Глава 21Закончились зимние каникулы, началась школа. 
Как обычно, по пути я встречал Воробья, и дорога казалась не такой скучной. Как всегда я попытался направить разговор в нужное мне русло. 
— И что, все это время ты не встречал Вику? 
— Не надо мне про Вику. 
— Не надо про Вику?! Ты не заболел? 
Вот черт! Похоже, Вика уже не актуальна. Странно, ведь я чувствую, он влюблен. В кого тогда? 
— Нет, — ответил Сашка сухо. — Я выздоровел. 
— Не, Воробей, что-то ты темнишь. 
Ошибиться невозможно. Он влюблен, как никогда раньше! Я остановился, дернул его за рукав и посмотрел прямо в глаза. 
— Выкладывай, — потребовал я. 
— Давай потом. Я не могу сейчас о ней говорить... это... в общем, потом. 
Не, друг, так не пойдет. 
— Кто!? 
— Ну, вот представь себе, есть у тебя любимый велосипед. Он тебе нравится, и ты доволен. Но однажды тебе дарят новый, с десятью скоростями и всеми причиндалами... 
— Ты сейчас вообще о чём? 
— Ну… Помнишь девчонку из кафе? 
— О-оо, я так и знал!. 
— Все-то он знает... 
— Дружище, ты просто молодец! 
Не знаю, почему я так воодушевился. Ведь мне это совсем невыгодно: Вика рядом каждый день, а он втрескался в кого-то на стороне. Но я был счастлив за него. Я чувствовал, насколько Сашка захвачен своей любовью. 
— И когда только успел? 
— Тогда же и успел. Попросил номер телефона, она дала. На следующий день позвонил, встретились... Ну и вот, делов-то. 
— Нифига себе, как у него все просто! Ты прямо сердцеед! 
— Да подумал, чего теряю? Она мне и не особо понравилась… тогда. Если бы не ты, и внимания не обратил бы. 
— Ну, а сейчас что? 
— Она классная! Самая классная из всех, кого я знаю. 
Сашка глубоко вздохнул и покраснел. Вокруг него забурлила, заискрилась энергия. Она шла потоками из солнечного сплетения, из глаз и затылка. Я чуть язык не проглотил. Удержаться было невозможно. Я потянул энергию и забрал немного себе. Сашка задышал ровнее и продолжил: 
— С ней как-то просто все... Когда я что-то рассказываю, она слушает, не перебивает и не говорит, что это ерунда, и неинтересно. С ней вообще о чем угодно можно поговорить и не бояться показаться идиотом. Если идем в кафе, она не заказывает все самое дорогое, лишь бы только у меня денег не хватило, и можно было поиздеваться. 
— Это ты ее сейчас с Викой сравниваешь? 
— Ну да… Больше-то не с кем. Но она настолько другая… Даже и не думал, что такие бывают! Я думал, они все одинаковые: сами не знают, чего хотят, и постоянно что-то требуют. А эта ничего не требует, не говорит, каким я должен быть или не должен. И радуется, все время чему-то радуется! Бродячего кота встретит — радуется, снег пошел — радуется, позвоню и прямо чувствую, как она в трубку улыбается. Какая-то необыкновенная! 
— Тебя послушать, так да. 
А мне опять Надя вспомнилась. Она тоже снегу радовалась. Где она сейчас? 
— Ко мне тут Вика на днях заходила, — продолжал Сашка. 
— Вика? К тебе? 
— Да, бывает у нее такое. Иногда по полгода не разговариваем, а потом придет, как ни в чем не бывало, и начинает заливать, какая она несчастная, и вокруг одни придурки, и папочка за нее уже все решил, как ей жить и кем быть. Все в таком духе. А я сочувствовать должен, понимаешь? В этот раз у нее очередной приступ жалости к себе случился. Мать укатила на курорт за границу и с собой не взяла. Отец чего-то там не купил. А я сижу, слушаю этот бред и думаю: “Как ты достала меня своим нытьем, стерва!” Выпроводил ее, она расплакалась в дверях. А мне, вот хоть ты тресни, вообще не жаль. А раньше ведь мог сидеть и часами слушать… Вот кретин! 
— Да нет, совсем ты не кретин. 
— Еще какой! 
— Кретины никогда не думают, что они кретины. 
Сашка только пожал плечами. 
— Да забудь ты про нее! Ну, а с Лесей вы уже?... 
— Что? 
— Ну что, что… Целовались? 
Сашка выдохнул и опять покраснел. 
— Почти. 
— Это как? 
— В щеку. 
— Да это никак! И че тупишь? 
Сашка засопел. 
— Да боюсь я… боюсь испортить все. 
— Ты ей нравишься или как? 
— Вроде да… 
— Ну, вот и не тупи! 
— Думаешь? 
— Конечно! Хм... Но ты, однако, извращенец! 
