Историческое предисловие

Дорогой читатель, я обращаюсь к тебе. Взяв в руки эту книгу, ты познакомишься с одной из самых ужасающих глав в истории человечества. Названия мест, описанные события и действующие лица на первый взгляд покажутся тебе вымышленными. Но это суждение в корне ошибочно. И, дабы не быть голословным, в этом обращении к тебе, читатель, я воспользовался фактами, взятыми из IX издания Энциклопедии Истории Терры 1998 года выпуска – кладези знаний, вобравшей в себя историю человечества до и после Вторжения.
Действие книги разворачивается спустя пять столетий после окончания разразившейся в мире эпидемии бубонной чумы, которая унесла жизни более трети населения Земли. Пандемия свирепствовала несколько лет, что привело к опустошению многих городов, хаосу, беспорядками, разрухе, вследствие чего человеческое развитие, технологическое, духовное и экономическое, на какой-то период времени остановилось. Основной задачей, стоявшей перед людским обществом того времени было выживание. Так как именно высокий уровень загрязнения в городах и других поселениях был одной из причин столь быстрого развития болезни, люди покидали в спешке населенные пункты, осваиваясь в новых местах. Мор добил оставшихся жителей и стал абсолютным властелином на опустевших улицах некогда крупнейших городов мира. Многие научные и литературные труды были безвозвратно утеряны, выжившая часть населения лишилась практически всего, что связывало их с прошлым миром, а выросшее новое поколение, дабы забыть об ужасах смертельной заразы, отстроило новый мир, заново. Старые названия и города вызывали немало страха и отвращения, потому люди не спешили возвращаться в прежние места обитания. Произошло полное перерождение мира.
Новые границы, новые города, новые названия – человечество предприняло попытку начать все с чистого листа. Но, как известно – не было в истории ни одного столетия без кровопролитных конфликтов, а потому вскоре пожары войны вновь стали вспыхивать по всему миру. Человечество, очутившись на пороге смерти, отказавшись от всего, что его связывало с миром прошлым, несовершенным, полным ненависти и смерти, вновь после излечения вернулось в прежнюю колею братоубийств. В 1613 году была предпринята попытка объединить разрозненные Королевства под эгидой научного и технологического прогресса, в ходе чего был построен Cor Scientia – Храм Знаний, в котором трудились светлейшие умы Терры. Дабы обезопасить свое культурное и научное наследие все наиболее ценные достижения человечества, его величайшие творения были собраны за его могучими стенами. Помещениями своими это великое и загадочное здание уходило на сотни метров вглубь земли, а своды его разрезали небо, возвышаясь над самыми высокими колокольнями, и мало кому было известно, какие тайны оно действительно хранило. 
Последним руководителем Ученой Коллегии Cor Scientia был Карл Хаусхофер. Будучи приближенным и наставником короля Вириата, правителя Нифльхейма, он лично возглавлял особо значимые и секретные проекты. Хаусхофер был последователем Томаса Роберта Мальтуса, священника и ученого, который в своем главном труде – “Очерке о законе народонаселения” - выражал обеспокоенность чрезмерным и неконтролируемым увеличением населения Терры. Томас объяснял это тем, что ресурсы нашей планеты ограничены, а потому в скором будущем Терра не сможет прокормить населяющих ее людей, что приведет к хаосу, беспорядкам и к ужасной повсеместной кровопролитной войне за пропитание. Человечество не успело столкнуться с проблемами, описанными в теории Мальтуса, ведь в 1914 году на Терру напали Каэлиты – неведомая армия пришедших с неба демонов. 
Главный герой романа – Дитрих Кройц, оружейник, великолепный стрелок и знаток холодного оружия – мой давний предок. Рассказ ведется от его лица, поскольку сам роман написан по найденным мною в фамильном имении мемуарам.
На начало событий, описанных в книге, весь мир был разделен на пять королевств, каждое из которых занимало свой материк. 
Нифльхейм, древнее Северное Королевство, крупнейшее среди всех, простирается на тысячи километров с запада на восток. В свою очередь делится на две провинции – Аустерленд и Нордленд. Столица –цитадель Этернум, окруженная тремя рядами крепостных стен, между которыми расположились городские постройки.
