Все персонажи являются вымышленными, любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
Глава 19. Тайские кастинги
В Тайланде около миллиона проституток. Это приблизительно, в два раза меньше, чем в РФ. Но, поскольку, население тоже почти в два раза меньше, то здесь мы идем «ноздря в ноздрю». Хотя, может быть, здесь уместно, какое-то другое физиологическое сравнение.
Это я не про нашу любимую национальную «гонку вооружений», а про то, что называть Тайланд страной проституток – статистически неправильно. Просто, там есть отдельные места, где их много. И для моего дела, это очень хорошо.
Этот миллион распределяется приблизительно так, что 40 и 40 процентов приходится на Бангкок и Патайю. Остальные 20 процентов – это Пхукет. Цифры, конечно, приблизительные. Но, я все-таки не социолог, а порно-режиссер.
Значит, с определенной погрешностью, мы к этим 20 процентам, с Мелиндой, и отправились. В количественном значении – это 200 000 проституток.
Много!? Да, немало. Но, если для съемок подходит только каждая сотая, то получается 2000. Плюс, не все же 2000 будут доступны. Значит, даже при хорошем проценте, остается 1000. По-прежнему много, но не так чтобы совсем.
Поэтому, гуляя по широким пляжам Пхукета, меня волновала эта статистика, а не красота заката. Мелинда по-прежнему дополучала солнце, а я солнце не очень, как в общем-то и прогулки, поэтому мои мысли были заняты той самой 1000 подходящих нам актрис.
Что натолкнуло меня на другую мысль о том, что нужно искать не девушек, нужно искать сутенера. Хорошего папасан или мамасан, как здесь говорят.
Обычным туристам, для их «непроизводственных» масштабов, сутенеры не нужны. Поэтому, эта профессия как бы неявная в Тайланде. Чтобы трахаться непрофессионально, и с первой попавшейся, которая понравиться, достаточно зайти в бар с красными фонарями, гоу-гоу клуб или специальный массажный салон.
Но мне случайные встречи были не нужны. Мне нужны были девочки только высшего сорта, с правильными чертами лица, и еще – в идеале, умеющие изображать хотя бы пару базовых эмоций на этом самом лице.
Так я узнал Чоу. Не знаю, как на самом деле, было имя этого бойкого тайца, но все вокруг звали его Чоу.
Чоу был сутенером с большой буквы «С». Нет, он не ездил на белом подержанном кадиллаке с красным кожаным салоном, предпочитая мопед хонда с приделанной «люлькой». Он не курил сигары «кохиба», все время смоля какие-то тонкие палочки, похожие на стебли сорняка, куда затолкали табак. Еще он жарил панкейки, шашлычки и приторговывал «стики райзом» в пакетиках. Именно для этого, ему нужен был мопед с «люлькой». На капоте кадиллака – не всяко мангал установишь, хотя прилавок для папайи и осьминогов, мог бы получиться.
Единственное, что объединяло Чоу с образом кинематографического сутенера – это огромное количество золотых (или позолоченных) цепей с украшениями. Правда, вместо знака доллара, у него были буддийские амулеты. Все равно, «связка» эта была настолько внушительной, что ей могли позавидовать его коллеги из Гарлема.
И пока Чоу переворачивал свои шашлычки и шинковал туристам папайю, то заодно выискивал из толпы, девушку с нужными мне параметрами.
Потом происходила «непереводимая игра слов». Собственно, для этого Чоу был и нужен.
Я за свою многолетнюю работу с кадрами, неоднократно убеждался, что мужчина мало что может объяснить женщине, даже если они говорят на одном языке и выросли на одной улице. То есть, даже если у них на уровне культурного слоя, есть много общего.
Но, чтобы мужчина-европеец мог что-то объяснить женщине-тайке… это полная ересь. Проще построить мост, по которому все будут ездить, перевернувшись снизу-вверх, минуя все законы гравитации.
В этом как раз и была работа Чоу. В коммуникации. От самой девушки, действительно, было нужно немногое, не считая понимания.
Сцена первая, как она стоит на улице, улыбается, к ней подходит парень (то есть я) и уводит ее. В общем, все как обычно в ее каждодневной работе. Только, у парня видеокамера.
Дальше, сцена два, они приходят в отель, она садится в кресло и как-то там раздевается с элементами легкого соло. Опять, все как обычно, только есть камера и постановочный свет.
Потом сцена на кровати, МЖЖ, ЖЖ или МЖ. Тут, все зависит от типажа девушки. Если она маленькая и очень худая, то моя Мелинда со своими сибирским метр восемьдесят, на контрасте, очень хорошо смотрится. Тогда мы делаем ЖЖ и потом МЖЖ. Если девушка поплотнее, да еще при этом высокая (например, один из тех вечеров, когда Чоу проморгал маленькую-худенькую) то Мелинда не участвует. Двух девушек лучше снимать на контрасте.
Почти вся съемка идет в формате ПОВ, за исключением улицы, там нужна высокочувствительная камера, мало освещения.
В этом драматургия. Тут важно – чтобы все это не выглядело постановочно. Все должно быть естественно. Парень вышел из отеля, снял девушку, привел в отель и трахнул. Просто и со вкусом.
