Пророк, обыкновенная история не совсем обыкновенного человека Степень критики: критикуйте! только не молчите...
Короткое описание: глава 4
Произведение начато давно, были написаны три главы. Наверно, не имеет смысла начинать читать произведение с середины (даже почти что с конца), поэтому вот мой профиль http://for-writers.ru/publ/0-0-958-0-17 Здесь найдете начало произведения
Невысокая, худенькая, с распущенными темно-русыми волосами до плеч Лиза еще раз осмотрела свою маленькую, но уютно обставленную комнатку, глубоко вздохнула и выключила свет. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, она сделала несколько осторожных шагов и, скинув простенький халат, обнаженная юркнула под одеяло. Зябко…не просто быть одной… Девушка закрыла глаза и свернулась калачиком. Он обещался сегодня прийти… Он… не всегда, не часто, но… он принадлежал ей. Девушка перевернулась на другой бок. Постепенно ее мысли наполнялись сладким чувством предвкушения любви, наполнялись образами любимого мужчины. Он уже совсем взрослый и вовсе не похож на сказочного принца из волшебных Лизиных снов. Более того, по современным меркам красоты, мужчина был откровенно уродлив: низкорослый, мускулистый, с непропорционально большой головой и длинными руками, он больше походил на обезьяну, чем на человека. Сильно выступающие вперед надбровные дуги и скалящаяся улыбка, обнажающая ряд клыковидных неровных зубов, только усиливали сходство с животным и создавали мрачное впечатление нескрываемой агрессии. Его тяжелый взгляд буквально пронизывал собеседника, подавлял его волю, порождал внутреннюю неприязнь, дискомфорт и страх неведомого. Люди называли его Антихристом, многие избегали с ним даже случайной встречи. Однако за внешним уродством скрывался целый мир человеческой (не дьявольской) души. Выросшая без родителей, Лиза тянулась к нему как к источнику тепла, заботы и ласки. В присутствии Антихриста ей было покойно, уютно и хорошо. Возникающее чувство безмятежности граничило с счастьем, разве что… Лиза видела в нем бога, а она для него была всего лишь женщиной… Чуть слышно скрипнув, приоткрылась входная дверь, и оттого Лиза напряглась в сладостном предвкушении. Прекрасно ориентируясь в кромешной тьме, он продвигался незаметно и совершенно бесшумно. Однако девушка каждой клеточкой своего юного тела ощущала его присутствие. Комнату наполнял его особый запах, смешанный с табаком и дорогим парфюмом. Она чувствовала, она знала: он уже совсем рядышком… Взволнованная девушка считала частые, гулко отдающиеся в висках удары своего сердца. Раз, два, три… Пыталась прислушаться, но… ничего не слышала… А вдруг ошиблась? А вдруг показалось? Неопределенность, повисшая в пространстве тишины, порождала интуитивный, почти животный страх. Словно комок, неясное чувство зарождалось где-то внизу живота, сковывая тело и затрудняя дыхание. Секунды превращались в вечность… Томное ожидание, достигнув своего пика в момент его нежного ласкающего прикосновения, разливалось от клеточки к клеточке. Нетерпеливо заерзав, Лиза сладостно подчинилась его большим и сильным рукам. Скользнув по округлым бедрам, вдыхая ее аромат, мужчина осторожно коснулся ее округлой груди, лаская напухшие соски. Его движения становились все более властными, жадными, резкими. Навалившись, он вошел в нее. Лиза, чуть слышно простонав, обхватила ногами его мощный торс и прижалась всем телом. От каждого движения девушка вскрикивала, пытаясь то отстраниться, то наоборот плотнее прижаться… На какое-то мгновение ей даже показалось, будто их тела слились в единое целое, а души освещались теплым, белоснежным сиянием… Неожиданно все закончилось и девушка была вынуждена вернуться к реальности, вместо сладкой истомы ощущая опустошенность. - Знаешь, я так боялась, что ты не придешь… - Лиза, как маленький и беззащитный котенок, напрашиваясь на ласку, прижалась к его горячему телу. Она говорила мягко, пытаясь короткой фразой и многогранной интонацией передать все свои ощущения, волнения и переживания. – А с тобой так хорошо… спокойно… уютно… - Малыш, я же обещал… - Антихрист, лениво зевая, приобнял ее и, будто объясняя скупость эмоций, добавил. – Я закурю, курить хочется. А ты пока расскажи, что там на поверхности. У меня времени мало… Мало времени… им всегда не хватало времени. Лиза с застывшей улыбкой потянулась к белым с золотым ободком фильтра сигаретам. Вообще-то она была против курения. Девушка не выносила горечи табачного дыма, от него неприятно першило в горле и хотелось кашлять, но … Ведь если очень хочется, то наверное можно… Мужчина закурил. Девушка, закутавшись в шаль, подошла к нарисованному окну и включила его. Она вглядывалась в до боли знакомую картину ночного Лондона, ярко освещенного пятнами неонового света – в Андеграунде электричество был роскошью. Это там, на земле, люди не ценили свет. Там они не ценили многое. Большая часть пришедших в подземный город жили в кромешной тьме, постепенно слепнув и разрывая последнюю связь с миром… Она вздохнула. - На земле все как обычно, - тихо произнесла Лиза. – Люди отчаянно мелко пытаются жить лучше. Разве что в храме… - Ты ходила в церковь? – беспристрастно уточнил Антихрист. В его голосе не было гнева или раздражения, но девушка почувствовала холод сказанных слов: Антихрист презрительно относился к религии и верующим. Он