Ард’алннар – суровое Восточное Королевство с сухим и жарким климатом. Состоит из множества мелких княжеств. Столица – Кадингирр.
Сангвиния и Нова – самые молодые из всех, королевства-близнецы, расположены на западе. Основаны выходцами из Нифльхейма и Ард’алннара, которые некогда покинули родные земли в поисках новой, лучшей жизни. Столицы – Фидея и Спемея.
Эксилиум – Королевство-тюрьма, расположено к юго-востоку от Нифльхейма. Его земли с начала эпохи Великих Открытий использовались другими Королевствами для избавления от преступников любых мастей. Зародившись, как провинция для ссыльных, всего за столетие Эксилиум вырос до небольшого государства, а с развитием технологии и экономики стала полноценным Королевством, обладающим весомым голосом на политической арене Терры. Столица – Мизерра.
Незадолго до Вторжения, в 1881 году, Короли Нифльхейма, Ард’алннара и Эксилиума заключили секретный договор – Союз трех Королей, который укрепил мир в восточном полушарии Терры.
И вот, ознакомившись с краткой исторической сводкой, ты можешь приступать к чтению книги. Но предупреждаю, не все описанные моим уважаемым предком события совпадают с официальными записями, которые можно найти в Энциклопедии. Какая же из представленных версий более правдива – решать тебе.
Моей задачей было рассказать нашему и последующим поколениям об ужасах, которые могут явиться человечеству. О том, что однажды, представ перед подобной опасностью, мы были практически уничтожены из-за собственных пороков, которые глубоко засели в нас, и до сих пор, словно гнилостные черви, выползают наружу и отравляют нашу жизнь.
И помни – не сотворив зла, ты не получишь его в ответ. Но получив добро – не бойся поделиться им с ближним своим.

Vale et mihi faveas.
Dr. Vincent von Kreuz.

Мор 

Глава I

Багровое небо сотрясалось от взрывов, не умолкавших в этой части королевства последние три недели. С каждым днем грохот слышался все ближе и ближе, отчетливее, он становился непрерывным, не переставал долбить с утра до ночи, мешая спать. Неужели война добралась и до нас? Неужели нам, как и тысячам других беженцев придется покинуть родные места в поисках убежища, надеясь прожить еще чуть-чуть, хоть ненадолго отстрочив свою смерть? Люди в тылу были подавлены ужасающими слухами о кровавых сражениях, которые наша армия проигрывала одно за другим. Почти все смирились с тем, что в скором времени человечеству придет конец, а самые слабохарактерные не предпринимали никаких усилий в этой бесполезной по их мнению борьбе и лишь надоедали своими причитаниями о скорой погибели.
Каждый день с фронта мы получали новую партию раненых солдат, потоки беженцев и новости о том, что наша армия потеряла очередной форт в неравной борьбе с могущественным врагом.
Они появились совершенно неожиданно. Более полугода назад, летом 1914, корабли Каэлитов затмили собой солнце и без предупреждения атаковали крупнейший научный центр планеты – Cor Scientia, расположенный на границе  Нифльхейма и Ард’алннара. В нем работали лучшие ученые, собранные со всех континентов Терры. Великий храм знаний со всеми его обитателями, светлейшими умами Терры, с огромной библиотекой, хранившей мудрость человеческих поколений, и новейшими изобретениями, многим из которых, возможно, суждено было изменить ход человеческой мысли,  понимание мироздания и взаимодействие с окружающим нас миром – все это было стерто с лица земли одним поистине ужасающим и невиданным доселе взрывом, который раздался словно из самых глубоких и потаенных подвалов этого промышленного центра, а отголоски его сотрясали недра земли на сотни миль вокруг. 
Несмотря на существовавшие  разногласия и вспыхивающие порой конфликты между правителями, разрозненным Королевствам пришлось объединиться перед угрозой полного уничтожения. Пришедшие с небес воины, или как их еще называли – Каэлиты, технически были оснащены лучше, чем самая мощная человеческая армия. Их паровые танки, эти гигантские махины, покрытые толстыми стальными листами, невозможно было пробить даже крупнокалиберными пушками. Грохот их многоствольных орудий внушал страх: самые опытные и закаленные в боях ветераны замирали, скованные цепенящим ужасом.
