Чертово Колесо Степень критики: после полного прочтения - любая
Короткое описание: \ Нестор – Максим Головатских, ранее судим; Ярослав – Юрий Можнов, ранее судим; Аня – Карина(фамилией не располагаю), без судимостей; Лера – Наташа(фамилией не располагаю), без судимостей.
Всегда и везде, в любом времени и обществе, есть люди, отрицающие общую точку зрения, сложившиеся правила поведения и мораль. Если вы нарушили границы в недопустимой мере, вас сочтут помешанным и начнут благородно ненавидеть. Убежденные христиане считают атеистов слепыми существами, которые идут по ложному пути и не могут познать «великую силу истинной веры». Добродушные и располневшие домохозяйки крайне отрицательно отзываются о девушках, вызывающе накрашенных, громко смеющихся, и к тому же еще целующихся друг с другом. Таким девочкам никогда не познать радости материнства и не стать верными женами. Атеисты тем временем называют верующих «фанатиками-богомолами», и, оперируя научными фактами и терминами, опровергают существование бога. А наглые девчонки презрительно фыркают, услышав замечания «этих старых кошелок» и продолжают обниматься, тихо радуясь тому, что им не придется познавать радостей замужества и материнства. Вечную борьбу «правильных» и «неправильных» можно сравнить разве что с борьбой добра и зла, света и тьмы. Это противостояние нельзя прервать или остановить, потому всегда найдется думающий иначе и тот, который укажет на него пальцем. Довольно не просто отступить от истин, отречься от всех, и найти что-то другое, размытое или ясное, но другое. Не прогнуться, не упасть, и не потерять свои слабые ориентиры. Нестор вел вечную войну плохого и хорошего, являясь ярким представителем неформальной молодежи. Старушки, проводящие остатки своей скучной жизни на облезлых лавочках у подъездов, всегда оживлялись, завидев устало бредущую фигуру непутевого соседа. Говорливые бабульки могли часами обсуждать его. И ведь действительно, обсудить было что: длинные черные волосы, которые иногда он окрашивал в темные оттенки синего; темная, мрачноватая одежда, множество крестов, массивных серебряных колец и прочих атрибутов, болезненная бледность и подведенные глаза. А девочки, сидящие вечерами на социальных сайтах, были от Нестора в полном восторге. Те же длинные волосы, украшения и черные плащи вызывали у них сладкие воздыхания. Особенным успехом пользовались фотосессии, где Нестор представал в образе мертвеца – одна из его любимых ролей. Нестор не был сатанистом, не убивал кошек ( а про него ходили и такие слухи). Но он общался с такими же людьми, которые бросались в глаза своей темной эксцентричностью, внешним видом и поведением. Внешне он принадлежал субкультуре, обросшей небылицами и байками. Он – гот.
