Рок-н-ролл жив (часть первая) Степень критики: объективная
Короткое описание: В какой-то момент настоящий рок-н-рольщик понимает, что ему придётся или перестать быть рок-н-рольщиком, пойти жить, как все нормальные люди, или заработать столько денег, чтобы рок-н-ролить до конца дней своих.
Всё нижеследующее не имеет никакого отношения к действительности и является несуразной фантазией автора
***
«В детстве я мечтал стать ветеринаром, жениться на самой доброй девушке на свете и завести троих детей. Радужная картина. Но сегодня мне исполнилось пятьдесят лет, а я гей и терпеть не могу домашних животных, потому что за ними нужно ухаживать, от них вечно остаются пятна, шерсть на диванах, половиках, одежде, и у меня просто нет на них времени. О том, что такое дети, я имею весьма отдалённое представление. Нет, я был ребёнком, я вижу их иногда у своих друзей, но мой ассистент не позволяет им ко мне приближаться, чтобы они, не дай бог, меня не обслюнявили, не описали. Да, я не стал ветеринаром, у меня нет детей, но зато мой бассейн размером с поле для гольфа. Впрочем, поле для гольфа у меня тоже есть. У меня вообще очень много занятных вещей: бильярдный стол, восемь машин (не дешевле ста тысячи долларов каждая), звукозаписывающая компания, гардеробная размером с чей-то не очень скромный дом. Я сейчас смотрю на всё это со своего балкона и думаю об одном: «А всё-таки ветеринары столько не зарабатывают». Питер положил сигару на край громоздкой золотой пепельницы и сделал глоток виски. Его мучило чувство глубокого удовлетворения. Внутри него бушевало жуткое самодовольство. Впервые в своей жизни он ненадолго остановился и взглянул на всё со стороны. «А неплохо я устроился», - эта мысль не покидала его уже часа два. Он посмотрел на ясное небо сквозь очки за полторы тысячи долларов. «Для просмотра неба у меня vip-билет», - решил Питер. Он совсем не чувствовал наличие очков на своём лице. Они словно стали частью его. Ему казалось, что он с рождения видел всё в цвете виски. С эффектом сепия. Иногда он просто забывал снимать солнечные очки, настолько они были невесомы, и замечал их только в душе, когда смотрел на своё отражение в зеркале или когда на них уже капала вода. Свои любимые часы Omega, серебристый цвет которых восхитительно контрастировал с черным керамическим фоном и с его серой шёлковой рубашкой, он зачастую забывал снимать, когда занимался любовью. Он обожал «часы Джеймса Бонда», он их носил порой целыми сутками. Питер теперь не мог себя без них представить. Он прекрасно понимал, что если попросят кого-нибудь его описать, то, скорее всего, смогут описать лишь его часы, очки, костюм, но не его самого. Что ж поделаешь, если люди больше запоминают порше, чем его обладателя, успокаивал он себя. Людей полным полно, а порше гораздо меньше. Но что же скрывалось за всеми этими дорогущими вещами? Глаза Питера были такого же цвета, как стёкла его очков и как виски, которое он пил в неимоверном количестве, и от которого он уже давно не пьянел. Его каштановые волосы сливались с кожаным диваном. На него уже давно никто не обращал внимания: все смотрели на его статус. Теперь не имело значения, как он выглядит (а выглядел Питер весьма неплохо для своего полтинника), все смотрели только на его положение, талант. Будь он хоть слепым карликом-эскимосом, это сейчас ничего не изменило бы в отношении к нему людей. Ведь у него было то, что большинству людей недоступно. Питер услышал, как кто-то заиграл на его рояле. Это была мелодия, написанная им пятнадцать лет назад. Она не была так «раскручена», как большинство сочинённых им песен, поэтому вовсе не раздражала его. Легкая ностальгия сегодня утром была ему очень даже приятна. Он уже и не вспомнил бы, когда последний раз подходил к инструменту: Питер постоянно был занят чем-то другим. Сочинять ему больше и не приходилось. Зачем? Он уже написал столько, что сам удивлялся, как это его угораздило. Он заработал на этом столько денег, что и за десять жизней не потратил бы, а авторские увеличивались с каждым днём. А есть ещё столько перспективных, молодых, талантливых, бедных ребят, которым тоже нужен шанс. И иногда им удавалось встретиться с Питером Темплом и навсегда изменить свою жизнь. Раньше он молил о том, чтобы ему дали шанс, но теперь всё поменялось местами: ему присылали записи со всех концов света, надеялись на сотрудничество с ним, тысячами добавлялись к нему на twitter, хотя он ничего не писал на своей странице уже полгода. - С днём рождения, старичок! – прервал уединение Питера тот, кто несколько секунд назад ещё играл на его рояле. На парне были только синие шорты. Его худое, с безупречным рельефом мышц тело предстало во всей красе. Глаза у молодого человека занимали, наверное, половину лица. Синие, огромные, обрамлённые длинными ресницами. А был он, кстати, не так молод, как могло показаться на первый взгляд. Вы бы дали ему лет тридцать. Но на самом деле этому красавчику было сорок два. Любой бы восхищённо ахнул, увидев этого милого, узкобёдрого, широкоплечего, излучающего уверенность в себе брюнета. Узнав его возраст, вы продолжали бы стонать от восхищения и желания заняться с ним сексом. Он буквально олицетворял секс, желания, красоту, всё, что только возможно. Рядом с ним легко было перепутать слова, уронить что-нибудь, споткнуться и т.д. Он обращал мысли находившихся поблизости людей в ничто. Все начинали думать исключительно о нём. И дело было не только в его внешности, хотя она, конечно, была безупречна, но и в его движениях, голосе, наивном взгляде. Всё в нём притягивало, завораживало, сбивало с толку. Он, щёлкая в ритм пальцами, начал насвистывать мелодию, которую только что играл на рояле. Любой бы сошёл с ума от изнеможения, смотря на это увлекательное зрелище, но только не Питер. Он то уже успел привыкнуть к Джозефу за одиннадцать лет совместной жизни. Все сокровища давно не вызывали у него желания бежать от радости куда глядят. И язык он давно не высовывал, глядя на оригинал картины Дали и на торс своего «друга». - Кровавая Мэри. Помню этот фильм. Хотя лучше забыть. - Кроме музыкальной темы и Кристен больше ничего стоящего там нет, - согласился Джозеф. - Предлагаю сегодня залечь на дно и никуда не высовываться. - После того, как Кэти сорвала концерт в Вегасе, мы можем вообще никуда не высовываться. Джозеф сел на край кожаного коричневого