считал себя выше предрассудков. Поняв свою оплошность, Лиза попыталась сменить тему: - Да, заходила… А запрет на новичков еще действует? В Андеграунд никого нельзя привести? – не смотря на то, что Лиза стояла спиной и не могла видеть Антихриста, она знала: сейчас он присел на край кровати, широко расставил ноги и спешно одевается. - Что я могу сказать? Если даже ты мне задаешь такие вопросы… Я думал ты понимаешь, что Андеграунд – дно избранных, люди сами должны его найти. Так, что там в храме? - Как говорит бабка Настасья, день сегодня просто чудне’сенький… маленько, - Лиза призадумалась, вспоминая происшедшие события. – Сначала все как обычно… Праздник. В храме было много людей, но не так чтобы прям столпотворение. Во время праздничных служб нищие обыкновенно сидят на лестнице и «ловят» внезапно ставших верующими – в этот момент можно собрать больше милостыни… Но тут зашел оборвыш, потерянный какой-то… явно в неадеквате. Встал перед иконой… ну, ту, которую монах сумасшедший рисовал, и стоит, улыбается… Народ от него шарахается. Давно таких не было… Реально оборвыш, не гримированный… Смотрители уже дергаться начали, вывести его пытаются… А тут оказывается - икона мироточить начала… Капли красного масла стекали по лицу младенца Христа… жутко… а потом над храмом крест из облаков повис… - девушка, съежившись и глубоко переживая воспоминание, замолчала. Потрясенная, Лиза пыталась восстановить последовательность событий странного дня: сначала начала мироточить икона, потом появилось небесное знамение и этот нищий… Нет, сначала появился нищий, потом икона… опять нищий и знамение… а потом нищий упал. В воспоминаниях то и дело всплывал образ бледного мужчины с голубыми глазами. Ей казалось, что между этим неприкаянным человеком и чудесами существовала мистическая связь. - Хотя… знаешь, - произнесла Лиза после некоторой паузы, - может быть, оборвыш этот никак и не связан с иконой… совсем здесь не причем. Просто он такой беспомощный… смотрит, будто не понимает или виноват в чем-то… только не знает в чем… как собака битая… - Тебе жаль его? - Может быть… Я никогда не видела таких глаз… голубые, чистые, бездонные… А когда он говорил, он верил… и мне верить хотелось… и страшно было оттого. А потом он упал… Бабка Настька говорит падучая у него, припадошный… - Припадошный, говоришь? – задумчиво уточнил Антихрист. - Да… - машинально подтвердила свои слова девушка, - он так страшно задрожал, упал… бился о ступеньки… А народ смотрит… кругом обступили… Я ушла. Я не могу такое смотреть… - Если хочешь, приведи его… Мне пора. Антихрист не прощался, Лиза не провожала его. Он просто ушел… так было всегда. Девушка бесцельно прошлась по комнате. Не смотря на усталость, спать не хотелось. Надо было чем-то занять себя, успокоится… Под руку попалась какая-то книга, не слишком увесистая и вроде бы подходящая для легкого чтения. Обрадованная такому разрешению событий, Лиза с удовольствием села в мягкое кресло, поджав ноги и расправив шаль, но… для чтения необходим свет. Мерцающих отблесков лондонских огней едва хватало, чтобы различить заглавную букву названия. Вставать уже не хотелось. Лиза откинулась на спинку кресла. Некоторое время она смотрела на зажженные диоды Лондона и мечтала о том, что когда-нибудь… когда все будет по-другому… она, маленькая, доверчивая и глупенькая Лиза, будет звездочкой сиять среди этих ослепительных огней… каждое утро она будет просыпаться и открывать окна солнцу, а когда станет грустно - ее обнимет серый туман… Незаметно девушка уснула. А где-то в городе, быть может несколько метров выше, на больничной койке без постельного белья неспокойным сном спал господин Никто. Он встревожено метался по ухабинам продавленного матраса, вздрагивал и отчаянно кричал: «Держите его! Держите… Ну, держите же… Небо падает…» Постепенно его неистовый крик переходил в беспомощные всхлипывания и завершался паралитическим оцепенением. Бездвижный, остекленевшим взглядом он некоторое время вглядывался в одну точку, но потом закрывал глаза и вновь начинал бредить. Скрипнула дверь, и в палату скользнула человеческая фигура. - Слышь, Вась… - заискивающе прошептала фигура, - ну, как ты там? - Как, как! Да, никак! – громом прогремел мужчина с койки возле окна, пытаясь выбраться из баррикады одеял и подушек. – Орет, сука! Точно псих натуральный… То небо у него падает, то х** не встает! Убил бы…ей Богу! - Тише-тише… - замахал руками гость и скользящим шагом стал продвигаться к окну. – Зав услышит, опять довольствия лишит. У меня тут есть немножко… нервишки успокоить… - Дык, мы ж типа лечимся… - Все мы лечимся! Кто от скромности, кто от жадности… - хихикнул гость, но потом серьезно добавил. – Если ты в завязку, то я пошел… - Держите… Падает… Небо… падает, - застонал господин Никто. - Постой! – прошипел мужчина с кровати. – Не уходи… Я с этим чокнутым сам с ума сойду… Что там у тебя? Давай сюда… Худощавый гость в обвисшем халате по-свойски хозяйничал. Словно заправский иллюзионист, он достал пластмассовую бутылку с полупрозрачной жидкостью и загадочно улыбнулся. Вскоре на тумбочке по тому же методу житейского волшебства появились соленые огурчики, замусоленные кусочки сала и черного хлеба. - Ну, ты, брат, даешь! - довольно потирая руки, басисто прогремел Василий. – И как тебе только мимо дежурки пронести удается такое