Мне страшно начать описание такой скромной, ничем не примечательной жизни. Моя особенность, равна моему несчастью — я вижу мир лишь в черно белых тонах. У меня нет радуги или зеленого луга, у меня нет буйства любых красок, кроме черной и белой. Я одинока не только в своем несчастье, но и в своей жизни. А моя жизнь… Что такое моя жизнь? Скорее ретро показ черно-белых фотографий. Только вот я жду и надеюсь, что съемка когда-нибудь закончится, вылетит птичка и фотограф скажет: «Снято»! Я встану и пойду… сама правда еще не решила куда именно, но обязательно пойду… туда, где поет ветер… туда, где мир раскрашен во все цвета, и я, наконец, смогу их увидеть. А пока… мне страшно и одиноко. Не могу решить, чего больше страха или одиночества. Ведь я и есть ветер. Я ветер, несущийся над этим миром. Все и ничто. Вот я есть, а вот меня нет.

Но я опять отвлеклась. Простите. Не хочу тратить время на свои рассуждения. Скажу лишь, что на дворе сейчас июнь и лето выдалось крайне жарким. Я и не знала, какие крайности бывают у этого слова. Но природа матушка снова показала нам кто здесь хозяин. Вы меня с легкостью поймете, если вы житель многомиллионного мегаполиса и вам тоже нечем дышать, когда столбик термометра переваливает за отметку 25 градусов. Вот и мне дышать было нечем. Я не буду называть в своем рассказе никаких имен или названий, ничего привязывающего мое повествование ни к времени, ни к местности. Вы спросите: Почему? А я спрошу: Зачем? Просто жила была такая самая обычная с виду девушка и хранила она свои странности глубоко внутри и дело до этого никому не было. Но все изменилось в один из этих жарких дней, и пускай дышать было не чем. В тот ли момент, когда мы встретились или позже? Не знаю. Судите сами, может со стороны будет виднее. 

В тот день я плохо спала. Мне позвонили все кто только возможно, то и дело нарушая мой и без того тревожный сон. Раздражение закипало, как лава, готовая вырваться наружу, но жара сбавляла обороты и вытягивала последние даже утренние силы. Я валялась в кровати до победного невыносимого конца, вытягивая из свободной минутки все соки наслаждения. Когда мне еще представится возможность полежать так запросто в кровати, не обдумывая насущных проблем и прочих заморочек? Часы пробили 11, и я посчитала свой долг перед отечеством выполненным и сползла с кровати. Никогда я еще не чувствовала себя настолько разбитой, слабой и беспомощной. Еле добравшись до кухни, я нажала заветную кнопочку на чайнике и услышала музыкальный шум закипающей воды. Обессилено рухнув на стул, я включила радио и вновь закрыла глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. Моему состоянию было бы слабое оправдание, гуляй я всю ночь напролет с друзьями и получи я хоть каплю удовольствия. Но терпеть ЭТО, не имея на то значительных причин, было просто невыносимо! После второй кружки крепкого чая, я начала осознавать себя частью этого мира, и подпевать радио. Меня радовало мое полное одиночество. Не приходилось краснеть за исполнение песен перед людьми, имеющими хоть подобие музыкального слуха. 

— Так, посмотрим, что нам бог послал, — проговорила я с энтузиазмом и величайшей надеждой, открывая дверцу холодильника. — Ага…. 

Моя семья никогда не славилась, даже в узких кругах способностями к кулинарии, зато мы могли прославиться феноменальной ленью «По-домашне». Еда готовилась у нас самая скромная, и не из-за отсутствия средств, а из-за легкости ее приготовления. Моя мама никогда не старалась изобретать и чувствовать себя первооткрывателем материка «Кулинария», она следовала жестким инструкциям определенного списка продуктов, а я как самая настоящая ее дочь не старалась облегчить задачу и скорее мерилась с полным отсутствием еды, нежели с освоением того же не подвластного ей ремесла. Кухня не была нашим местом триумфа, собственно, поэтому мы испытывали абсолютное взаимопонимание в этом вопросе. 

— Итак, есть нечего! — сделала я неутешительный вывод, осматривая заплесневелый кусок сыра и пару яиц. В голове моей сыр уже лишился плесени и весело потрескивал на яичнице с помидорами. — Что ж, значит, буду готовить яичницу «Дружба»! 

Признаюсь вам по секрету, ибо мне стыдно признаться в этом самой себе, что убийство времени уборкой и прочими домашними заботами, время от времени доставляет мне удовольствие. Сама мысль выйти на природу в этот прекрасный солнечный день доставляла мне неудобство. Я уже распланировала все от начала до конца, так что все уговоры моих немногочисленных друзей провалились.

