3. Лишенные жалости

 Еще с утра этот день не предвещал ничего хорошего. Небо было затянуто темными тучами, по Пустоши летал холодный ветер, приносящий песок и мусор с запада. Эко не совсем нравилось, что именно этот днем оказался днем Х, днем их отбытия в таинственное и загадочное место под названием Институт.  Хоть Эко и не был суеверным, все равно ему казалось, что лучше было ехать вчера: тот день был куда благоприятней.

 Кэйси курил свою трубку рядом, опершись на отрытую дверцу Салли. У него был весьма задумчивый и отрешенный вид.

 Куба и Малыш грузили в кузов ящики с едой, патронами и снаряжением. Решено было взять пару антирадиационных костюмов, на случай, если Салли застрянет где-то посреди дороги. Еще прихватили с собой запасной бак с топливом, инструменты для взлома замков, некоторое количество электроники и конечно же взрывчатку. Куба предложил ехать через уцелевшую трассу на север, а потом, не огибая Балтимор, прямиком по нему, по кольцу-автостраде, что охватывала развалины древнего города и не была разрушенной в западной своей части, судя по надежным сведениям. Использование этой автострады экономило для них немало времени и топлива, но таило некоторую опасность, ведь всякий сталкер знал одну простую поговорку: «Чем дальше в Балтимор, тем выше радиационный фон». Хоть кольцо и находилось ближе к краю города, там уже начинало заметно фонить, и было бы неприятно заглохнуть или попасть в аварию на неизвестном участке где-то посреди автострады. Но ехать действительно приходилось довольно далеко и лишняя экономия дорогого сырья не помешает.

 Подошел Дэйл со своей женой Лейлой: она всегда провожала своего мужчину в дорогу. Красивая и спокойная Лейла, такая не похожая на нервного и расчетливого Дэйла, на первый взгляд труса и совсем не авантюриста. Но тому причиной была она. Дэйл не любил рисковать лишь потому, что боялся ёё потерять навсегда. Губы Лейлы как всегда были поджаты и спокойны – она привыкла к дальним странствованиям мужа, но никогда их не одобряла. Он знал это, но, пожалуй, это была единственная вещь, которую он не желал ей уступать. Шепнув что-то на ухо Дэйлу  и поцеловав его, Лейла удалилась, а тот лишь долго смотрел ей в след, пока она не скрылась за углом.

 Затем прибыла семья Генри. Старый Пит, выглядел как обычно болезненно, Тара аккуратно поддерживала его руку. Отец молодого странника выглядел веселым, не смотря на то, что сын отправлялся на опасную миссию. Пит полностью разделял увлечение сына, он и сам в свое время очень хотел путешествовать по Пустоши, но врожденный недуг не позволял ему. Он хотел, что бы его мечта воплотилась через сына. Пришли и младший брат Генри Цартас, и сестра Акона. Эко смотрел на их счастливый парад, не способный оторвать взгляда. Генри весело теребил улыбающегося братишку по русым волосам, а тот беззаботно улыбался, будто его брату не грозит никакой опасности. Взрослая не по годам Акона так же весело улыбалась, провожая брата в путь, но в ее взгляде было все таки что-то тревожное и неспокойное. Семьи у Эко никогда не было: были только верный Кэйси и Пустошь вокруг. Многие товарищи советовали ему как-нибудь остепениться, завести семью. Он не спешил это делать, сражаясь с каким-то внутренним страхом. Не доводилось ему еще любить женщину по-настоящему, не говоря уже о том, что бы завести ребенка, это было ему настолько незнакомо и чуждо, что Эко редко даже думал о том, что бы начать спокойную жизнь. В любом случае, Лейла, родители Генри, его брат и сестра, каждый раз их сердце сжимается лишь о мысли, что их любимый человек может не вернуться с очередного путешествия по Пустоши. Эко не хотел бы, что бы за него кто-то так переживал. По крайней мере, это была довольно веская отговорка.