богатство? Эх, молодца… - Есть у меня такой талант, - польщенный гость суетился, разливая самогон в большие кружки для чая. - Ну, давай! Мужчины спешно выпили, выливая огненную жидкость прямо в горло. Объединенные совместным нарушением действующих правил, они повеселели и испытывали чувство доверительной дружбы. Полился чисто мужской разговор – по-бабьи простодушно бывшие алкоголики, нынешние посетители психоневрологического диспансера, обсуждали положение в стране и хамство политиков, вспомнили армию, жен… Бутылка опустела быстро, но ей на смену пришла другая… - Эх, хороший самогончик… - крякнул Василий, вливая очередную порцию спиртного. Мужчин уже развезло. На мир они смотрели умиленными, чуть ли не влюбленными глазами. – Как там тебя зовут? Ты, прости, забываю… Ты ж знаешь… меня в армии… это… кантузия была… Да… Не веришь? - Меня Арсентий… Ты это, смотри… никому не говори, что мы тут пили… и завтра таблетки не ешь… а то хренова будет… совсем хренова… Я когда первый раз сухой водки попробовал, так чуть вообще на тот свет не улетел… - Антон или как там тебя, не гони: не бывает сухой водки, - здоровый Василий уже с трудом произносил слова, язык не слушался. Хотелось спать, и оттого назойливый друг становился в тягость. - Даааа, я ж тебе гврю: пааарень тут лежал… Шибкооо умный был, но пииил… Нам и не сниииилось, - юркий и худощавый Арсентий испытывал воодушевление, говорил быстро, при это растягивая некоторые слоги, словно заевший магнитофон. – Он придууумал сууухую водку, чтобы развооодить можно было… - Не ври… а то как дам! – Василий погрозил Арсентию массивным пальцем и стукнул по импровизированному столу кулаком. Тумбочка скрипнула, чуть шатнулась, опрокинув кружки со спиртным, но каким-то чудом осталась стоять на месте. - Ах, вот ты как? Не веришь, значит? Вру, значит? Да, я… Премилая дружеская беседа о жизни за чашкой самогона грозилась перерасти в самую настоящую разборку отношений… Возможно, именно так и было, если бы в это мгновение не очнулся господин Никто. Честно признаться, выглядел он отвратительно: измученный, болезненно бледный при свете луны он казался тенью. - Пить… пожалуйста, дайте пить… - Слышь, ты, мужик, водку паленную будешь? – гаркнул Василий. - Пить… - Сейчас, дружочек, сейчас… - засуетился Арсентий. – Тебе полегчает… Водка не вода, она лечит… Пока худощавый мужчина вливал спиртное в господина Никто, Василий завалился спать. Он грузно вздыхал, колыхая поскрипывающую кушетку, и на выдохе выводил посвистывающий храп. Арсентий, довольный появлению нового собутыльника, передвинул тумбочку к господину Никто и начал свое повествование о чудном изобретателе сухой водки. Выпив еще немного обжигающей жидкости, господин Никто испытал прилив сил. Сначала он вежливо слушал путанный и сбивчивый рассказ собеседника, пытался уточнить детали и разобраться в логической последовательности событий, но осознав бессмысленность своих попыток и подстегиваемый желанием выговориться, он сам начал рассказывать историю свой жизни… А что произошло дальше, он уже почему-то не помнил… Немного нервничая, Лиза зашла в выбеленную палату. - Простите… - прокашлявшись, произнесла она, - мне сказали, что здесь лежит человек, которого доставили на скорой с церкви… Эпилепсия у него… - Да ты, мать, не стесняйся… - из-под одеяла вылезла помятая голова Василия с опухшими глазами и оттеками после попойки. – Вон, твой хахаль, на кровати скрученный лежит… Действительно, худощавый господин Никто лежал на кровати со связанными простынею ногами и руками, во рту был кляп из вафельного полотенца. Наверно, он спал… поскольку совсем не шевелился и, казалось, застыл в неестественной позе. На лице девушки отразился страх и непонимание. - А он что? Буйный? - Да, неее… - протянул Василий. - Шибко умный, просто. Водку паленную делает. Вы, мадам, или забирайте своего товарисча, или выйдете… Мне, пардон, одеться надо… Лиза обречено вздохнула: кто говорил, что инициатива наказуема исполнением? Идея привести оборвыша в Андеграунд уже не казалась столь привлекательной… Такое часто бывает: вот посмотришь на человека, и, кажется его на сквозь видишь… приписываешь ему качества и свойства характера, ждешь от него каких-то поступков. Но не всегда фантазии оказываются правдивы. Человек есть человек, и никто не знает: из чего же он слеплен. Некоторое время девушка колебалась - ведь пока не поздно и еще можно уйти, но наперекор здравому смыслу она подошла к скрюченному незнакомцу. - Ну, здравствуй… - она вытащила кляп изо рта и с жалостью посмотрела на мужчину, - пойдешь со мной или тут останешься? Господин Никто беспомощно хлопал белесыми ресницами и по-детски растерянно смотрел на девушку. Лиза легко улыбнулась. Она уже не испытывала жалости или раздражения. Он казался настолько несуразным и беспомощным, что вызывал радостное чувство материнской опеки. - Ну, что ты? Давай, вставай… Я одежду нормальную принесла… Эк, тебя угораздило… А про водку это правда? - Ты добрая, - вместо ответа проговорил господин Никто, - только вот грустная… как будто несчастливая… а ведь должна быть счастливой… - Да, будешь с тобой счастливым… - расхохотался Василий. – Дурак дураком… Из жалости что ль с такими живут… - Зря Вы так… - проговорила Лиза, выходя из палаты вместе с господином Никто, - мне жаль Вас, не его… В Андеграунд Лиза и господин