- Многие хотят знать историю вашего успеха. Расскажете?

- Что ж, представьте самое болезненное пробуждение на свете…

1.

Глазные капилляры вздуваются, словно кто-то накачал их насосом, а во рту скапливается кровавая пыль. Ты хочешь дотянуться до стоящей на столе бутылки, но едва шевелишься — приходится карабкаться по стулу. Далее следует боль от наполняющей засохший желудок воды и треск простыни: трехнедельный кал склеил бедро с постельным бельем. Отросшие ногти стирают с зеркала пыль, и ты, наконец, видишь собственное лицо.

- Что… здесь происходит?

В дверях на тебя пялится пробравшаяся в квартиру Полка: рыжие волосы, зеленые глаза, обнимающие себя руки. На ней черные туфли и такая же черная юбка покойной бабки.

Черт, да она уже поминки по мне справляет.

- У соседки был запасной ключ… прости.

2.

- Доктор, я не сплю седьмые сутки.

В конце концов, пришлось обращаться к семейному врачу — мать лечилась у него, чтобы не съезжать с катушек от отцовских похождений.

- Скажите, имелся ли какой-нибудь стресс, предшествующий бессоннице?

Я вспомнил собственное отражение в зеркале и не решился ответить:

- Просто выпишите лекарства. Отец платит вам кучу денег!

Доктор назвал пару успокоительных.

- Эти препараты не помогут. Я же всю жизнь на таблетках.

- Чего вы тогда от меня хотите?

- Какой-нибудь мощный транквилизатор.

Врач сощурился.

- Ваша мама говорила, последние полгода вы на чем-то сидели, верно?

Возразить было нечего.

- Пожалуй, мне лучше уйти.

3.

Так все и началось: однажды я просто уснул на три недели, и никто, включая врачей, не мог найти этому объяснения

Статистика рождаемости говорит, что дети не должны рождаться в мае. И называться так тоже. Может, по этим причинам я так часто плакал в детстве. Родители даже построили звукоизоляционную комнату. А когда спустя годы отец разбогател — и вовсе съехали, оставив мне квартиру.

Полка явно прибиралась, пока я спал — кухня сияла. Но полусгнившие комнаты остались нетронуты, а звукоизоляционную обшивку бывшей «детской» кто-то и вовсе изодрал ножом.

Рыжая идиотка.

За недели сна деньги закончились. Мозг больше не засыпал, тело не закидывалось, а сил не оставалось даже чтобы пойти в дворники. Интернет-рабство? Для оплаты долгов нужно было писать по сотне рерайтов в сутки.

Что ж: или так, или опять по психушкам.

- Май, Майчик!

Только один человек так издевался над моим именем.

- Хватит сюда вламываться! — огрызнулся я на трясущую за плечо Полку.

- Твои руки...

Оказалось, пальцы набирали рерайты так долго, что уже давно кровоточили.

Забавный факт: человеческое восприятие на 80 миллисекунд отстает от действительности, из-за чего человек не способен жить в настоящем, а когда спит или увлечен работой, с точки зрения сознания, вообще не существует.

Проще говоря — в тот раз я работал без сна четыре дня.

4.

- Здравствуйте, мне бы хотелось устроиться на работу.

Пока издатель смотрел на наглого оборванца в его офисе, я старался не барабанить по спинке кресла. Пальцы еще не зажили. Интересно, видны ли на фоне красной обшивки сбитые ногти?

- К сожалению, без опыта мы не можем предложить вам штатную должность…

- Просто дайте клавиатуру и десять минут.

Я уложился в три. От скорости набора текста глаза издателя начали напоминать обрамленные очками блюдца.

- Так сколько статей в день вы готовы брать?

- Два-три материала в сутки было бы просто потрясающе.

- А если семь?

5.

Через две недели я вылез из долгов и увеличил договор до десяти текстов.

Бессонница продолжалась уже больше месяца. Спать просто не хотелось. Я начал обращать внимание на, казалось бы, незначительные вещи: как редко моргаю, забываю сглатывать слюну, едва чувствую боль. Особенно пока работаю.

