До полудня оставалось чуть меньше двадцати минут. Жаркое, июльское солнце, пробивались сквозь окна придорожной забегаловки, что находилась у шоссе между двумя кварталами. К слову, солнце уже давно стало редкостью для огромных мегаполисов, в которых жизнь стала многоуровневой. Крыши огромных небоскребов не пропускали солнце на самый нижний, нулевой уровень. Позволить себе жить под солнечными лучами, могли только высшие чины и богатые люди. Остальным оставалось ютиться в тени и вот в таких вот кафешках, в которые лишь на сорок минут в день, попадало солнце.  Народу, как всегда, почти не было. В будние дни, в это время, все заняты делами, кто учится, а кто работает. Лишь редкий люд, мог выбраться в рабочее время в такое место. В выходные, все было наоборот. Стояли огромные очереди, что бы пообедать в общепите подобного расположения.

Мой столик, удобно расположенный у противоположной стены от входа, стал прекрасной обзорной точкой, и те немногие посетители, что наполняли зал, попали в поле зрения. Заняты всего три столика.

Самый дальний - приглянулся одинокому парню. На вид около двадцати, загорелое лицо, почти смуглое в руках ютился небольшой, модный у молодежи гаджет. Этот, спустился сюда оттуда, где солнечные лучи постоянно светили в окна. С высочайших этажей зданий. Он явно скучал и кого - то ждал, оперев голову на подставленную руку.

Следующий столик заняла небольшая семья. Отец, мать и сын. О чем то оживленно беседуя, иногда косясь на меня, время от времени они начинали негромко смеяться. Женщина была полной, на вид лет сорок. Засаленные волосы, слишком яркий макияж, все это нервировало. Похоже не только меня. Ее муж, то и дело огрызался на ее слова или какие - то замечания, но она вроде бы и не замечала колкостей в свою сторону. Их сына я знал хорошо. Местный наркоман, еще сохранивший свежий вид. Немало раз, он покупал дурь у меня. Да и не только. Этот выглядел лет на двадцать, примерно столько ему и было. Он и общался со своей мамашей.

Дальше сидели две девчушки, лет по шестнадцать. Вот им я удивился. В наше время, находиться вне учебных заведений в учебное время, приравнивалось практически к тунеядству и неизбежно вызовет вопросы у патруля. Который, кстати, вот - вот обязан посетить подобное заведения для проверки и отметки в журнале предприятия. Менеджер уже положил его на столик рядом с кассой. Видимо уже получал нагоняй от блюстителя порядка за нерасторопность.

Официантка, сновала из одного конца зала, в другой. То и дело скрупулезно поправляя и без того ровные стулья и натирая большой, белой тряпкой, круглые столики. Эта выглядела замученной. То ли ночная смена еще не кончилась для нее, то ли она провинилась перед начальством и получила трепку с утра. То и дело, проходя мимо моего столика, она бросала беглый взгляд на мое запястье левой руки. Туда, где красовалась небольшая надпись, сползшая почти на костяшки. Чуть выше был штрих - код, отличавший меня от нормальных людей. Знак колонии. Штампы бились всем заключенным в обязательном порядке. Забить его другой тату, означало приговорить себя к пожизненному заключению в самой гнилой дыре этого города, которая в прочем почти так и называлась: "Каторга Квинси". Выбраться оттуда мне удалось не так давно.

Все шло своим чередом. Только взглянув на часы и приметив обе стрелки на двенадцати, колокольчик над входной дверью недовольно брякнул, а в проеме, заслоняя солнечный свет, появился огромный полисмен. Экипированный по всем уставам и порядкам. Чуть ли не боком этот детина втиснулся в кафе. Автомат наперевес, казался игрушкой для него. Черный бронежилет с большой надписью на груди в две строки "НАЦИОНАЛЬНАЯ ГВАРДИЯ", шлем, оснащенный компьютеризованным забралом и форма цвета хакки. Внутрь он зашел один. На улице, скорее всего где - то за углом, стоял патрульный джип с еще двумя детинами.