Из-за огромных размеров, люди назвали эти танки “титанами”. Медленные, грузные, извергающие из своих труб столбы черного густого дыма, они уничтожали любое укрепление мощным залповым огнем, давая возможность многочисленной пехоте захватить ключевые постройки и добить оставшихся в живых солдат Терры. Армия Каэлитов, возглавляемая боевыми машинами колоссальных размеров, оставляла за собой горящие руины и тысячи растерзанных снарядами тел, перемолотых вместе с землей гусеницами этих стальных чудовищ.
В небе господствовали мрачные и еще более ужасающие, чем “титаны”, корабли Каэлитов. Это были настоящие летающие крепости, чья тень способна была накрыть собой небольшой город.
Каэлиты, несмотря на внушительные размеры Титанов и воздушных кораблей, всегда появлялись неожиданно, не давая нашим войскам подготовиться к бою. Некоторые гвардейцы бежали с поля боя, услышав первые выстрелы, не желая быть уничтоженными в бесцельной схватке с механическими исполинами. Но карающая длань небесных демонов не щадила никого.  
Солдаты Армии Объединенных Королевств несли громадные потери, с каждой новой атакой они отступали все дальше, оставляя за собой трупы убитых сослуживцев и сотни раненых, которых они не смогли перевезти в тыл. Никто не знал, что ожидало несчастных, брошенных солдат, которые медленно и мучительно покидали этот мир под взрывы снарядов и собственные крики, сливавшиеся в единую ужасную симфонию смерти, звучавшую во всех разбомбленных полевых госпиталях.
Лазареты являли собой удручающее и ужасающее зрелище. Стоны изувеченных солдат, молящих о скорой смерти, липкие лужи крови и вечно суетящиеся, но смирившиеся с собственной беспомощностью врачи и медсестры. Бинтов на всех не хватало, а потому раны наспех обматывались пропитанными кровью лоскутами одежды погибших воинов. Очень часто можно было увидеть хирурга, сидящего у стены в коридоре, с ужасом смотрящего на свои окровавленные руки. Многие служащие полевых госпиталей были призваны из медицинских академий, потому как большая часть опытных врачей была уничтожена в первые же дни войны вместе с передовыми отрядами королевских армий. Эти студенты, не имевшие до начала военных действий настоящей практики сразу же ощутили на себе все ужасы войны: в те счастливые и спокойные минуты, когда не прибывали новые раненые, и можно было хоть немного передохнуть, они собирались вместе, словно щенки у своей alma mater и делились впечатлениями. Им приходилось учиться всему на ходу, ведь от их действий зависело, останется ли в живых тот или иной солдат, чтобы в дальнейшем вновь предстать перед лицом смерти, во имя спасения Человечества. Только вот… мало кто из раненых солдат возвращался в строй.
Бедные воины. Те немногие, что приняли бой и все же сумели вернуться с фронта, были лишь покалеченными останками некогда живой плоти – с кровавыми ошметками, торчавшими вместо рук и ног, они более походили на мучеников Ада, чем переживших атаку врага. Их разум помрачился, ибо среди потока неразборчивых слов, отчетливо слышалось лишь одно - “caelestis”,  а своими оборванными телами они пытались добить себя, начиная биться в страшных конвульсиях; ломали головы о спинки кроватей в госпиталях, превращая их в кровавое месиво.
Как бы то ни было, нам всем осталось недолго. Какая разница, с ногой или без, если вражеский снаряд или пуля рано или поздно настигнет тебя и никакое укрепление, никакое благословение не защитит тебя и не огородит от неминуемой гибели. Или же ты сам, в порыве отчаяния, от приступа безумия, окончишь свою жизнь, подобно тысячам несчастных, что погибают каждый день в больницах, не от полученных ран, а от чего-то более ужасного, что выедает их разум. Нет нам спасения на этой земле.
Впрочем, пока что мы живы.

