ГЛАВА 1

 

 

Холодным осеннем днем, когда сумрак и моросящий дождь накрыли туманный город, а ветер с гулом шумел в вентиляционных проходах, Исаак Ландтредер, глубоко погруженный в свое горе, не глядя, будто бы наугад, брел вдоль грязных, чернеющих зданий. Те редкие прохожие, что попадались ему на пути, сегодня казались особенно мрачными и равнодушными, а на их темных взрослых лицах читалась глубокая, неизмеримая скорбь.

Сам того не замечая, он уткнулся в железную ограду какой-то набережной. Глядя на серую воду канала, чьи воды, казалось, источали нестерпимую вонь и смрад, ему захотелось шагнуть в них прямо сейчас. Да и какая могла быть разница?! Ведь между жизнь и смертью, грань настолько размыта и тонка, что невольно кажется – есть ли она вообще.

– Есть ли она вообще? Может быть и нет… какая может быть грань, когда единственное хорошее, что было разом разбилось, обдав острыми осколками, вонзившимися в тело по самые кости. Теми осколками, что не выдернуть и кровоточащего тела. Они останутся там навечно, всякий раз напоминая о себе и говоря: «Мы все еще здесь Исаак. Не пытайся забыть нас, и их, ты создан лишь для того, чтобы жить с этим и лишь от тебя зависит, как долго ты сможешь сопротивляться». Я не хочу сопротивляться никому, я просто хочу, чтобы меня не трогали.

Схватив замёрзшими руками черную оградку, он залез на нее свесив ноги к мертвым, бьющемся гранит волнам, чье хлюпанья напоминало далекие голоса утопленников. Целую плеяду голосов, которые, под аккомпанемент дождя, сливались в один могучий рокочущий, тянущий за собой, зов. Крест, висевший на шее, стал казаться горячим. Достав его Исаак, рассмеялся, а затем тихо прошептал.

– Путь… путь… жизненный путь, все это жизненный путь? Да? Он есть у каждого и нужен лишь для оправдания того гребанного дерьмо, что называется жизнь? А то, что я, или кто-нибудь другой клянут его – это грехи! Великолепно, мир устроен именно так. Есть всего два сорта людей, два основных сорта людей! Конечно, как же иначе, это простейшая истина должна быть понятна всем вплоть до младенца. Ты создал, все это чтобы, человек страдал на земле всю свою жизнь, только по тому, что твое же творение, наивысшее творение, тебя же и ослушалось. Что получается? А получается все очень просто – все мы должны страдать от кого-то или чего-то. Это самое лучшее и правильное. То, что должно быть и то, что неотвратимо приведет нас к смерти, чтобы попасть в несуществующий рай? Господин и раб! Нет, пожалуй, лучше сказать: садист и жертва, которую насилуют, для обретения счастья, после того, как она наконец сдохнет. Что же ты молчишь? Ты всегда молчишь, чтобы не происходило под тобой, да это в принципе и неважно, люди нужны чтобы убивать друг друга и все вокруг, чтобы заполнить твою ненасытную утробу.

Замолкнув Исаак, остановился и тяжелым пронзительным взглядом вгляделся в свинцовое, чуть ли не зимнее, небо. Дождь и ветер хлестали все сильнее и сильнее, стало казаться, что вот-вот посыплет снег. Стиснув зубы, Исаак перелез через перила на мостовую.

– Нет, нет. Не верю, чтобы хоть одно живое существо могло терпеть весь это бред. Это и не существо вовсе, это лишь кровожадный фантасмагорический плод людей сорта «садист»… Уткнись презренный раб в парашу, и защищай идею нашу. Тебе должно быть невдомек, как ты от истины далек… Но я недалек! Я не хочу быть больше далеким!

С этими словами он сорвал с себя крест, и зажав цепочку в руках, внимательно вгляделся в чернеющий мельхиоровый сплав.

– Больше ты не будешь, томить меня своими мифическими заветами, пришла пора сбросить этот прогнивший мирок, навсегда погасив его иллюзорные огни, ведающие в трясину, из которой нет выхода. Я не намерен, забивать себе голову этим дешевым пением маньяка, усыпляющим сознание жертвы. Убивающим в ней способность свободно мыслить!