Я вычистила все способное быть чистым и одновременно приличным в этом состоянии. И если вы подумали о замысловатости моей фразы, значит, вы никогда не бывали у меня дома! Мой дом — это песня! Мой дом — это сказка! И одновременно, мой дом — это кошмар наяву, для всех фанатиков чистоты. Я не буду углубляться в историю его постройки, хотя она крайне интересна, замечу лишь его необыкновенную ветхость, мрачность в темные осенние дни и удивительный уют, когда включают отопление. Мой дом можно ненавидеть, можно любить, но безразлично к нему относиться просто невозможно. Он никогда не станет памятником архитектуры, хотя таких больше нет и, надеюсь, не будет, но его неприглядный вид не внушат восторга. Я лично обожаю его за свободу мысли, тут необыкновенно легко дышится. Приходя домой, я попадаю в другой мир, отгороженный от внешнего глухой непроницаемой стеной. Сюда не проникают лишние звуки и прочие мелочи жизни, я слышу лишь звон стекол от проезжающих мимо автомобилей, или стук дождя по крыше во время редких дождей. А поскольку мы не утруждали себя ремонтом последние лет так двадцать, меня постоянно охватывает ностальгия о детстве. Среди идеального ремонта я не могу дышать, а здесь каждая вещь несет свою историю, свою улыбку или грусть, каждая пылинка и пятнышко чертят дорогу в прошлое. И пускай отваливается намокшая штукатурка, протекает труба где-то в недрах стены, обрушивая потоп на соседей, я никогда не смогу назвать любое другое место домом. Именно здесь я пожила в каждой комнате, именно здесь не хватает двери на кухню, именно здесь потолки такие, что не хватит моего роста, даже если мне его удвоить, и именно здесь по стенам я могу прочитать скромную летопись своих подвигов и поражений в боях за права детей с родителями. 

Но что остается делать, если ты одна, тебе некому позвонить, кроме пары друзей уже поспешивших по своим делам, а твои мысли крутятся вокруг проблемы еще свежего и горького расставания. Тебе уже не интересно, кто кого бросил, и кто оказался виноват, ты сидишь и думаешь: «А что теперь делать? Как дальше жить?». Мои мысли носились по замкнутому кругу неудачницы одиночки, от чего все вокруг приобретало небывало угрюмые краски и без того тошного черно-белого мира. Разбор полетов был окончен, поэтому меня постепенно накрывала волна депрессии и жизненного разочарования. И меня отнюдь не успокаивало, что моя мама встретила свою единственную любовь в двадцать восемь и все оставшееся время мне надо тратить на работу и самоутверждение в жизни. 

Я не могла оторваться от своего ноутбука, то просматривая фильмы, то новости, то сериалы. Ну, думаю вы и сами прекрасно знаете, как это бывает. Прилипаешь к компьютеру, да так, что никто отлепить не может. 

Страшная парилка давила на голову, разрушая мои планы провести за этим занятием весь оставшийся день, голова шла кругом, пот градом, да к тому же у меня в тот день разболелся зуб. Время будто замерло на месте, а вместе с ним кинематограф. На душе у меня стояло ощущение странной подавляющей пустоты, спуская меня все ниже по градации негатива. Безразличие оно ведь страшнее болезни, оно отнимает жизнь, когда ты можешь жить и наслаждаться, оно держит и не отпускает. Затягивает, как зыбучий песок. Что может быть страшнее, чем умереть при жизни? Все ходят, здороваются, ты им отвечаешь, они радуются, не знают, что ты уже не с ними. Иногда как метеоры проносятся лучики хорошего настроения, но ты понимаешь, как это не на долго, и опять становится грустно. Вы подумаете, что это рассказ самоубийцы, отнюдь, я никогда не замышляла подобного. Всегда считала это проявлением слабости. Тем более, ну кто еще видит мир, так как я? Вот и я так думаю. Не зря все это. 

В конец, насытившись убийственной дозой интернета, я решила вытащить себя на прогулку, полностью осознав свой крах в уединении. Не особо тщательно одевшись, я засунула наушники в уши и пошла, мысленно вспоминая ответ подруги, когда я спросила ее, почему она краситься пере тем, как пойти выкидывать мусор. На что она мне изрекла: « Человек не может знать, где и когда он встретит свою любовь». Напоследок, я посоветовала ей, зайти к моим мусорным бочкам и проверить их на наличие любви. Кто знает, чем черт не шутит! 

Асфальт вокруг плавился, собственно, поэтому я решила призвать ветер. Он так приятно развивал волосы и освежал этот мертвый застоявшийся воздух. Все становилось приятным и каким-то волшебным. Ветер, знаете, он прекрасен. Сначала вроде ничего, а потом как подкрадется, настигнет и думаешь: «Сейчас полечу!» Вот он еще чуть–чуть подтолкнет, и обязательно полечу. Вы меня ругаете за сентиментальность? Не судите строго. Когда я была маленькой, мама затаскала меня по врачам, они изучали меня вдоль и поперек. Казалось еще немного, и они попросят разрешения достать мой мозг и нашинковать его на мелкие кусочки. Как им не давало покоя мое зрение! Сначала я боялась, а вдруг действительно достанут? Но потом успокоилась и только смеялась над их тщетными попытками. Прошли годы, мне определили врожденную генетическую аномалию и маме сказали не беспокоиться, пусть, дескать, так и живет. Ей же это не мешает! Я так и живу, не мешает, конечно, но приятного, как вы уже поняли мало. Ой, я опять в сторону! 