Глава II

Я вышел на улицу и закурил. Во дворе соседнего дома стоял мой старый приятель Берни. Мы с Берни были знакомы с детства, с тех самых пор, как отец его, известный на всю округу кузнец, переехал в Айзенхоф и поселился в доме неподалеку от нас. Семейство их принадлежало древнему роду Дюплесси - превосходных кузнецов из Аустерленда. Еще мальчишками мы с Берни устраивали поединки на деревянных мечах, желая выяснить, кто же из нас сильнее и кто больше достоин стать доблестным рыцарем Северного Королевства. Старина Берни всегда был здоровее и сильнее меня, но вот быстротой не отличался. Да и умом не блистал – простой и добродушный, он никогда не искал потаенного смысла в словах людей, был слишком доверчив. Но я не встречал в своей жизни более надежного человека, чем Берни, он был настоящим другом, отличным товарищем, готовым пройти со мной все круги ада. И вот этот ад с каждым днем все ближе и ближе, и я рад, что у меня есть такой друг, с которым я могу отвести душу, поделиться своими мыслями и страхами. Берни заметил меня и тотчас подошел. На лице его сияла улыбка.
- Чего лыбишься, идиот. Не слышишь разве, как грохочет?
- Дружище, не будь таким суровым. Если нам суждено умереть, так сделаем это с веселыми физиономиями. Свою недовольную гримасу побереги до тех пор, когда тебя черти в котле жарить будут. – Берни расхохотался, словно гигант, сотрясая воздух своим смехом.
- Олух. Вот придут сюда рекрутеры, что будешь делать?
- Как что, запишусь добровольцем в армию. Всегда хотел стать героем. А так глядишь, и медальку посмертно вручат.
- Берни, старина, на фронте каждый день умирают тысячи солдат, и почти все – героической смертью, но вот только все эти подвиги никак не помогают нам одолеть проклятых гигантов. И, чтобы ты знал, медали нынче не штампуют – весь металл идет на оборонительные сооружения, оружие и патроны. Мы потеряли много рудников, добыча практически остановилась. Да и работать на них некому: кто на фронте, кто в госпиталях с оторванными ногами и руками, а кто-то лежит и разлагается в земле, так и не поняв, за что он отдал свою жизнь.
- Дитрих, дружище, ну что ты опять завелся. Будто до этого не было войн, и люди не дохли в окопах, как мухи, ради собственных амбиций.
- Все верно, люди вечно пытались урвать друг у друга клочок земли, постоянно убивали ради власти, денег. Но тогда у них было будущее. Они делали все это для того, чтобы потом, после всех этих воин быть богаче, сильнее, независимее. А что сейчас? У нас даже нет смысла выживать, мы все будем сметены этими несокрушимыми титанами!
Берни вновь дико расхохотался и сильно, но по-дружески треснул меня по затылку. Из моих глаз посыпались искры от такого проявления братских чувств. Похоже, мысли о неизбежной войне с непобедимым врагом лишь забавляли его. Исполин Берни против несокрушимых титанов небесных воинов. Достойно заголовков спортивных газет, освещающих легендарный поединок двух великих боксеров. Вот только исход поединка всем известен. Видимо, во всей деревне один старина Берни уверен в неминуемой победе человечества. Или же он научился искусно прятать свои настоящие эмоции за маской лихого бесстрашного берсеркера, готового в пылу сражения перегрызть железную глотку механического гиганта.
- Ну, хорошо, месье Бернар Дюплесси, уговорили. Как только к нам приедут рекрутеры, пойдем и запишемся вместе в пехоту. Стрелять еще не разучился?
- Желаете, чтобы я на Вас продемонстрировал свою меткость, месье Тьерри Кройц?
- Извольте, многоуважаемый Берни. Если Вы попадете в это яблоко на моей голове с сорока шагов из вашего ружья, то с меня бочка доброго нордлендского эля из моих старых запасов.
Берни любил хорошенько выпить, и жена нередко находила его, лежащим во дворе, в обнимку с истошно кричащим гусем. А потому я искренне верил, что любовь к алкоголю укрепит руку Бернара и направит пулю его прямо в цель, миновав мою голову.
- Бочонок, говоришь, нордлендского? – в глазах Берни вспыхнул огонь, и он издал довольный животный рев, представляя, как он будет выпивать этот прекрасный жгучий эль. – Я сейчас, я мигом, только ружье принесу и патроны. Ты стой, Тьерри, яблоко не ешь, а то стрелять не во что будет.