За стеклом шлема, глаз не было видно, но готов поклясться, законник буравил взглядом меня и мою наколку. И как следовало ожидать, сразу же направился ко мне. Сердце бешено заколотилось в груди и продолжало выбивать ритм где - то в пятках, постоянно учащаясь.

- Документы, - церемониться с бывшим заключенным копу было не в масть.

Карточка - паспорт, неизменно лежала в нагрудном кармане, этого требовал устав страны. Следуя своду правил, паспорт должен лежать в правом нагрудном кармане, потянувшись за ним, бывший заключенный неизбежно засветит свою наколку, если на нем не будет перчаток.

- Представить штрих код, - прорычал из - за шлема гвардеец.

Руку, как положено, поднес к забралу шлема, на расстоянии около полуметра.

- Содержимое карманов на стол.

Мобильный телефон, несколько пятитысячных купюр в свёртке и зажигалка отправились на стол. Только сейчас я осознал, что все это время сидел перед законником. уставом четко прописано: "Перед представителем власти, все равны и обязаны принять положение стоя, за исключением лиц, по физическим показателям которые, не могут самостоятельно вставать или передвигаться". Поднялся я медленно. Будто коп  не заметил, что я все время сидел.

            - Встать! Руки на стену, ноги на ширине плеч!

            Медлить, отпало всякое желание. Упершись в стену и расставив пошире ноги, я все таки не избежал удара берцем по икре.

            - Шире!

            Ох, знала бы эта гнида, как сильно я его возненавидел!

            Сверху вниз, похлопав по всем частям тела, коп бесцеремонно и дерзко завернул сначала левую, затем правую руку. В стену, теперь, я воткнулся уже головой. Рывком повернув меня к столу, коп еще резче нагнул меня над ним. Все содержимое карманов, что я выложил до этого, так и лежало нетронутым. Даже больше, теперь, туда, добавился пакетик, с синим порошком. Что – то сказать, не хватило дыхания да и ком в горле, не дал бы. Порошок мне хорошо знаком. Циклон – дикая китайская химия. Пожалуй самый запрещенный, но и самый распространенный наркотик в Федерации. Веса, хватило бы с лихвой, что бы запереть меня на «Каторгу», лет, этак, на сорок, а то и больше.

- Салаги, - обращался он явно по рации к напарникам, - быстро сюда. Несколько секунд подумав, он добавил: - И бумаги захватите! Для понятых! Три.

Кто будет свидетелями, стало ясно.

- Уважаемые! Прошу вас помочь следствию. – обратился он к семейке.

То ли сжалившись надо мной, то ли просто устав держать мои руки поднятыми, законник позволил мне выпрямиться. Теперь я видел, как спешно поднимается семейка. Открыв рты, и явно с интересом наблюдая за происходящим, сидят две малолетки. Но в кафе не хватало паренька. Попытка повернуться еще сильнее, стоила мне оплеухи и я снова оказался лицом у стола. Зато я теперь прекрасно видел, что не ошибся на счет паренька и он действительно успел сделать ноги, и так же хорошо видел входную дверь.

Колокольчик снова нервно брякнул и в кафе зашли двое. Один нес бумаги, второй автомат. Клянусь, я сразу заметил что – то неладное. Автомат, нацеленный на меня, помог проглотить сперший горло ком. А короткая очередь, почти облегчила кишечник. Коп дернулся, вскрикнул и свалился мешком на землю. Так могут только разрывные пули. Свидетелей я не видел, но зато прекрасно слышал завизжавшую мамашу. Малолетки вдавились в диваны, на столько,  на сколько смогли. А «напарники» - спешно направились ко мне, и так же спешно, вывели меня к машине.