 Последним прибыл мистер Антони, держа в руках картонную коробку. Кэйси долго противился его просьбе отправиться с ними, но пришлось уступить, когда Антони пригрозился сбить цену, если его не возьмут с собой. Кэйси не очень хотелось тащить на себе «балласт», каким мог оказаться новичок Антони в сталкерском деле, но представитель Бокаччо убедил старого волка Пустошей в своей пригодности. Антони был неплохо экипирован: под длинным удобным плащом виднелась крепкая кожаная броня, прочная надежная и дорогая. Через плечо был переброшен скорострельный автомат, арлингтонского производства. Крепкие и высокие ботинки, мини-противогаз, пояс с инструментами, куча всяких мелочей были при нем. Про себя Эко отметил, что Антони преподнес себя здесь куда лучше, чем тогда в своем доме: от его разбитого и унылого внешнего вида не осталось и следа; на этот раз он выглядел бодрым и решительным.

 В коробке у Антони оказалось несколько стимуляторов и препаратов для повышения эффективности боя. Многие из них, если не все, имели наркотическую основу, но куда реже вызывали привыкание, чем обычные наркотики. Эти препараты производились на каждом углу Нового Ангела: где-то лучшего качества, где-то меньшего. Понятное дело, у представителя Бокаччо была исключительно лучшая экипировка и в эффективности препаратов никто не сомневался. Среди кучи коробок Эко успел отметить форсажную жвачку, которая повышала реакцию и вообще взбадривала, словно тройная доза крепкого кофе; жидкую смесь, под названием силач, которое говорило само за себя; несколько тюбиков втираемой мази-анастетика, которая утихомиривала любую боль и несколько таблеток «кошачьего глаза», обостряющего все органы чувств, особенно зрение.

 Закончив погрузку, сталкеры забрались в машину, Кэйси завел мотор и они отправились в дорогу. Семейство Такеров махало им вслед.

 Выехав на старое шоссе, Кэйси прибавил скорость. Здесь можно было не опасаться случайно выбоины на дороге или кучи мусора, которая могла повредить шины. Древняя автострада сохранилась на диво хорошо и была пригодна для скоростного преодоления.

 Мимо проносилась жиденькая растительность, иногда попадались островки с разрушенными зданиями, в которых давно уже не осталось полезного хлама, одна лишь пыль. Кэйси закончил объяснять мистеру Антони все кодовые фразы, которые ходили между их группой, объяснил пару общих правил, которые втирают всем новичкам былые странники. На удивление, Антони уже не качал права, а согласно кивал и соглашался выполнять все, что ему повелят.  Из наушников Малыша, дремавшего на сумках доносилась заводная музыка, Куба, как только Кэйси умолк, начал что-то тараторить о своей вчерашней ночи, чем занимался Дэйл Эко не видел, так как тот сидел на переднем сиденье и не издавал ни звука.

 Антони, которого начал заметно веселить рассказ Кубы, стал разговорчивей и попросил называть его Пато. Еще он немного поведал о себе.

 Вырос этот парень в центре Нового Ангела, но не как сын местного капо или даже просто члена семьи. Он был простым дворовым парнем, жившего в семье мелкого наркоторговца, работавшего на семью. Как и отец, как и его братья, он стал таким же мелким пушером и медленно шел вверх, как порядочный трудяга. Как- то раз ему подвернулся отличный шанс проявить себя: на группу пушеров Бокаччо напала конкурирующая семья и кучка молодых парней, под командованием целеустремленного и горячего Пато отразила атаку и в целости сохранила товар. Местный капо не оставил без внимания подвиг молодого бойца и сделал все, что бы парень попал в ряды семьи Бокаччо. Антони вспоминал об этом человеке с особой любовью и отвращением одновременно. Звали человека Карло Попалардо и Эко узнал это имя. На нем висело много ужасных вещей, в свое время этот человек наделал немало беспредела в южном Новом Ангеле. Антони подтвердил воспоминания Эко своим рассказом:  Попалардо начал быстро подниматься вверх, орудуя такими молодыми и преданными авантюристами как Пато Антони. Попалардо искусственно устраивал ненужные перестрелки, стычки, диверсии и ограбления, лишь для того, что бы побыстрей продвинуться по карьерной лестнице. Закончилось все тем, что он чуть было не сместил с трона главу семьи, самого мистера Бокаччо.  Но заговор был вовремя пресечен, Попалардо с кучей своих прихвостней был скормлен собакам, а оставшиеся места занимали уцелевшие члены клана, сохранившие преданность имени Бокаччо. Антони сделал правильный выбор, хотя он и не уважал себя поначалу за это. Он предал человека, который вывел его в люди, предал ради верности фантому Бокаччо, которого никогда не видел, но считал его выше всего остального. Потом, повзрослев, Антони понял, что Попалардо был несовременным безумцем, который действовал слишком брутально, и приди он к власти, южный Новый Ангел ждала бы большая беда.