Здоровяк на всех порах помчался в дом за старым ружьем. Стрелки из нас были неплохие - по молодости мы часто охотились на разную дичь в местных лесах: олени, кабаны, дикие птицы водились в этой округе в немереном количестве. Но, с возрастом каждый из нас обзавелся семьей, появились дети, а значит новые заботы и проблемы. Работа отнимала немало времени, да и за домом нужен был постоянный уход – из-за сильных ветров крышу нужно то и дело укреплять, а если этого не сделаешь, рискуешь однажды утром проснуться под открытым небом. Вот и получилось так, что некогда свое любимое ружье, которое Берни ласково называл Меррон, ему пришлось повесить на долгие годы рядом с многочисленными головами подстреленных им когда-то животных.
Я держал яблоко в руке и ждал прихода Бернара. Солнце постепенно исчезало за горизонтом, отступая перед надвигающейся тьмой. Кроваво-красное марево заката  напоминало адское пламя, которое ожидало нас впереди. Подумать только, может через неделю, или – если повезет – через месяц нам придется позабыть о простой, мирной жизни, оставить свои дома, родные земли. У людей, чьи поселения оказывались на постоянно продвигавшейся вперед линии фронта, было два выхода – либо уходить вглубь тыла, выигрывая у смерти еще немного времени, либо взять в руки бесполезное оружие и пасть смертью храбрых, безрассудных и отчаявшихся, в надежде, что хоть на том свете не надо будет бояться и убегать, веря, что лишь Там, можно наконец обрести покой. Мы все были напуганы слухами, приходившими с прифронтовых районов. Те немногие, что видели титанов своими глазами и смогли избежать смертельной схватки, рассказывали, что эти махины невозможно ничем пробить. Их броня настолько прочная, что пушечные ядра просто отскакивают от нее, словно орехи. В основном это были дезертиры, бросившие свои батареи в начале сражения. Но мы не обвиняли их в малодушии или же трусости. Никто не знает, как он поведет себя в подобной ситуации, столкнувшись лицом к лицу с гигантским танком, сметающим все на своем пути.
Однажды через нашу деревню проехала небольшая колонна повозок с людьми. Меня поразили глаза этих несчастных – в них не было ничего: ни отчаяния, ни горести, ни переживания. Они словно смирились с тем, что потеряли все и не надеялись на будущее, не верили в то, что оно вообще настанет. Для них не существовало завтрашнего дня, а прошлое казалось чем-то совершенно нереальным, иллюзорным, будто все прежние годы они провели в чудесном сне, проблемы которого сейчас казались смехотворными. У этих людей было лишь настоящее, погребенное под горящими обломками домов и тоннами горького пепла. Среди нескольких сотен в колонне я увидел человек двадцать солдат, которые сопровождали повозки. Как оказалось, они единственные из всего гарнизона решили уйти вместе с беженцами, остальных же направили на позиции, с одним единственным приказом – любой ценой замедлить наступление титанов. По словам ребят из охраны, последний пушечный залп из оборонявшейся крепости раздался, когда они уже были в безопасности. Цена жизни сотен спасшихся – смерть тысяч солдат, не покинувших позиции.
Нас ожидала та же участь. Иного и быть не могло. С самого начала войны мы не выиграли ни единого сражения. Их несокрушимые орды сметали наши казавшиеся прежде нерушимые крепости и всесильные армии.
Надо избавиться от этих дурных и гнетущих мыслей. Черт возьми, куда это Берни запропастился? Неужели Хенни опять спрятала его ружье? А нет, вот он, мчится на всех порах к заветному бочонку. Как бы он от перевозбуждения не прострелил мне башку.
- Ну, Бернар. Прежде чем стрелять, подумай хорошенько. Обещаю, эль будет твоим в любом случае, я его специально для тебя припас с недавней ярмарки.
- Неужели наш бесстрашный воин струсил? Или опять философствовал в мое отсутствие и заполнил свою башку идиотскими мыслями о скором конце Человечества? Тем лучше, прострелю и весь этот ненужный хлам вытечет из нее. Ну-ка, становись, яблоко на голову и не переживай… Сейчас, вернем мы тебя в нормальное состояние.
- Берни, если ты прострелишь мне голову, то, боюсь, я перейду в бездыханное состояние. Причем навечно. Последние пол года я все же думал, что умру, сражаясь с Каэлитами, а не стоя во дворе собственного дома с яблоком на голове.