Если добавить слишком много постановочного света, будет похоже на какой-то нелепый репортаж, зачем-то с элементами секса. Нет вовлечения, нет жизни.
Именно поэтому, когда идея о «тайских кастингах» мне пришла в голову, мы переехали на Пхукет. На этом острове гораздо приличнее и красивее, чем в Патайе. В Патайе невозможно снимать «с проводкой» по улице. Там в одном месте – почти Лас-Вегас, а в метре уже конкретная помойка и сидят бомжеватые тайцы.
Пхукет все-таки более туристический, здесь красивые пляжи, да и улицы ничего. У меня даже закралась идея о том, что можно сделать серии «фильмов-знакомств»: на пляже, в баре, гоу-гоу клубе, в массажном салоне и всякое такое. Правда, такие идеи я гнал от себя всеми способами, потому что все сложные сюжеты, в конце концов, утомляют настоящего порно-режиссера одним простым вопросом: ну, когда уже все начнут трахаться!?
Даже в простом сюжете, все приготовления так долги и утомительны, что «когда уже все начнут трахаться» - действительно актуально.
Вот с таким прицелом на оригинальность, я провел свою первую съемку. Которая, прошла совсем не так, как я ожидал.
***
То, что я снимал до этого в Патайе было ужасно. В той работе не было жизни, не было ничего настоящего. Для любого кино – это смерть. Хотя, там девушки могли и готовы были все, что угодно совать в себя, хоть рыб, хоть аквариумы для рыб, хоть рыб с аквариумами. Но, это все было использование реквизита ради реквизита. Сам поразвлекся и ладно.
В моем первом видео из цикла «знакомства» тоже все пошло не так. Там была жизнь, но этой жизни было слишком много. Девушка куда-то отворачивалась, камера дрожала, полно темных кусков, полно фрагментов, которые нужно вырезать и потом никак не склеить даже самым виртуозным монтажом.
Но, жизнь там была. Я это сразу почувствовал. Хотя, во время съемки, все время чертыхался, прикуривал одну от другой, ворчал на несовершенство тайского поднебесья.
Но, жизнь, вот что главное! А выглядело это так.
Иду с камерой по Бангла роад. Сзади идет Мелинда и старается светить так, чтобы не было резкого пучка. Справа идет Чоу, звеня своими многочисленными фигурками Будды на золотых цепях.
Девушка, с которой договорились, ее зовут Дейзи, стоит где-то посередине этой знаменитой улицы.
Вокруг ездят байки, хотя улица пешеходная, справа и слева коптят десятки маленьких жаровен, на которых жарится все, что только можно: от крыс до кузнечиков. Наверху жужжат провода, сейчас на них большая нагрузка, сотни витрин мерцают дешевыми китайскими пикселями, зазывая в «гоу-гоу», «боди-массаж», «тату-салон» и еще много всего такого.
Съемка некачественная. Но, это правильно. Это жизнь. Парень спустился из отеля и вышел на улицу выбрать себе компанию на вечер. Несильный постановочный свет нужен только для того, чтобы хоть что-то было видно.
Я даже специально мотаю камерой, то выхватывая ряд поддельных сумок всех возможных брендов, то жареных лягушек, то выкладку на льду дорогих ресторанах всяких крабов и огромных креветок. Но, основное, что выхватывает объектив, это конечно – девушки. Здесь они разные. Молодые, старые, плотные, высокие, хорошо одетые, плохо, красивые, за 500 батт, за 1000 и за 5000, есть настоящие девушки, есть ненастоящие. Короче, здесь, на этой улице собирается 20 процентов всех проституток Тайланда. Так, что вы хотите!?
Наконец, мы подходим к тому месту, где должна стоять Дейзи. По сценарию, она не должна просто кинуться мне в объятья, она должна стоять и разговаривать с подружкой. Подходим, подружка – стоит, а Дейзи нет. Е-мое!
Чоу начинает звонить ей, телефон не отвечает. Я на взводе, потому что такие сцены не снимаются с дублями. Есть шанс только на одну проводку. И вот, мы его упустили.
Наконец, появляется Дейзи. Мелинда кричит на Чоу на английском, Чоу кричит на Дейзи на тайском, а я кричу на Мелинду на русском. В общем, как обычно на съемках: много шума, много дыма и ничего не получается.
Наконец, Чоу объясняет, что Дейзи нужно стоять и разговаривать с подружкой, а не ходить. Даже если у нее разрядился телефон, даже если ей захотелось попить или пописать, ей нужно стоять.
Я правда не знаю, что на самом деле объясняет Чоу, он же говорит на тайском.
Ладно, допустим. Она вроде согласно кивает.
Мы возвращаемся на исходную позицию, опять проход по Бангла роад. Опять жаровни, вывески, провода, самые разные девушки. С меня капает пот, я злой, уставший и разочарованный, с Мелинды капает еще больше, у нее рядом с головой 60 ваттный осветитель, и тяжелый аккумулятор в сумке. С Чоу ничего не капает, он все так же звенит своими фигурками.
