"Отделенные от тела" Степень критики: Пощадите меня!
Короткое описание: Абсолютно другой мир,далекий от реальности, к которой мы привыкли.
Глава 1.
Стояла невыносимая жара. Было жарко на столько, что кружилась голова. Среди пыли и пепла бродило множество людей, все они были одеты в одинаковые синие комбинезоны из старой, почти истлевшей ткани. Все эти люди устало выполняли свою работу, понятную только им одним. От густого дыма щипало глаза и невозможно было хоть что-то рассмотреть на расстоянии вытянутой руки. Однако, во всем этом унылом хаосе чувствовалась какая-то странная гармония: никто не толкался, все четко выполняли свою работу. Но выглядели они как усталые рабы...
Номер Тринадцать так же занималась своей странной работой. Она несла в руках тяжелые ящики с робой, которые по весу превышали ее. Пот , казалось, лился ручьем, она тяжело дышала, но при этом не издавала ни единого звука. Говорить ей не хотелось, да и было не с кем. Вокруг бродили такие же молчаливые работники. Им не было дело до того, что происходит вокруг них. Номер Тринадцать лишь иногда зажмуривала глаза от боли, которая пронзала все ее тело.
Размерено шагая по полу из кирпичной крошки, она добралась до огромной комнаты где стояли бочки с водой от которых тоже валил пар. С облегчением поставив на грязный пол тяжелые ящики, она принялась закидывать в бочки грязную рабочую одежду. Роба была вся в копоти, саже и маслянистых пятнах. Наученная горьким опытом, Тринадцать надела тканевые перчатки и продолжила кидать одежду в бочки.
У нее сильно болела голова, но боль эта была настолько привычна ей, что казалось, она родилась с ней. Ее тело настолько привыкло к этой работе, что Тринадцать не смогла бы вспомнить, сколько дней или лет она работает в этой огромной котельной. Она даже не смогла бы ответить, что именно отапливает эта котельная больше похожая на завод. Сколько она себя помнила, она всегда была здесь, всегда таскала ящики с грязной рабочей одеждой и всегда приносила в другую комнату новую чистую форму. С ней всегда были ее тканевые перчатки, всегда болела голова и всегда тело пронзал какой-то странный холодок, будто иногда она оказывалась на улице...
Тринадцать мотнула головой. «Улица»? Какое странное слово вдруг появилось в ее голове. Она не знала, что оно значит, но слово ей понравилось . Она бы даже рассказала о нем кому-нибудь, если бы хоть кто-то говорил с ней за всю ее жизнь. Но тут никто не говорил, никто не смеялся за обедом и не шутил. Тут это было не нужно. Рабочие всегда были спокойны: все знали свое место и свой отряд. Никто ни куда не спешил и уж точно не толкал остальных, кто мог бы стоять на пути. Это было очень странное место. Однако Тринадцать этого не понимала, как и не понимала ничего из того, кто она и что тут делает.
Закончив свою работу, Тринадцать потянула спину, размяла плечи и аккуратно убрала свои перчатки в карман одежды. Пальцы предательски хрустнули в кармане ,от чего она снова поморщилась.
Наступало время обеда и Тринадцать поспешила в общую умывальную комнату, чтобы привести себя в порядок, как того следовал указ. Это было обязательно и каралось наказаниями: « Все рабочие обязаны привести себя в надлежащий вид: умыть лицо, руки и шею, ополоснуться полностью или частично (в зависимости от загрязнения тела), причесать волосы и сменить одежду»-так гласил «Общий указ правил и порядка». Этому указу нужно было следовать неукоснительно и четко соблюдать его пункты. Начальники смены или «караульщики», как их звали рабочие, жестоко наказывали за малейшие провинности. К счастью, такое случалось крайне редко: в котельной все соблюдали правила. Не было практически смельчаков, которые ослушались бы караульных и попытались бы нарушить дисциплину . Повиновение словно было у них в крови.
Тринадцать вышла из своего отдела и плотно прикрыла дверь-никто кроме нее не мог сюда заходить. Сменщиков у нее не было. Работала она одна и даже не могла себе представить, что бывают выходные. Да и зачем? Один рабочий день длился 36 часов, плюс 8 часов на отдых-одни сутки длились ровно сорок четыре часа.
Она вошла в умывальную комнату где пол так же был посыпан кирпичной крошкой. В ряд стояли душевые отсеки, облицованные старым деревом, таких отсеков было сто, около каждого стоял шаткий стул. На противоположной стене висело огромное, во всю ее дину зеркало, а внизу было прибито такое огромное умывальное корыто. Над ним свисали, словно змеиные головки, металлические краны, из которых всегда текла только холодная вода. Тринадцать подошла к зеркалу и придирчиво рассмотрела себя с ног до головы: белые волосы превратились в серые от сажи и копоти, они грязными сосульками свисали до плеч. Лицо было красным от жары, по щекам струился пот, тонкие губы были плотно сжаты. Она была худой, очень худой. С виду походила на подростка. Но сколько ей лет, Тринадцать не знала или просто не помнила.
Девушка подняла руки к лицу: на ладонях были видны свежие мозоли поверх старых, под короткие ногти забилась грязь. Тяжело вздохнув, она быстро сняла с себя рабочую одежду и аккуратно повесила ее на спинку стула и шагнула в умывальный отсек. Прохладная струя воды ударила ей в лицо, спустилась по тонкой, почти цыплячьей шее и рухнула вниз. Девушка любила мыться, не боялась воды, как этого боялись некоторые рабочие. Они с трудом заходили в отсек и быстро и нервно мылись, после чего тут же выскакивали обратно и только тогда, казалось,выдыхали. Это могло бы показаться странным, но никто ничего не замечал вокруг и это было естественно, точно так же как работать в этом месте, есть приготовленную тут еду и ходить босиком по кирпичной крошке...
Когда Тринадцать вышла из умывального отсека и подошла к зеркалу за новой и чистой одеждой ,там,внутри мутного стекла что-то промелькнуло. Девушка медленно отошла назад и еще раз внимательно посмотрела в отражение. Там стояла она, на фоне отсеков и все еще льющейся воды. В зеркале больше никого не было. Удивительно, но что такое страх, девушка не знала, поэтому не придала этому никакого значения.
Над ее головой прозвенел колокол-это означило, что время работы прекратилось и сейчас остальные работники пойдут в умывальную комнату. Тринадцать поспешила удалиться, почему- то мыться со всеми она не любила..
Огромная толпа людей хлынула в умывальню. Но никто не спешил и никто не толкался, все четко знали свое положение среди других. Первая партия рабочих вошла в душ, повесив одежду на стул. Остальные молча построились в очередь и спокойно ждали, пока их собратья примут душ.
В это время Тринадцать уже вошла в столовую. Такую же мрачную и темную, как и все в этом месте. Она встала в проходе и смотрела и смотрела на столы, пытаясь что-то там разглядеть. Смутное чувство тревоги не покидало ее, к тому же по лицу снова пробежал легкий холодок и чем-то свежим пахнуло под самым носом. Это был чужой, не местный запах. Девушка еще раз пыталась уловить этот незнакомый, но такой приятный аромат, но ничего не вышло. Запах исчез. Тринадцать прошла на свое место и молча, как и всегда, стала ждать обеда, который тут разносили другие рабочие.
0
Не все сразу)