На Земле несколько тысяч видов цветов. От простых, не отличающихся особой красотой и не требующие особого ухода, до величественных, достойных цвести на планетах, неизвестных человечеству. Сколько различных форм лепестков, листьев, сколько ароматов, то еле уловимых, то настойчиво-ярких. Цветки, благородно-бледные, или насыщенно-ядовитые. Цветы могут передать любое настроение, от скорби до эйфории. Они божественны. Они – дары ангелов. Флорист Ярослав, лучший друг Нестора, знал о цветах всё. На плече у него была татуировка – черная орхидея, на икре – замысловатый узор, который при внимательном рассмотрении оказывался бутоном розы. У Ярослава были мужественные, грубоватые черты лица, сильные руки, хриплый голос. В нем не было той утонченной аристократичности, составлявшей образ Нестора. Но внутри они одинаковы: в их крови кипело протестующее сумасшествие, в их глазах отражался холодный блеск закаленной стали, в их смехе звучали металлические нотки забытой искренности. Они не создавали для себя идеалистических миров, не окружали себя занавесом пылких убеждений. Они приняли планету такой, какая она есть, со всей грязью, подгнившими, но старательно замаскированными глянцевым лаком, участками; со всеми гениями и глупцами, массами и единицами, с серыми толпами индивидуальностей, со всеми идолами и героями. Они нашли в реальности человеческого мира и предательство, и любовь, и гонения, и дружбу, и угнетателей, и воздыхателей. Отношения Леры и Нестора длились почти три года. И никто не сомневался в их абсолютной искренности. Нестор никогда не видел таких зеленых, изумрудных, кошачьих глаз, обрамленных красивыми черными ресницами. Когда-то, сонным вечером ностальгирующей осени, он упал в этот изумрудный омут, растаял в ее улыбке. Два человека из толпы, случайно встретились взглядами, замерли, задохнулись, воскресли. Сердца, которые бьются в одинаковом ритме, обыденные слова, которые скрывают за своим серым звучанием понятный только этим двоим смысл; нечаянные прикосновения, пропускающие игристый ток по венам. Тот миг, который соединил их невидимой, сотканной из пыльной паутины, нитью, был началом их собственной вечности. Лера по-настоящему полюбила. Полюбила его вместе с его подозрительными друзьями, ранней судимостью, агрессивно-холодным характером. Нестор нашел убежище в ее объятиях. Она укрывала его своим молчанием от шума, своим смехом – от гнетущей тишины. Она пригрела его, словно дикого раненого зверя, который с тихим рыком менял привычную свирепость на неизведанную ласку, покоряясь своей мягкой слабости. Они знали, что могут пожертвовать чем угодно друг для друга, но никогда не говорили об этом вслух. А зачем говорить, если это было так же понятно и естественно, как то, что солнце светит днем, а луна воцаряется в небесном пространстве ночью.
Аня была, пожалуй, была самой ярой завистницей счастью Леры и Нестора. Она постоянно крутилась около парня, стараясь стать ему хорошей подругой, но тот или не з0амечал девушку, или же был с ней грубоват, если ее внимание становилось излишним. С Лерой она поддерживала поверхностные, довольно прохладные отношения, очевидно с трудом не давая выхода своей агрессии. Анна была неглупой особой, но и ничего такого уникального в ней не наблюдалось: не имелось у нее поражающих, словно дарованных богом, талантов, или неземной красоты, или феноменального ума, вечного спутника странных гениев. Иногда, в запале, она могла сболтнуть что-то лишнее, а в другой раз могла быть молчаливее морской твари. Заполучить Нестора было ее мечтой, постепенно переросшей в наваждение, в навязчивую идею. Чем больше она становилась одержима им, тем сильнее возрастала ее боязливая ненависть к Лере. Прохладно-любезная с ней с глазу на глаз, наедине с собой Аня мысленно забрасывала ее в безлюдные пустыни, непроходимые дебри, в подвалы-лабиринты, и с беглым наслаждением наблюдала за воображаемой смертью своей соперницы. То ли ангелы