  Салли сбавила скорость, а затем, скрипя тормозами, остановилась на обочине, оставив махающих руками людей позади. Все внимательно рассматривали незнакомцев в окно. На засаду было не похоже: место было пустынным, остальным было спрятаться абсолютно негде, а у этих людей не наблюдалось даже оружия (возможно, были только небольшие пистолеты).

 Это были парень и девушка весьма потрепанного вида. Они выглядели устало и измучено, но в их глазах виднелся едва заметный блеск и легкий оттенок безумия. Тому быть могло много причин, но Эко решил что эти двое, просто наркоманы и сейчас будут пытаться выторговать и них немного дозы, если таковая имеется.

 Возраст парня определить было тяжело: его лицо покрывала густая короткая борода, но отсутствие морщин загоняло его в рамки «до тридцати». Каштановые волосы сальными прядями закрывали уши, глаза бегали туда-сюда, не способные сконцентрироваться на одной точке. Одет он был в простую рубаху с закатанными по локоть рукавами, так что было видно татуировку на правой руке: плохо выведенная надпись готическим шрифтом. 

 Молодая девушка, стоявшая за его спиной, вела себя куда спокойней: обхватив руками плечи, будто ей холодно, она ежилась в сторонке. Светлые волосы девушки были стянуты в тугой пучок на затылке, слегка выпуклые грязные скулы были покрыты веснушками. Голубые глаза наивно взирали на Салли с какой-то нескрываемой надеждой и легкой завистью, поджатые губы с трудом сдерживали эмоции, кипящие внутри девушки. Пара была чем-то обеспокоена, и сейчас им предстояло узнать, что было тому причиной.

Кэйси и Эко вышли из машины, держа взведенное оружие на виду, давая понять, что дурные выходки будут мгновенно пресечены грубейшим образом. Парень быстро поднял руки, показывая, что они пусты и кивнул своей спутнице, призывая сделать то же самое.

- Я Леон Джонс, а это моя кузина Джил, - сообщил парень, после некоторой паузы. Кэйси непрозрачно давал понять, что первым говорить не собирается, ведь это не ему была необходима помощь. То, что эти ребята нуждались в помощи, не заметил бы только слепой. Да и голос Леона выдавал его: интонации дрожали, он глотал окончания слов, не выдерживал пауз между ними.

- Мы бы хотели нанять вас, - выпалил он, погодя.

- Я бы вас послушал, - кивнул Кэйси, - но мы спешим.

В любой другой ситуации Кэйси без лишних вопросов выслушал человека, нуждающегося в помощи. Но он сразу что-то заподозрил в этой парочке, возможно, он как и Эко решил, что они обычные наркоманы, а у Кэйси никогда не возникало особого желания связываться с этим делом.

- Понимаю, - Леон постоянно жестикулировал руками, будто хотел привлечь все внимание на себя. Это сразу насторожило Эко и он перестал обращать внимание, на его болтающиеся конечности, а сосредоточился на его спутнице.  Та не проявляла никакой активности, но Эко продолжал наблюдать.

- Нам очень нужна ваша помощь, - продолжал Леон неуверенно. – Нам есть, чем ват отблагодарить, добрые люди, только, пожалуйста, помогите нам. Для такого хорошо экипированного отряда, это не такое уж тяжелое дело. А мы хорошо вам заплатим за услугу. Легкое дело для вас, а для нас это архиважно. Умоляю, выслушайте нас.

 Кэйси бросил быстрый взгляд на Эко. Тот кивнул: пока все нормально, пусть продолжает.

- Рассказывай.

 Леон сразу же просиял, словно внутри него дернули за какой-то рычажок. Глаза просияли, жестикуляция руками стала куда отчетливей, голос стал ровнее и, что бы его понять, уже не надо было специально вслушиваться в его речь. У Эко почти не оставалось сомнений, в его зависимости от наркотических веществ.

- Мы шли караваном из Башни до Нового Ангела через Перекресток. Обменивать украшения и драгоценности, как мы это делаем каждые пять месяцев. Мы остановились заночевать в одном заброшенном здании у дороги, выглядевшим действительно покинутым.  Ночью на нас напали, решившая там поселиться семья, - Леон сглотнул, понизив голос, - дикарей.