Никто попали через канализационный люк на городской свалке не далеко от поликлиники для душевнобольных. Над стоками города пролегал своеобразный транспортный путь: по рельсам катилась металлическая кабинка. Большую часть времени ехали молча. Несмотря на гул, Лиза пыталась завязать разговор, но мужчина, словно не зная, как ответить, только виновато улыбался или говорил как-то невпопад. Неожиданно слабо мерцающая энергосберегающая лампа погасла и кабинка остановилась. Лиза помогла юноше выбраться на скользкий пол. - Дальше пешком пойдем. Будь осторожнее… - не успела девушка договорить фразу, как поняла: странный молодой человек уже умудрился обо что-то удариться. Она фыркнула и открыла нишу в бетонной стене. Стало не намного, но светлее. Из подземного заточения пахнуло горячим и тяжелым воздухом. В проеме в ореоле тусклого света виднелась крупная и непропорциональная фигура человека. Он стоял спиной и лица не было видно. Однако Лиза без труда узнала повелителя подземного города и настолько искренне обрадовалась случайной встречи, что господин Никто испытал чувство дискомфорта, как будто, невольно соприкоснулся с чужой тайной. - Лизавета, это наш гость? – не оборачиваясь, спросил Антихрист. Не дождавшись ответа, он добавил, - Оставь нас, я сам ему покажу Андеграунд. В низком грудном мужском голосе чувствовались нотки давящего напряжения и сосредоточенности. Движением руки Антихрист пригласил гостя ближе. Невольно господин Никто попал под кармическое очарование мощной энергетики подземного властелина. Это был человек воли, человек власти. Его сердце, не смотря на сомнения мыслей и натиски предчувствий спокойно билось, удар за ударом отбивая ритм его жизни. Коснувшись его души, господин Никто произнес: - Скажи, чего ты так боишься? - Я не боюсь. Странный вопрос… - искренне удивился Антихрист. – Обычно люди меня боятся, я же сам ничего не боюсь… - Люди боятся тебя, потому что не понимают… Ты для них крепость, которую они не могут завоевать… - А ты можешь? – в голосе повелителя подземного царства звучали недоверие и усмешка. Сколько таких «пророчествующих» он повидал на своем веку? Они приходили и уходили, несли свет тьмы в народ… Предупреждали о страданиях ада, но сами не могли достигнуть дна тьмы, не могли достичь света. Они ловили лишь отблески истины… Здесь оставались только те, которым нечего терять или некуда идти. - Мне это не нужно, - лаконично пояснил господин Никто. – Твое сердце живет в состоянии войны. Ты защищаешь то, во что веришь… ты защищаешь себя… - И отчего же я себя защищаю? - Ты напряжен, ждешь подвоха, не доверяешь… Ты боишься себя, своих сомнений… ты боишься своей власти… тобой правит страх, ты правишь страхом. - А ты… ты боишься меня? – Антихрист резко обернулся и оскалился в улыбке. Смеющиеся угольки глаз предостерегающе блеснули в полумраке. Люди, увидев его обезображенное лицо, как правило невольно, отстранялись, и этой минутной слабости хватало, чтобы завладеть сознанием собеседника, но перед властелином подземного царства отрешенно стоял голубоглазый молодой человек. Он не испытывал страха. Слипшиеся пряди выгоревших волос сильно подчеркивали бледность и тонкость его кожи. Даже в полумраке Антихрист отметил сеть просвечивающихся кровеносных сосудов. Уродец медленно подошел к господину Никто и посмотрел в глаза. Они стояли близко-близко к другу, словно столкнувшись телами. Не отводя взгляд, словно пронизывая, Антихрист по-звериному жадно вдыхал воздух, принюхивался к господину Никто, будто в запахах хранилась важная информация. - В тебе нет слабости, - задумчиво констатировал Антихрист, - но и силы тоже нет… Кто ты? - Никто… - честно признался молодой человек, - господин Никто… - Так не бывает… Как твое имя? - Когда-то звали Иссайя… - Еврей что ли? – господин Никто молчал в ответ: он искренне старался понять, какой смысл вкладывает странный человек в это слово. В голосе Антихриста звучали нотки насмешки, легкой неприязни и даже какого-то отторжения, но в тоже время негативное восприятие не подкреплялось конкретными образами. Скорее всего, это было связано с общими стереотипами мышления или родовой памятью. - Я не против евреев, - добавил Антихрист. – Просто, понимаешь, еврей – это навсегда. Хочешь ты того или нет. А по мне – так главное, чтоб человек был… - Я хочу быть человеком… - Будешь… и по-человечески жить будешь… - демонстрируя уверенность, произнес повелитель подземного царства. – Если сможешь, конечно. В моем городе есть только одно правило – это я сам. Есть только один закон – преодолей себя. Смотри! В то же мгновение их озарила яркая вспышка света, и только сейчас господин Никто заметил, что они стояли на небольшом выступе над чернеющей пропастью. Очередная вспышка света, исходившая с противоположной стороны, осветила очертания подземного города, скрытого сетью транспортных магистралей. Внизу, среди плоских крыш игрушечных домов, словно светлячки, туда-сюда сновали люди, подсвечивая путь слабыми фонариками. Особым образом организованные, они то исчезали, то вновь появлялись в лабиринтах чернеющих строений. Они работали слажено, как будто кто-то незримый отдавал строгие и четкие приказы. Возможно, где-то и были смотрители, но господин Никто их не заметил. - Смотри, смотри… - не скрывал своей гордости и восхищения Антихрист. С каждым сказанным