом. Но неожиданно для себя, она услышала плеск воды и скрип уключин, близко от себя.

  На носу сияющей, как золотом покрытой ладьи, стоял, скрестив руки на груди, высокий стройный молодой господин в белых одеждах. «Рыцарь!», - почему-то решила для себя девушка. Нечто странное было и в его облике и в его судне. Как-то слишком быстро и бесшумно оно двигалось. Но это нисколько не удивило её. Она ожидала чуда.

 Парус сложен, вёсла втянуты, ладья словно застыла рядом с берегом. Незнакомец сошёл на камень и поклонился, очарованной девушке. О чём они говорили в то незабываемое утро – она не помнила, только обжигающий лёд его серых глаз, только музыка голоса, только жар руки, за которую она схватилась, чтобы не упасть. Утро перешло в знойный день, который разразился первой грозой. Наступил прохладный вечер, и, наверное, слуги сбились с ног, разыскивая, куда пропала юная госпожа. Соловьиный хор заявил о наступлении вечера, только тогда они расстались, пообещав друг другу встретиться через год. С тех пор она ждала.

  Флейта была её верной подругой и собеседницей все эти тоскливые дни. Только она скрашивала её одиночество долгими зимними вечерами, вызывала сладостные воспоминания и дарила надежду скорой встречи. Как только наступили по-настоящему тёплые дни, она возобновила свои прогулки вдоль реки. В замке её все очень любили: «Где наш ангел?» - спрашивали слуги один у другого. «Наш ангел поёт песню реке, чтобы она дарила нашим полям и садам плодородие» - отвечали они сами себе. За неё никто не волновался, пока слышны были звуки чудесной мелодии, которая разливалась над долиной, поднималась к крепостным стенам, уносилась в облака.

  Старинный серый замок стоял на высоком берегу, окружённый широким рвом с водой, соединявшимся с руслом реки. И всем своим видом больше всего походил на обломок скалы, поднимающийся прямо из воды. Как иглы башни его впивались в небо. Два ажурных подъёмных моста соединяли его с городом, широко раскинувшимся вокруг него. В этой стране гор и долин уже очень давно не было войны. И даже самый мудрый столетний старец не мог вспомнить тяготы прошедших по этой земле войн. Короли один, сменяя другого, обеспечили государству мир и благоденствие.

  Теперь все шептались по углам. Людей страшило неведомое будущее. Они содрогались от мысли, что их благополучию приходит конец. После того, как прошлым вечером король дал окончательный отказ сыну Северного королевства сэру Ромулу, и тот разразился проклятиями и угрозами, все замерли в тревожном ожидании. Северный гость не стал даже дожидаться утра и спешно покинул королевский замок. Его одетая в чёрные латы кавалькада словно растворилась во тьме.

- Не отдадим нашего ангелочка этому варвару, - восклицали самые смелые, а может быть, отчаянные головы.

- Может быть, он не так уж и плох? – Осторожно возражали трусы. – Почему бы нашей принцессе не выйти за него замуж?

 Мнений было много. Пожалуй, только об этом и гудел воскресный базар. Даже те, кто призван был с недавнего времени негласно и незаметно присматривать за наследницей, далеко не сразу обратили внимание на то, что уже давно оборвалась мелодия флейты.

 Когда они всё же решились прервать одиночество девушки, то на берегу обнаружили только колышущееся на ветру покрывало, зацепившееся за ветку ивы, да флейту, втоптанную в землю копытами коней.

  В замке поднялась паника. В том, что принцесса похищена – сомнений не было. Немедленно был послан отряд рыцарей  вдогонку похитителей. Но на исходе третьего дня вернулся лишь один рыцарь весь израненный. Доспехи представляли собой жалкий вид. Во многих местах они были пробиты так, как мог бы это сделать острый нож с тканью, и погнуты так, словно по ним бил великан огромным молотом. Его сильный рыцарский конь был измождён и пал замертво у ворот, едва не убив своего хозяина. Стражники освободили рыцаря  и по его настоянию повели в тронный зал.

 Король в самом мрачном настроении восседал на  своём белоснежном резном троне из слоновой кости. Уже подходил к концу первый час приёма, но никто из граждан так и не решился обратиться к нему со своей просьбой. При появлении гонца, он поднялся с места.

- Ваше величество, - обратился к нему раненый рыцарь, пав на колени, - мы не смогли вернуть вам дочь! Принцесса в замке сэра Ромула … , - прохрипел он  и рухнул к ногам господина.

- Лекаря! – Крикнул Король Пэри, пытаясь поднять верного слугу. Когда стражники подхватили рыцаря, то все увидели, что руки короля в крови. Лекарь уже вбегал из боковых дверей. Находящегося в беспамятстве рыцаря освободили от искорёженных доспехов и уложили в отведённых для него покоях под присмотром учёного мужа и его ученика.

  Только к концу следующего дня рыцарь пришёл в себя и смог поведать о том, как с честью сражался и погиб отряд из пятидесяти доблестных рыцарей.

- Ещё издалека мы почуяли неладное, - хриплый и слабый голос срывался до шёпота, - как загнанный волк чует опасность. На границе, там, где сторожевые башни закрывают вход, нас встретило безмолвие, нарушаемое только криками птиц-падальщиков, которые уже начали слетаться на свой пир. Весь гарнизон был перебит. Тела лежали на всём пространстве от башни до башни. Лучники так и остались лежать у своих бойниц, поражённые собственными стрелами.

 Нам нельзя было оставаться даже на час, чтобы собрать тела и отдать им почести. С большой осторожностью мы двинулись дальше. То и дело посылали вперёд разведчиков, которые докладывали о том, что путь чист. Но либо они ошибались, либо им кто-то отводил глаза, предателями они не были, только нас уже поджидали. – Рыцарь закрыл глаза, и так тяжело и прерывисто вздохнул, что лекарь наклонился, чтобы проверить, не испустил ли он дух. Но рассказчик либо отдыхал, либо пытался восстановить в мыслях картину боя, молчал несколько томительных минут. И никто, даже сам Король не решался его побеспокоить. – Внезапно, как из-под земли перед нами возник отряд рыцарей сэра Ромула под его предводительством. «Убирайтесь в свою жалкую страну, иначе будете уничтожены! – Громогласно выкрикнул он. Его голос обладал сверхъестественной силой. Он был подобен грому. Рядом с ним на чёрном боевом льве восседал какой-то странный старик в чёрном балахоне. Лица его не было видно из-за низко опущенного капюшона, только клок седых волос, выбивавшийся из-под него, выдавал возраст. По всему было видно, что это маг чёрной гильдии. Но мы не дрогнули и ринулись вперёд. Последнее что я помню - это была поднятая вверх рука старика. Сэр рыцарь даже не соизволил обнажить свой меч и сразиться с нами в честном поединке, как предписывают рыцарские правила. Я очнулся от того, что чёрные рыцари бродили по полю, добивая раненых как мясники. И сам сэр Ромул не гнушался этим убийством. Меня спасло только то, что он узнал меня. «Этого не трогать, - обратился он к своим вассалам, - усадите его на лошадь и пусть скачет к своему Королю. Должен же кто-то сообщить ему радостную весть, что сегодня вечером его глупая дочь станет моей законной женой!» – Засмеялся он, а потом развернулся и ушёл, закинув свой окровавленный меч на плечо. Сознание моё опять помутилось, и пришёл я в себя только когда мой конь пересёк нашу границу. Убейте меня, Ваше величество! Как я могу теперь жить?! Я не смог спасти нашего «ангелочка» …

- Ты должен жить. Это не твоя вина … , - Король вышел из комнаты, опустив голову.