решили сжалиться над безответно страдающей Анечкой, то ли Лера и Нестор прогневали небеса своим безмолвным раем, но спустя три года их светлых, казалось бы, нерушимых отношений, грянул гром, и счастливая идиллия рухнула, погубив их всех под своими обломками. Эта зима забрала все, что у них было. Она испепелила их судьбы, забрав у каждого свое: у кого-то любовь, у кого-то свободу, а у кого-то жизнь. Нестору тогда пришлось уехать больше чем на месяц к родственникам, в Москву. Леера плакала, обнимала его, шептала, что боится оставаться без него. Он посмеивался над ее умильными страхами и обещал вернуться как можно скорее. Поезд отъехал. он давно уже скрылся, а Лера продолжала стоять на месте, остановив пустой взгляд на унылых рельсах. Вокзал освещал последние секунды прошлой жизни своим искусственным светом. Нестор покинул северную столицу, направляясь в галдящую Москву, чтобы через несколько десятков тоскливых дней вернуться к коварно изменившейся жизни. …Уютное кафе. Интерьер в благородно-бежевых тонах. Улыбчивый персонал. Тихая музыка. Рай на Земле. Оживленный, звонкий, заливистый смех разнесся по залу, отражаясь от ровных стен, стильных картин и чопорных зеркал, и даря игристый лучик робкого света каждому из присутствующих. Это был первый раз после отъезда Нестора, когда Лера так открыто и беззаботно смеялась. На душе было легко, а холод нескольких недель одиночества рассеялся в уютной обстановке. Ее спутник, молодой человек с немного вьющимися светлыми волосами, добрым взглядом и приятным мягким голосом, довольно улыбнулся, сумев развеселить царевну Несмеяну. Это был однокурсник Леры, а звали его Дима. Они сразу подружились, найдя общие идеи, мысли и увлечения. Она всегда была ему симпатична. Красивая, остроумная, интересная девушка, - почему бы и не увлечься? Но Дима даже не пытался разрушить союз Леры и Нестора. Они ведь уже столько времени вместе, а он уж как-нибудь переживет. Влюбленность – дело временное. Но Лера, засидевшись в своей тоске, сама сделала первый шаг. По стандартному женскому приему она как будто случайно оступилась, оперлась о его руку, и их лица оказалась в опасной, но приятной, близости. После первого, подаренного ею поцелуя, началась неделя их придуманного счастья. Они не думали о том, что будут делать, когда вернется Нестор. Очевидно, что леера не бросит его из-за своего нового ухажера. Но и свою маленькую интрижку скрыть она не сможет. С Димой было хорошо, легко, свободно. Он был улыбчив, разговорчив, водил ее в кино на смешные фильмы. Он так отличался от Нестора, от рокового, язвительного, вечно занятого, Нестора. Когда он держал ее за руку, Лера видела, что он принадлежит только ей, что он думает сейчас только о ней. И пусть его чувства не столь возвышены и обострены, пусть нет огня, но есть что-то такое земное, обычное, такое человеческое, чего ей так не хватало. На седьмой день выпал снег. Лера и Дима медленно прогуливались по аллее, изредка переговариваясь и ловя снежинки в ладони, чтобы рассмотреть их причудливую форму на своей перчатке. -Ты похожа на принцессу из сказки. У тебя на ресницах снежинки. Красиво, - он улыбнулся и провел рукой по ее щеке. Лера прикрыла глаза, наслаждаясь его легким прикосновением. -Завтра приезжает Нестор. Я не знаю, что я ему скажу. Я не хочу, чтобы он именно сейчас приезжал. Мне бы еще немного времени без него… -Все будет хорошо. Он поймет тебя, я уверен. Вы любите друг друга. Будьте счастливы. Он обнял ее. Сегодня последний день, когда они вместе. Все прошло, закончилось. -Вот бы завтра никогда не наступало, - пробормотала Лера, склонив голову на его плечо. Прозрачная, одинокая слеза упала на его плащ. Внимательный, холодно-яростный взгляд наблюдал за ними. Притаившись за деревом, уже успев возненавидеть этот парк, от нервного напряжения ломая веточки, стоял Нестор. Он сдерживал злобные слезы. Он сгорал в презрительной ненависти к этой целующейся парочке и ко всему миру