кресла, рядом с Питером. Он не стал занимать два свободных кресла. - Дура! Безмозглая курица! Ненавижу её. Кокаин последние мозги из неё выбил! Джо, расчлени её бензопилой и зарой в Алтусе! Очень прошу! Там ей и место. Лучше бы там всегда и оставалась! - Ого! Полегче на поворотах! Сегодня праздник как-никак. Не думай о ней! Она, кстати, прислала тебе поздравительную смску? - Три. Ещё поздравила на twitter и извинялась в личке за своё «легкомысленное» поведение. - Хаха, извинениями тут не поможешь. Лучше бы она компенсировала убытки! - Ерунда! Но мне обидно. Я столько в неё вложил своих сил, так с ней возился. И всё без толку! Думаю, самое время послать её обратно в Алтус. - Ага, пусть лечится. - Всё-таки ты был у меня лучшим. - Разумеется. - Давай запишем тебе новый альбом, соберём твоих фанатов на стадионе! - О нет! Я старый потрёпанный гей, и у меня больше нет желания трясти своей тощей задницей на сцене. Я давно завязал с этим. - Некоторые готовы умереть на сцене, а тебя силком туда не затащишь, Джо. - Не у всех есть ты, дорогуша. Мне тебя одного вполне достаточно. И не нужны мне визги, писки, стадионы. К тому же, бас-гитарист и ударник на дух меня не переносили. Буквально плевались у меня за спиной. Группа у нас была вовсе не группой, а так. Не знаю, как мы просуществовали пять лет. Жена Мэтта постоянно ко мне клинья подбивала, а он бесился. Тоби же сам ко мне клинья подбивал и бесился, что я с тобой. В конце концов, он меня возненавидел так, что просто собрал вещи и смылся с гастролей. За два часа до концерта! - Да, фигня! Мы нашли ему замену на то выступление. - Повезло. - А его прощальную записку я храню до сих пор и ржу каждый раз как ненормальный. - Да-с. «Дери задницу этому засранцу хоть до смерти!» - И подпись: «Бьющий по барабану». Питер и Джо так резко захохотали, что кресло наклонилось в левую сторону и повалилось на пол. Смех не утихал минуты две. Они не торопились подниматься. Казалось, ничто не сможет нарушить их идиллию, но невесть откуда появившийся дворецкий скромно кашлянул и не замедлил произнести: - Мистер Темпл, ваш костюм принесли. Кутюрье ждёт. - Какой ещё костюм? - Тот, в котором ты сегодня пойдёшь на пафосную - препафосную вечеринку по случаю твоей старости, - объяснил Джозеф. - Именно так, мистер Темпл. - Ну что ж поделаешь, пусть мне сегодня все посочувствуют. Гулять так гулять! Скажи этому педику в оранжевом тюрбане, что я сейчас подойду. - О’кей, шеф. Дворецкий так же неслышно, как появился, исчез. Казалось, подошвы его лакированных ботинок сделаны из ваты: так тихо он передвигался по дому. Питер порой думал, что нанял на работу призрака: вот еврей стоит на лестнице, а буквально через несколько секунд уже раздаёт распоряжения на кухне. Нельзя сказать, что хозяину дома не нравились расторопность, молчаливость и практически невесомое состояние Марка, но иногда они его пугали: столь они были не естественны. - Фи, Пит, за что ты так Нави? - Это любя. Можно подумать, что я не педик и не ношу зелёные кеды.
***
К клубу Питер и Джозеф подъехали на серебристом ламборджини - Lamborghini Reventón. Это самый дорогой и мощный Lamborghini для дорог общего пользования. Питеру Темплу пришлось ждать примерно год, чтобы получить это авто, которое было выпущено весьма и весьма ограниченной серией – 20 штук. И вот он открыл вертикальную дверцу этого чуда, встал с одного из самых удобных сидений на свете, на котором, наверное, можно год безвылазно просидеть и не заработать геморрой. Одно осознание того, что машина разгоняется до ста километров в час за три с половиной секунды, доводило Питера до исступления. А когда он узнал, что авто традиционно названо в честь быка (Ревентон в 1943 году убил на корриде тореадора Феликса Гузмана), его желание обладать этой «крошкой» стало безумным. Он просто грезил этой машиной. Питер чуть не заплакал, когда увидел её у себя в гараже в первый раз. Он тогда гладил её не меньше получаса, разговаривал с ней. А мыть её он не доверял никому, кроме себя и Джо. Он чувствовал себя королём мира на этой машине. И вот он с Джо вышел из машины-мечты. Объективы камер мгновенно ослепили его. Питер не видел ничего и никого, только Джо, который шёл рядом: вспышки не прекращались. Красная дорожка до входа в клуб для него тянулась бесконечно. Питер боялся распластаться прямо здесь: настолько часто сверкали объективы, что он терял координацию. Каждый свой шаг он совершал обдуманно - с осторожностью, с опаской. А для Джозефа этот проход не представлял никаких трудностей. Он столько раз стоял на краю сцены, его без конца щёлкали фанаты… Он чувствовал себя как рыба в воде. Лучезарная улыбка не сходила с его лица, каждый его жест на камеру был красив и эффектен. Питер поймал себя на мысли, что его друг пугающе совершенен. И сейчас он отчётливо осознавал, как Джо всё-таки привлекателен. - Мистер Темпл, что вы надеетесь получить сегодня в подарок? Что можно подарить человеку, у которого всё есть? – спросила одна молодая журналистка. - Сегодня я надеюсь получить отличное настроение! - А что вам подарил Джо? – спросила журналистка, стоящая на противоположной стороне ковровой дорожки. - Как обычно, себя. - Джо, правда, что вы перестали выступать, потому что у вашего друга слишком много денег, и вы больше не видите смысла в турне, записывании альбомов? - Именно поэтому. Все вокруг засмеялись. - Джо, вы планируете вернуться на сцену? - Не дождётесь! Джо подписал нескольким девушкам фотографии, которые они судорожно держали в руках, будто от этих снимков зависела их жизнь. Одна из поклонниц даже успела с ним сфотографироваться. Все стремились прикоснуться к Джозефу. Он обладал поистине магнетическим притяжением. Если бы охранники не препятствовали, его с удовольствием разорвали бы на тысячи кусочков, и каждый унёс бы домой частичку Джо Томпсона. Парфюмер Патрика Зюскинда сотворил аромат из тринадцати девушек, чтобы его все захотели. Ему пришлось потратить уйму времени, жизнь положить к ногам божественного аромата, вызывающего у каждого неимоверное желание, а у Джо это получилась само собой. Уже в семнадцать его жаждала каждая девушка в школе, да и парни тоже. Ему всё доставалось без особых усилий: нужно было всего лишь улыбнуться. А когда он начинал петь или играть на пианино, каждый был готов кинуться на него и никогда не отпускать. «Он прекрасен!» - твердили все вокруг. Все