За рулем сидел тот парнишка, что успел скрыться…

До полудня оставалось чуть меньше двадцати минут. Жаркое, июльское солнце, пробивались сквозь окна придорожной забегаловки, что находилась у шоссе между двумя кварталами. К слову, солнце уже давно стало редкостью для огромных мегаполисов, в которых жизнь стала многоуровневой. Крыши огромных небоскребов не пропускали солнце на самый нижний, нулевой уровень. Позволить себе жить под солнечными лучами, могли только высшие чины и богатые люди. Остальным оставалось ютиться в тени и вот в таких вот кафешках, в которые лишь на сорок минут в день, попадало солнце.  Народу, как всегда, почти не было. В будние дни, в это время, все заняты делами, кто учится, а кто работает. Лишь редкий люд, мог выбраться в рабочее время в такое место. В выходные, все было наоборот. Стояли огромные очереди, что бы пообедать в общепите подобного расположения.

Мой столик, удобно расположенный у противоположной стены от входа, стал прекрасной обзорной точкой, и те немногие посетители, что наполняли зал, попали в поле зрения. Заняты всего три столика.

Самый дальний - приглянулся одинокому парню. На вид около двадцати, загорелое лицо, почти смуглое в руках ютился небольшой, модный у молодежи гаджет. Этот, спустился сюда оттуда, где солнечные лучи постоянно светили в окна. С высочайших этажей зданий. Он явно скучал и кого - то ждал, оперев голову на подставленную руку.

Следующий столик заняла небольшая семья. Отец, мать и сын. О чем то оживленно беседуя, иногда косясь на меня, время от времени они начинали негромко смеяться. Женщина была полной, на вид лет сорок. Засаленные волосы, слишком яркий макияж, все это нервировало. Похоже не только меня. Ее муж, то и дело огрызался на ее слова или какие - то замечания, но она вроде бы и не замечала колкостей в свою сторону. Их сына я знал хорошо. Местный наркоман, еще сохранивший свежий вид. Немало раз, он покупал дурь у меня. Да и не только. Этот выглядел лет на двадцать, примерно столько ему и было. Он и общался со своей мамашей.

Дальше сидели две девчушки, лет по шестнадцать. Вот им я удивился. В наше время, находиться вне учебных заведений в учебное время, приравнивалось практически к тунеядству и неизбежно вызовет вопросы у патруля. Который, кстати, вот - вот обязан посетить подобное заведения для проверки и отметки в журнале предприятия. Менеджер уже положил его на столик рядом с кассой. Видимо уже получал нагоняй от блюстителя порядка за нерасторопность.

Официантка, сновала из одного конца зала, в другой. То и дело скрупулезно поправляя и без того ровные стулья и натирая большой, белой тряпкой, круглые столики. Эта выглядела замученной. То ли ночная смена еще не кончилась для нее, то ли она провинилась перед начальством и получила трепку с утра. То и дело, проходя мимо моего столика, она бросала беглый взгляд на мое запястье левой руки. Туда, где красовалась небольшая надпись, сползшая почти на костяшки. Чуть выше был штрих - код, отличавший меня от нормальных людей. Знак колонии. Штампы бились всем заключенным в обязательном порядке. Забить его другой тату, означало приговорить себя к пожизненному заключению в самой гнилой дыре этого города, которая в прочем почти так и называлась: "Каторга Квинси". Выбраться оттуда мне удалось не так давно.

Все шло своим чередом. Только взглянув на часы и приметив обе стрелки на двенадцати, колокольчик над входной дверью недовольно брякнул, а в проеме, заслоняя солнечный свет, появился огромный полисмен. Экипированный по всем уставам и порядкам. Чуть ли не боком этот детина втиснулся в кафе. Автомат наперевес, казался игрушкой для него. Черный бронежилет с большой надписью на груди в две строки "НАЦИОНАЛЬНАЯ ГВАРДИЯ", шлем, оснащенный компьютеризованным забралом и форма цвета хакки. Внутрь он зашел один. На улице, скорее всего где - то за углом, стоял патрульный джип с еще двумя детинами.