Обычно люди учатся чему-либо всего 10-15 минут, после чего мозг отправляет данные в долговременную память. Но в моем случае перегородка словно сломалась. Компьютерные программы, школьный курс математики, рисование, музыкальные инструменты — я легко осваивал любую новую информацию и не мог остановиться.

Пришлось установить будильники. Одни звенели через каждые 12 часов для напоминания о разминке тела. Другие — каждые три часа для расфокусировки глаз. И еще парочка, чтоб не забывать моргать.

Я понял, что мог бы писать без посредников.

Или завести какое-нибудь собственное дело.

Немного пугало отмирание вкусовых рецепторов — разница в пище едва угадывалась. Но это оказалось даже к лучшему: неспящее тело просило втрое больше калорий, которые желудок едва мог усвоить, из-за чего пришлось перейти на питательные коктейли. Рот по функциям напоминал отверстие бензобака, конечности стали тощие как у богомола, а глаза вздулись от капилляров.

Но как же мне было хорошо.

Как-то раз я стоял без одежды перед зеркалом: смотрел на выпадающие ресницы и пытался понять границы новых возможностей.

- Привет.

Позади из ниоткуда возникла копна рыжих волос. Полка вырядилась в какое-то нелепое зеленое платье. В руках она держала самодельный и почему-то тоже зеленый торт. Больше всего бесило, что рыжуха уже второй раз в жизни без стеснения пялилась на мое голое тело.

- Какого черта ты опять здесь?!

- Я поесть принесла, — полоумная выставила напоказ торт.

- Мне больше не нужна такая еда. И хватит сюда врываться.

- Но он… вкусный.

Меня скривило.

- Знаешь, почему я тебя ненавижу? Ты со школы приходишь в эту квартиру, потому что думаешь, что я такой же полоумный, как и ты. Но я не полоумный! Я нормальный. Не надо сюда ходить, подметать или портить мои стены! Убирайся!

С минуту Полка таращилась зелеными глазищами, а потом смахнула локтем слезу. Торт упал на пол.

Наши ноги оказались в сладком месиве.

- Извини. Можно, я… приберу?

6.

Мировой рекорд скорости набора текста составляет более 1200 знаков в минуту. Мне удавалось укладываться в 1500. За жизнь человек накапливает множество навыков, которые потом хранятся в ментальном архиве — но в моем теле больше не было архива. Навыки вроде печатания, рисования или игры на музыкальных инструментах быстро исчезали в случае неиспользования. Исчезало все. Даже знания о том, какой рукой удобнее чистить зубы.

Регулярной в жизни была лишь работа.

В итоге я стал самым быстрым печатником в мире, при том, что едва мог набросать от руки список покупок. Как будто кто-то стер из мозга лишние навыки. Впрочем, зачем они? Ведь впервые в жизни я мог начать собственное дело и ни от кого не зависеть.

Вопрос стоял лишь в стартовом капитале.

На следующий день я уже переминался в дорогущем смокинге у порога родителей.

- Ох... сынок, — как ни странно, мама выглядела еще нарядней меня. — Ты так не вовремя! У отца сейчас интервью. Ты мог бы, ну... подождать.

Пришлось, прям как в детстве, спрятаться в одной из комнат.

- Ваш дебютный сценарий вызвал шквал критики, — донесся из гостиной женский голос. — Как это, по-вашему, повлияет на продолжение франшизы?

Я выглянул: напротив отца маячил затылок очередной журналистки.

Его типичные «интервью» с красотками.

- Ну, на счет шквала, это вы загнули, — сладенько ухмыльнулся отец. — Важно ведь оставаться писателем. Окупаемость в этом деле...

Девушки. Слащавость. Прятки. Я и минуты не выдержал:

- Ты что!? Даже при маме теперь не стесняешься?!

Хотелось ворваться в гостиную и ударить отца.

- Сынок... — вздрогнул он, — Что ты здесь делаешь?

От волнения мои ноги неожиданно подкосило.

Отец все еще таращился на меня, пока я сползал на пол по дверному косяку.