 Вот оно что. Эко неодобрительно покачал головой, глядя на Кэйси.

- Неужели вы не понимаете, что ваших товарищей уже не спасти? - спросил Кэйси, нахмуриваясь.

- Да, но может хоть кому-то одному удалось спрятаться и выжить! – запротестовал парень, опять начиная махать руками так, что уследить за ними было не просто. – Это ведь наши друзья, большинство родственники! В крайнем случае: там все наше богатство, которое мы должны доставить в Новый Ангел любой ценой. Это единственное, что приносит нашему городку доход!

 Да, Эко бывал в Башне. Бедноватый городишко, хотя на вид и был красивым. В складах, на которых он был построен, было много блестящих вещичек, оставшихся от предков, которые они весьма сильно ценили. Но на Пустоши не осталось уже людей, которые были готовы отдать последние деньги за бриллиантовое колье или золотое кольцо, скорее они продали бы душу за бутылку воды или мяса. На Пустоши не осталось, в Новом Ангеле же такие еще были.

- Плата будет достойной, - отозвалась Джил. – Если вам не нужны деньги, то я…

-Берем их, Кэйси! - Куба уже не скрывал то, что он подслушивал все это время. – Бери этих сошек на борт и давай вершить справедливость.

 Кэйси лишь вздохнул и покачал головой. Отказать он просто не мог. Не смотря на то, что они спешили. Не смотря на то, что Леон не договаривал. Не смотря на то, что это были нарики.

 Леон радостно тряся руку то Эко, то Кэйси (а то и пытаясь пожать ее и Кубе, но тот ловко уворачивался, сконцентрировав все свое внимание на Джил) забрался в автомобиль. Джил, конвоируемая Кубой, залезла следом. Недовольство его, казалось, скоро переполнит наполненную до краев чашу терпения. Эко почти не сомневался, что после задания в Институте он больше не будет работать с Кэйси. Ненавидел Дэйл рисковать, пусть даже ради других людей. Не было у него такой верности к Кэйси, какая была у Эко, готового выполнять все, что тот говорить, веря в правильность выбора своего лидера. 

 Салли, свистнув шинами, отправилась в путь.

- Где остановиться, - бросил через плечо Кэйси, набирая скорость.

- Тут недалеко, пара километров, - отозвался Леон, усаживаясь на сумках. – Серое такое здание, с забором. Колония какая-то.

- Балтиморская исправительная, - не спросил, утвердил Эко.

 Скверное здание. Старое. Со своей историей. До и после. Бог ведает, зачем караван из Башни решил остановиться именно там. И останавливался ли вообще. Возможно ребята лишь только нажива, внутри их ждет организованная засада. И не таких хитрецов обхитрили уже. Но все-таки, стоило быть настороже каждую секунду.

 Кубу же, вроде, ничего не беспокоило. Он умостился поближе к незнакомцам, со стороны Джил и завел свою обычную неторопливую беседу, оживленно жестикулируя лицом. Параллельно он достал из кобуры свои мини-автоматы, и умело покручивал их в руках, выписывая красивые круги. Это был один из его коронных приемчиков, который должен был припугнуть затеявшего дурное Леона и слегка приворотить неуверенную Джил. Антони в свою очередь сидел довольно спокойно: его разговорчивость и откровенность, словно рукой сняло. Но Эко понял, что он тоже разделял с ним мнение по поводу молодых людей. Малыш особо в разговор Кубы с незнакомцами не лез, но старался поддерживать его с беззаботным выражением на лице. У него в голове и мысли не было, что с этими людьми стоит вести себя очень осторожно. 

- Леон, откуда у тебя татуировка? – поинтересовался Эко, когда Куба сделал паузу в своем словесном поносе.

- «Одна жизнь», - сказал Леон, перевернув руку и окинув ее взглядом. – Суровая правда. Жизнь одна. И успеть взять с нее нужно как можно больше. Так стараюсь и жить.

 Леон ответил без запинки, ничего не придумывая на ходу. Либо «Одна жизнь» и вправду отмечала его жизненное кредо, либо прикрытие для названия его секты/группировки было придумано заранее. На Джил никаких клановых пренадлежностей или различий не наблюдалось и Эко отбросил эту версию в сторону. Если ребята и действовали в какой-то группе, навряд она принадлежала к какой-то определенной организации.