в целом. Она предала его. Они клялись не предавать, не изменять. А если возникнет соблазн – то сказать сразу, честно. Она столько раз звонила ему, и ничего не сказала об этом сладком блондине. Лера перепутала день его приезда. Он знал об этом, но хотел приехать неожиданно и удивить ее вечером. Но она удивила его раньше. … -Прости меня…Прости, я не хотела, - Лера, часто всхлипывая, бормотала невнятные слова. Нестор видел лишь то, как она театрально закатывает глаза, проводит пальцем по ресницам, проверяя, не растеклась ли тушь. -Ты бы мне рассказала об этом, если б я не увидел все сам? -Конечно, - торопливо начала она, но умолкла, натолкнувшись на ледяной взгляд Нестора. Безумие искрилось в его глазах. -Чего..чего ты хочешь, Нестор!? Не смотри так на меня! - Единственное, чего я хочу, это отмстить. Извини за банальность. - Каким образом? О господи, да чего же ты хочешь!? -Тебя. Лера замерла. Каждый нерв напрягся до предела. Нестор взял ее под руку, словно ничего и не произошло. Она на слабых, словно ватных, ногах отрешенно двигалась за ним. Раньше этот человек пробуждал в ней самые светлые чувства, дарил ей счастье, она обретала рядом с ним крылья, сотканные из небесных материй изнеженными руками ангелов. А сейчас он только внушает ей страх, дикий, звериный, страх, и ей хочется убежать от него, но останавливает то, что у нее никогда не хватит на это сил, а полупустынные улица ночного Петербурга никогда не укроют и не спасут ее. Этой ночью, когда Лера была в безумных объятиях Нестора, в ней словно что-то переломилось. Он был так похож на волка, в сознании которого горит безотчетный страх от дальних выстрелов, флажков и лая охотничьих собак, но он все таки рвет на части свою слабую жертву, обозначая своим ритуалом начало конца. Лера умоляла отпустить ее. Она так долго плакала, что стала задыхаться. Нестор был слишком груб с ней, и постепенно вспышки боли сделали ее тело бесчувственным, занемевшим. Она замерзла, несмотря на то, что ее кожа дышала истерическим жаром; а может, ей просто мерещился этот холод в ее раздраженном бреду. Она не знала, минутами или часами измерялись ее мучения. Боль уничтожила время, рассеяла страх, и породила немое равнодушие. Ей теперь все равно было, сколько еще Нестор намерен тешить себя, обращаясь с ней, как с дешевой шлюхой. Потом ему такое развлечение надоело. Он резко оттолкнул девушку, бросив ей короткое «Можешь валить» и, откинувшись на подушки, закурил. Леера кое как оделась. Он посмотрел в ее заплаканные глаза и тут же отвел взгляд. Где тот вечный свет, который они излучали? Где изумрудный омут, за который и жизнь не жалко отдать? Неужели он сам уничтожил за пару часов все это? Нет, ложно успокоил себя Нестор. Он сама себя погубила, когда предала его. В холле Лера увидела фотографию. Этому снимку около года. На нем Нестор нежно обнимал ее и целовал ее волосы, а она мягко улыбалась, олицетворяя собой прошлое. И подпись: «Мы – Вечность». И уже неважно, чем их прошлое было уничтожено, - ее изменой, или этой ночью. Лера схватила рамку и изо всех сил бросила ее на пол. Прошлась сапогами по осколкам, хлопнула дверью, и лихорадочно побежала вниз по лестнице, не став дожидаться медлительного лифта. Нестор раздраженно выругался – ему теперь убирать в прихожей. …Нестор понимал, что своим гадким поступком он окончательно размыл ту грань их отношений, их жизни, разрушение которой начала до него Лера. Она больше никогда не позвонит, чтобы узнать, хорошо ли у него дела. Он никогда не пригласит ее погулять по их любимому парку. И никогда в жизни они больше не пойдут по улице, держась за руки и ощущая за спиной счастливую вечность. Все кончено. Весь следующий день Нестор неважно себя чувствовал, не в силах даже держать на лице свое обыденное безразличное выражение. Вечером он встретился с Ярославом. …-А потом она разбила рамку с фотографией и ушла, - закончил свой короткий, но содержательный, рассказ Нестор. - Я