- Не шевелись, дубина. Дай прицелиться.
- Как скажите, месье.
Мы оба затаили дыхание. Берни всегда целился долго, но почти никогда не промахивался. Сейчас единственное, что мог позволить себе любой человек на месте стрелка – целиться выше, чем полагается, чтобы не дай Бог не зацепить меня. Но ведь это был Берни. Он скорее нарочно выстрелит в меня, чтобы никто не сказал, что он вообще никуда не попал. Так совесть его будет чиста – не в цель, но хоть куда-то. Абсолютно чиста. Главное, что не промах. И в этом был весь Берни: победа любой ценой. Тем более, когда на кону стоит прекрасный нордлендский эль.
Берни осторожно снял ружье с предохранителя и еще сильнее зажмурил левый глаз. Готов значит. Ну что ж, не подкачай, старина.
Вдруг за моей спиной что-то разорвалось. Я пригнулся от неожиданности, и яблоко свалилось с моей головы. Это был снаряд, выпущенный из какого-то дальнобойного орудия. Неужели форт пал и проклятые Каэлиты столь близко подошли к нашему селению? Нет, вдали еще слышалась ответная канонада пушек наших укреплений, но с каждым залпом ее мощь заметно стихала. Война приближалась к нам.
- Тьерри, дружище, тебя не задело?
- Я в полном порядке, сам как?
- Да нормально все, нормально… неужели и до нас добралось…
- Рано или поздно это должно было случиться. Нет времени стоять и размышлять о философской составляющей этого события! И это я тебе говорю, Берни? Ты чего?
Бернар стоял неподвижно, держа в своей огромной мохнатой руке заряженное ружье. Его глаза бесцельно смотрели вдаль. Что с ним произошло? Прежде беспечный Берни стоял погруженный в собственные мысли. Неужели он до сих пор не верил в то, что этот день когда-нибудь наступит? Неужели он надеялся, что эта неминуемая угроза обойдет нас стороной? Бедный Дюплесси, тяжело осознавать, что твой мир скоро будет полностью уничтожен и забыт, погребен под грудой металла и толщей пепла. Я подошел и как следует треснул его по плечу. Берни тотчас пришел в себя и, слегка ошарашенный неожиданным ударом, начал поносить меня самыми грязными словами аустерлендского диалекта, которые только знал.
- Успокойся, идиот. Беги домой, собирай вещи и отвози жену на центральную площадь, к собору. Там официально установлено место сбора беженцев в случае нападения Каэлитов. Ну, чего встал – шагом марш!
- Иду, иду. А бить совсем не обязательно было… - пожаловался здоровяк, потирая плечо - Мог бы просто сказать. Ты тоже собирай своих, встретимся у центральной башни собора.
Я тотчас помчался домой. В голове моей был полный хаос. Надо как можно быстрее запрячь лошадей, собрать все необходимое и отправиться в безопасное место. Но куда, если эта проклятая армада день за днем пожирает все новые и новые земли? Нордленд окружен практически со всех сторон, Каэлиты теснят нас к Млечному океану,  а значит скрываться нет уже смысла. Но и погибать вот так, отдавшись беспощадному фатализму, противоречит человеческой природе. Мы жили, любили, создавали семьи не для того, чтобы быть уничтоженными паровыми гигантами. 
Арабель стояла в дверях вместе с детьми. Старшему, Кристофу, было шестнадцать; младшему, Ноэлю – восемь. На лицах их читался испуг. Все мы ждали и боялись этого дня, и вот он настал. Но, как глава семейства, я не мог позволить страху овладеть мною. Я обязан взять ситуацию под свой контроль, собрать вещи и отправить семью в безопасное место. Солдаты, проезжавшие через нашу деревню пару дней назад, рассказали, что лучше всего сейчас охраняется крепость Этернум – столица Нифльхейма. Да и там живет мой кузен, Айзек, которому я смогу доверить Арабель и мальчишек.
Я посмотрел в глаза своей возлюбленной. Она все поняла без слов. 