— Чего это? 
— Велосипед с десятью скоростями…  
Сашка засмеялся и неловко пнул ледышку под ногами. 
… 
Мы подошли к школьному крыльцу, постучали ногами о мерзлые ступени и вошли внутрь. 
В школе, как обычно, жарко натопили. Пяти минут в очереди в раздевалку хватило, чтобы порядочно вспотеть. Посмотрев на меня, Воробей ухмыльнулся и взъерошил мою челку: 
— Взрыв на макаронной фабрике. А тебе идет. 
Раздался звонок, и мы помчались на географию. Фифа уже стояла у дверей. Она посмотрела на меня, широко улыбнулась и пропустила нашу запыхавшуюся парочку в класс. 
Начался урок. Все как обычно: Атлантические океаны, Африки и Евразии. 
Я посмотрел по сторонам. Убедившись, что все взгляды устремлены на географичку, достал купленное на днях карманное зеркало и потянул за язычок чехла, ожидая в который раз увидеть свою недовольную физиономию. Вместо этого на меня в упор смотрела она. 
— Ты?! — выпалил я со всей дури. 
Класс притих. Я поднял глаза и ошалело огляделся. Вдруг тишина взорвалась брызгами неудержимого смеха, и я понял, насколько глупо выгляжу: кричащий на собственное отражение с выпученными глазами и бардаком на голове. Я вздрогнул всем телом, чем окончательно сразил одноклассников и географичку. 
Несколько минут в классе был полный хаос. Неуправляемый смех заразил всех без исключения. Наконец, Фифа, поймав слезинку в уголке глаза, процокала к задней парте и мягко высвободила зеркало из моих рук. 
— Подумай о театральном, дорогой, — сказала она, все еще не в состоянии унять смех. — Зеркало заберешь после урока. Ребята, давайте успокоимся! — но голос Фифы звучал неубедительно и понадобилось еще минут десять, чтобы собрать по кусочкам развалившуюся дисциплину. Я тоже засмеялся, осознав, что с Надей, кажется, все в порядке. 
Кое-как дотерпев до перемены, бросился к учительскому столу, схватил зеркало и выскочил из класса. Очень надеялся, что Надя все еще там, и мы сможем поговорить. 
Какого черта она так долго пряталась? Я звал ее каждый день! 
Опять закралась мысль, все это только галлюцинации. Может я один ее вижу... А может, ее цель — разоблачить меня? Если уж не рассказать всем, что я вампир, то хоть выставить сумасшедшим. Но если она выдумка, плод воображения, что же тогда получается? Я сам себя разоблачить хочу? Устал скрываться и придумал злобное привидение, этакую страшилку, и сам себя подставляю? Но как проверить? Как доказать, что я не сумасшедший? Попросить кого-нибудь посмотреть в зеркало и спросить, видит ли он Надю, просто немыслимо! Замкнутый круг! 
Я сломя голову несся по коридору, натыкаясь на всех подряд. Я бежал к дальней лестнице, ведущей в кабинет труда. Обычно там никого нет. А если забраться на третий этаж, возле выхода на чердак уж точно никто не встретится. Нет, я не сумасшедший! Как же тогда Надины родители? Их недомолвки и странное поведение с зеркалом... 
Забравшись на чердачную лестницу, я достал зеркало. Опять никого. 
— Ты где? — позвал я. — Сейчас же выходи! 
И она появилась. Постепенно проявилась прямо у поверхности, затмевая мое собственное отражение. 
— Привет. 
— Где ты пропадала? 
— А как же “здравствуй”, “рад тебя видеть”? 
— Я был рад тебя видеть восемь дней назад. Сказала, увидимся позже. А позже — это может быть через год, по-твоему? Я места себе не находил! Что надо было думать? 
— Так ты ждал? 
— Конечно ждал... — выпалил я и осекся, понимая, что выгляжу еще глупее, чем тогда, на уроке. Теперь и сам не знал, почему так обижен, и за что сержусь на нее. Кажется, она ничего не обещала. 
Я почувствовал, что краснею. 
— Ой, а ты опять меняешься, — она засмеялась, приводя меня в еще большее смятение. 
Вот дура! 
А сам-то хорош! Себя не узнаю. Бред несу! 
Я вдруг вспомнил, что убегая из класса, оставил свои вещи. Надеюсь, Воробей соберет учебники. 
— Ты знаешь, — я постарался говорить как можно спокойнее, — мне нужно вернуться в класс. Я там вещи забыл. Пойду... 
— Обиделся? 
— Да нет, правда сумку оставил. 
Надя протянула руку, и я почувствовал мягкое касание прохладных пальцев на щеке. Резкая боль электрическим разрядом ударила по глазному нерву. Я застыл. Впал в ступор и, кажется, забыл, как дышать. 
— Ты испугался? 