словом его глаза становились ярче, словно факелом вспыхивали от слов. Он восторгался видимой мощью подземного града, точно так же как отец восторгается своим ребенком. – Это Андеграунд. Подземный город в недрах спящего вулкана, в недрах земли, за гранью человеческого бытия… город забытых… город живых. Город совершенства технической мысли… Смотри же: здесь каждый штрих нанесен рукой человека, здесь каждая деталь – плод его труда. Мы сами создаем свой мир из ничего, из праха дряхлеющего человечества… Совсем скоро мы сможем подчинить себе энергию вулкана. А это кровь и соль Земли, это основа жизни. Достигнув дна тьмы, мы откроем свет, несущий свет жизни. И нет над нами власти выше, чем мы сами. Только преодолев себя, отринув ложный, отбеленный мир и призрев свою самость, мы можем подчиняться чистым законам жизни… - Ты хочешь стать Богом? - Богом? Нет… нет его… Нет всемогущего Бога… есть только человек, человек себя преодолевающий… Лишенный понимания научно-технического прогресса, господин Никто заворожено всматривался в громыхающее и изрыгающее вспышки яркого, обжигающего жаром света нечто. Сходни Антихристу негармоничное создание кубической формы из черного металла, нависнув над светлеющей пропастью, излучало мощную энергию силы и вызывало невольное восхищение. Ритмичные удары обнаженного сердечника махины сопровождались шипением и низким свистом, с эхом разносившимся по сводам, пустотам и нишам подземного пространства. Сеть магистралей казалась продолжением мощного тела генератора, его щупальцами. Они были везде, проникали всюду… маленькие, большие, толстые и тонкие. На какое-то мгновение молодому человеку представилось, будто именно это создание является главным инструментом незримого управления снующими людьми в пропасти, но здесь не было порождений страха, между людьми не было внутреннего единства мысли, чувств или целей. Они были вместе, но не были едины. - Он как будто дышит… пытается жить… - господин Никто пытался прислушаться к механизму. Он напрягся, на лбу образовались маленькие складки – морщинки. Мужчина закрыл глаза. – У него была другая жизнь… другая судьба. Его сломали… сделали другим… и сейчас в нем нет жизни… - Этот генератор - сердце нашего Андеграунда, - поймав взгляд молодого человека, пояснил Антихрист. – От него зависит наша жизнь: подача воздуха, света и тепла… В нем не должно быть того, что ты называешь жизнью… Видишь ли, жизнь динамична, она полна неожиданностей и погрешностей. А если сердце перестанет биться и начнет жить своей жизнью, то все умрет… Все… Мы преодолеваем себя ради большей жизни, он преодолевает себя ради нашей жизни. Только так мы сможем достичь совершенства, конечной точки объективного бытия… Смерть должна смениться смертью, и только в смерти есть жизнь, объективная и совершенная. - Зачем? Зачем тогда нужна такая объективная и совершенная жизнь? – господин Никто не мог понять слов Антихриста. Он никогда не думал о смерти… ведь в его распоряжении когда-то была вечность. - А что наша жизнь? Страдание? Боль? Вечное желание чего-то большего? Высшего? Прекрасного? Зато на гранях смерти человек может обрести покой и счастье. Жизнь, неотфильтрованная смертью, множится, но не преобразуется. А человечеству уготована великая судьба: мы должны создать новый мир, рай для последующего поколения, точно так же как нечто, которое мы называем Богом, преодолевало себя и становилось нашей праосновой… - Постой, постой… Ты хочешь сказать: Бог умер еще тогда, когда сотворил мир? Он растворился в нас? - Да, точно также мы растворимся в своих творениях… Мы вдохнем в них жизнь… - И в этом порождении мы обретем счастье? - А что может лучше пребывания в покое? - улыбнулся Антихрист. – Человечество грезит о покинутом рае, но только рай оно несет в своей душе, оно несет его своим потомкам. Когда мы лишимся жизни, мы лишимся страданий. Человек – это всегда часть чего-то большего и высшая точка развития чего-то меньшего… Но оставим разговоры. Мне кажется, тебе лучше спустится в сам город. Ты поймешь… в тебе есть знание… Уж, поверь, я людей носом чую… - Антихрист демонстративно втянул воздух и, задержав дыхание, смаковал запахи. – В Андеграунде каждый волен заниматься тем, чем он хочет. Найди занятие по душе… Если захочешь – заходи вечерком, я посмотрю тебя… Эпилептические видения штука интересная… Властелин подземного царства торопливо начал рассказывать о важных условиях жизни в Андеграунде, всем своим видом показывая, что ему необходимо удалится. По замыслу создателя, транспортная сеть пронизывала весь город и была максимально проста в использовании – от пассажира требовалось только выбрать место на интерактивной карте, а система автоматического управления прокладывала соответствующий маршрут. Не менее важным элементом в жизни андеграундцев было распределение времени. Генератор в течение восьми часов освещал весь подземный город, а потом отключался так же на восемь часов. Таким образом, происходило деление дня и ночи. В дневное время вспышки генератора играют роль часов, помогая жителям планировать свое время. Господин Никто остался один. Поскольку особого желания спускаться вниз не возникало, он пристроился на самом краю каменного выступа и, свесив ноги, с интересом наблюдал за жителями подземного города. Сверху, ярко освещенный теплым желтым светом, Андеграунд казался