Она неподвижно стояла на балконе, сложив тонкие руки на шёлковом платье и всматриваясь в успокаивающие прозрачные волны моря, разбивавшиеся о скалы. Последние лучи догоравшего солнца прогревали её бледную, мраморную кожу. Ей представлялись дальние, неизвестные страны, которые она ещё не посетила (хотя ей приходилось бывать во многих уголках земного шара, так как отец её – Ричард Мурей, был крупным поставщиком морепродуктов за рубежом, и всё детство она проводила в частых путешествиях с ним), они притягивали её своей таинственностью и загадочностью.

Даниэла Мурей была образованной, скромной семнадцатилетней девушкой. Она ещё с детства поражала всех своей красотой и добротой. Все герцоги, маркизы и графы Северной Америки просили её руки. Но Даниэле было неважно, сколько денег им оставили их скончавшиеся родственники, которые молодые люди так беззаботно выкидывали на ветер. Она хотела выйти замуж и прожить счастливую жизнь с тем, кого она по-настоящему полюбит.

Раздумья Даниэлы прервал давно знакомый, строгий, но нежный голос:

– Даниэла, дорогая, пора ужинать. Не заставляйте своего отца ждать вас! – сказала Анна Батчер – гувернантка Даниэлы.

– Да, нянечка, уже иду… – всё ещё погружённая в мечты она машинально ответила Анне.

И тут Даниэла почувствовала, как няня неодобрительно схватила её за запястье и повела с балкона. Не отрывая своих тёмно-карих глаз от почти закатившегося солнца, Даниэла оступилась, неуклюже рухнула на пол и мило засмеялась.

– Ой…

– Ну, разве так можно, Дэни (няня часто называла так Даниэлу, когда она вела себя по-детски). Вы будущая леди и должны вести себя подобающе! Вставайте, отец ждёт вас.

Анна торопясь подняла Даниэлу и, подгоняя, вела к лестнице. Спускаясь вниз, до Дэни доносились наполненные энергией звуки, присущие вероятно только этому дому: топот детских ножек по гладкому отполированному паркету, метание слуг из кухни в столовую и обратно, оживлённые беседы отца Даниэлы и её старшего брата Питера за столом, или на мягком набитом пухом диване возле горящего камина. Ей нравились эти звуки, они навевали старые воспоминания беззаботного, счастливого детства, но всё же чего-то не хватало. Это был кроткий, ласковый голос её матери, Элоизы, который созывал всех к столу трапезничать. Этот голос навсегда остался в памяти Даниэлы, хотя в последний раз, когда она его слышала, ей было всего 9 лет. Тот несчастный день омрачил всю её жизнь, и она уже перестала быть прежней.

Элоиза слегла из-за неизвестной болезни, когда Даниэле не было и 8 лет. Год она провела в постели, не вставая и совсем не выходя на улицу. Личный лекарь семьи предлагал различные заграничные лекарства из Индии и Китая, но сам не отрицал, что не знает, чем она больна, и как ей помочь. Для Даниэлы этот год стал самым худшим, её даже не подпускали к матери, потому что доктор думал, что болезнь заразна, но если всё-таки ей удавалось тайком проскочить к матери, Элоиза просто сидела молча, не проронив ни слова, дожидаясь своей смерти. Ричард делал всё что мог, он бездумно тратил огромные деньги за "новые лекарства” якобы излечивающие от всех болезней, нанимал самых высокооплачиваемых врачей, которые, в конечном счёте, все до одного пожимали плечами.

И вот когда Элоиза уже чувствовала приближение безжалостной неумолимой смерти, она хриплым голосом велела слугам привести своих любимых детей, что бы в последний раз увидеть их. Когда Даниэлу и её братьев проводили в комнату матери, та потянулась к крошке Чарльзу, которому уже шёл второй год, сладко спящему на руках ещё молодой Анны, и когда он очутился возле неё, Элоиза поцеловала его красивое личико, что-то тихо прошептала ему на ухо и, нехотя расставаться, отдала обратно Анне. Даниэла не медля, подбежала к кровати матери и упала на колени, горько заплакав. Тут её рука медленно начала спадать с кровати, а губы стали слегка подёргиваться, не издавая ни звука. Элоиза хотела что-то сказать, но смерть была сильнее и, в конце концов, её уста судорожно сомкнулись в непривычном молчании.