Я долго гуляла и все не могла найти себе, то особенное место. Место, где душа отдыхает. То единственное место, что станет моим хотя бы на время. Где я смогу расслабиться и помечтать, забыв обо всем на свете. Я все шла и шла, не смотря ни на дорогу, ни на время. Странно было разглядывать всех этих спешащих куда-то людей. Занятно, они меня совсем не замечали. Будто я одела мантию невидимку и могу делать все что пожелаю. Заманчиво, а? Я тогда много улыбалась и все думала, что надо делать, чтобы вырвать их из этого порочного круга. Как сделать так, чтобы они видели? Но это было мне неподвластно. Я слишком маленькая, неидеальная, нет у меня ни длинных ног, ни волос до пят, ни проникновенных синих глаз, так и играющих на фоне легкого румянца. Ничего, совсем пусто. Волосы посредственного смешанного цвета, могу, правда, похвастаться, что в детстве я была стройная платиновая блондинка, но тут никого не удивишь. Ну, кто не был блондином в детстве? Что обидно, то обидно. Да, еще мне с ростом не повезло, недодали, как я раньше шутила. Говорила, что когда на небе дети стояли в очереди за красоту, рост и здоровье, я была в неизвестном месте, где раздавали черный юмор и иронию. Там желающих нашлось мало, так что я получила с лихвой! Особенно мне не свезло со здоровьем, в эту очередь, я, по-видимому, вообще не успела. В остальные хоть чуть, но отстояла. Вкус у меня есть, и даже очень хороший, смею вас в этом уверить. Вот только денег у меня на него нет. Так и хожу, в чем получается. А тут извиняйте. Вот люди меня и не замечают. Я для них пустое место и я с этим смирилась, находя в этом немало положительных сторон. Просто иногда, так хочется, чтобы хоть какой-то симпатичный или не очень парень, посмотрел на меня и улыбнулся. Как бы у меня забилось сердце. И мой мир, я думаю, тоже бы обрел краски. Но это лишь мои мечты, они пусты и нереальны. Да и страшно мне будет, если все вдруг меня заметят после такого долгого отрицания моего существования. 

Так я шла, рассуждая сама с собой, а музыка тихо играла, проливая бальзам мне на душу. Казалось, что я в фильме, а за кадром играет музыка. Люди поют то от грусти, то от радости, но по большей части, конечно, о любви. Ноги сами привели меня к лесу. Знаете, такие зеленые зоны на окраинах города. Они хоть и вырваны из своей среды и такие странные и ненастоящие, но все равно прекрасные. В них так приятно поднимать ветер, он помогает им говорить, освежает им прически, спускает листву, танцуя с ней последний танец. Я люблю такие моменты. Они неповторимы, врезаются в память и именно их мы вспоминаем, когда больше нечего вспомнить. Они наши маленькие сокровища, с таким трепетом, укладываемые в ящички нашей памяти. Вот увидите, в старости, сидя на старом потертом диванчике, я буду рассказывать внукам, как однажды пошла гулять, и набрела на этот дивный уголок. А они будут смотреть на меня и улыбаться. Тогда я расскажу им про летнюю песню листвы, про ее грусть о дожде, о сожалениях ручья, об одиночестве души на лоне природы, и о жажде любви, столь страстной и безответной, от которой рвется сердце и иссыхают его соки. Любви, что ищет все человечество в целом и каждый в отдельности. Кто-то признает свой поиск и ведет его осознанно, кто-то опускает руки и находит ее внезапно, а кто-то все отрицает и рвется по этой жизни, как ураган, сметающий все на своем пути. Такие пропускают свою любовь и обрекают себя на одиночество сами. Я сочувствую таким людям, потому что уверена, что однажды, рано или поздно, они осознают свою ошибку, но вот только изменить уже ничего нельзя. Кто бы они ни были, мне их жалко. Никто не заслуживает подобной участи. Я верю в одну единственную любовь самую сильную и страстную. Кто-то мне возразит, ссылаясь на свой богатый жизненный опыт, и я не буду спорить, я просто верю, что она всего одна. Одна настоящая, неповторимая, пылающая и самоотверженная, мучительная и прекрасная, скромная и нежная, загадочная и простая. Такая всего одна и ее одной вполне достаточно. Так что если я буду рассказывать внукам о природе, скорее всего свою любовь я профукала, иначе у меня нашлись бы темы и поинтереснее… 

Лесная тропинка вывела меня прямо к озеру. Райский уголок. Хотя кто знает, как там в раю. Но место было действительно замечательное. Темная трава, что по моим подсчетам должно было означать сочную зелень, покрывала весь берег. Вода совсем притихла в такое время дня, зато совсем рядом от нее на пледах лежало несколько парочек. Могу заметить, что молодые люди изнывали от палящего солнца, когда их спутницы, наслаждались солнечными лучами, вовсю используя их способность вырабатывать витамин D и менять мой белый на непонятный серый. Никогда не понимала, почему люди так любят загорать, по-моему, ходить в мышином сером не так красиво, как в благородном белом. Да что я вам говорю! У вас же все нормально. Боюсь представить, как выглядят симпатичные парни, на мой взгляд, на взгляд обычного человека. Вот будет весело!