тяжко вздыхали у него за спиной и сглатывали слюни. Питер же давно прозвал его «оружием массового поражения». - Мистер Темпл, что вы думаете по поводу сорванного концерта Кэти Билсон в Вегасе? - Он старается о нём не думать. Достаточно на сегодня вопросов, господа! Дайте уже выпить! – ответил за него Джозеф. В толпе снова раздался смех. Питер быстрее потащил Джо в клуб: туда пресса и фанаты уже не допускались, разумеется. - Какой ты душка, однако, Джо! - Только заметил? - Нет, конечно, но сегодня ты прямо выше всех похвал. - Будто мне сегодня полтинник исполняется. Я прямо звезда! - А то кто же ты ещё?! Зря я, что ли, старался?! Дальше Питеру пришлось поцеловать в щеку примерно пятьдесят человек. Все они считались его друзьями, хотя с большинством из них он виделся не больше двух раз в год, а созванивался и того меньше. Разговаривать по телефону он не любил: на звонки за него всегда отвечали или ассистент, или дворецкий, или Джо. «Я вам звоню от Питера Темпла. Сегодня вечером нужен столик», «Да, он так не считает», «Нет, он не любит фиолетовый цвет», «Он сейчас занят, я ему потом всё передам». - У него всё отлично. Передаёт тебе привет! Целует в обе щёки! - Джо, кому это я передаю привет??? Кто это? - Твоя мама. – А, скажи, пусть к доктору не забывает ходить. – Уже сказал. Может, возьмёшь трубку? – Не, скажи, что на День благодарения обязательно приедем. Скажи, ждём её фирменную индейку с чёрносливом. – Молли, на День благодарения прибудем к тебе и к твоей индейке с чёрносливом. В результате получалось, что звонить ему никому не приходилось, да и отвечать на звонки тоже. И покупать ему ничего не приходилось. Достаточно было лишь изъявить желание, а уж находились люди, которые за его деньги выполняли любой его каприз. Всё за него теперь делали другие. Питер мог теперь даже пальцем не шевелить. Всё было отработано, отлажено. Процесс был давно запущен. Крайне удачно, нужно заметить. После пяти порций виски, выступления Pussybaby, семидесяти поцелуев якобы друзей и разбитой бутылки Cristal к Питеру подошёл ассистент Джейкоб и отобрал у него вторую бутылку Cristal. Джейкоб был весьма дотошным, пробивным парнем, получившим образование в Гарварде. Для индейца было настоящим событием поступить в столь престижное учебное заведение. Его семья, как узнала об этом, устроила недельное празднество. А когда Джейкоб его закончил, да ещё и вовремя, они подарили ему машину с квартирой, на что копили всё время его обучения. Он пытался когда-то записать альбом со своей этнической группой, но ничего хорошего из этого не вышло, кроме знакомства с Питером Темплом. Питер не увидел в парне особого музыкального таланта, зато разглядел умение точно выполнять поручения, убеждать других в своей правоте, вежливость, преданность и огромную трудоспособность. Временами на Джейкоба сваливалось столько поручений, что и десяти людям было не по силам с ними справиться, он же героически всё успевал, да ещё иногда и перевыполнял план. - Пит, Кэти прибыла. Она хочет поговорить с тобой наедине. Что мне ей сказать? - Пошли её… в vip-зал! Я уже изрядно пьян и готов вытерпеть женские нюни. Она под кайфом? - Вроде нет. - Джей, веди меня! Сам я туда не пойду. Облокотившись на статного индейца, Питер направился в столь элитную vip-зону, что там никого и не находилось. Никого, кроме Кэти. Её веки были опухшими от слёз, блондинистые волосы собраны в неаккуратный хвост. Одета она была в клетчатую рубашку, дранные джинсы и красные кеды. Роста она была среднего, но в таком небрежном виде и без каблуков казалась совсем малюткой. Она посмотрела на Питера своими серыми испуганными глазами, тут же начала плакать. - Пит! - Иди сюда, моя девочка! Он великодушно обнял её, а потом присел не красный диван. Кэти продолжала плакать. - Что случилось, звезда моя? - Я тогда только что прилетела с концерта в России, путалась в часовых поясах, проспала, а потом встретила одного знакомого… - И этот знакомый оказался, ко всему прочему, Хью Дюпри. У него жена есть, если ты не в курсе. Она, между прочим, дочь сенатора. - Каюсь. Я просто дура. Я подставила нас всех. - Ещё как подставила. И не в первый раз, должен заметить. Кэти, тебе пора лечиться. - Я справлюсь. Всё, я завязала. Я готова продолжать тур. - Но, думаю, тур не готов продолжать с тобой. Я отменил все концерты. Я не хочу, чтобы тебя, обдолбанную героиню светской хроники, закидали помидорами. Если тебе не дорога твоя репутация, то мне ещё есть до неё дело. Езжай в Алтус! Увидь мать, наконец! Отдохни! Наш контракт разорван. - Пит, я виновата, очень виновата. Прости меня! Я не могу вернуться домой в таком состоянии. - Денег у тебя достаточно. Можешь, не возвращаться домой, если не хочешь. Можешь, хоть до конца жизни ширяться. А жизнь будет не особо долгой в таком случае. - Я не хочу сейчас прекращать работать. - А я больше не хочу работать с тобой. - Ты такой принципиальный? - Именно поэтому я тот, кто я есть, а не кто-либо другой. Найди себе нового продюсера, если так не хочешь лечиться. Но я тебе больше не советчик, не помощник. - Я хочу работать с тобой. Ты самый лучший! И у меня сейчас творческий кризис. Я не смогу состряпать новые хиты. Нужна твоя помощь! - Ищи помощь в другом месте! Я всё сказал. Это решение окончательное и обжалованию не подлежит. - За что ты так жесток со мной?! - Если бы я был жесток, я бы аннулировал все твои кредитные карточки и отправил бы принудительно в лечебницу. Я же напротив был слишком добр с тобой, столько раз вытаскивал тебя из-за решётки. Моё терпение закончилось! На этом наши пути расходятся. - Такие, как ты, зарабатывают деньги на таких, как я, а потом выбрасывают. Выпьют всю кровь, а потом выкидывают! - Это кто ещё чью кровь пил, дорогуша! И не помойку же я тебя выбрасываю! Изрядно успела подзаработать. - Ненавижу тебя! - Придётся мне жить с этой мыслью до конца дней своих. Знаешь, я взял тебя, потому что ты была так похожа на обычную девушку, на девушку – соседку. Я думал, ты сможешь быть кумиром всех девчонок, я думал, они увидят в тебе себя. Ты была простой милой девчушкой. И что я вижу теперь? Обдолбанная, капризная, истеричная звездулька, которой не до кого нет дела. Которой по барабану на всех, кроме своей драгоценной особы. Мне было плевать, что ты заурядная, так как я видел в тебе, прежде всего, хорошего человека, с которым можно работать. Ты была