Глава 1, продолжение.

– Но сэр! – вскрикнула дама.

– Джоэн, успокойтесь, ради всего святого! – раздраженно отозвалась Джакет.

– Как ваше имя, юная леди? – с улыбкой глянув на нее, спросил директор, обращаясь ко мне.

– Тара Бэрнор, – робко ответила я, млея от его внимания.

– Что ж, мисс Бэрнор, – мягко проговорил он. – Постарайтесь впредь не попадать в подобные ситуации, хорошо?

Я с готовностью кивнула.

– Замечательно. Можете идти в свой корпус.

– Но директор! – взвыла дама.

– Девочке незачем это делать, Джоэн, – подал голос темноволосый мужчина с усами, бородкой и бакенбардами, стоящий возле камина. – Она же только приехала! Вы бы лучше проводили ее в корпус, а то она заблудится.

Я тут же сделала расстроенную мордашку. Джакет достала блокнот и начала рыться в нем.

– Почему я? – свирепо спросила дама.

– Потому что вы руководитель ее курса, – заявила Джакет, захлопнув блокнот.

Директор усмехнулся, мужчина с бородкой сдавленно фыркнул, а у меня на лице наверняка застыло выражение крайнего ужаса от заманчивой перспективы. Эта мегера руководитель моего курса?! Ну за что?!!

– Так что будьте любезны, – закончила Джакет с таким видом, как будто едва удерживается от злорадного хихиканья. – Мисс Бэрнор, позвольте вам представить мадам Джоэн Бишоп, вашего классного руководителя.

– Очень... приятно, – весьма неубедительно соврала я.

Мужчина с бородкой отвернулся к стене, его плечи подрагивали – похоже, ему чертовски смешно.

– Что ж, добро пожаловать, мисс Бэрнор, – директор ободряюще улыбнулся и мне чуть полегчало. – Джоэн, – повернулся он к пышущей яростью "мадам Бишоп". – Покажите нашей новенькой дорогу, пожалуйста.

– Конечно, директор, – крайне недовольно буркнула она и вышла, жестом приказав мне следовать за ней.

– До свидания, спасибо, – улыбнулась я у самой двери.

Оставшиеся трое кивнули, и я вышла.

Бишоп, не говоря ни слова, целенаправленно свернула в какой-то коридор, я побежала за ней, стараясь запомнить дорогу. Через два поворота налево, один направо, длинный коридор и еще дважды налево Бишоп резко остановилась, так, что я чуть не налетела на нее, и повернулась ко мне.

– Ваш корпус, мисс Бэрнор, – зловеще произнесла она. – Дальше разберетесь сами.

Окатив меня злобным взглядом, она ушла.

Я вздохнула, стараясь думать только о том, что сейчас я увижу мой желтый чемоданчик, и вошла в коридор, на который мне указала Бишоп. Это был небольшой зал с двумя находящимися друг напротив друга двойными дверями. Над правой была табличка "Юноши, 4 курс", над левой – "Девушки, 4 курс".

Обрадовавшись, – этот час показался мне таким долгим, – я открыла дверь для девушек и обнаружила несколько коридоров, точнее, четыре, дверь прямо перед собой – по-видимому, это была дверь в туалет, – и наконец-то в коридорах двери с номерами комнат. Отовсюду раздавался шум и болтовня – похоже, девушки обустраивались и распаковывали вещи.

Я заглянула в каждый из коридоров и наконец нашла номер 417. С облегчением толкнув дверь, я оказалась в светлой и просторной комнате. Стены нежно-лавандового цвета, большое окно напротив двери, воздушные светло-сиреневые шторы, довольно мило. У левой стены стояло две кровати, еще две у окна и одна справа. Возле кроватей стояли небольшие письменные столы из светлого дерева с полкой наверху, тремя шкафчиками внизу и узкими стульчиками, задвинутыми внутрь. Единственное, что стояло на столах, – это тонкие, похожие на матовые стеклянные стаканы, светильники. Справа от двери располагался узкий угловой шкаф с пятью отделениями и большое напольное зеркало. В углу у окна, между кроватями, стоял высокий цветок в белом горшке, а рядом с ним два маленьких фиолетовых пуфика. Пожалуй, здесь даже уютно.

Пройдя в центр комнаты и обернувшись к двери, я увидела возле шкафа четыре чемодана и один большой синий пакет, на котором стояло мое имя. Умильно погладив по ручке свой желтый чемоданчик, я задалась вопросом, на какой из кроватей мне можно поселиться. Судя по оставшимся трем чемоданам, остальные девочки еще не пришли, занята была только одна из кроватей – у стены слева от входа, та, которая ближе к окну. На ней лежали какие-то книги, рядом аккуратно составленные чемодан, пакет и сумка, на столике рядом уже появились плюшевый медведь, фотография в деревянной рамке – девочка с пшеничными волосами и двое взрослых, наверно родителей, – какие-то тетради, ручки, на полке учебники.