бы не только рамку, я бы морду тебе разбил, - пожал плечами Ярослав. -Твой юмор очень кстати. -Да ладно тебе. Неужели она прямо никогда не простит тебя? Ты же не уродовал ее, вы просто переспали. -Она не хотела со мной спать. Лера не шлюха, ей нравилось заниматься со мной любовью, а не трахаться. -Разве это не одно и то же? -Нет. Ярослав презрительно фыркнул. Сегодня он явно был не в настроении. - Красиво, да? – кивнул головой Нестор. Они зашли в заброшенную часть парка, где практически всегда никого не было. Неровная, сбитая по краям асфальтированная дорожка, извиваясь между причудливо изогнутыми стволами деревьев, выходила к старому, сломанному аттракциону – колесу обозрения. Оно уже несколько раз как не работало, и по праву считалось самым жутким местом в парке. Глядя на поржавевшие детали, на ворон, привычно восседающих на перекладинах, трудно было представить, что тут когда-то гуляли влюбленные, играли дети и носились по газонам жизнерадостные щенки. Теперь здесь надежно воцарились одиночество и пустота. Но некоторые люди находили прелесть и красоту в забытом всеми Чертовом Колесе. Это было одно из любимых мест Нестора, а Ярослав когда-то с задумчивым восхищением сравнил эту ржавеющую громадину с увядающей старухой, которая с тоской вспоминает былую молодость и свежесть, глядя в обрамленное дряблой паутиной зеркало на свои унылые морщины. -Люблю это место, - согласился Ярослав и полной грудью вдохнул сырой воздух. - Может, позвонить ей? – Нестор в нерешительности покрутил в руке телефон. - Нет, только не сейчас. Вы оба слишком взвинчены, чтобы прийти к какому-либо соглашению. - Да, ты прав. Тогда у меня возникло предложение пойти ко мне и выпить чего-нибудь. - Поддерживаю. У меня, знаешь ли, сегодня выдался чертовски плохой день, и отдых мне не помешает. Они двинулись прочь от Колеса, и зыбкая тишина пускалась миражными трещинами под их шагами. - Подождите! Нестор, Нестор, постой! Аня. Неизвестно, что она делала здесь в такое время, но факт остается фактом – девушка подбежала к ним, запыхавшись, и торопливо заправляя растрепавшиеся волосы. Она замерла, глядя снизу вверх в вяло-потухшие глаза Нестора. Если бы у нее имелся хвост, то от бы сейчас непременно вилял из стороны в сторону. Они продолжили свой путь, теперь уже втроем. Завязался разговор, пустой и пресный, как вода, которая недавно еще была прозрачной льдинкой. Говорила в основном Аня, Ярослав отвечал ей иногда ради приличия, а Нестор хранил бездумное молчание, изредка вытягивая перед собой руку, словно хотел поймать ветер в ладонь. Аня увязалась с ними. Они вошли в темную квартиру. В воздухе висела душная тяжесть. Таким он становится для крысы, простодушно сожравшей подложенный яд – спертым и вязким. Позже в липкий букет безвкусных запахов добавились едкий сигаретный дым и неощутимый привкус алкоголя. Ночь безумства началась. Нестор рассказал Ане о его размолвке с Лерой только когда в их крови оказалось порядочное количество выпивки. - А ты знаешь, я совсем не удивлена, - начала мыслить вслух Аня, с довольным выражением лица закуривая, - твоя Лера всегда только пыталась выглядеть наивным ангелочком, а на самом-то деле… Шлюха она, просто шлюха. - Что? – Нестор сделал вид, будто только что приметил присутствие Ани и был этому неприятно удивлен. -Да, она всегда ненавидела меня, змея! Она просто глупая…глупая…я даже не могу выразить, кто! Нестор взял бокал вина, Ярослав пробормотал что-то невразумительное, но возмущенное. Аня распылялась все больше и больше: - Да она наверняка сама кинулась на Диму! Это так в ее стиле. Не удивлюсь, если она и раньше тебе изменяла, ты просто ее не ловил! Дешевая шалава. - Шалава? – медленно проговорил Нестор, словно видел какой-то тайный смысл в этом слове. Раздался резкий хруст – бокал треснул в его руке. Струйки вина, смешавшись с бусинками крови, побежали по его хрупким запястьям, западая в сетчатые углубления давних порезов. Ярослав в