раскаленным шаром, который неясные и мелькающие тени заточили в недра земли. Ощетинившись строгими рядами конусообразных строений без оконных проемов и плоскими площадками приземистых домов, он вгрызался в землю, отвоевывая новое пространство для жизни. Люди влипали в огромные машины, заставляли их оживать и стремится к поставленной цели. Цель - осознаваемое как нечто неотвратимо достижимое, единственное, что объединяло андеграундцев. Каждый был занят своим делом. Споро, но без лишней спешки или суеты, словно по заданному алгоритму, шаг за шагом они выполняли свои задачи. Андеграундцы не общались друг с другом, не собирались в группы, не обменивались жестами, улыбками или эмоциями. Казалось, поглощенные деятельностью, они не замечали окружающих. Одновременная личностная отчужденность и продуктивная слаженность действий создавали поразительное ощущение глобальности мировоззрения, стабильности бытия и внутренней уверенности в происходящем. Как только генератор в очередной раз с гулким эхом отсчитал яркие вспышки света, Андеграунд начал принимать в свое теплое лоно жителей, промышлявших на поверхности. Они по одному, редко парами возникали в многочисленных нишах подземного ущелья, вызывали вагонетки и исчезали в хитросплетениях змеиного клубка магистралей. Мимо господина Никто тоже проходили люди, в основном нищие, попрошайки и статисты жизни. Непроницаемые, словно в невидимом футляре, они не замечали одиноко сидящего мужчину либо настолько искусно не поддавали виду – ни одна струнка души не отреагировала на соприкосновение душ господина Никто и проходящих андеграундцев. Через некоторое время в подземных норах стали исчезать и рабочие, а некоторые пытались устроиться рядом с машинами и инструментами, засыпая прямо на земле. Неожиданно стемнело. Как-то враз стало непривычно тихо. В ушах еще отдавался глухой отзвук замолчавших моторов, казалось, где-то там далеко еще дребезжит вагонетка… но Андеграунд, остывая от напряженного дня, мгновенно замер, и даже легкое дыхание, отразившись по сводам огромного грота, затихало среди комьев земли. В теплый воздух наваливалась прохлада, мягко окутывая плечи, убаюкивая сознание. Ночь Андеграунда не пугала своей неизбежностью, мистичностью и неясностью образов. Она абсолютна как вечность мгновения. - Тьфу, бл*… опять не успел, - чертыхнулся кто-то и плюхнулся рядом с господином Никто. Судя по ломающемуся голосу, это был молодой человек лет шестнадцати – с мягкими юношескими нотками уже соседствовали основательные мужские тона. Молодой человек растянулся во весь рост на каменном полу, уперся ногами в господина Никто и явно пытался заснуть. - Не могли бы Вы подвинуться… Вы столкнете меня в пропасть, - господин Никто пытался отодвинуться подальше от края. - Во… непруха! То ж застрял? Да молчу я уже, молчу… - парень инерционно поджал под себя ноги и смолк, а потом, словно расплескав вокруг мысли озарения, спросил, - А ты откуда такой вежливый взялся? Неужто новенький? - Ну… - Офигеть! И поговорить, наверно, хочешь? Я тут уже лет пять тусуюсь, почти все знаю. Я когда малым был, в канализационный люк упал. Таскался в грязи и нашел вот Андеграунд. А как ты попал? – юноша, выплескивающий эмоции, явно не собирался никого слушать, поэтому господин Никто старался проявить внимательность и разобраться в буйстве эмоций. Юноша говорил быстро, почти взахлеб. – Андеграунд – это фишка. Тут такие фишки найти можно, закачаешься. Нашим препам с их наукой и не снилось! Одно жерло вулкана чего стоит… но я о главном… Рулит здесь всем Антихрист. Фейсом не удался, но мозг конкретный. Будь с ним поаккуратнее… он может желания исполнять, только так… на свой лад. Тут одна телка хотела в золоте купаться. Все цацки таскала, а в общий котел кидать не хотела. Антихрист к ней и так и сяк, мол, себя преодолеть надо, страсть к золоту пагубна и т.д. и т.п. А потом говорит, что исполнит ее желание – будет она купаться в золоте. Велел натопить ей слитков целый чан. Прикинь… до краев наполнили жидким золотом и она в нем плюхалась. Правда недолго – изжарилась… - парень засмеялся. Он сильно отличался от тех, кого встречал господин Никто раньше: живой и энергичный молодой человек, казалось, занимал все пространство вокруг себя. А всплески эмоций словно обдавали теплой волной. - А вообще народ здесь разный, каждый делом своим занимается. Каждый нужен. Это ты потом поймешь: как важно быть нужным, привыкнешь. Ты потусуйся здесь, а когда Антихрист тебя найдет – он и место твое определит. Он всех видит, всех знает. Наверно агентура тут у него своя. Я поначалу мыкался долго, никак не мог себя найти. И нищенстовавать пробовал, и на каменоломне работать, а все одна хрень – через месяц надоедает, скука такая, делать ничего не хочется… А тут, чтобы кушать и спать в тепле, надо приносить пользу. Прикинь, сижу я один раз вот так же ночью, думаю, чем же себя занять… Тело болит от усталости, а спать не могу! И тут, мать твою… как из под земли возникает Антихрист… страшилище жуткое… клыки во! Глаза горят в темноте… Черный, страшный… Аж до сих пор мурашки бегут. У меня ясен перец – душа в пятки. А он гврит: пойдем… типа учиться будешь. У меня и ноги подкосились, думал все – хана пришло. А он меня в библиотеку привел, закрыл и ушел. А я ж раньше не читал, в школе толком не учился… бродяжничал. Слонялся