С этими словами он разорвал цепочку и зашвырнул, крестик как можно дальше. Скрывшись в непрерывных каплях нарастающего дождя, чернеющий мельхиоровый сплав, беззвучно, пронзив серы волны, упал на голову мирно проплывающей рыбе. Вздрогнув рыба дернулась в сторону и, заметив уплывающую на дно добычу, молниеносным движением схватила ее, а после – сразу выплюнула. «Нет! Эта пища мне не нужна». Чернеющий мельхиоровый сплав, медленно опустился на дно, попав в расщелину между случайных камней, где его навсегда замыло плотным слоем черного ила.

– Использую цепочку под опыты! Хотя глубоко сомневаюсь, что это подлинное серебро. – Сказал, Исаак, рассматривая разорванные звенья.

Небрежно сунув цепочку в карман, он побрел к ближайшей станции метро. Как бы сильно этого не хотелось, но настала пора вернутся домой. «Нет, теперь я не сдамся. Мы будем жить! На зло всем тем тварям, которые встанут на моем пути. Они заплатят за все! Все те, кто-то совершил зло, над ними и над мною, рано или поздно получат по заслугам. Мы узнаем, чем занимались мои родители, с кем были связаны, и кто виновник их гибели! Мне больше нечего терять, все то немногое, что было – ушло, так сделаем же так, чтобы оно покинуло этот мир не напрасно. Но это все впереди, я буду вынашивать свою месть пока не найду их всех, а затем не убью! Так-то. Но сначала надо разобраться с первым препятствием этого садистского мира. Кудашевко! Вот оно, тупейшее создание, что должно понести на своей шкуре отпор, от маленького и щуплого мяча для ударов. Слишком долго я ждал! Надо продумать все, целиком и полностью, чтобы эта тварь, вспомнила все дерьмо, что причиняла. За всю свою долбанную и убитую жизнь. Затем мы отомстим и остальным, один за другим, они заплатят свою цену! Один за другим!».

 

***

– Е*тель-моптель! Пацанчики, гляньте кто это там впреди? – Прохрипел сиплый ломаный голос, Федора Костылева, более известного, как Костыль. Стадо из пяти голов, во главе которого стоял Борис Кудашевко, повернуло свои пустые котелки в указанное направление, громко загоготав.

– Да это же всеми любимый пи*ераст, ишак пропердер! –Проверещал Гена Подстилкин, не менее верный слуга и коллега Бориса. – Давай ему вмажем, Борька. Вышибем ему все его мозги!

– Да-да, давайте покажем этому пи*ору! – Поддакнули Егор Гатько и Олег Копытин.

– Я не в настроении пацаны, – отозвался Кудашевко своим грубым трубным голосом, который звучал словно из глубины канализации. Пару лет назад, один малец из третьего класса имел неосторожность пошутить над необычным голосом Кудашевко, за что жестоко поплатился разбитым телефоном и напинанной задницей, садится на которую было больно почти пару недель. Случай замяли, а родителям, поплатившегося ученика, заплатили.

– Бошка чего-то с утра болит, все от е*анной учебы!

– Тем более! – Весело пропыхтел Костыль. – Голова вмиг пройдет.

– Да! Может и пройдет. – Согласился Кудашевко, вглядываясь в фигуру, ничего неподозревающего Исаака, идущего по другой стороне проспекта.

– Он пойдет к гаражам! А затем в свой коттедж в колхозе, у гаражей его и накроем! – предложил Костыль.

– Может лучше оставить его в покое? – Подал голос, Саша Ларин невысокий, прыщавый парень в очках, явно не вписывающийся в компанию этих добрых молодцев. – Не знаю, но чувствую, если мы на него нарвемся, случится что-то недоброе.

Улыбка сползла с лица Кудашевко и тот круто развернувшись, схватил Ларина за куртку и приставил к стоящему рядом столбу.