искренней, непосредственной, за тобой приятно было наблюдать. А сейчас ты ходишь с надменной рожей, будто изобрела iPad, строишь из себя измученную славой, хотя сама ничего путёвого не написала, да и петь особо не умеешь. Тебе просто повезло один раз оказаться на нужном прослушивании в нужное время, а ты возомнила, что можешь кидать людей на миллионы долларов и тебе ничего за это не будет. Поверь, такое невозможно в реальном мире. Поэтому катись, дорогуша, подобру-поздорову. Всё у тебя ещё будет отлично. Питер не успел опомниться, как Кэти плюнула ему в лицо. От удивления он совершенно протрезвел. Он совсем не ожидал, что сегодня кто-то плюнет в него. От возмущения Питер сперва вытаращил глаза, а потом дал Кэти пощёчину. Пощёчина была такой силы, что девушка упала на диван. - Разговор закончен. Проваливай! Это моя вечеринка. Или мне Джейка позвать? Он с тобой быстро разберётся и выведет под белы рученьки. - О, не надо. Обойдёмся без мастера на все руки. Кэти поднялась с красного кожаного дивана и направилась к выходу. - Передавай привет Джо! Адьёс, амиго! - Обязательно. И не вздумай подходить к нему и просить поговорить со мной! Знай, не поможет. - И не собиралась. И без тебя полно продюсеров, они в очередь ко мне выстраиваться будут. - Удачи! Уходя, Кэти запуталась в жалюзи и чуть не свалилась на пол. Питер повернулся к ней спиной и засунул в рот электронную сигарету – сигарету без запаха, пепла и дыма. Он не понимал, зачем курить, когда это не вредно для здоровья, но понс-сигареты были и новым веянием моды и удовлетворяли его потребность в никотине. К тому же, все его знакомые бросали курить и использовали понс-сигареты. В итоге, и Питер перешёл на них. Он присел на диван, положил ногу на ногу и принялся смотреть в потолок. В его голове сейчас не было ни одной мысли: сплошная пустота. Как только он подумал: «О чём бы подумать?», в комнату ворвался Джо. - Вот ты где! А я то переживаю, куда подевался виновник сего торжества. А ты тут покуриваешь свои сигареты. Фу, как можно курить то, что работает на зарядном устройстве?! - Я здесь, я здесь. Кэти была только что. Я послал её куда подальше. - Что сделано, то сделано. Господи, что у тебя на лице? - Это она плевалась напоследок. Такой я мерзкий и противный. Джо достал из кармана пиджака шёлковый лиловый платок и протёр ему правую щёку. - Говорил же тебе, надо было сидеть дома и не высовываться. Хватит с меня вечеринок. - Хочешь, поедем отсюда? - Поехали Стар я становлюсь для всего этого. - Ох, ох, нужно было тебе палочку подарить, украшенную брюлликами. - Джо, с тобой никогда не соскучишься. Я говорил, как мне повезло? - Кажется, да. Лет десять назад. Ты сказал: «Джо, ты чудо! Ты так классно делаешь массаж! Мне очень повезло с тобой!» - Мне очень повезло одиннадцать лет назад, что я тебя встретил. Правда, правда. - И мне повезло. Люблю тебя, лапуля, сильно-сильно. - Действительно любишь? А за что? У меня скверный характер. Я сволочь, если так по-хорошему. - Ты видишь всё, как оно есть, и никогда не притворяешься. И… у тебя полно денег. - Джо, люблю тебя! Ты всегда можешь поднять мне настроение. Джо, ты самый лучший человек, которого я когда-либо встречал в жизни. Ты практически совершенство. - Похоже, ты действительно стареешь. Такой сентиментальный стал! - Всё, сейчас запущу в тебя ту вазу! - Поехали уже домой, старичок! Джакузи, массаж, ароматические масла, Элтон Джон… - Хорошая программа! Ты пригласил к нам в гости Элтона Джона? - Иди ты! Тебе меня мало что ли?! Раз так, позову ещё и Джорджа Майкла на помощь. - Что ты, что ты, меня на тебя с трудом хватает. - Не сказал бы, что с трудом. - Так, поехали домой! Ламборджини ждал их у заднего входа. Питер пробыл на вечеринке в честь своего пятидесятилетия … ровно пятьдесят минут. Примерно столько же, сколько потребовалось на то, чтобы добраться на эту вечеринку. И парню в красном смокинге, Питер только потом обратил на это внимание, он дал «на чай» пятьдесят долларов. Это было сегодня магическое число для него. Гости продолжали развлекаться за счёт именинника до четырёх утра. Их вовсе не смущало отсутствие Питера: все знали, что он человек занятой, спонтанный и мало ли что могло взбрести ему в голову, не пропадать же идеально спланированному и уже оплаченному празднику: гости – сливки общества, закуска – пища богов, выпивка – высший сорт, гимнасты на трапециях – артисты Цирка дю Солей. За руль сел Джо: он не выпил ни капли спиртного за этот вечер. Питер успел заснуть к тому моменту, когда Джо неслышно завёл мотор.
***
Мороженое таяло с фантастической скоростью. Поэтому Питер ел его очень быстро. На улице было так жарко, что ему казалось, он сам скоро растает как эскимо на палочке. Пот лил с него ручьями: если бы он снял майку, ему можно было бы выжать с неё полведра воды, никак не меньше. Они с Джо уже довольно далеко отошли от порше с кондиционером, и Питер предвкушал возвращение в автомобиль, в котором он сможет, наконец, нормально опохмелиться и охладиться. Он уже сам был не рад, что упросил сегодня утром Джо поехать с ним в Хантингтон Гарденс. «Зачем торчать в Малибу?! Поехали куда-нибудь подальше, к чёрту на куличики! Там не будет всех этих напышенных идиотов, примелькавшихся физиономий! Джо, поехали в Пасадену!» «А что, давай прокатимся!» - Всё-таки Лонг Бич был бы лучше! – вытирая лоб белым полотенцем, произнёс Питер. – Там бы нам не пришлось столько идти до пляжа. - Не ворчи, старичок! Скоро придём. - Я превращусь в лужу... - И смешаешься с океаном. Масса загорелых парней и девушек мелькали у них перед глазами, все так похожие друг на друга: шорты, очки, телефоны, шлёпанцы. Все они шли небольшими группами, весело болтали, наслаждались жизнью, пили коку. Питер со скучающим лицом наблюдал за обычным ритмом калифорнийской жизни, пока не заметил скопление обнажённых тел возле самой высокой пальмы на этом побережье. - Джо, ты слышишь это? - Я вижу! Гигантскую пальму. Скоро пляж!
Allez venez! Milord Vous avez l'air d'un môme Laissez-vous faire, Milord Venez dans mon royaume
- Там кто-то поёт! И неплохо поёт! - О, Эдит Пиаф воскресла. Потрясающий тембр! - Пошли, посмотрим, что там творится! Питер быстро пробрался сквозь толпу и оказался в первом ряду загорелых зрителей. Джо еле поспел за ним.
Regardez-moi, Milord Vous ne m'avez jamais vue. Mais vous pleurez, Milord Ça, j' l'aurais jamais cru.