- Как там в Башне нынче? – осведомился Эко, не сводя глаз с Леона.

- Как обычно, если вы там бывали, конечно, - отозвался Леон, устраиваясь поудобней на неуютном сиденье. – Куча дорогих вещей, а продавать их некому. Даже автомобиль до Нового Ангела не можем позволить себе купить или нанять. Последнее время дела становятся хуже: урожаи с наших полей были необычно малы в этом году. Посему было решено продать почти все, что у нас оставалось жителям Нового Ангела.

- К кому шли торговать?

- К Смитам. Мы с ними давно вместе работаем.

- Сколько человек было в вашем караване?

- Десять, - отвечал Леон без запинки и очень уверенно. Эко вздохнул.

- Че за дела вообще, брат? – хмыкнул Куба. – Устали наши ребятки. Еще бы в таком аду побывав! Правда, Джил? Отстань от ребят!

 Эко лишь развел руками и снова уставился в окно. Темные тучи на небе начали сходиться плотнее, и стало темно, словно вечером. На горизонте зловеще вырисовывалось очертание старого наполовину разрушенного здания. Они подъезжали к Балтиморской исправительной колонии.

 Несколько минут спустя они стояли на парковке. Злобное восьмиэтажное здание было очень большим и не имело прилегающих к нему построек: это был один целый корпус, простиравшийся во все стороны гигантской многоугольной призмой. Здание окружал наполовину разрушившийся высокий бетонный забор, с уцелевшими клочками колючей проволоки наверху. Единственные ворота были снесены с петель чем-то тяжелым настолько давно, что уже почти загнили в прах, и только очертания бесформенной груды железа на треснувшем асфальте слегка напоминали их.

 Здание с историей, как знал Эко. Многие тут искали укрытие от бед Пустоши или прятали свои сокровища в бесконечных коридорах и подвалах. Теперь его облюбовала семья дикарей. От этого слова даже Эко передернуло.

 Дикари были тем, чем мог стать человек, если бы ему пересадили в голову разум зверя. Когда-то, очень давно, эти твари были людьми. Некоторые жители Пустоши называли их ласково: спятившими предками. Твари были ужасны по своей натуре, уродливей любого мутировавшего зверя, но сомнений не было: в основе этого живого ужаса лежало человеческое подобие. У них было две руки, две ноги, и почти всегда одна голова. Уродливые, непропорциональные конечности были покрыты чешуйками-язвами в большей или меньшей степени. Уродство головы напоминало же генетическую болезнь ихтиоза Арлекина: мясистые губы были вывернуты наружу, как и кровавые глаза, не помещавшиеся в орбитах. Маленький нос часто отсутствовал, на его месте зияла либо одна большая, либо две дыры поменьше. Одежды дикари не носили, оружием пользовались, но нечасто. Жили эти уродливые создания небольшими общинами-семьями, как стая койотов. Как и в любой стае в голове клана стоял вожак: обычно самое сильное и уродливое отродье. Мускулатура у них была не сильнее человеческой, разве что средний уровень развитости был чуточку выше людского. То есть , любой хороший боец мог померяться силами в схватке  с вожаком дикарей и имел шанс победить. Ничего фантастического в них не было. Но их боялись не за это. Животные повадки все равно делали из них самый умных и эффективных охотников на Пустоши: дикий медведь или стая койотов и рядом не стояли с хорошо организованным кланом дикарей. Твари никогда не спешили нападать на организованного противника, всегда устраивали многоуровневые засады, но, тем не менее, против лома нет приема: хорошо подготовленные группы сталкеров отражали их атаки без особых проблем. Жертвами дикарей чаще становились животные, плохо защищенные караваны или тупые рейдеры.

 Кэйси бросил окурок на землю и свел взгляд со старого здания исправительной колонии.

- Я с Кубой пойдем с центрального входа, Эко с Малышом зайдете с бокового восточного.  Леон, где ваш товар?

- О нет, мы должны идти с вами и это не обсуждается, - заявил молодой человек, замахав руками. – Нам нужно быть там, с вами. Да и без нас вы дорогу не найдете: товар мы спрятали в подвалах.

-Ладно, - Кэйси не стал спорить, ведь все-таки Леон был «работодателем». – Пойдешь со мной. Эко, встретимся у входа в подвал, помнишь ведь план первого этажа?