Глава III

Через три часа мы уже погрузили наши пожитки в телегу и двинулись в сторону Соборной площади – места сбора жителей на случай вторжения вражеской армии. Что ж, этот час настал. Несмотря на охвативший меня страх и хаос в моей голове, я пытался мыслить трезво. Правительственные войска, конечно же, организуют все, как следует, помогут нам и нашим семьям покинуть этот уже обреченный на уничтожение город. 
Сколько счастливых лет провели мы здесь, сколько всего успело произойти и должно было еще произойти… Тяжело срываться с насиженного места, и не важно, война ли тебя гонит в шею, карточный ли долг или же просто жажда приключений - бремя воспоминаний не отпускает и давит на твои плечи, словно тяжкий груз, свалившийся из ниоткуда. 
Шум толпы на Соборной площади перекрывал доносившиеся с фронта залпы многотонных пушек. Колокол пробил 13 раз, означая начала Исхода – так назывался процесс эвакуации жителей из городов и селений, к которым подходили Каэлиты, ведь все понимали – назад пути нет, возвращаться будет некуда.
Да и идти в общем-то тоже некуда… Этот непобедимый рой с каждым днем все сильнее сжимал кольцо вокруг наших укреплений, стирая на своем пути все следы терранской цивилизации, пожирая, словно саранча, плоды наших трудов за многие тысячелетия. 
В этом нескончаемом потоке беженцев я увидел Берни со своей семьей – взвалив на себя вещей больше, чем на вьючного мула, этот гигант шагал со свойственной ему беспечной улыбкой в толпе таких же, как и он, обреченных на скитание людей. Мы встретились взглядами, и в его глазах, всегда веселых и безмятежных, чувствовалась затаенная тревога. Он хитро подмигнул мне, дескать, ничего, прорвемся, и громко расхохотавшись, побрел со своей семьей вперед, ударом ладони подгоняя мула. 
Толпа медленно двигалась вперед, тянулась бесконечной пестрой рекой из опустевшего города, готовая влиться, хоть и ненадолго, в новое русло. 
Я оглянулся. Город потух, и лишь красное зарево пожара освещало небо, своим кровавым сиянием затмевая заходящее за горизонт солнце. 
Мы уходили. Отдавали им свои земли, дома, свою историю. Мы прощались и расставались со всем, что некогда нам принадлежало, без какой-либо надежды вернуться назад. Беспощадный огонь уничтожал все на своем пути, выжигал любое воспоминание о былом могуществе Терры, оставляя за собой лишь пепелище и противный запах сгоревших людских останков. 
Пепел. Развеянный ветром пепел – вот все, что останется от нас, от нашего мира, от нашей истории. 
Умирая, каждый из нас пытается ухватиться за жизнь, ценит каждый момент, каждую секунду, проведенную на смертном одре так, как не ценил всю прожитую жизнь, ведь у него остается порой лишь мгновение, чтобы сказать то, о чем он думал всю свою жизнь. Уходя, мы оставляем за собой потомков, наше наследие, наше логическое продолжение, которое будет существовать и творить так же, как и мы. А сейчас… Вы только вглядитесь в эти лица, в эти опустошенные глаза! В них нет надежды, нет веры, только отчаяние читается в каждом взгляде. Одна победа, всего лишь одна победа необходима, чтобы вновь зажечь огонь надежды в сердцах этих людей. Но наша армия только отступала, оставляя за собой тонны оружия и горы трупов – безымянных героев, безропотно отдавших свои жизни лишь для того, чтобы ненадолго отсрочить гибель человечества. 
Солнце окончательно скрылось за горизонтом.
Грохот орудий больше не доносился до нас. Это означало одно – Ханстхольм, форпост, охранявший дорогу к нашему селению, пал. Мы вновь проиграли. 
Толпа замолчала. И лишь треск факелов нарушал печальную тишину, повисшую над черным потоком людей. 
Мы уходили, погрузившись в пучину собственных мыслей и пытались не думать о неизбежном. Мы уходили, ведомые собственными тенями и подгоняемые страхом. Мы уходили, без надежды, без веры, без сил.
Но что-то внутри меня продолжало бороться, что-то не давало мне окончательно сломаться – осколок мечты о светлом будущем, без войны и гнетущего чувства смерти, витавшего в воздухе. В глубине души я знал, что это еще не конец, человечество не может так быстро сдаться.