Невысокая, худущая девушка стояла на трёх картонных коробках и пела. Питер был готов поверить, что в груди у неё спрятаны несколько колокольчиков: её голос был очень звонким. Он не моргал, он смотрел на девушку в клетчатых оранжевых шортах как заворожённый. Он следил за каждым её движением, он ничего не упускал из виду. Он словно рисовал её у себя в воображении. Питер пока и не осознавал, что она реальна, что она существует, что до неё можно дотронуться, что она не фантазия. Она сделала поворот на картонном ящике и продолжила петь. В неудобных «лягушках», стоя на трёх картонных ящиках, она так прокрутилась вокруг своей оси, как большинство и на полу не смогут. Тут Питер заметил висящих на верёвках акробатов. Это была её «подтанцовка». Вскоре один из них взял шляпу и начал собирать мелочь с уличных зевак. Питер натянул кепку чуть ли не до середины лица. Теперь он не видел самой девушки, а только слышал её голос. Он мог поспорить, что потом узнает этот голос из тысячи. Этот голос прочно поселился в его памяти. Этот голос свёл его с ума. Внутри Питера словно всё горело. С ним всегда так случалось, когда он хотел что-то заполучить. А уж если Питер Темпл хотел что-то получить, то другим на это можно было не рассчитывать. - А главное, произношение у неё первый класс! – «вернул его на землю» Джо. - Да, произношение то, что надо. - Кинь деньги! - Что? - Я говорю, кинь деньги, не задерживай парня! Питер внимательно осмотрел певицу: с ног до головы. Он обратил внимание на её узкие «пацанячие» бёдра. У неё была фигура как у тринадцатилетнего мальчика. Её темно-русые длинные волосы были затянуты в тугой хвост. Её карие глаза сверкали чуть ли не ярче солнца. Бывает так, что глаза человека безжизненные, тусклые, невзрачные, ничего не выражают, но в её глазах наоборот было столько жизни, огня, они словно говорили за неё, они словно открывали всю её душу. Они были столь же прекрасны, как её голос. Не успел Питер опомниться, как уличные артисты исчезли в неизвестном направлении. Толпа загорелых тел начала медленно расходиться. На песке остались только следы их стоптанных шлёпанцев. - Джо, я её хочу! - Я так и подумал. Подожди, сейчас вернусь! Джо подошёл к продавцу лимонада и начал с ним о чём-то разговаривать. Питер не смог разобрать ни одного слова: вокруг было столько других посторонних звуков, что даже с его абсолютным слухом было невозможно что-либо услышать из этой беседы. Буквально через минуту Джо вернулся с двумя стаканами лимонада и произнёс: - Он сказал, что они каждый день обедают в бистро «Вкусный утёнок». Оно тут неподалёку. - Звучит заманчиво. - Ты уверен, что она тебе так нужна? – поинтересовался Джо и сделал глоток лимонада из красной соломинки, украшенной бумажным зонтиком. - О да. Это решение окончательное и обжалованию не подлежит. - Повезёт сегодня девочке. Что ж, тогда пошли! Проверим, действительно ли этот утёнок съедобный! Кафе находилось не так близко, как рассчитывал Питер. Они шли до него где-то полчаса. Питер был уверен, что потерял килограмм десять за это время. Он не мог вспомнить, когда в последний раз столько ходил. У него раскалывалась голова с похмелья, в горле всё время пересыхало и сердце чуть ли не выпрыгивало из груди. Он чувствовал себя так, будто провёл три часа в фитнес-клубе. - Всё, Джо, больше я и с места не сдвинусь, - усевшись на багет, заявил Питер. Он положил голову на колени и в таком положении достал из кармана понс-сигареты. - А мы то пришли. Джо указал на вывеску с пучеглазым утёнком. - Вкусный утёнок, да что б тебя! Обычное бистро: клетчатые скатерти, пластмассовые подставки для салфеток, официантки в фартучках с рюшечками, давно не стираные занавески на окнах. К удивлению Питера, народа было мало в этой забегаловке. Никаких очередей, столпотворений и полностью загруженных урн. За дальним столиком сидели новоиспечённая Эдит Пиаф, трое азиатских парней, которые показывали трюки во время её выступления на набережной, и ещё две симпатичные девушки. В кафе было довольно уютно и прохладно. Питер с Джо сели на первый попавшийся свободный столик (а все столики, за исключением одного, не были заняты) и открыли меню. - Её, кстати, зовут Лиса. Так, по крайней мере, лимонадчик сказал. - Лимонадчик? Джо, ты мастер выдумывать новые слова. - Так, посмотрим, что здесь есть вкусного. Сэндвич с сыром, салатом и сельдереем. Думаю, сойдёт. Через некоторое время к ним подошла громоздкая официантка с блокнотом. Она была примерно в три раза шире Джо. А складки под её подбородком полностью скрывали шею. Питер принялся смотреть в окно, чтобы не пялиться на её жировые складки. - Готовы сделать заказ? В следующую секунду она нелепо раскрыла рот. - Джо Томпсон?! Извините, мистер Томпсон, я не сразу Вас узнала! - Ничего, дорогая, трудно в человеке в кепке и в очках сразу распознать Джо Томпсона, - произнёс Джо, ковыряясь зубочисткой в зубах. - Вы с детства мой кумир! Я слушала все ваши песни. Ой, извините, я не хотела сказать, что вы старый. Просто мне двадцати пять. «На вид все сорок!» - не озвучил своё мнение вслух Питер. - А вы… Питер Темпл! Вы самая любимая моя пара! Я голосую за вас каждый день на starlife! - Как приятно, я думал, нас давно убрали из этого списка. - Что вы, Джо, на тринадцатом месте уже два месяца. А вы можете подписать мне салфетку?! Аааааа, вы не против, если я вас на телефон сщёлкаю. Не дождавшись ответа, она достала свою красную дешёвую раскладушку и прижалась к Джо. Раздался совершенно противный звук. Питер никогда не слышал более противного щелчка фотокамеры. - И ещё вас обоих. Питер снова услышал этот звук, от которого у него скрипели зубы. Он был готов задушить непосредственную официантку, лишь бы она прекратила фотографировать на свой телефон. - А, так что будете заказывать? «Да неужели?!» - А что посоветуешь, Натали? «Вот что у него за привычка всегда быть таким лапочкой!» - Сэндвич с грибами и топленым сыром. Я помню, вы вегетарианец. А вам, мистер Темпл, советую наш фирменный сэндвич с утятиной! Пальчики оближите! «Ну конечно, меня ей не жалко. Пусть ест тухлую утятину!» - Вот именно это нам и принесите. Ещё зелёный чай с лимоном, без сахара и чёрный кофе. - Сию минуту, Джо! Когда она отошла от столика, огромная тень, которую она отбрасывала на Питера, исчезла, и он облегчённо вздохнул. В кафе воцарилась абсолютная тишина. Уличные артисты неожиданно замолчали. Питер боялся что-либо сказать Джо, так как это обязательно услышали бы. Неловкая пауза продолжалась несколько минут. Никто не решался заговорить в этом «Вкусном утёнке». - А это ведь ты пела под пальмой? – нарушил молчание Питер и повернулся к Лисе. - Да. А это ведь вы продюссируете Кэти Билсон? - Продюссировал. Она сейчас в бессрочном отпуске. Питер. Он подошёл и протянул ей руку. - Я знаю, кто вы. Так же вас знают где-то ещё миллионов сто человек. Лиса. - А это Джо. - Его я тоже знаю, как знают его ещё миллиард других человек. Его плакат висел у меня в комнате, в шкафу, в ванной и даже в туалете. - Значит, у тебя хороший вкус, - заметил Питер. - У вас тоже. - А у тебя есть акцент. Очень милый. - Я русская. - Значит, ты русская, распевающая французские песни на улицах Калифорнии в компании китайцев? - Именно. - Охренеть! - Насколько я знаю, все русские тусуются в Западном Голливуде. Почему же ты в Пасадене? – наконец присоединился к