 Эко кивнул. В свое время у их группы был схрон  на втором этаже Балтиморской колонии. Они там припрятали несколько стволов на черный день, так сказать. Черный день в свое время настал, оружие забрали, а другой схрон обустроили в ином месте. Не стоило испытывать судьбу дважды, ведь уже на то время это здание служило укрытием кладам и сокровищам сталкеров, поди и найдет кто-то случайно, уж больно облюбовали это место.

- Смотри, что бы не получилось как в Дюксе, Кэйси, - бросил вслед им Дэйл.

- Именно поэтому ты останешься в машине, - раздраженно бросил Кэйси. Дэйл и вправду перешел границу, совсем чуть-чуть, но перешел. – Можешь за мной не идти в таком случае, через час, максимум два, поворачивай обратно.

- Как скажешь, - махнул рукой Дэйл.

 Дэйл зря заговорил про Дюкс, реакцию Кэйси можно было понять. Лидер лишь махнул в сторону Эко рукой, мол идите уже, а сами они тоже двинулись вперед и через несколько мгновений скрылись за тяжелыми стальными дверями. Эко вздохнул и повел Малыша вдоль стены к восточному входу. Им нужно было обогнуть метров сто пятьдесят и обойти здание полукругом, второй вход находился аккурат на противоположной стороне. Попасть в подвальные помещения было ближе именно со стороны восточного прохода, но так как он был со стороны Пустоши, следовало ожидать, что дикари поселились на его стороне, и нужно было тихонько разведать обстановку, возможно, избежав драки.

 Эко шел вдоль стены, испещренной местами пулями, с где-то выбитыми, а где-то заколоченными фанерой окнами, положив на нее руку. Старая Балтиморская исправительная колония. Место, где древние содержали своих провинившихся представителей в неприятных условиях: длинные ряды тесных камерных комнат были буквально повсюду. Кровавые отметины на стенах, истлевшие голые трупы, стреляные гильзы на полу, обрывки рваной ткани, горы пыли и реки запекшихся луж крови заполонили длинные узкие коридоры. В здании не находили ничего полезного, насколько Эко мог помнить оно с самого начала считалось «пустышкой», местом где сталкеру ловить было буквально нечего. Но место наводило какой-то странный ужас, имело гнетущую атмосферу застывшей внутри смерти, оно пугало слабых и привлекало сильных. Те, кто отважился исследовать это место, были потрясены: дневники заключенных, выцарапанные ногтями на стенах, ужасные истории, которые хранили в себе истлевшие трупы, которыми были набиты многие комнаты. Все это было пугающе и захватывающе. Место имело массу закопанных в себе историй, раскопать которые было увлекательной задачей. Как ни странно, в Балтиморской колонии можно было узнать о жизни предков куда больше, чем в других местах.

- А что случилось в Дюксе, Эко? – нарушил затянувшуюся молчанку Малыш.

 Эко продолжил мягко и настороженно ступать по растрескавшемуся асфальту. Тут, снаружи, вероятность засады со стороны дикарей была крайне мала и Эко решил все-таки рассказать Малышу о том случае:

- Мы были на очередном задании в Балтиморе. Работали совместно с двумя другими группами, ибо в то время в Дюксе, западно-центральном районе, была огромная активность рейдеров. Нас была дюжина или около того, толпа, в общем. Раньше сталкеры такими толпами и ходили, впрочем: проще было отбиться от стай этих маньяков.  Собрав достаточно нужного нам хлама, мы уже шли обратно. Но нас прижала целая свора рейдеров, и пришлось забаррикадироваться в одном из старых зданий. Пришлось долго держать оборону: этих гадов набралось почти в три раза больше нас. Один из парней нашел подвал, ведущий в старую сеть тоннелей, которую древние называли «подземкой» или «метро». Ну, мы без раздумий отступили туда, ведь силы были неравны, патроны не вечны, а наши ряды поредели. Убегая без оглядки, мы забыли об осторожности (хотя там вообще не было света, это я могу сказать в качестве оправдания для пострадавших, но все же). Два человека провалились вниз. Но выжили: до земли было метров пять, один из них ушиб ногу второй отделался испугом. Тут наша группа и разделилась: половина плюнула на просьбу Кэйси помочь людям и отправилась бежать дальше, а вторая половина послушалась его и стала спускаться вниз и вытягивать парней. Мы вытащили Кубу и Рейгана из той ямы, но тут нас настигли рейдеры. Все, кто откликнулся на зов Кэйси, легли в случившейся битве. Он спас двух человек, потеряв пятерых. Вот такие дела.