среди книг как черт в рождественском проруби… Мне б свободы, воздуха вдохнуть… а тут... Пришлось читать. И я читал... сначала одну книгу, потом другую… и понеслось! Потерял счет времени, забывал есть, спать… Я стал понимать, почему некоторые работают на износ – они нашли себя, они нашли себя в служении Андеграунду. А теперь вот учусь… Мне Антихрист задачу поставил – найти способ преобразования энергии вулкана. Прикинь – город расположен на развилке двух веток спящего вулкана, они согревают нас… Молодой человек говорил, не умолкая… то убаюкивая своей торопливой речью, то, неожиданно вскрикивая и заставляя господина Никто оторваться от своих размышлений. «Зеленый, как я когда-то, но ничего… он станет человеком…» - подумал господин Никто. Он уже не слушал увлеченного юношу, все больше и больше сознание Иссайи волновал образ Антихриста. Он чувствовал, что этот неординарный человек вызывал у людей противоречивые эмоции: его боялись, уважали, любили, ему подчинялись и доверялись… Доверялись не из страха, не из необходимости… Они словно привязывались к нему невидимыми нитями и жили в его ритме, находили себя в нем. Кто он этот Антихрист? И почему они так его называют? Против чего или кого он выступает? Он не за и не против Бога, Христа. Он сам по себе. Против себя идет, против природы своей… Не только ношу свою тянет, но их горемычных на себя взвалил. Как лошаденка худая, неведомой силой сдвинул телегу жизни, а теперь и не в силах остановится… С небывалой ясностью господин Никто осознал предназначение Антихриста. Он был кровью и плотью подземного города, его основанием и душой. Это он не мог себе позволить допустить ошибку. Он не хотел быть Богом, но уже не мог позволить себе быть просто человеком. Ведь Бог нужен людям… нужен для того, чтобы они могли чувствовать себя людьми . А он, упрямый в своей честности, пытается подменить личного и динамичного Бога статичным и абсолютным законом бытия. И все так! И он прав! Но только до тех пор, пока бьется его сердце… пока он, яркая и неординарная личность, наполняет Андеграунд своей душой. И когда его не станет, мир будет жить по инерции, дергаться в агонии и спешно искать винтик на замену… Но можно ли заменить личность в ее индивидуальности? Сможет ли он преодолеть себя? Сможет ли он преодолеть своего наследника? Свое будущее? Сможет ли уничтожить все то, что так трепетно пытается создать? И сможет ли он при всем при том остаться верным себе, остаться человеком?
С появлением Иссайи Лиза и Антихрист стали видеться еще реже. Хотя нет, светловолосый юноша здесь был не причем. Просто не складывались обстоятельства, не хватало времени. Антихрист был увлечен неординарными способностями господина Никто, его судьбой и жизненный опытом. И Лиза уже и не надеялась на победу в неравном противостоянии чувств и логики, но все же по привычке искала случайных встреч на пересечении подземных магистралей, выпрашивала мимолетные поцелуи и исчезала, чтобы не создавать помех в прямолинейной картине бытия повелителя подземного царства. Как вдруг он коротко сообщил: «Я зайду…» Этот вечер обещался быть особенным, нежным, незабываемым… И потому счастливая девушка, словно беззаботная бабочка, не могла усидеть на месте. Она порхала по комнате, поправляя белоснежные салфетки, расставляя бокалы, взбивая подушки… Лиза вновь и вновь прокручивала в мыслях фразы, которые скажет при встрече Антихристу. Она скучала, она без него не жила… Но разве можно это высказать словами? И наивная девочка вновь и вновь шлифовала фразы своих признаний. Было бы обидно, если какая-то мелочь испортит весь вечер. Погас свет. В Андеграунде привычно резко наступила ночь. Сердце девушки на секунду замерло и сжалось в комочек. Так было всегда, они никак не могла привыкнуть к темноте. Лиза зажгла лондонские огни, комната наполнилась приглушенным светом, и оттого стало уютнее. Когда Иссайя первый раз увидел панораму ночного города, он долго всматривался в желтые огни… а потом на полном серьезе спросил: «А луну ты тоже можешь зажечь?» Он был невинен в своих мечтах, в его непосредственности и наивности скрывалась особая притягательность. Вот и сейчас, вспомнив об инциденте, Лиза улыбнулась. Интересно, если бы Иссайя сейчас увидел ее в этом белоснежном ниспадающем пеньюаре с полупрозрачным кружевом, он так же считал ее ребенком и называл ангелом? - Ммм… какая красавица, - Лиза, увидев в дверях принюхивающегося Антихриста, будто на крыльях подлетела к нему и через несколько мгновений повисла на шее, целуя щетинистую щеку и словно вжимаясь в объятия. Антихрист, растерявшись, скользнув ладонью по нежному шелку белоснежного одеяния, слегка приобнял девушку и в то же время постарался отстраниться. – Ну, что ты… хватит… ну, хватит… - Ты так похудел…И эта недельная бородка тебе не к лицу… - чтобы не расплакаться от переполнявших эмоций, Лиза рассматривала Антихриста. Она жадно всматривалась в каждую черточку любимого лица, ловила каждый его жест. И ей было приятно ощущать радость Антихриста, и от его мягкой улыбки на душе становилось легко. Погружаясь в созерцательный экстаз, Лиза переставала воспринимать пространственно-временные рамки. Девушка присела рядышком с Антихристом, и, обняв его, положила голову на колени. - Эх, Лизка… Когда ты повзрослеешь? – Он что-то наверно говорил, а она не слышала. Девушка