глазах друга прочел все. Одного взгляда им хватило, чтобы заключить безмолвный договор, чтобы обозначить простой до омерзения план возмездия. Лера подарила три года счастья, а Ярославу стала верным другом. А они к тому же пьяны. Совесть заранее прощает. Вариант действий один. Безразличная струя холодной воды дрожащими порывами лилась из поржавевшего крана, падая в пространство лже-фарфоровой шампуни, песочные часы, салфетки валятся с тесных полок, превращаясь в одно спутанное пятно беспорядка – бытовые, мелочные последствия неравной борьбы нескольких людей. Кислород исчезает в геометрической прогрессии. Желчь закипает мелкими лопающимися пузырьками, почувствовав ничтожность обстановки. Истеричный женский крик, полный скользкой агонии, как в одном из миллионов идентичных фильмов ужасов. Мораль и мотивы слишком опущены, чтобы быть драмой. Физическое насилие слишком откровенно и неизбежно, чтобы быть триллером. Остается один жанр – ужастик не из Голливуда, с антиромантическим эпизодом реальной жизни. Сейчас ее физическое ничтожество было тождественно равно ее моральной убогости. Завистливая, мелочная, вечно копошащаяся в своих мелочных трагедиях, сущность. Испуганное, тщетно вырывающееся и гибко-ломкое тело. Она кричит. И вода врывается в рот; она зачем-то втягивает в себя воздух, глупо надеясь, что вместе с ним вдохнет жизнь, но вместо этого в ноздри проникает жидкость, острая и граненая. Она не могла поймать время. Настоящее, промелькнув порывистыми вспышками в сознании, превращалось в прошлое. Она не могла угадать, какой из ее вдохов станет последним, какой из глотков ржавой воды переполнит ее сломанный организм. Крик. Больше нельзя кричать, это отнимает слишком много сил. Мокрые волосы смирительными полосами облепили искаженное страхом и болью лицо; ногти последним судорожным движением царапнули по ванне. Отчаянный элемент борьбы, совершенный над поверженной жертвой. Смерть была здесь, совсем рядом. Смерть лишила ее возможности дышать, бороться и чувствовать, но оставила ей боль и тошноту. Благоговейный страх и извращенный ужас застыли в ее глазах, стеклянных и помутневших. Аня умерла. Ярослав и Нестор перетащили ее тело на кухню. Липкая тишина накрыла их, словно тяжелая лавина. Они не слышали хлюпающих звуков воды, стекающей с мертвого тела; не слышали собственного учащенного дыхания и того. Как долго звонил телефон, погребенный под грудой мятых вещей. Звонила Лера. Она рисовала бессмысленные геометрические фигуры на полях газет, ломала спички и выводила незаконченные фразы пальцами пот замерзшему стеклу, слушая ровные безразличные гудки. Она не знала, почему ей так беспокойно, ведь Нестор наверняка давно уже спит, а на телефоне просто выключен звук. Лера открыла окно. Зимний воздух колючими стрелами ворвался в легкие. Шум от машин. Кто-то сейчас в движении, пересекает ночной Петербург, кто-то живет и не подозревает об ее грядущей трагедии. Дыхание ее участилось. Слезы падали редкими капельками на присыпанный снегом подоконник, становясь невидимыми бесчувственными льдинками. Она зачерпнула горячей ладонью горсть снега. Растаял, превращаясь в воду. Без цвета, запаха и формы. Просто вода. Ей стало холодно. Жалобно мяукая, в комнату прибрел сонный кот, словно желая удостовериться, не сошла ли его многоуважаемая хозяйка с ума. А она продолжала стоять, отдаваясь бессилию немых рыданий. - Где же ты? Я чувствую тебя. Ты не спишь. С тобой что-то ужасное. Усталый шепот поглощен шорохами ночного города. Тишина бросает ей вызов. Снова и снова в ее сознании раздаются монотонные гудки, хотя она перестала набирать его номер с полчаса назад. Тишину, словно ветхую дряблую нить, обрывает неожиданно резкий телефонный звонок. Нестор просит Леру придти в парк, к заброшенному аттракциону. Да, прямо сейчас, ночью. Нет, ничего страшного не случилось, но это очень-очень срочно. Она забывает то зло, которое он ей причинил, и бросается на поиски куртки.