– Слушай, ты, долбанный ботаник! Тебя взяли лишь, потому, что… ээ. Костыль, просвети его!

– Не пи*ди языком, соска, пока не урыли, понял! Не твое собачье дело нам указывать и вякать, что делать, а что нет. Тебя сюда взяли, чтобы ты не спи*дел чего лишнего, мамкам и училкам. Мы за тобой следим парень, помни об этом. Еще раз скажешь, чего окажешься в обводном канале, а ребятки наши подтвердят – упал ты в него случайно.

– Ладно, ладно. – Задыхаясь пробормотал Саша, Кудашевко слишком сильно сдавил ему горло. Борис улыбнулся и отпустил его. – Лучше бы я вас вообще тогда не встретил. – Выдохнул он, подымаясь из грязной лужи.

– Гребанный урод! – Промычал Кудашевко и не очень сильно врезал Ларину в живот, от чего тот снова упал в лужу и прослезился. – Тебе, что сказали, чертов мешок с костями?! Умолкни, пока не уложили!

– Порядок! – Хрипло ответил паренек, придерживаясь рукой о столб.

– Проклятье, я потерял его из виду! – Крикнул Егор Гатько. – Он только что был здесь, у остановки!

– Ничего, далеко не смоется, – спокойно ответил Костыль, потирая кулаки! – Нам надо разделиться! На две группы, одни пойдут к тому переходу и с зада накроют, другие к гаражам прямо по улице.

– Костыль дело говорит, пацанчики, – одобрил его Кудашевко. Мы с Федькой и Егором тут пойдем, а ты Подстилка, Олежека бери и этого очкозавра, будь он не ладен!

– Добро, Боря! – Ответил Подстилкин. – Потопали.

– Да смотрите, не просрите чела, – крикнул им вслед Кудашевко, – зарубили!

– Так точно, капитан! – Ответил Подстилкин, импровизируя.

Исаак, который, на свое счастье, успел заметить знакомых друзей, быстрыми шагами метнулся за остановку и принялся наблюдать. Завидев, что группа ребят (если конечно так можно выразиться) разделилась, он ухмыльнулся.

– Это мне на руку, что же сделать? Пойти в обход или поиграть со смертью? Больно сильно сказано – переиграть долбанных ублюдков. Что же, ты знаешь, что делать.

Обойдя остановку, он нырнул за припаркованную газель, осмотрелся, а затем, в том же быстром темпе, направился вдоль бетонного забора, огораживавшего большое зеленое здание. Скрываясь за машинами, Исаак ушел во дворы. Он знал, что парни собираются устроить засаду у гаражей, так как мимо них шел кратчайший путь к дому его бабушки и деда, находившемуся в Заневке. Его план был ясен и прост, оставалось лишь заманить всю эту ораву к железной дороге и тогда… Вероятность была не большая, тем более, что приходилось рисковать и своей шкурой, но иного варианта решения проблем он не видел. Он должен попытаться, по крайней мере, это их слегка припугнет, а может и остановит на некоторое время, дав ему передышку в несколько дней.

Оказавшись за большим домом, Исаак сбросил скорость и медленно, едва перебирая ногами пошел вдоль него. Выждав несколько минут у угла дома, он совершенно спокойно вышел из-за него, направившись к переходу. Справа от перехода, в некотором отдалении, стоялая знакомая троица, озираясь по сторонам. Подстилкин, с большим негодованием, выяснял что-то у щуплого парня в очках. «Вот слепошары, небось поругались уже!»