посмотрела в смеющиеся глаза повелителя подземного царства и, не поднимая головы, поцеловала его в живот. - А уже надо? – лениво спросила она. - Ты можешь думать о серьезных вещах? Иссайя собрался уходить из Андеграунда. Ты знаешь почему? – Антихрист пытался освободиться от объятий. – Я ведь серьезно…тебя интересует что-то большее, чем просто секс? Антихристово серьезно и романтическое Лизино настроение очень плохо сочетались друг с другом. Слова Антихриста очень тяжело доходили до ее сознания и, словно яркие вспышки генератора, обжигали подсознание и отрезвляли разум. Может ли она думать о серьезных вещах? Да, может. Она задумывалась о многих проблемах, но рядом с ним ей было хорошо и думать о неприятном вовсе не хотелось. Их встречи были слишком редкими, чтобы нагромождаться негативом. Иссайя собрался уходить? Но он уже давно говорил об этом… Ее интересовал только секс? Последнее вовсе не укладывалось в ее маленькой головке. Ей хотелось любви, нежности, заботы… это больше, чем просто секс. Просто он не выходил за обозначенные рамки. Он не мог поделить свой мир пополам, все то, что не вписывалось в строгую систему рациональных ценностей - подлежало преодолению… а она уже не спорила. - Понимаешь, - продолжал Антихрист, не замечая эмоциональной перемены в своей спутнице, - в нем заключен ключ к пониманию человеческой личности, возможностей управления отдельно взятым человеком. Я обнаружил в его черепной коробке семь микроскопических отверстий. Благодаря им существенно возрастает чувствительность мозговых клеток. Но самое интересное, что при воздействии электромагнитными волнами с определенной частотой, его мозг начинает активно взаимодействовать с окружающей средой. В момент исследования в лаборатории взорвались колбы с реактивами. Мне кажется, что в данном случае эмоциональное восприятие подкрепляет взаимодействие и сложно поддается контролированию. Скорее всего, перевозбуждение нервной системы, приводящее человека к эпилептическому припадку, связано как раз с этими центрами. Это то, что делает Иссайю особенным. Его видения, его восприятие Бога, нравственность – все заключено в размещении этих отверстий! - Но это не делает его счастливым… Скажи, зачем ты сегодня пришел? - Ну, я ведь обещал… - в данное мгновение все то, что принято называть внутренним миром или душой, в хрупкой Лизе судорожно вытянулось в одну плоскость рационального осознания реальности. Она, сложив руки на груди, спокойно стояла возле лондонских огней и взвешивала каждое его слово. Девушка вздохнула. Он никогда не признается, что хотел ее увидеть… - Знаешь, если бы ты не пришел, я бы нашла тебе оправдание… - Ты сегодня какая-то странная… - он стоял недалеко от нее. Девушка чувствовала его опьяняющий запах, впервые понимала его смущение и надеялась… Надеялась на то, что он сейчас подойдет, обнимет за плечи, нежно коснется своими губами и она забудет обо всем… Все станет на свои места, и маленькая наивная Лиза будет верить, любить, восхищаться… Она поймет, все объяснит сама себе… Но он стоял поодаль. - Малыш, выключи свет… У нас мало времени… всего лишь пять минут… - девушку словно пронзило током от сказанных слов. Пять минут… А в эти пять минут не вложишь эмоции и чувства. А стоит ли вкладывать? Хотел ли он вложить в эти пять минут свои эмоции или было достаточно получить то, что получить хотелось? Ах, да… он не верит в чувства! И никогда не поверит… - Я не хочу, - Лиза обернулась и тут же пожалела об этом. Видеть уверенного и самодостаточного Антихриста растерянным и безвинно виноватым было неприятно. Он остаточно улыбался, сохраняя маску. А ведь он успел к ней привыкнуть, начал доверять и верить, что есть женщины, которые умеют понимать, которым не нужны сопли про любовь. Тихая, мягкая, уютная она была как определенная данность, как нечто незыблемо принадлежащее ему. - Скажи, ты счастлив? – Лиза боялась, что он сейчас просто уйдет, а завтра… или через несколько дней все повториться вновь. - Нет, мне не нужна иллюзия счастья. Я просто удаляю то, что делает меня несчастным. Этого достаточно. - Я решила уйти, - неожиданно тихо произнесла девушка. - Если решила – уходи. Или ты хочешь, чтобы я попросил тебя остаться? - Если бы попросил – я бы осталась, но ты не можешь себе этого позволить. Незаменимых ведь людей нет, а в любовь ты не веришь… - Ты уходишь с ним? – Лиза понимала, что Антихрист имеет в виду юного пророка. Не смотря на то, что Иссайя еще не был в курсе событий, она знала –поддержит. - Да, больше не с кем… - Ну, на прощанье целоваться не будем. Жаль, ты думаешь обо мне более цинично, чем оно есть в самом деле. Удачи, - он улыбнулся свой ослепительной и ужасающей улыбкой, ушел. Он – человек, который умеет принимать реальность такой, какая он есть, без прикрас. Он повелитель, который не может позволить быть себе слабым. Преодолеет, забудет… но никогда не будет верить. Лиза еще некоторое время стояла возле нарисованного окна и пыталась справиться с нервной дрожью. По щекам невольно катились слезы. Не было ни сил, ни желания о чем-либо думать. Как просто изменилась ее жизнь, а ведь сегодня вечер действительно обещал быть особенным, нежным и романтичным… Девушка положила руки на свой животик, нежно погладила себя, словно пытаясь что-то почувствовать, и попыталась успокоиться. Ей ведь теперь нельзя плакать…
0