… - Я сделал это ради тебя, - поддерживая Леру за талию, бормотал Нестор, - я никому не позволю называть тебя шлюхой. - Ты сумасшедший! – бледными губами прошептала она, стараясь не смотреть на пакет в руках у Ярослава. Примерно час назад в квартире Нестора произошло кровавое действо, напоминавшее полные мистики и плотоядного наслаждения древние ритуалы. Ярослав и Нестор, разогретые вином и ненавистью, расчленили неповоротливое и промокшее тело Ани. Горячая кровь составила интересный контраст с холодной кожей девушки; бордовая жидкость капельками или потоками попадала под кольца, заливалась в рукава, скользкими лужами растекалась по паркету. Смерть в из глазах рассыпалась черными бархатными лепестками роз, не выдержав жестокости и истеричной резкости собственных исполнителей, чтобы вернуться к ним через калейдоскоп тяжелых дней и одним своим ледяным прикосновением спасти их от скучного людского суда. … В пакете Лера увидела голову Ани. Она даже не сразу не поняла, что именно ей показывают. Ей страшно. Нестор обнимает ее. У него на руках осталась кровь. Ярослав стоит рядом с этим проклятым пакетом. Они оба ждут каких-то ее слов. Нет, этого не может быть, это просто ночной кошмар. Надо сделать резкое движение или закричать, и тогда она проснется. Лера кричит, вырывается из мягко-цепких объятий Нестора, убегает. Забежала за угол. Не проснулась. Это реальность. Ужас обволакивает ее легкими покалываниями. Сил больше нет. Она стекает вниз по стене. Мысли теряют форму, все вокруг становится размытым туманом. Дождь. Нет, показалось, дождя нет. Вязкий ком в горле. Рвота. Желчь. Наконец, организм дает ее сознанию временную поблажку, и она теряет сознание. … - Покойся с миром, дрянь! – Ярослав с презрением швырнул пакет в урну. - Наша спокойная жизнь закончилась, - проговорил Нестор, положив руку ему на плечо, - мы будем гнить в тюрьме. - Тебя действительно это волнует? - Нет. - Вот и все. Было даже хорошо. Покруче оргазма. Нестор усмехнулся. Грубоватые шутки Ярослава всегда его ободряли. Здесь, возле их любимого Чертового Колеса, их жизнь действительно обрывалась. Карнавал смерти завершен, теперь последует расплата. Добро пожаловать на суд. От них все отвернуться. Уже завтра утром человеческое общество окатит их волной ужаса и возмущения, которую они даже не почувствуют. Прощайте, любимые и друзья. Прощайте, ненавистники. Прощай, Чертово Колесо. Конвойные смоют кровь с наших рук и обольют ею сердца наших матерей. Никто не поймет наших мотивов. Мы изгнаны из мира. Навсегда.