Сохраняя прежнее спокойствие, он перешел улицу, вглядываясь в каждого прохожего и каждое здание какое только видел. Внезапно его взгляд упал на одиноко стоящего паренька впереди. «Азотной кислоты мне в глотку, если это не Костыль. Что же вперед Исаак, представление начинается!». Стараясь смотреть себе под ноги и идти так, будто бы он ничего не происходит, Исаак снова перешел дорогу к свернул к автомойке «Хорошие колеса», на маленькую тропинку, ведущую к гаражам. Заметив приближение врага, Костыль резко повернулся и подал знак, Кудашевко, сидевшему на корточках в траве у гаражей. Егор, которого Исаак увидел чуть позже, курил у остановки, нервно поглядывая за переходящими дорогу Подстилковым, Копытиным и Ларины. Заметив, что его окружают, Исаак ускорил шаг. Костыль пропал из его поля зрения, скрывшись за «Хорошими колесами». Остановившись, у дверей автомойки Исаак посмотрел на часы. «Бес четверти четыре! У меня минут семь, не больше. Надо успеть, вот сейчас, за этим фургоном». Дождавшись грузового фургона, двигавшегося довольно медленно, Исаак резко выпрыгнул на дорогу и стремглав бросился к тротуару, с громким криком.

– Попробуй догони, одноклеточное!

Завидев пробегающего парнишку, водитель резко затормозил, остановившись прямо перед носом, Костыля, который чуть не залетел под колеса, незамеченного им фургона.

– Вали его, пацаны! – Заорал Подстилкин, вылетевший из-за припаркованного пикапа, и бросившийся на Исаака, который чудом увернулся от его скользкой жирной руки.

– Как бы не так, ублюдок! – Заорал им Исаак, побежавший прямо по проезжей части, дорога была узкая, но пустая. Бросив короткий взгляд влево, Ландтредер заметил, несущегося на него Кудашевко, больше похожего на разгоряченный паровоз, и бегущего следом Гатько. Откуда-то сзади, слышались глухие маты водителя фургона, и чуть погодя, маты Костыля. Слов Исаак разобрать не мог, но чувствовал, что его преследователи, находятся в некотором отдалении.

– Стой, отродье пи*расов! Не то хуже будет! – Заорал Кудашевко, в метрах тридцати от него.

Исаак ограничился лишь средним пальцев в сторону своего врага. Кричать на таком ветру, да еще и в, заново начинающемся, дожде, было затруднительно. Ландтредер лишь ускорил шаг в направлении «второй дыры», а проще говоря – узкой расщелине в бетонной стене, ограждающей гаражи. Бежать было не далеко. Внезапно Исаак услышал, свистящий звук, пронесшийся у него за левым ухом. Затем – второй. На этот раз нечто пролетело мимо его правой руки. Оглянувшись на бегу назад, Исаак нашел в чем был причина. Егор Гатько, отличавшейся определенным способностями в беге, и как позже выяснилось и в стрельбе, держал в руках пневматический парабеллум, из которого пытался попасть в Исаака. Полгода назад, Исааку довелось ощутить вкус стальных шариков, диаметром в четыре с половиной миллиметра, на собственной спине. Шрамы остались у него до сих пор. Правда тогда в него стреляли практически в упор, да и держало его человека четыре. Правда пока он бежал пара шариков, а их было великое множество, все же угодило в левый бок и под лопатку. «Хорошо, что под курткой плотный свитер, иначе несдобровать мне». Собравшись с силами, он ускорил бег. Подскочив к дыре в бетонной стене, он нырнул в нее, словно ласка, и немного отдышался. Теперь он спасен, хотя бы на время. «В такую дыру эти свинобабуины точно не пролезут, по крайней мере не так быстро».

– Попалась, сучка! – Обрадованно заорал, Кудашевко засовывая голову в расщелину. – Теперь тебе точно пи*да пришла!

– Не так быстро, низшее создание, зачатое в отстойнике с дерьмом, ты забыл, что слишком туп, чтобы здесь протиснутся.

И вправду. Кудашевко, который ухитрился засунуть в дыру половину своего туловища – застрял. Громадная грудная клетка, обхват которой был никак не меньше метра, плотно засела между бетоном, когда он попытался протиснуться назад. Борис хотел рвануться вперед, но планы эти оказались тут же разрушены громадным брюхом, плотно затянутым ремнем со стальной бляшкой.

– Ого-го. Кажется, у кабанов нынче траур, такой сородич пропал, такой альфа самец, а сколько жирных поросят он смог бы произвести на свет. Впрочем, они оказались бы все мутированные, ты ведь гребанный алкаш, Кудашевко! От пивасика, детей, ошибочка, свинообезьян, нормальных не вырастет! Я уже не говорю, про их интеллектуальную составляющую. – Парировал Исаак, глядя на непрерывно мечущегося вперед-назад и изрыгающего тонны нецензурной лексики, Кудашевко. Слышалась брань и других парней.