Кажется, мы шли целую вечность. Навстречу нам двигались нескончаемые потоки уставших воинов. Их ряды заметно поредели. Воздух был пропитан атмосферой отчаяния. Наступили последние дни Человечества. Мы все осознавали это. Мы сами пришли к этому.
Терра никогда не отличалась единством, сплоченностью проживающих на ней народов. Самое небольшое, малозаметное различие во внешности служило причиной разделения людей на так называемые нации, подвиды, создававшие каждый свое государство, свой обособленный от других людей мир, в котором лишь этот подвид считался верным и приближенным к Исходному Материалу, возникновение которого никто не мог объяснить. Еще более чудовищным было противостояние этих стран в исповедуемых религиях, объяснявших возникновение на Терре Исходного Материала. Лишь из-за того, что люди по-разному называли ту невидимую силу, сотворившую все живое, иначе поклонялись этой силе, происходили войны, сотрясавшие Терру и проливавшие багровые реки крови на Ее земле. Никто – ни последователи вымышленных идолов, ни ученые – абсолютно никто не мог объяснить природу возникновения Терры и Исходных Материалов живых организмов, населявших ее. И, тем не менее, люди перегрызали друг другу глотки, пытаясь в яростном порыве убедить оппонента в своей правоте, обрекая его всеми возможными проклятиями на вечные муки, если он не обратится в истинную веру. И каждый считал друг друга неправым, недостойным жизни на земле. И каждый считал, что убийство за веру есть поступок истинного праведника… Так продолжалось сотни лет. Человечество утопало в собственной крови с момента своего зарождения, словно ребенок, появившийся из чрева матери, сквозь мучения и крики вошедший этот мир. Мир, где хрипы и стоны Человечества не утихают ни на минуту. 
Возможно, если бы не постоянные распри и войны, мы смогли бы направить все свои знания на развитие науки и технологий для защиты нашего мира от неизвестного будущего, которое оказалось очень жестоким к нашим ошибкам. 
Видимо Высшей силе надоело ждать, пока мы медленно разлагаем себя изнутри, подкармливаем паразитов, обитающих внутри нас, собственными страхами, ненавистью, алчностью. Эти гладиаторские бои глупых смертных в Колизее Аида наскучили Богам. Нас решили избавить от мучений, стерев с лица земли, чтобы не очернять ее своим присутствием.  Благородно…
Но очень грязно, грубо, превращая людские поселения в кровавое месиво. 
Быть может, Они правы – мы заслуживаем смерти, Терру необходимо очистить от гнили, ведь обещал же когда-то Мессия очистить Землю от грешников. Искоренить все зло разом, дать возможность новой жизни, другой цивилизации развиваться на этой плодородной земле, пользоваться всеми ее благами, не повторяя ошибок прошлого. Быть может, таким образом Нечто Свыше исправляет свои ошибки, стирает их, учится, словно ребенок, чтобы впредь не совершать их. До дыр трет бумагу, лишь бы не видеть собственного позора, а отчаявшись – сжигает ее в Вечном Пламени, обращая нас и всю нашу историю в пепел. Безжалостное судилище.
А что мы? Обязаны подчиниться и сгинуть в этом фарше из плоти и пепла? Или же продолжить бороться за свое существование с тем, кто по замыслу Всевышнего сильнее нас и явился, чтобы стереть нас из памяти Его и с земли этой?
Языки разбушевавшегося во мне пламени сжигали любую мысль о поражении, даруя свет надежды на этом темном и кровавом пути. Несмотря на заразное и удручающее отчаяние, которое истощали оставшиеся в живых люди, я верил в то, что однажды, и это будет очень скоро, мы найдем способ победить этих гигантов. Ведь это наша земля, наш мир, и принадлежит он нам, людям. И мы, обделенные тяжестью совершенства создания, продолжим бороться за свое будущее на Терре и возвратим демонов, спустившихся с небес, обратно, в их мир. 
Так и будет, я точно знаю. Я чувствую. Я верю.
Мое сердце бешено заколотилось, и кровь горячим потоком понеслась по сосудам, согревая все тело. Я более не ощущал леденящий холод ночи и бодро зашагал вперед. Толпа продолжала скользить сквозь тишину, и густой полумрак принял ее в свои объятия.