Подходим к назначенному месту. Блин… твою мать! Дейзи на этот раз стоит. Стоит как вкопанная. Не разговаривает с подружкой, даже не шевелится. Ну и какая тут жизнь!? Какая? Да, никакой.
Все повторяется. Наш русско-англо-тайский треугольник замыкается. Я кричу на русском, Мелинда на английском, Чоу на тайском.
Опять на исходную. Еще больше пота. Даже Мелинда уже устала, поэтому прожектор у нее в руках «кивает» свой яркой башкой.
Ладно. Бангла роад, жаровни, вывески, проститутки… подходим к Дейзи. Стоит, сука! Даже с подружкой разговаривает. Я уже особо не думаю о драматургии.
Практически подбегаю, пока чего еще не случилось. Как матрос, который только что сгрузился с корабля и женщин год не видел.
- Хэллоу. Хау ар ю? Летс гоу вив ми! – отчеканиваю я, как будто на партсобрании призываю колхозниц вязать снопы. Вот они, семьдесят лет угнетения, которые всегда просыпаются в момент стресса и неуверенности.
- Окей, май френд. – говорит Дейзи и довольно естественно улыбается и подмигивает.
- Ай вил фак ю хард. – добавляю я остроты в наш бытовой Банга-роудский разговор.
- Ай вил фак ю хард ту! – заявляет Дейзи и шлепает себя по своей маленькой тайской попке, которая, кажется, поместится у меня в кулак.
- Летс гоу! – говорю я на последнем издыхании, голос почти срывается. Жара, шум и общая суматоха меня доводят.
- Йес! – говорит Дейзи и протягивает ко мне руки.
Я выключаю камеру, валюсь куда-то в ближайший бар и выливаю на себя целую бутылку «сода вотер». Рядом со мной валится полудохлая Мелинда. В моем мозгу рождается афоризм: сибирскую сталь погнул тайский бамбук. Да, Бангла роад и бестолковость тайцев уморили даже стальную Мелинду. Хотя, за свою карьеру порно-звезды и продюсера, она повидала многое.
На нас смотрят веселые Чоу и Дейзи, будь они не ладны, и кажется ждут, что мы продолжим.
Я объясняю Мелинде, а она объясняет им, что мы продолжим уже завтра и начнем сразу в номере. Они переглядываются, не понимают, но потом соглашаются, когда я протягиваю им 1000 батт.
На следующий день, Чоу появляется в нашем номере не с Дейзи, а с другой девушкой. Я теряю дар речи, а Чоу старается объяснить Мелинде, что эта, показывая на другую девушку, тоже хорошо и даже «мач-мач беттер».
Мелинда начинает объяснять, что нам не нужно «мач беттер», что нам нужно именно Дейзи, потому что это кино, и есть принцип непрерывности и… я падаю в кресло, когда Мелинда переводит мне речь Чоу, о том, что Дейзи «никак невозможно», потому что та уехала на какие-то острова, то ли за визой, то ли к семье и вернется через пару недель. Возможно, вернется.
До меня доходит, мой стон становится не только злым, но и беспомощным. Мелинда, предусмотрительно, выгоняет Чоу и «новую Дейзи» и делает мне спасительный минет.
Я веду себя довольно жестко с Мелиндой, минета мне недостаточно. Я наматываю ее волосы на руку, прислоняю к стене, делаю «бразильский поцелуй» и довольно быстро и сильно трахаю в попу. Но и этого мне недостаточно. Когда она оседает на пол, уже трясясь в оргазме, я накрываю ее сверху всем телом и беру ее, сильно сжимая сиськи, бедра, даже даю ей пощечины. Она вытягивается «солдатиком», чтобы стать совсем «узкой», я придавливаю ее к полу за обе руки, ложусь на нее всем весом, она стонет от боли или от удовольствия. Я не знаю, но мне все равно. Потом она произносит свое любимое «возьми меня всю целиком, как шлюху». Я до сих пор, не знаю, что это значит, но после этой фразу я кончаю. Кончаю много и обильно. Часть даже успеваю направить ей в рот.
После душа мы лежим. Мелинда поглаживает мой вялый член, а я курю одну за другой и думаю над мировоззрением тайцев. Думаю над тем, почему им так сложно дается «многоходовка».
Русским актерам она тоже сложно дается. Точнее, саму последовательность ходов они могут исполнять. Вот только все вместе похоже либо на партсобрание, либо на процесс сборки какой-нибудь авиамодели. То есть, действия вроде есть и даже довольно точные, но жизни в них нет.
У тайцев все наоборот. Жизни полно, но действия соблюдаются абсолютно неточно.
От этого снять ничего невозможно, потому что они ведут себя, как будто съемки нет и не нужно. Типа, хорошо – и без съемки. Чего, паришься, чувак!? Брось ты свою камеру.
С большинством, кто приезжает в Тайланд на «лонг-стэй» так и происходит, они все бросают, чтобы это «все» ни было. Ограничивая свои интересы «чангом», «боди-массажем» и раз в год - «фул-мун пати».
Но, я не такой. Я двадцать лет строил мосты, а пиво я не пью. Короче, меня не остановить.
0