– Ты за это ответишь! Ты е*анный ган*он! Хватай его, бестолочи!

– А вот это еще как сказать, помойная обезьяна. – Прокричал ему напоследок, Исаак, увидев, голову Костыля, который залез на плечо Кудашевко. На этот раз пистолет был в его руке.

– Мы тебя поймаем козел, а затем сожжём твой гре*анный коттедж!

Однако Исаак не услышал этого заявления. Он вихрем пронесся по небольшому переулку между гаражами, направляясь к большим железным воротам, через которые намеревался перелезть. Несколько шариков просвистело у него над головой, а затем Исаак услышал, короткий шлепок. Костыль, перебрался через забор и уже понесся в сторону ворот, за ним последовал Копытин и Гатько. Ландтредер, который за это время уже успел пробежать переулок и забраться на ворота, чудом уклонил голову от пары шариков, едва не попавших в его левый глаз.

– Косой олень! Даже попасть не можешь толком! – Заорал он костылю из-за ворот. В ответ полетели ругательства и несколько шариков, давших рикошет от ворот. Послышался сдавленный стон и Егор Гатько свалился наземь, хватаясь рукой за кровоточащую щеку. Исаак расхохотался, но тут же был вынужден бежать дальше, Костыль нацелил парабеллум. Перебегая еще одно шоссе, Исаак чуть было не попал под летящий КАМАЗ. Повреждены оказались лишь ободранные о камни руки и подраненное об асфальт колено. Искать тропинку, идущую рядом с универсамом, не было времени, а потому Ландтредер рванулся из последних сил в густую чащу лесополосы, завидев всех пятерых преследователей. Кудашевко среди них не было.

Пробираясь сквозь густые заросли, он с трудом выбрался к железной дороге. Руки кровоточили и ныли от боли, болела и спина, как, впрочем, и ноги. Справа послышался громкий и визжащий свисток локомотива. Завидев, несущийся состав, Исаак улыбнулся и посмотрел назад. Из чащи слышались громкие крики и ругань. Первым выскочил Олег, за ним прыщавый парень из параллели, которого Исаак не знал, следом показался пыхтящий Костыль со своим парабеллумом. Подскочив к дороге, под дикий, завывающий свист локомотива, Исаак заорал.

– Ко мне придурки, или зассали, стая макак!

Все трое, бросились в его сторону. «Скорость состава километров восемьдесят в час, а расстояние около трехсот метров, значит в запасе секунд десять и три на всякий случай». Звук клаксона стремительно оглушил его. Поезд неуклонно приближался, тормозить смысла не было. Двести пятьдесят, двести, сто метров.

Он метнулся на другую сторону пути, одним большим мощным прыжком, когда до поезда оставалось каких-нибудь пятьдесят метров, и чуть не оглохнув от рева локомотива. «А мне сегодня дико везет по делам с бросанием под колеса!». Приземлившись на камни, он тут же повернулся и прямо перед собой, увидел лежащего на рельсах парня из параллели. В его мозгу возникло странное и бесконечно приятная мысль. «Вот и подыхай, урод, нечего было вступать в ряды этой параши». Однако, эта идея прожила столь же короткое время, что и его собственный прыжок. Схватив парня за руку, Исаак вытащил его с рельс, в каких-то десяти метрах от рычащего поезда. Оглушительный вой стих, уступив место дикому порыву ветра, сравнимому по силам с ураганом.

Тут же вскочив на ноги Исаак, хотел было бежать дальше, однако парень остановил его, схватив за подол курки. Ландтредер уже хотел врезать ногой ему в челюсть, но вовремя остановился, заметив поднятую к небу руку.

– Какого х*ена тебе надо! – Заорал, Исаак, сквозь оглушительный шум ветра и грохочущих вагонов.