Только руки не убирай! 
— Подумал, со мной что-то случилось? 
Мир сузился до карманного зеркала. Пронзительные серые глаза тянут к себе. Ее губы медленно раскрываются, двигаются. 
В груди запылало, ком подступил к горлу. Я тяжело выдохнул. 
— Тим? Тим, звонок. 
— Звенит... и что?.. 
— Ты в порядке? 
— В полном. 
— Ты странный. 
— Ты уже говорила. 
— Да... Прости, не знала, что будешь ждать. И потом, я тебя найти не могла. Твое зеркальце, оно совсем маленькое. Слушай, отодвинься немного, а то в нем кроме тебя уже ничего не отражается. У меня так клаустрофобия начнется. — Надя ушла вглубь отражения, стала совсем крошечной. 
Я только сейчас заметил, что почти вплотную держу зеркало у лица. 
— Извини, — я резко отстранился. 
— На урок не собираешься? — Надя подошла к чердачной лестнице и села на вторую ступеньку. 
— Подождет. Где ты все-таки была? — я встряхнулся, стараясь прогнать дрожь. 
— Путешествовала. Всегда мечтала оказаться в экзотической стране, где не бывает зимы, растут кокосовые пальмы и бананы. Чему улыбаешься? 
— Думал, ты снег любишь. 
— Снег тоже люблю, но снег я вижу каждый год. А пальм не видела ни разу. 
— Я бы хотел жить там, где все время лето. 
— А я бы скучала по снегу. Но сейчас его слишком много. И я не по сезону одета. 
— Тебе холодно? 
— Нет, совсем нет. Но выгляжу я глупо в этом платье среди зимы. 
— Ты отлично выглядишь. 
— Нет, все-таки сегодня ты бьёшь все рекорды по странности. 
— И что, ты видела пальмы? 
— И пальмы, и море! — воодушевилась она. — Море — такая сила... Ты сразу ощущаешь себя ничтожным, когда стоишь на огромном пустынном пляже и просто смотришь на волны. 
— А где ты нашла зеркало на пустынном пляже? 
— О, пришлось постараться! Я зашла в зеркальце мотоцикла. Какая-то пара приехала на пляж и бросила мотоцикл прямо у воды. 
— Как интересно! А что ты еще видела? 
— Водопад в джунглях, — отозвалась она. — Я забралась в брелок, который был прицеплен к рюкзаку девушки-туристки. Путешествовала с ней и ее компанией пару дней. Веселые ребята! Плескались в водопаде, как дети. 
— И ты с ними? 
— Нет, я не умею плавать. 
— А как же родители, не учили? 
— У них вечно нет времени. Им некогда мной заниматься. 
— И ты совсем по ним не скучаешь? 
— Скучаю... Но... они заставят меня вернуться. 
— А ты можешь вернуться? 
— Наверно, да, — она пожала плечами. — Я же как-то ушла в отражение, значит, смогу вернуться. 
— Что для этого нужно? 
— Точно не знаю. Сейчас я не могу выйти. Пробовала, но не получается. Думаю, я должна быть со своим телом. Ты же сам говорил, что мое тело в больнице, а я в коме, кажется. А ты хочешь, чтобы я вернулась? — она лукаво посмотрела на меня. 
— Нет! — выпалил я и тут же пожалел. — Ну, как бы... конечно! Твои родители очень переживают. Думаю, стоит с ними повидаться. 
— Наверно, ты прав. 
— Я обещал твоим родителям, что приеду навестить тебя... твое тело... ну, то есть не знаю, как правильно сказать. В общем, собираюсь поехать в больницу в эту субботу. Хочешь, возьму с собой зеркало? Можешь попробовать вернуться в свое тело. 
— Хорошо. Но до субботы еще несколько дней. Загляну к тебе завтра после школы. Хочу попробовать кое-что. 
Кое-что… 
— Что попробовать? 
— Увидишь, — она прикусила нижнюю губу и стала похожа на шаловливого ребенка. — Слушай, ты совсем опоздал на урок. Что у вас сейчас? 
— Литература. 
— Иди. 
— Да, наверно. Ну, до завтра тогда? 
— До завтра, — в отражении Надя поднялась по лестнице и скрылась за дверью на чердак. Неужели чердак открыт? Я подергал дверь, но та не поддалась. 
На урок я опоздал на десять минут. 
— Извините. 
— Входи, Тим, ничего страшного, — только и сказала Ольга Николаевна. Я удивился и прошел в конец класса к нашей с Сашкой парте. Тот сразу зашептал мне на ухо: 
— Пришлось сказать, что у тебя живот заболел, и ты в туалете. 
— Надеюсь, ты это не при всем классе обсуждал? 
— Обижаешь, дружище! А че было-то? 
— Да то и было.

Официальный сайт книги - http://gusareva.wixsite.com/books