разговору Джо. - Я приехала в Калифорнию не для того, чтобы говорить по-русски и с одними русскими. Поэтому я и не в Западном Голливуде. - И давно ты здесь? Как Калифорния? - Шесть лет уже. А Калифорния отлично. Здесь можно круглый год ходить в шортах, купаться в океане и спасатели выглядят как глянцевая картинка. Что ещё нужно для счастья?! В этот момент Натали принесла заказанные сэндвичи. - Натали, вот тебе двести долларов. Мы уже уходим. Можешь съесть сама мой утиный сэндвич. Пока официантка с вожделением смотрела на две стодолларовые бумажки, полученные от Питера, Джо сделал глоток чая, поднялся с диванчика и положил визитку перед Лисой. - Позвони по этому телефону. Парня зовут Джейк, он его ассистент. Он объяснит тебе, как добраться до места встречи. - Ого, я должна с вами ещё раз встретиться. - Если не будешь глупить, то и не раз. - А вдруг вы старые извращенцы? Кто вас педиков-богачей разберёт? - Да, Джо Томпсон, - вмешался один из накаченных низкорослых азиатов, - мы сестру в обиду не даём. - Ладно, Лиса, поступай, как знаешь. Можешь и не звонить. Но вот видишь этого дяденьку в кепке Adidas? Он на тебя запал. Он жаждет с тобой поработать. А если уж ему что взбредёт в голову, тут сам чёрт его не остановит. А если беспокоишься за свою невинность, то зря. Мы предпочитаем мужчин. А в последнее время исключительно друг друга. - Думаю, Джо, она всё поняла, и мы можем идти. Приятно было познакомиться, Лиса! Ты супер! - Твой шанс уходит, но обещает скоро вернуться. Больше они не сказали ни слова. После их ухода Лиса минут пять не могла говорить: пыталась разобраться в произошедших за последние полчаса событиях. У неё пока не укладывалось в голове, а что же такое произошло. Вот она сидела в бистро, ела свой любимый сэндвич с утятиной, считала с друзьями деньги, которые они сегодня заработали, потом вроде появился Джо Томпсон из Sunshine и Питер Темпл. Или она перегрелась на солнце и ей всё показалось? Она спросила у Йена: «А это точно были они?» «Зуб даю. Уж Джо трудно с кем-нибудь перепутать» «Вроде не показалось. Хотя, может, мы все перегрелись на солнце и у нас одинаковые галлюцинации?» «Василиса, а визиточку то я припрячу. Буду твоим менеджером. Не дашь же друзьям пропасть?» «Хватит уже делить шкуру неубитого медведя!» «Что, что?» «Русская народная поговорка такая».
***
От обилия роскоши у Лисы перехватило дыхание. Она боялась сесть в своих шортах с распродажи и неделю не стиранных на крутящееся кресло Питера, обитое крокодильей кожей, но не удержалась и принялась вращаться в нём в разные стороны. Потом она взяла ручку за пару сотен долларов и кинула её в урну, находившуюся у двери. - Меткое попадание! – сказал вошедший в кабинет Питер. – Быстро осваиваешься. Как вид из окна? - Шикарный! Какие резкие переходы: вчера я пела на картонных коробках, а сегодня сижу в кабинете Питера Темпла. - Заметь, и в его кресле. - Ой, извиняюсь, я то думала, тут у всех такие кресла. Она поднялась с кресла-мечты и пересела на не вращающееся для посетителей. - Начнём. Как давно ты поёшь? - Не помню. И вопрос какой-то неточно сформулированный: все поют в детских садах на утренниках, в душе, перед зеркалом с расчёской. С расчёской я пою уже больше двадцати лет. - А сколько тебе лет? - Двадцать восемь. - Ты хорошо сохранилась. Выглядишь на шестнадцать. - Это всё калифорнийский прикид. Шлёпанцы скидывают мне лет десять. - Ты когда-нибудь занималась вокалом профессионально, играешь на чём-нибудь? - В пять лет меня удочерила одна очень милая парочка: мне удалось походить несколько годков в специальную французскую школу, школу где всех заставляли говорить по-французски, танцевать, играть на фортепиано. Но вскоре они поняли, что лишь напрасно тратят деньги на моё обучение там и перевели в обычную школу. В итоге, по-французски я говорю скверно, на пианино играю того хуже. Но танцую и пою вроде неплохо. - А чем ты занималась после школы? - Я так понимаю, вы мою биографию хотите знать. О’кей. После школы я пела в одном ресторане в Москве. Довольно долго. Платили хорошо, да и работа была непыльная. Потом я познакомилась с одним парнем в Интернете. Он был из Калифорнии. Хотя почему я говорю, что «был»: он есть до сих пор. Живёт в Лос-Фелисе. Мы поженились, разбежались. - Лос-Фелис? Я вырос в этом районе. Место, где скапливается вся нечисть Голливуда. - Во-во, замечательный райончик! Все обанкротившиеся продюсеры, спившиеся актёры обитают там. И те, кто их грабят. Светить iPad в тёмном переулке Лос-Фелиса – настоящий экстрим! Это было моё любимое занятие, пока я, наконец, не поняла, что жить там бедной русской девушке – смерти подобно. - И по этой причине ты развелась с ним? - Нет. Просто мы не совпали во взглядах. Когда он уходил в запой, я бросала пить. Когда я опять начинала пить, он был в завязке. Не совпадали у нас никогда периоды. Вот и решили, что не судьба нам быть вместе. - Понятно. А сейчас у тебя большие проблемы с алкоголем? - Это у алкоголя проблемы со мной были. Нет, сейчас я не пью. Надоело. Ни капли. Хотя с водкой жизнь кажется краше, что ни говори. - У тебя есть гражданство? - Конечно. Я же проживаю шесть лет в США. Из них четыре была замужем за гражданином США. - Это радует. Твоя любимая группа? - Sunshine. - А если серьёзно? - Я серьёзно. Разве можно не любить Джо Томпсона и его умопомрачительный голос?! Что вы, что вы. Под его голос занимаются сексом все, кому не лень. - Хм. Только не я. - Ошибаетесь. Вы, может, не слушаете его записей в такие моменты, но вы слушаете в живом исполнении. Вам повезло больше. - Это да. Одним словом, попсу ты не любишь? - Посмотрите на меня, и скажите, разве у меня на лбу не написано: «Rocknrolla»? Хотя за большие деньги я попсу могу петь. Я вообще пою всё, что угодно. - Для рок-группы, как понимаешь, нужен постоянный состав. Желательно, чтобы там было два брата. Дольше всего на плаву группы, в которых костяк из двух братьев. Ещё нужен отличный гитарист, который играл бы отличные соло. Таких найти совсем не просто. - Двух братьев, говорите? Йен и Ли Лунг. Вы видели их в «Утёнке». Близнецы. Йен играет на барабанах так, что перепонки лопаются. Шучу, отличный из него ударник вышел бы. А Ли Лунг на басах не плох. Два брата есть. - Но нужен ещё кто-нибудь, кто действительно умел бы играть на инструментах, желательно сочинять. Нотная грамота тебе знакома весьма смутно, хотя харизма бешеная. - O shit! Лиса три раза ударила кулаком о стол, а потом закрыла ладонью половину лица. - Бенни, Бенни, Бенни, что б тебя! - Что с тобой? - Есть тот, кто вам нужен. Но вряд ли он захочет с нами работать. Я могу дать вам его записи: вы убедитесь, этот человек нам необходим. - А в чём проблема? - Он мой бывший муж. И мы разговариваем крайне редко: только когда я у него денег в долг прошу. А отдаю долги я весьма редко. Он меня ненавидит. Он на дух меня не переносит. - Чем же ты ему так насолила? - Своим существованием. И я же бросила его. Там всё очень сложно. - Он действительно нам нужен? - Он человек-оркестр. Он играет на всём, на чём только можно играть. И сочиняет он классно, и такие переборы на гитаре делает. - А чем он сейчас занимается? - Агент по недвижимости. - Нет таких разногласий, которые не могли бы разрешить большие деньги. Я посмотрю записи. Если сочту нужным, он будет здесь. - Так вы действительно решили со мной