 

– Погоди, я не стану нападать на тебя! – Ответил ему парень, пытаясь перекричать шум. Исаак отпихнул его руку и быстрыми шагами отошел подальше от поезда, парень последовал за ним. Остановившись на маленьком тротуаре, Исаак снова приготовился дать отпор, держа в руках подобранный на насыпи камень размером с кулак.

– Убирайся к своим дружкам, уродец. А не то рассеку тебе череп!

– Да погоди ты! Я же не собираюсь на тебя нападать. – Спокойно ответил парень.

– Тоже мне, не собираюсь нападать! – Передразнил его Исаак не свои голосом. – Тогда, какого лешего ты гнался за мной вместе с этим стадом отморозков?

– Да они меня самого чуть не убили! Пригрозили швырнуть в канал, если стану болтать лишнее. Ты, например, знал, что Кудашевко наркоту перевозит? Это не пивко хлебать.

– Мне некогда с тобой базарить! – Крикнул Исаак, убегая по тротуару, вдалеке показался хвост поезда.

– Я просто хотел поблагодарить за спасение. Этот чертов состав чуть не размазал меня по рельсам! – Крикнул ему в след Ларин, но Исаак уже не слышал его. Сейчас, надо было лишь добраться до дома, пока они его окончательно не пришили. Саша пожал плечами и увидев конец поезда тоже поспешил скрыться из виду.

– Ну и где эти гребанные уроды! – Заорал Костыль, в сердцах бросая пистолет на землю. – Из-за них я потратил все пульки! Еще и ногу потянул, сука!

– Ты легко отделался, парень! Прикрикнул на него Гатько, глянь на мою щеку, ублюдок, а все из-за е*анного парабеллума, ты реально косой олень, даже пропердер прав. И зачем только я тебе пистолет отдал. Не х*р было просить, коли стрелять не умеешь!

– Ты тоже не особенно попадал, критин!

– Я отстрелял ему пол спины, дебил ты этакий! – С этими словами Гатько резко толкнул Костыля, да так, что тот потерял равновесие и свалился на землю, ударившись затылком о лежащую под ногами шпалу. Взвыв от боли, он схватился за голову и громко заорал.

– Щас ты у меня получишь!

– Да так тебе и надо, баран, из-за тебя, козла, и просрали!

– Да это ты виноват! Ты, ты! – Завизжал Подстилков, тряся своим жирным, вспотевшим брюхом. Костыль, резко подскочив, со всей силой треснул Гену в живот и тот, загнувшись от боли, упал рядом.

– Пацаны, пацаны! Да ладно вам! – Принялся успокаивать всех Копытин. – Не стоит дубасить друг, друга из-за этого сраного ишака.

– Отойди-ка, Олежек! – Проорал на него Костыль, собираясь врезать Егору, который хохотал что было мочи, наблюдая за этим зрелищем. Из его щеки все еще текла кровь. Отпихнув Олега в сторону, Федор, ударом ноги, повалил Егора, а затем придавил коленом к земле.

– Забыл свое место Гатько? Или мне сообщить твой маленький секрет всем в округе! – Лицо Гатько покраснело. Последнее было сказано шепотом, так, чтобы кроме них двоих никто не услышал.

– Ты не сделаешь этого!

– Сделаю, если не возьмешь всю вину на себя. Подстилкин будет лизать жопу кому угодно, а у Олежека мозгов едва ли больше, чем у самого Бориса. Понял?!

– Ладно, ладно, окей, парень, только слезь с меня!

– О чем вы там шепчитесь? – Заискивающе пропел Подстилкин.

– Да так. Я решил напомнить Егорке старый мем, как раз по нашему случаю.

Подстилкин подозрительно посмотрел на Костыля, но ограничился лишь короткой ухмылкой, дескать «Смотри, как бы тебя самого не сдали». Федор одарил его взглядом наркомана, во время ломки.

– Че лыбишься, жирная свинина, или треснуть тебя еще раз?

– Нет, нет хватило и одного раза.

– Тогда харю проще сделай и чеши давай, нам еще Бориса вызволять. Как бы спасателей вызывать не пришлось!