- Я тебя ненавижу, Ботсон! – В сердцах произнёс Виктор Кашман, вонзая в рыхлый суглинок наконечник лопаты, а затем, надавив на него ступнёй, погрузив в землю до конца, поддел им комковатую, лениво осыпающуюся по краям кучку и отбросил её в сторону, где уже высилась постепенно пополняющаяся горка. – Это по твоей милости вместо того, чтобы сидеть в офисе аналитического отдела и работать за компьютером, сначала нам пришлось ночью гоняться за сумасшедшим доктором, которого, кстати, поймал именно я, потому что ты, бедняжка, подвернул себе лодыжку, а теперь мы ещё проводим эксгумацию на кладбище! И могилу убитого агента выкапывать опять же приходится мне! Ну, конечно… А кому ещё? У тебя ведь нога болит! И зачем я только подписался на твою авантюру?! До сих пор никак понять не могу!

 

Степан Ботсон промолчал, виновато поджав губы, так как возразить ему было нечего. Он стоял в стороне от Виктора Кашмана и светил фонарём на вырываемую им могилу. Время было позднее – стояла глубокая ночь. На чёрном небе уже давно зажглись яркие мерцающие звёзды и вовсю светила полная Луна, мимо которой проплывали, частично закрывая её, тёмно-серые, похожие на клочки тающего дыма, полупрозрачные облака. На кладбище царила тишина, нарушаемая лишь шелестом погружающегося в землю наконечника лопаты и шорохом осыпающегося суглинка, а также недовольной речью раскапывающего могилу мужчины. Яма под его напором стремительно увеличивалась в размерах. В полуметре от её левого края лежала опрокинутая лицевой стороной вверх белая могильная плита, на которой отчётливо было написано:

 

 

 

Глядя на эту плиту, Стэпан Ботсон поймал себя на мысли, что его идея – выкопать тело убитого агента ФРС, чтобы впоследствии его оживить, больше не кажется ему отличной. Наоборот, он начал испытывать угрызения совести от того, что они сейчас делали. Поскольку это было самое настоящее кощунство. Вандализм. Не говоря уже о неуважении к заслугам покойного. А ведь этот человек работал в правительственной организации – защищал закон и боролся с преступностью. Он даже погиб, во время выполнения своего служебного долга! А что получил в качестве благодарности? Его начинают выкапывать из могилы с целью – снова возвратить из мёртвых только для того, чтобы извлечь из него нужную информацию, которая может поспособствовать повышению для тех, кем это всё было задумано. Полный эгоизм!

 

У Стэпана Ботсона возникло острое желание остановить Виктора Кашмана, но он, конечно же, не стал этого делать, так как на этот раз от него уже ничего не зависело, потому что они теперь действовали не по своей инициативе, а по приказу руководства ордена, а именно – самой госпожи Мак’Лахон, которая помимо того, что занимала в Ведоне один из наиболее высоких постов, приходилась внучкой самому Магистру. Их перевели к ней в подчинение почти сразу же после того, как они оба рассказали свою «гениальную» идею начальнику их аналитического отдела, который в свою очередь её передал более высшему руководству, при этом честно добавив, что она принадлежит вовсе не ему, а работающим в его отделе двум смекалистым аналитикам. После чего получил распоряжение – срочно отдать их в подчинение к Кобре.

 

И вот сейчас, когда они уже отвечали непосредственно перед ней, ответственности возлагалось на них намного больше, а потому – малейшая ошибка или что ещё хуже – прямое нарушение её приказа может сразу же повлечь за собой очень тяжёлые для них обоих последствия. Вплоть до физического устранения. «Боже, что же я наделал!» – С ужасом подумал Стэпан, в полной мере осознав – в насколько опасном положении они оказались по его милости. За себя он особо не переживал. Его больше всего волновало благополучие самого дорогого человека во всём мире – Виктора. А оно может в случае провала данного мероприятия (ведь перевозка трупа из Кубенкотунса в Эрлайн – дело рискованное) очень сильно пострадать. – «Но как бы там ни было, а нам в этом деле придётся идти до самого конца. Обратной дороги для нас тут нет».

 

- Но самое поганое – это что нам с тобой предстоит перевезти тело федерального агента из одного города в другой и при этом ещё не попасться! – Вторя его мыслям, продолжил высказывать недовольство Кашман, не переставая копать могилу. Несмотря на холод, он уже порядком вспотел. Его прежде уложенные в аккуратную причёску русые волосы теперь были влажные и растрёпанные, а на лбу тускло поблескивала при лунном свете, похожая на стеклянную крошку, выступившая испарина. – Вот мы рискуем, а выйдет ли толк из этой затеи – неизвестно. Удастся ли Букенану воскресить этого агента ФРС? И если да, то вспомнит ли он хоть что-то? Успешность у этой операции минимальна. Но даже если всё получится, нам-то какая выгода от этого? Нас и так, можно сказать, повысили. И что? Чем мы можем быть полезны в Исмирионе?