 Малыш только присвистнул. Это было в первый и последний раз, когда добродушность и отзывчивость Кэйси принесли больше вреда, чем пользы. Он помнил об этом, и старался всегда действовать, взвесив все «за» и «против». Но не прошло и года, как он снова начал совать свою голову в самое жаркое пламя, ради помощи другим представителям рода людского.

 Они подошли к выбитым дверям восточного входа и без остановки шагнули внутрь.

- Мы на месте, - буркнул Эко в микрофон.

- Все нормально, пока, - буркнул Кэйси.

- Чисто братцы, следов банды гавнюков не обнаружено, - раздался голос Кубы.

  Эко перехватил оружие поудобней и знаком показал Малышу быть настороже и вести себя тихо. Они ступали на территорию предполагаемого врага.

 Недлинная кишка коридоров вела в какой-то большой зал, непонятного предназначения, занимавший три этажа, у стен которых ровными рядами выстроились вереницы камер узников. В помещении не было ни одного окна, и лишь дыра в потолке бросала яркий луч света в центр помещения. Железные лестницы, ведущие на высшие этажи давно обрушились, что бы попасть к тем камерам нужно было пользоваться другими. Но их цель находилась через дальнюю дверь в конце зала и двумя коридорами дальше.

 Эко осторожно ступил в освещенный центр комнаты, внимательно всматриваясь в темные углы тюремных камер, которые могли быть потенциальным местом засады. Малыш осторожно шел за ним, ритмично скрипя зубами: это было его давней нервной привычкой. Уже подходя к коридору, он почувствовал противный запах и в голове начали возникать нехорошие образы.

 У противоположной стены находилась одна (состоящая, по сути, из двух) недосказанная история Балтиморской колонии. У стены, под выцветшей краской с надписью «БЛОК А», лежало три прогнивших до кости трупа, с которых свисали редкие обрывки одежды. Было практически очевидно: они погибли еще во времена предков. Над ними, на заметно растрескавшейся стене, внимательный заметил бы воронки от пуль. Сомнений не возникало: людей просто казнили. Всего в паре метров от них, наблюдалась такая же картина с тем же числом мертвых тел, возраст которым был всего пару лет. Этих людей так же расстреляли, наказывая их за какой-то проступок или же просто истребляя. Между двумя группами неизвестных лежал заметный вековой мост, который все же соединял наш мир и тот однородной жестокостью человека по отношению к себе подобным. Эко поморщился и преодолел заваленный обломками крыши зал.

 Толкнув дверь, он вовремя схватил ее за ручку, останавливая движение. Осторожно протиснувшись в щель, Эко знаком показал Малышу сделать то же самое. Парень осторожно последовал его примеру. Оказавшись снаружи они начали аккуратно пробираться между подвешенными к полотку ржавыми консервными банками. Такую сигнализацию дикари часто ставили возле входа к своему логову. Система хорошо работала в слабоосвещенных помещениях как это и если бы не заранее подготовленная осторожность Эко, они бы раскрыли себя.

 Протискивание своих тел дальше, заняло у сталкеров немало времени и посему Эко не удивился, что вскоре в его наушниках раздался голос Кэйси:

- Мы входим. А вы что так долго?

- Ловушки тут, - бросил Эко. – Будьте настороже, дикари действительно есть.

 Тонкий стеклянный лист, положенный прямо посреди коридора пришлось обходить через другое помещение. Такая же неплохая уловка, но не использованная с умом: свет из соседнего окна четко отражался на стекле, вырисовывая очертания ловушки. Очевдино, что где-то здесь у дикарей был схрон пищи, раз вокруг него было выставлено столько искусственной охраны, а сами твари спали. Гнилой запах раздавался сильнее.