За стеклом шлема, глаз не было видно, но готов поклясться, законник буравил взглядом меня и мою наколку. И как следовало ожидать, сразу же направился ко мне. Сердце бешено заколотилось в груди и продолжало выбивать ритм где - то в пятках, постоянно учащаясь.

- Документы, - церемониться с бывшим заключенным копу было не в масть.

Карточка - паспорт, неизменно лежала в нагрудном кармане, этого требовал устав страны. Следуя своду правил, паспорт должен лежать в правом нагрудном кармане, потянувшись за ним, бывший заключенный неизбежно засветит свою наколку, если на нем не будет перчаток.

- Представить штрих код, - прорычал из - за шлема гвардеец.

Руку, как положено, поднес к забралу шлема, на расстоянии около полуметра.

- Содержимое карманов на стол.

Мобильный телефон, несколько пятитысячных купюр в свёртке и зажигалка отправились на стол. Только сейчас я осознал, что все это время сидел перед законником. уставом четко прописано: "Перед представителем власти, все равны и обязаны принять положение стоя, за исключением лиц, по физическим показателям которые, не могут самостоятельно вставать или передвигаться". Поднялся я медленно. Будто коп  не заметил, что я все время сидел.

            - Встать! Руки на стену, ноги на ширине плеч!

            Медлить, отпало всякое желание. Упершись в стену и расставив пошире ноги, я все таки не избежал удара берцем по икре.

            - Шире!

            Ох, знала бы эта гнида, как сильно я его возненавидел!

            Сверху вниз, похлопав по всем частям тела, коп бесцеремонно и дерзко завернул сначала левую, затем правую руку. В стену, теперь, я воткнулся уже головой. Рывком повернув меня к столу, коп еще резче нагнул меня над ним. Все содержимое карманов, что я выложил до этого, так и лежало нетронутым. Даже больше, теперь, туда, добавился пакетик, с синим порошком. Что – то сказать, не хватило дыхания да и ком в горле, не дал бы. Порошок мне хорошо знаком. Циклон – дикая китайская химия. Пожалуй самый запрещенный, но и самый распространенный наркотик в Федерации. Веса, хватило бы с лихвой, что бы запереть меня на «Каторгу», лет, этак, на сорок, а то и больше.

- Салаги, - обращался он явно по рации к напарникам, - быстро сюда. Несколько секунд подумав, он добавил: - И бумаги захватите! Для понятых! Три.

Кто будет свидетелями, стало ясно.

- Уважаемые! Прошу вас помочь следствию. – обратился он к семейке.

То ли сжалившись надо мной, то ли просто устав держать мои руки поднятыми, законник позволил мне выпрямиться. Теперь я видел, как спешно поднимается семейка. Открыв рты, и явно с интересом наблюдая за происходящим, сидят две малолетки. Но в кафе не хватало паренька. Попытка повернуться еще сильнее, стоила мне оплеухи и я снова оказался лицом у стола. Зато я теперь прекрасно видел, что не ошибся на счет паренька и он действительно успел сделать ноги, и так же хорошо видел входную дверь.

Колокольчик снова нервно брякнул и в кафе зашли двое. Один нес бумаги, второй автомат. Клянусь, я сразу заметил что – то неладное. Автомат, нацеленный на меня, помог проглотить сперший горло ком. А короткая очередь, почти облегчила кишечник. Коп дернулся, вскрикнул и свалился мешком на землю. Так могут только разрывные пули. Свидетелей я не видел, но зато прекрасно слышал завизжавшую мамашу. Малолетки вдавились в диваны, на столько,  на сколько смогли. А «напарники» - спешно направились ко мне, и так же спешно, вывели меня к машине.

За рулем сидел тот парнишка, что успел скрыться…