работать? - Похоже, что я шучу? - Не очень. - Я о том же. Твой голос нужен мне. И если для того, чтобы раскрутить его, мне придётся вытащить из Лос-Фелиса твоего бывшего, я сделаю это. - Вы, я смотрю, настоящий рок-н-рольщик. - Дорогая моя, в какой-то момент рок-н-рольщик понимает, что ему придётся или перестать быть рок-н-рольщиком, пойти жить, как все нормальные люди, или заработать столько денег, чтобы рок-н-ролить до конца дней своих. - Вы рок-н-ролите по-крупному. - Сколько себя помню. И ты нужна мне, чтобы достойно рок-н-роллить и дальше. - Как я вас понимаю, как вы мне нравитесь, мистер Темпл. - Мы сработаемся. Питера пугало, что она совсем не стремилась ему понравиться: ведь все вокруг только тем и занимались, что сдували с него пылинки. Она ничего от него скрывала, не изображала из себя кого-то другого. Она понимала, что правда всегда рано или поздно открывается. Она была такой, какой была на самом деле: не лучше и не хуже. Она знала свои достоинства, показывала их, но и свои недостатки выпячивала наружу. То, что в других людях вас бы раздражало, делало её милой и очаровательной. Она представала вся целиком. Питер никак не мог понять, хорошо это или плохо. Она всё делала непринуждённо, легко, без лишних усилий, не напрягаясь. Она была легкомысленна, непостоянна, спонтанна. Может, именно поэтому она в двадцать восемь ходила в шортах за десять баксов и пела на коробках, задавался он этим вопросом. «То ли она действительно очень простой человек, то ли безумно сложный. Сам чёрт её не разберёт», - решил Питер и закурил. Одно он знал точно: Лиса – то, что нужно, то, что нравится, то, что способно свести с ума. Он был готов алчно потирать ручонки. Питер Темпл нашёл новое месторождение. Это не могло его не радовать. Хоть у него и хватало денег на десять королевских жизней, он был не прочь заработать ещё больше. Останавливаться на полпути было не в его правилах.
***
«Бумажный» домик в Лос-Фелисе, на котором висел пиратский флаг, напомнил Питеру его детство. Именно в таком он провёл семнадцать лет. Похожая крыша, покрытая шифером, такой же неухоженный двор, такой же старенький пикап у гаража, такой же надувной бассейн. Ему показалось, будто он перенёсся лет на тридцать пять назад и всё, что у него теперь есть, исчезло. Нет, он не испытал страха. Его не охватила паника. Тогда он шатался целыми днями по грязным улицам и не было человека счастливее его. Он напивался с друзьями в стельку, играл на гитаре, собирал мотоциклы и не думал ни о чём. У него была масса времени впереди, масса возможностей. Давно он не бывал в подобных районах, давно не видел ничего дешевле пяти баксов. Для Лисы всё ново и непривычно было в его офисе. Ему же всё казалось странным и необычным здесь. Он вспомнил, что не везде есть vip-класс. Его словно спустили с небес на грешную землю. Лиса, Джо и Питер подошли к входной двери. - Не понимаю, зачем я вам здесь понадобился?! - Джо, не ворчи! Ты же любишь свежие впечатления. Вот и насладись этими потрясающими пивными банками в цветочном горшке, окурками в поливальнике! - Да, здесь Марка не дозовёшься, чтобы воды попросить. Лиса постучала в дверь, а Джо с Питером сели на плённый диван на террасе. - Пошла вон! – раздался мужской голос из открывшейся двери, а потом эта дверь мгновенно захлопнулась. - Бенни, открой! Мне нужно с тобой поговорить! - Пошла вон, я сказал. Ты испортила мне печень и жизнь. - Бенни, ну что ты как маленький! Выйди уже из дома, а то как-то неудобно через стену разговаривать. - Каждый раз, как ты появляешься, я отдаю тебе все деньги, а мелочь потом пропиваю. Пошла вон! - В этот раз я пришла вернуть тебе долг. С процентами. - Ну оставь тогда деньги на коврике и убирайся! - Я тут привела тебе кое-кого. - Неужели ты, наконец, обо мне подумала и привела девочек с «Красной шапочки»? - Лучше, друг мой, лучше. - Ага, может, у тебя там Джо Томпсон припрятан? - Нет, вот спорим, он видел меня в окно? – сказал Джо Питеру. - Это вряд ли. Через эти окна мало что увидишь. - К тому же у него дальнозоркость. Бенни вышел из дома. Среднего роста угловатый парень. На нём были только очки в забавной оправе и чёрные шорты. Обладателей таких больших губ, как у Бенни, всегда называют губошлёпами. Уши у него были оттопыренными: в левом виднелась золотая серёжка. В руках он держал пачку чипсов, которую, не задумываясь, бросил на пластмассовый стол. Он был очень худым: Питер с легкостью пересчитал его ребра. На его правом плече он разглядел татуировку: это были глаза, обрамленные прядью волос. Чуть приглядевшись, Питер без труда узнал глаза Лисы. В сочетании его огромные губы, оттопыренные уши, длиннющие пальцы рук, растрёпанные тёмно-русые волосы смотрелись очень даже неплохо. Бенни был весьма миловидным и своеобразным парнем. Так и хотелось почесать ему за ушком, потрепать его волосы, чмокнуть в щёчку. Первое слово, которое приходило на ум при взгляде Бенни, - плюшевый. Он был очень похож на мягкую игрушку или домашнего питомца. На тощего домашнего питомца. - Твою мать! Джо, а что ты здесь забыл? - Бенни, это Питер Темпл и Джо Томпсон. У них к тебе деловое предложение. - Я вижу, кто это. Но меня больше волнует, как они сюда попали. - Бенни, - заговорил Питер, - мы видели твои записи. Они мне понравились. Есть работа для тебя. - Охренеть, ни с того ни с сего, Питер Темпл приезжает ко мне домой и предлагает работу! Я пока совсем не врубаюсь. - Мы хотим создать группу. Фронтменом будет… она. А ты соло-гитарист, приятель. - Что?! Всё показалось слишком хорошо сначала. Мы?! В одной группе. Мне легче сразу пойти повеситься, а перед этим задушить её. - Мне ваши разборки как-то до лампочки. Я думаю, как-нибудь вы найдёте общий язык. У вас уже и репертуар есть на первое время, и состав подобран. Дело за тобой, Бенни. Ты нам нужен. - Бенни, не ломайся тут как девственница, иначе будешь дома в Лос-Фелисе до конца жизни продавать. Тебе реальный проект предлагают. - А кто там ещё будет? - Йен и Ли Лунг. - Эти азиаты-качки?! Господи, Питер Темпл, ты сошёл с ума на старости лет? Зачем тебе эта истеричка, с которой проблем не оберёшься, и эти китайцы с пристрастием к национальным ритмам? - Кого ты назвал истеричкой, пигалица прыщавая?! - Девочки, не ссорьтесь! – заговорил Джо. - Знаешь что, уважаемый, кто из нас гей, твою мать?! Поэтому не надо меня называть девочкой, пожалуйста. - О’кей. - Почему бы тебе просто не заставить Джо снова петь, чем возиться с этой ходячей проблемой? - Бенни, я могу и передумать. И без тебя найдутся нормальные гитаристы. Мне нравится её голос. Мне нравится она. Ты мне нравишься куда меньше… - И слава богу! - Если делать выбор, я выберу её. Это факт! Но вы хоть знакомы, как-никак, у вас есть общий материал. И Лиса мне сказала: «Только с Бенни я смогу работать. Только он сможет меня контролировать. Когда он играет на гитаре, сердце будто останавливается. Всё вокруг замирает». Лиса с удивлением посмотрела на Питера, а тот, незаметно для Бенни, подмигнул ей и взглядом приказал молчать. - Она так и сказала? - Слово в слово, - подтвердила Лиса. - И я присутствовал при этом, - произнёс Джо. - Мой кореш Джей Си должен быть в группе тоже. Мы с детства брынчали в гараже. - Нет проблем. Пять человек. Всё круто! А как назовём? - У Лисы давно кликуха есть. Sunny honey. Так и группу назовём. - Бенни, ты гений! Ты нам нужен.