- Это не то... Май, ты же помнишь Катю?

Взгляд, наконец, упал на диван, и я увидел сидящую напротив Полку: обтягивающие джинсы, деловой пиджак — рабочий наряд смотрелся на ней куда лучше бабушкиных юбок.

А ведь можно было сразу узнать ее по рыжим волосам…

- Как видишь, я тоже — нормальная.

Катя сжала мою ладонь в рукопожатии.

А потом я потерял сознание.

7.

Полка вместе с теперь уже покойной бабкой переехала в наш дом в младших классах. Говорили, ее отец до смерти избил мать за измену. Но когда прибыла полиция, у тела матери лежал также и труп отца, а рядом — дрожащая в крови девочка. Правды не знали, но старуха ненавидела внучку — годами звала с балкона фразой «Эй! Полоумная!». Все во дворе это слышали. Кличка закрепилась.

- Май, Маюшка! — Полка все еще держала меня за руку.

- Что ты...

- Все будет хорошо.

От ее ласкового тона стало не по себе. Мне захотелось подняться. Послышался плеск воды, в ослепшие глаза ударил свет. Когда зрение вернулось, я понял, что стою голым посреди ванны с какой-то слизью.

Опять голый. Опять перед ней.

- Не вставай, прошу. Ты снова уснул, — Полка попыталась усадить меня.

- Уснул? Долго я…?

- Полтора года.

Что!? Я бессильно повалился в ванную.

- Отдыхай, сейчас приедет папа.

Помещение напоминало ремонтируемую квартиру: никакой мебели, стены без обоев. Не успел я ощупать прицепленные к голове провода, как хлопнула дверь.

- Сынок, слава Богу, ты жив!

Не решаясь обнять мое измазанное слизью тело, отец так и замер.

За его спиной маячил наш семейный врач.

- Ну, ты нас напугал!

- Что со... произошло? — Язык с трудом шевелился.

- Пусть тебе лучше доктор расскажет.

Я посмотрел на врача: тот был явно удивлен моим пробуждением.

- У вас… эм... что-то вроде очень специфической формы нарколепсии, — неуверенно пробубнил он.

- Что?

- Организм некоторых людей в качестве защиты от стресса впадает в сон, — доктор боязливо обошел мою ванную. — Вы же впадаете в некую форму летаргии. К сожалению, ни пероральный, ни инъекционный методы не оказали должного эффекта на тело, поэтому нам пришлось...

- Просто скажите, сколько мне осталось.

- Ну-у… — Доктор прикинул. — Лет, может, пятьсот.

- Чего?!

- Я таких случаев и близко не видел! — Сбивчиво пробормотал он. — Вы как голова профессора Доуэля — верх отдельно, низ отдельно! Ваш разум словно живет независимо от остальных органов. Сам по себе мозг способен функционировать столетиями. Ваш же мозг — он словно работает на отдельном генераторе. А органы… их ведь вполне можно заменять.

На минуту все замолчали, удивленные моим потенциальным долгожительством.

- Ладно, давайте-ка оставим больного! — Замахал руками отец. — Тебе нужно отдыхать, сынок. Если что, обращайся к Катеньке.

Неожиданное паломничество закончилось так же быстро, как и началось.

В секунды мы с Полкой опять остались одни.

- «Присмотрит»? Что ты вообще делала на том интервью?!

Для столь длинного вопроса потребовалось размять язык.

- Да это все понарошку… — Когда Полка нервничала, то всегда обнимала себя за плечи. — Интервью было не настоящее.

Не настоящее? Я вспомнил, как отец на нее смотрел. Жадно.

- Понимаешь, такие интервью для него только предлог... — Тихо начала Катя. — Он еще пару лет назад нашел меня и пристроил к себе. На самом деле квартиру рядом с вами он тоже когда-то... пристроил.

До меня не сразу дошел смысл сказанного.

- То есть получается…

- Все равно он мне чужой! — Вдруг выпалила Полка. — А ты нет. Мы с тобой не такие, как он!

И, не давая опомниться, бросилась прочь из квартиры.

8.