 Следующая дверь предательски скрипнула и Эко выругался про себя. Но вонь, ударившая резко и противно в нос , не дала ему закончить браниться. Вот тут и был склад, как раз прямо в помещении, напротив спуска в подвал. Это было средних размеров помещение, разведенное стеной на две комнаты: со столом и окном в одой и кроватью и прочей домашней мебелью в другой. На стене, над прогнившим деревянным рабочим столом, висел выцветший портрет в рамочке, очевидно хозяина кабинета. Лица на старой бумаге было не разобрать, а табличка с именем отвалилась, оставив за собой темное пятно и сгинула в веках. Но все свободное пространство было заполнено противными и выпотрошенными человеческими останками. Дикари жрали трупы людей повсюду: на письменном столе, на кровати, не брезговали жрать останки и на полу. Тут же были и кучки экскрементов, и обглоданные кости, и продукты жизнедеятельности недолюдей. В комнате с кроватью у стены было сложено аккуратно три наполовину разделанных трупа: у двоих был выпотрошен желудок, второму оторвали голову. У противоположной двери, прямо напротив Эко и Малыша, сидел человек, со вспоротой грудью и съеденной рукой. Человек смотрел на них. Затем он открыл рот и издал булькающий звук.

 Малыш, как можно тише попятился обратно в коридор, с трудом сдерживая рвотные позывы. Эко же, сглотнув, смело направился к человеку, намереваясь прекратить его страдания. Он нагнулся над полутрупом и демонстративно вытащил нож, указывая на него глазами. Человек, тупо смотрел на него, не передавая никаких эмоций своим лицом.

 Это был типичный охранник каравана: плотная куртка с видневшейся из-под нее броней, лента с патронами для дробовика через плечо, высокие армейские сапоги, кобура для пистолета на поясе. На вид ему было под тридцать лет, темные волосы длинными прядями падали на круглое лицо и уши. Человек был ужасно бледен, у рта и носа засохли пятна крови, застывшая ужасная рана на груди издавала ужасный запах.

 Эко склонился над человеком и приставил нож к его горлу, не сводя взгляда с его глаз.

- Так будет лучше, - прошептал он. Но сделать финальный росчерк ему не удалось: человек схватил (насколько это было для него возможно) Эко за руку. Он снова издал булькающий звук. – Зачем тебе мучиться? Помочь я тебе не смогу, - пробормотал Эко. Убивать парня против его воли он не хотел.

 Охранник каравана, наконец, овладел собой и начал говорить заплетающимся медленным голосом.

- Этоони, - пробормотал он, - тебя… послали?

- Кто?

- Не ве… - пауза, Эко даже показалось, что застывший взгляд парня остановился навеки, но тот ожил буквально через две секунды и он продолжил:

- Не верь им.

 Человек не сводил взгляд с Эко. Эко не сводил взгляд с охранника. Он помотал головой из стороны в сторону, мол, «Не понимаю».

- Они заманили… нас, - пробурчал человек, опуская голову. Его тело конвульсивно дернулось, из груди вырвался ужасающий хрип и подавленный вопль. – И вас заманили? Не верь сучке, - вдруг выпалил он. – Не верь дерганному ублюдку. Убей их сейчас. За Уоллеса, за МакКоди, за Лероя! Эти твари заслуживают распятия…

 Зубы парня забились, как будто ему стало ужасно холодно. Эко все понял.

- Светловолосая девушка и парень с бородой? - спросил он, поднимая лицо охранника за подбородок, что бы тот смотрел ему в глаза. – Они вас просили сюда прийти? Зачем?

 Человек только кивнул. Затем закрыл глаза, поморщился. Эко было больно на него смотреть, но парень старался. Он хотел им чем-то помочь, предупредить: игра стоила свеч, и ему нужно было помучиться еще минутку ради хорошего дела.

- Заманили, суки, - выпалил он. – Просто убей их, как говорит тебе Уоллес. Если ты не с ними, конечно, - Уоллес, если это был он, изобразил на своем безобразном лице, какое-то подобие улыбки. Кровь уже фонтанчиками текла из его носа и рта. – Иначе, они убьют тебя. Или тебя съедят ящеры, ха. Выбирай.

 Эко только кивнул. Он покрутил ножом у глаз Уоллеса, кивая на него. Уоллес хмыкнул:

-Да, теперь Уоллес может лечь спать. Прощай.

 Эко быстрым движением перерезал ему горло и вторым свернул шею, что бы наверняка. Малыш, стоявший за его спиной, громко выдохнул:

- Пошли отсюда, - выпалил он без запинки.

 Из подвала раздалось несколько громких автоматных очередей. Эко встрепенулся и заорал в микрофон. К черту уже скрываться.

- Что у вас там?