Глава 3. Парень вернулся с работы

- Ко-ро-ч… ты представляешь! – Лола запихивает в себя тефтели в красном соусе. – Там у них пять этажей походу. Ва-ще все есть. Школа, больница, тюрьма, суд даже какой-то… хотя суд я не понима-у-ю нахрена. Там вроде как по-р-р-но неинтересно!
- Тихо, ты! Говори прон. Прон, говори! – пытаюсь я ее успокоить. 
- Слышь, Паш. Че тут ваще кто понимает. – она машет рукой на большую столовую, в которой приезжие из других городов и, вроде как, несколько непонятных азиатов. 
- Говори потише. Нам еще здесь второй день снимать. 

Но, Лолу сложно успокоить. Она еще вчера завелась и это хорошо. Конечно, в общественной столовке про ДиПи кричать не нужно, но заведенная актриса всегда лучше, чем та, которая ведет себя, как ни рыба, ни мясо. 

Лола на второй стадии перед профессионализмом. Она уже не ходит, как забитая овечка. И, не ведет себя агрессивно. Она испытывает энтузиазм. Порно ей нравится. А это редкость с нашими актрисами. 
В ней пока нет спокойствия настоящего профессионала, поэтому пока ей нельзя доверить самостоятельность на съемке, особенно в B-G, ее должен вести опытный факер. Но, в соло или массаже вполне можно на нее положиться. 

- Слыш, Павлуш. Ты сейчас упадешь. Я тут двух мужиков в реале затащила на ДиПи. Так они не смогли ни хрена. Я-то готова была, а они не смогли. Только смотреть умеют, короче… 

Я не ответил, только ухмыльнулся. Меня заботила большая порция этих дурацких тефтель, которые Лола почти уже все заглотила. Значит, к моменту съемки анала, нужно будет делать клизму. Девки обычно это не любят, сопротивляются. А я, что, виноват, что они основ физиологии не знают. Я копро не хочу снимать. 

- Давай, харе с этими тефтелями. Пойдем, лучше покурим. 
- Ой, Паш… - Лола бросает вилку, виновато смотрит на меня. – Я же забыла, у нас сегодня анал. – опять, говорит слишком громко. Как будто, рядом никого нет. Слово «анал» даже китайцы, наверное, узнают. Не говоря уже о наших. 
- Все, тихо-тихо. Пойдем, пойдем… - я окончательно раздражаюсь. Но, это мое нормальное состояние перед съемкой. В начале всегда что-то раздражает. Сейчас опять это «ой». Что значит, «ой»? Чего «ой, анал»? Мы чем тут вообще занимаемся!? Головой думать надо, даже когда снимаешься в AP. 

Мы быстро курим и идем в номер. Там уже все расставлено. Нужно только включить. Я проверяю скотч, который приклеил к двери. 
Несмотря на табличку «не беспокоить», горничная все равно может войти. Тогда, надо быстро все убирать и съезжать. 

Лола одевает первый комплект. Черное белье с кружевами и сетками. И, опять жалуется на съемки в Будапеште. 
- Не подходит. У нас муж возвращается домой, ты спишь. С чего на тебе такое белье?
- Слышь, оно мне нравится, Паш. – не соглашается Лола. 
- Давай-давай, другое. – на съемочной площадке, я становлюсь не таким, как в жизни. Так я неуверенный, даже стеснительный. Здесь я жесткий. Все зависит от меня. По-другому, никак. 

Лола появляется в темно-синем белье, больше похожем на купальник. Мне оно нравится в целом, но для сюжета не подходит. В таком белье никто не ложится спать. 
- Другое, давай. Еще! - командую я и начинаю переодеваться сам. 
Моя одежда на сегодня - джинсы, рубашка. Я играю парня-работягу.

Сюжет у нас такой: муж возвращается домой после ссоры с женой по телефону. Она уже спит. Он наливает себе виски, садится в кресло и наблюдает, как жена ворочается во сне. Она наполовину откидывает одеяло, показывая ему верхнюю часть тела и трусы. Он злится и возбуждается, допивает, залезает на кровать прямо в ботинках, откидывает голову жены, отчего у нее непроизвольно открывается рот. Он сильно, глубоко засовывает ей член в горло. Та просыпается, начинает сопротивляться. Тогда он ее поворачивает, рвет трусы, засовывает член в анальное отверстие. Она сопротивляется, потом на какое-то время затихает. Но, он никак не может кончить. 
Тогда он ее отпускает, та бежит в душ. Он опять садится в кресло, выпивает еще стакан, и идет к ней в душ. Там он на нее писает. И тут главное, чтобы мочи было прилично. Чтобы она попала и на лицо, и почти по всему телу. Самое важное – сильной струей ударила в попу, прямо в анальное отверстие. Это уже моя заморочка, и меня это волнует. Эрекцию и сперму еще можно контролировать, а вот мочу – гораздо сложнее. Для сцен писсинга в проне есть специальные мочегонные таблетки, но я с ними острожен, они сильно влияют на давление. Однажды, я переборщил с ними и чуть не упал в обморок. 
Он на нее писает, пока она в душе. В этом острый момент драматургии. Он писает, потому что одновременно злится, хочет ее и не в восторге, что не кончил. 
И драматургия тут двусторонняя. Ей это неожиданно нравится, она начинает делать ему минет, и он довольно быстро кончает ей на лицо. 

Все, они помирились! Хэппи энд, как сказали бы, мои коллеги из Браззерс. Но, у нас тут не Америка. Поэтому, как говорится, у нас и комедий финалы печальны. Так, что, получится ли много написать и потом почти сразу кончить, я не знаю. 

- Короче, Паш. Ты прикинь. Они мне дают стринги, которые уже десять раз, как не белые. Их до меня уже десять девок носило. И говорят, типа: вот стринги, вот чулки, надевай. Чулки тоже, блин, загаженные. Типа, медсестра им нужна. Хорошо, халат еще более-менее. На рукаве только сперма немного осталась. 
- Ну? – я стараюсь подбодрить Лолу. Перед съемкой лучше пробудить в ней здоровый патриотизм. Что-то вроде: все так, Лола. В Будапеште – плохо, у нас – хорошо. 
- Так че, ну!? Одела. Знаешь, шестьсот евраков все-таки. – Лола появляется в просторной ночнушке, бледно-розовой и такого же цвета, трусах. Это вполне подходит. 
- Очень круто, Лола. Это подходит. – я мешаю ей виски наполовину с соком. Она выпивает, ложиться в кровать, закутывается. Я включаю дидалайт и выхожу за дверь. Сцена первая, мотор.