… «Я не могу представить, как тебе тяжело в изоляторе. Я бы не смогла. Я бы повесилась на веревке из собственных волос. Святые небеса, я все поняла. Я поняла, зачем ты ее убил, и что чувствовал. Какая же я глупая и трусливая. Прости. Тысячу раз прости. Тебе нужна была помощь, а я отвернулась и оттолкнула тебя. Я свидетельствовала против тебя. Провались этот мир под землю, я тебя ненавидела! Ты всегда знал, что я люблю тебя. Ты ведь не потерял в это веру, правда? Да, я люблю тебя. Я вечно с тобой. Слышишь, вечно! Люблю, люблю, люблю! Я пишу много писем. А потом рву их и бросаю в Неву. Я уезжаю из города. Я не могу быть здесь. Я не буду присутствовать на твоем суде, но так даже меньше боли будет для нас обоих. Я буду писать тебе. Я люблю тебя. Я уже собрала вещи. Завтра я уеду. Я так не люблю Вокзал. Завтра прибудет мой поезд. Ах, если бы он мог унести меня в страну, где нет воспоминаний и боли… Никто не знает, когда будет суд. Я не понимаю, почему они тянут. Но мое сердце признало тебя невиновным. Это главное. Меня больше не существует. Я только в теории. Без тебя я просто пыль. Я не вижу смысла. Зачем мне дышать, если ты не чувствуешь свежего ветра на своем лице? Я куда-то бегу, но моя боль все равно не отстанет. Ты в моей памяти, в моем сознании. Этого не забыть и не вычеркнуть. Я напишу тебе, как только обоснуюсь на новом месте. А если вестей от меня не появится, то значит я умерла. Значит, меня передавил ржавый грузовик. Я люблю тебя. Твоя Лера.» Нестор перечитал письмо несколько раз. Конечно, любовь вечна. Только вечность так болезненно напоминает мираж. Он знал, что больше писем от Леры не будет. Она понимает, что они только доставляют Нестору боль, пробуждая счастливые воспоминания в трагической среде. Она будет помнить, но не тревожить его. Правильно она рассудила – пусть лучше он думает, что ее настигла смерть, чем что она его оставила, хоть ему же и во благо. Нестор держал в руках исписанный знакомым почерком тетрадный листок – последний осколок угасающей жизни, привет из прошлого, заключительный аккорд в его короткой истории. Впереди пустая вечность до суда, и вечность после. - Прощай, моя милая. Я тоже люблю тебя. Уезжай скорее из нашего проклятого города. Живи, моя дорогая, и забывай. Все забудется. У тебя впереди жизнь. Проживи ее счастливо, за нас двоих. Я всегда буду любить. Прощай.
достаточно занимательная история. Мне очень понравилось то, как вы пишите. Сразу видно, что вы умеете обращаться со словами, а это дорогого стоит. "Тот миг, который соединил их невидимой, сотканной из пыльной паутины, нитью, был началом их собственной вечности." "Она укрывала его своим молчанием от шума, своим смехом – от гнетущей тишины." Много образов, эмоций, погружающих в атмосферу истории. Тягостной, по сути. Думаю, для этого рассказа найдутся свои читатели. Хотя, может и стоит добавить в рассказ моменты, способные сделать его особенным, выделить из массы чернухи и "везде и повсюду" категории? Еще есть несколько ошибок грамматического плана, точнее обычных опечаток, но по всему тексту. Аня была, пожалуй, была самой ярой завистницей счастью Леры и Нестора. Она постоянно крутилась около парня, стараясь стать ему хорошей подругой, но тот или не з0амечал девушку, или же был с ней грубоват, Леера плакала, обнимала его, шептала, что боится оставаться без него. Если бы у нее имелся хвост, то от бы сейчас непременно вилял из стороны в сторону. Отредактируйте и учтите пожелания, пожалуйста.
Не совсем понятен ход событий, так как в основном больше описываться восприятия и чувства. Действий (если не брать описание персонажей), так сказать, не много. Бытовая ситуация превращается в чернуху.. понятно, что это "сырой" материал, иначе слишком мало диалогов и действий. Хотя когда-то Пришвин умудрился написать в своём произведении всего одно предложение Но он, натуралист. А тут смотря для кого пишете? Для себя, пойдёт. Для масс, нужно что-то большее.. Таких историй (без чернухи) и без книг хватает. Вряд ли кто-то захочет читать, то что и так везде и по всюду (опять же, без чернухи).
0
Но он, натуралист. А тут смотря для кого пишете? Для себя, пойдёт. Для масс, нужно что-то большее.. Таких историй (без чернухи) и без книг хватает. Вряд ли кто-то захочет читать, то что и так везде и по всюду (опять же, без чернухи).