Отец вернулся через пару дней.

- Видел твои записи в ноутбуке, Май. Они… весьма хороши.

В руках у отца была коробка с моими вещами из старой квартиры. Очевидно, переселение в это нежилое помещение уже казалось ему делом решенным.

- А я видел рецензии на твой последний сценарий. И они плохи.

Меня словно вскрыли и выпотрошили. Способности, файлы, счета, документы — я сидел за столом в новой одежде, но чувствовал себя как никогда голым.

- Извини, нам пришлось. Мы ведь даже не знали, что с тобой!

- Просто верни мои вещи.

- Конечно, — отец протянул коробку. — К тому же твои тексты пока сырые. Но это все равно потрясающе! В детстве ты даже диктант написать не мог, с трудом два слова связывал — а тут такое. Мне бы очень хотелось помочь тебе раскрыться, если ты продолжишь работать.

Я впервые видел у папы такой взгляд. Словно перед ним сидел новый сын. Не тот маленький эпилептик с вечными приступами бессонницы, а достойный преемник литературного бизнеса.

- Ты, наверное, слышал, — замялся он. — Мои последние проекты не особо окупились. Если хочешь, можешь написать следующий сценарий. Или сделаем его вместе! Как отец и сын...

 «Как отец и сын…».

Иногда ты годами ненавидишь человека.

А потом твои слезные железы вдруг беспричинно бьются в истерическом припадке.

- Напишу, — ответил я как можно быстрее, чтобы вновь не потерять сознание.

9.

За три месяца писанины посреди новой квартиры выросла причудливая конструкция: беговая дорожка с приклеенным скотчем ноутбуком и синтезатором. Мне требовалось ежедневно ходить для сохранения моторики, при этом левой рукой я обычно набирал текст, а правой разыгрывал на клавишах простенькие партии. Музыкальная составляющая не несла эстетического посыла — пальцы за минуты разучивали любые мелодии, которые также быстро забывались.

Просто упражнения для концентрации. Мозг впадал в ступор от слишком однотипных процессов.

По этой же причине спорт стал сущим адом. Все эти махания рук и ног — я мог в любую минуту умереть в приступе бесконечной эйфории бегуна. Но иначе никак. Еще с 60-х принято, что человек должен совершать 10 000 шагов в день. Впрочем, на самом деле японские изобретатели шагометра сказали это лишь потому, что 10 000 у них является счастливым числом.

Этот и другие факты мой мозг усваивал еще быстрее, чем руки писали тексты. Навыки терялись, а информация нет. Голова заполнялась данными подобно жесткому диску.

- Сколько версий сценария ты написал?

Отец стоял рядом с беговой дорожкой, дочитывая очередную распечатку.

- Около десяти.

Мог бы и больше, но потребовалось перелопатить сотню книжек, чтобы сделать хоть что-то путное. К сожалению, скорость движения зрачков не позволяла работать достаточно быстро.

- Не пойми неправильно, это хороший текст, но... слишком сложный.

Отец бросил распечатку на заваленный хламом стол и попробовал отпить один из моих питательных коктейлей. Подавив приступ тошноты, пояснил:

- Не пытайся показать миру, какой ты необычный. Пиши нормально. Текст должен быть продаваем.

- Хорошо, пап.

И я писал.

В такие моменты все замедлялось: где-то на заднем фоне убиралась в квартире Полка, готовила коктейли, поднимала с пола распечатки и исписывала их посланиями, на которые я отвечал лишь спустя 8-12 часов рабочего цикла. Физики считают, что сознание человека постоянно путешествует в будущее — так вот мне, пожалуй, удалось побывать на каждой остановке этого путешествия.

- Невероятно.

Отец стоял с новой распечаткой почти час.

Я подумал, будто время опять остановилось.

- Сценарий настолько хорош, что никто даже не поверит в мое авторство! Это выйдет под твоим псевдонимом.

Никогда в жизни он не обнимал меня так крепко.

Продолжение по ссылке: http://for-writers.ru/publ/proza/fantastika/kolybelnaja_milliardera/18-1-0-29690