***
Питер показал сначала указательный палец, потом средний и большой, а затем большой, указательный и средний пальцы. Они прочли по его губам: «Поехали!» Лиса вместо того, чтобы запеть, засмеялась. - Что такое? - Ты показал fuck you! - Ой, как же я так?! Не обращаем внимания, пишем!
Я приду поздно ночью И увижу то, что ты не хочешь: На полу женская одежда, И она с твоею смежна.
На постели два голых тела, И они белее мела, Не прикрыты одеялом И бутылка вина рядом.
Ты теперь не милый друг Стал для меня вдруг. Как ты мог любовь предать, Наши чувства так растоптать?! Падаю на снег, как снежинка, А по щеке ползёт слезинка. Все иллюзии и мечты У меня отнял ты.
Посмотрел сонным взглядом, Прикрываясь моим покрывалом, А я хлопну громко дверью. Я тебе больше не верю!
Каждый вздох - с тобой прощанье. Каждый шаг давит воспоминанья. Грязный снег темнее ночи, И я реву, что есть мочи.
Ты теперь не милый друг Стал для меня вдруг. Как ты мог любовь предать, Наши чувства так растоптать?! Падаю на снег, как снежинка, А по щеке ползёт слезинка. Все иллюзии и мечты У меня отнял ты.
Лиса взяла высокую ноту, а затем последовал финальный проигрыш в исполнении Бенни. - Отлично, дети мои! С первого раза записали. - Дай пять! – воскликнула Лиса и подошла к Йену и Ли Лунгу. - Завтра в одиннадцать тридцать не забудьте включить радио Maxidrom. Она там будет. - Уже?! – удивился Бенни. - Да, Джейк сегодня отвезёт запись в их офис. - Пит, спасибо, я в шоке! Ааааа, я завтра услышу песню! Лиса сняла наушники и принялась целовать, обнимать своего продюсера. Ещё никогда она не испытывала столь сильного чувства радости. Наконец хоть что-то в своей жизни она сделала правильно. Наконец ей было чем гордиться. Её обуревала масса эмоций. Она будто держала первое издание своей книги в руках. Она словно получила Оскара, Гремми, Эмми одновременно. Она была готова улететь на седьмое небо: будь в этой тёмной, изолированной студии было хотя бы одно окно, она так и поступила бы. - Предлагаю устроить маленькую вечеринку. Нам есть что отметить, дети мои! - За твои деньги мы готовы каждый день отмечать как удачный! – саркастично сообщил Бенни. - Ты когда-нибудь пил Jack Daniels, друг мой? - Мы с Джем Си никогда не тратим больше десяти баксов на выпивку! - Да. - Ты попробуешь это чудо из квадратной бутылки с гравировкой и поймёшь, что такое настоящая выпивка. Её пьют не для того, чтобы напиться, а для того, чтобы почувствовать вкус. Лучший вкус в мире. Тонкий аромат карамели, смешанный с запахом обожженного дерева. Ты смотришь на его янтарные переливы в бокале и видишь там своё отражение. Он завораживает. И ты понимаешь, что абсолютное счастье доступно. Достаточно только сделать глоток этого божественного пойла. Бенни, Джей Си, Йен, Ли Лунг, Лиса, звукорежиссёр, Джейк мгновенно представили бокал этого виски и мысленно облизнули губы. У них возникло необыкновенное желание выпить Jack Daniels прямо сейчас. Питер заставил их забыть обо всём, кроме виски. Виски стали их целью, их мотивацией, их смыслом жизни. Пусть ненадолго, но оно завладело их разумом. - Питер, ты любого заставишь спиться! – произнёс Бенни. - Я был лицом Jack Daniels пять лет. - Помню, помню ваш глаз на фоне виски, - воскликнул Йен. - При чём, текст для рекламы он придумал сам, - сообщил Джейк. - И не получил за этот текст ни цента. Только пару ящиков виски. Жмоты, что тут скажешь!
Товарищ Горностай:D, эта вещь дописана полностью. Но, конечно, выкладывать её полностью я не буду, потому что её здесь никто полностью не прочтёт. Вы правы, будет описываться её восхождение. Но смысл произведения вовсе не в её восхождении, а в людях, которые будут сопровождать её на этом пути. Развязка окажется весьма неожиданной, уверяю. И это так называемый непсихологический стиль письма, где будут описываться сами ситуации, а не внутренний мир героев. Произведение забавное, но, в то же время, там будут присутствовать весьма трагические моменты. Это очередная история восхождения звезды, но люди, сопровождавшие её, ничуть не менее интересны, а порой даже более заслуживающие внимания, чем она сама. Я много вещей написала на компьютере, но это моя любимая. Я люблю свою героиню. И Бенни. И гей-парочку тоже.
Привет! Для начала, советую вставлять такие объемные тексты по кусочкам. Наверное поэтому комментариев до сих пор не было, потому как читатели испугались объема. А я тем не менее уделил внимание тексту. Из-за объемности текста и чтения его на электронном носителе, все недочеты и ошибочки я обходил стороной. Прорисован стиль повествования, живые диалоги, а это несомненно плюс У главных героев, у каждого свой отточенный характер, прям представляю. А вот с сюжетом пока неясно! Какова цель? Если в общем? - у нас есть богатейшая и наикрутейшая музыкальная, рок-н-ролльная гей пара, которая буквально из ниоткуда вытаскивает милую барышню с чудным голосом. Неужели вы будете расписывать ее дальнейший карьерный подъем? Так ведь и так понятно, что с таким багажом бабла у них все получится. С другой стороны это только начало, а поэтому о сюжете сейчас говорить смысла не имеет. Буду ждать продолжения.
0