 

«Да, действительно – чем?» – Продолжая молча выслушивать претензии Виктора, подумал Стэпан. – «У них там и своих аналитиков хватает. Информация? Так у нас допуск всего лишь первого уровня – самого низшего. Больших секретов нам пока не доверяют. Может, стоит подождать? Нет, ждать можно долго, а нам лучше с этим не тянуть. Надо переходить в Исмирион, пока сомневающийся Виктор окончательно не передумал. Но переходить нужно с чем-то полезным, а не с пустыми руками. А у нас совсем ничего нет. Если только… О, мой Бог… Вот оно! Точно!»

 

- Я знаю – чем! – Неожиданно подал голос Ботсон, как только его осенила очередная блестящая идея. – Если в этом деле всё получится и нам удастся добыть Глаз Давалона, то мы его выкрадем и передадим в качестве дара в Исмирион!

 

- Ты серьёзно? – С насмешкой спросил Кашман и прервал своё занятие, чтобы немного передохнуть. – Выкрадем… Думаешь, это так просто будет сделать? Для начала нужно, чтобы к его поискам допустили именно нас. А как нам этого…

 

- А мы к этому подведём! – С воодушевлением заявил Стэпан. – Если агента Харрисона оживят, и он вспомнит, где находится кристалл, то его одного за ним точно не отпустят. А мы можем вызваться на сопровождение, раз мы в этом деле!

 

- Ну не знаю… - С сомнением произнёс Виктор и продолжил копать. – Как-то это всё… Слишком просто на твой взгляд. Думаешь, нам удастся обмануть агента ФРС? Профи? Да и рано пока об этом говорить. Его даже не оживили, а ты…

 

Он вдруг замолчал, потому что его лопата попала во что-то твёрдое, отозвавшееся деревянным стуком. Гроб. «Ну, наконец-то!» – Наполовину раздражённо наполовину облегчённо подумал Кашман и заработал усерднее. – «Осталось немного!» Земляные комья полетели из ямы интенсивнее и с более широким разбросом, и поэтому Ботсон перешёл на другую сторону, чтобы они в него не угодили. Вскоре гроб был полностью откопан и освобождён от примыкающей к нему со всех четырёх сторон земли. Теперь оставалось только сделать последнее – вытащить его из могилы.

 

Стэпан, заметно прихрамывая, направился к стоящему поблизости тёмно-синему фургону, а затем, подойдя к нему, открыл задние дверцы и взял лежащие на полу две брезентовые шлеи. Потом вернулся к могиле и подал два конца находящемуся в ней Виктору. Тот, молча взяв их, протянул шлеи под гробом с обеих сторон и, продолжая держать их в руке, полез наружу. Выбравшись из ямы с противоположной стороны от Ботсона, Кашман выпрямился и, как только дал ему команду «Начали!», они вдвоём принялись, пыхтя и шипя от усилий, поднимать ящик из могилы.

 

Когда они его, наконец, вытащили, Виктор вытянул из-под него шлеи и, захватив лежащую на краю ямы лопату, пошёл к фургону. Сложив в него это всё, он вернулся назад к гробу. Несмотря на то, что он был деревянным и выкрашен в серый цвет, при серебристом свете Луны создавалось впечатление, будто он сделан из оцинкованного металла. Кашман опустился перед ним на одно колено и, подняв лицо, посмотрел на подошедшего поближе Стэпана, как бы молча задавая ему вполне очевидный в этой ситуации вопрос. Тот сначала с изумлением приподнял свои густые брови, но потом, когда любопытство всё-таки взяло верх, согласно кивнул. Виктор подцепил пальцами закруглённые края крышки и, когда её откинул, их взору предстал лежащий в гробу высокий темноволосый мужчина в чёрном костюме без галстука.

 

Лицо покойника, как и сложенные на груди ладони, было необычайно белым, словно это был не человек, а гипсовая статуя. На его левой скуле еле заметно проглядывался припудренный в похоронном бюро синяк, а на потерявших свой первоначальный цвет губах резко выделялись почерневшие от свернувшейся крови две вертикальные ранки, что свидетельствовало о полученных им незадолго до его смерти физических травмах. Во всём остальном лицо убитого агента ФРС выглядело умиротворённым. По крайней мере, у него было такое выражение, будто он тихо-мирно спал.

 

- А этот парень при жизни был красавчик! – Оценивающе смотря на лежащего в гробу Джека Харрисона, заметил Виктор. – Да и сейчас тоже ничего!

 

- А раньше красавчиком ты называл меня. – С ноткой ревности в голосе проговорил Стэпан и добавил: – И хватит пялиться на него. Пора уходить.

 

Кашман какое-то время помедлил, чтобы позлить Ботсона и отыграться на нём за вчерашнюю и сегодняшнюю ночь, но потом медленно, словно с огромной неохотой, всё-таки опустил крышку и они, одновременно взявшись за расположенные на торцах гроба ручки, оторвали его от земли и понесли к фургону, чьи задние дверцы уже были гостеприимно распахнуты. Дотащив гроб до фургона, а затем, затолкав его в салон, мужчины захлопнули обе дверцы, и больше между собой не переглядываясь и даже не произнося друг другу ни слова, пошли к кабине. Когда они заняли в ней свои места, Виктор повернул в замке ключ зажигания, так как за рулём сегодня был именно он, и фургон тут же завёлся, словно ему тоже не терпелось покинуть это кладбище. Кашман сразу рванул его с места. Впереди их ждала долгая ночная дорога.