Я нерешительно прошла в центр комнаты и осторожно присела на правую кровать у окна, застланную сиреневым покрывалом. Сверху лежала одна большая фиолетовая подушка и две маленьких. Как мило.

Хоть бы поскорее кто-нибудь пришел, а то у меня начинается приступ одиночества. Мне необходимо с кем-нибудь познакомиться, подружиться, влиться в коллектив! Я чувствовала себя настолько изолированной от общества и как будто запертой в клетке, что на глаза навернулись слезы.

Ну что такое, почему я вдруг стала вести себя, как размазня? Где мое самообладание и сила воли? Я расплющиваюсь, как переспелое яблоко об асфальт. Так мне не хватит сил даже на то, чтобы выдержать здесь хотя бы неделю!

И, черт возьми, я вдруг ясно поняла, что очень соскучилась по папе и Кливу...

Внезапно мне стало настолько жалко себя, что я бы разрыдалась, если бы в этот момент не открылась дверь и не вошла та самая девочка, которую я видела на фотографии.

Я мигом вытерла слезы, пока она поворачивалась, закрывая дверь.

– Привет, – дружелюбно улыбнулась я.

– Привет, – ответила девочка. – Ты новенькая?

– Ну да. Эта кровать свободна?

– Да, свободна, – девочка чуть улыбнулась и присела на край своей кровати, принявшись разгребать книги. – Меня зовут Элизабет. Элизабет Бретт, – представилась она мимоходом.

– Тара Бэрнор.

– Очень приятно.

– Взаимно.

– Где училась раньше?

– В Бельгии, правда всего полгода. Мы с мамой часто переезжаем.

– Ясно.

Я чувствовала себя дурой. Конечно, я безмерно рада тому, что нахожусь в обществе человека, а не собственного безумия, но все же, отсутствие какого-либо интереса со стороны этой Элизабет привело меня в некоторое недоумение. Я косо поглядывала на нее. Она, казалось, была чрезвычайно поглощена процессом расставления книг по полке, делала это медленно, аккуратно и с каким-то наслаждением. Черт возьми. Здесь что, все такие педантичные? Может, это какой-то особый интернат, и сюда берут только помешанных-на-порядке-вечно-ботанеющих-книжных-червей? О-ох.

Я нехотя поднялась, подтащила свой чемодан к кровати, открыла и начала потихоньку разбирать вещи, стараясь не поддаваться унынию. Пытаться разговорить Элизабет не хотелось – она была, похоже, вполне довольна обществом своих книг, даже перечитывала что-то, пока разбирала. Я выложила тетради, запихала их в ящик стола, закинула туда же пенал, записную книжку, плеер с запутавшимися наушниками. Вытащила свой белый небольшой ноутбук, воровато оглянувшись на соседку, засунула его под подушку. Все шнуры – от компьютера, плеера, телефона – засунула во второй ящик, даже не глянув. Настольное зеркало, фотография меня и Клива на пляже в Брисбене, которая почему-то особенно мне нравилась, косметичка.

Остались только вещи. Я глянула на Элизабет.

– А какой из шкафов свободен?

– Крайний у двери, – последовал лаконичный ответ.

– Спасибо.

Надеюсь, остальные девчонки будут поразговорчивей, а то я совсем одичаю от недостатка общения. Наскоро раскидав вещи по полкам, шкаф, надо заметить, оказался довольно вместительным, я прилегла на кровать.

Пролежав минуты две, я вдруг вспомнила про чертов пакет и – о, ужас! – школьную форму. Решив посмотреть, что сие из себя представляет, я решительно встала, взяла пакет – он оказался довольно тяжелым – и вывалила его содержимое на кровать. И тут же взбесилась.

Это оказались связанная аккуратной веревочкой стопка учебников – шесть или семь штук, и целлофановый пакет с чем-то синим внутри.

В ярости я разодрала пакет, почувствовав на себе удивленный взгляд Элизабет.

Нда. Темно-синяя клечатая юбка возможно чуть ниже колена, белая рубашка с эмблемой школы, клечатый галстук, темно-синяя жилетка, темно-синяя водолазка с эмблемой, синие гольфы. По-видимому, комбинировать можно как угодно. Хоть это радует.

Вообще, я зря переживала по поводу каких-нибудь бесформенных балахонов или монашечьих одеяний. Обыкновенная школьная форма.

Сложив на стуле юбку, рубашку и галстук, я убрала остальное в шкаф. Развязала учебники, не глядя запихнула на полку и опять легла. Я как-то очень уж утомилась. Наверное, ничего страшного не будет, если я немного подремлю.