В плену у бандаков Степень критики: Степень критики -- 37
Короткое описание: Похищение с целью превращения
Резкая боль пробудила Ридая, — на этот раз она появилась в области груди. Он снова встревожился и задался вопросом: что же с ним происходит? А может, не только с ним? С трудом перевернувшись, он поднялся, — оказалось, что боль поселилась во всем теле. Спать на камнях было не самым лучшим, что происходило в его жизни. Резинде тоже не позавидуешь — накидка с плеча Ридая смялась под ней, но все же кое-как предохраняла от острых камней, так и норовивших впиться в незащищенное тело. Девочка еще спала, свернувшись калачиком, пытаясь таким образом уместиться на тесной накидке. «Надеюсь, хоть ты не заболела», — подумал Ридай. Он заботливо пригладил ее растрепавшиеся рыжие волосы. Большинство детей уже проснулись и бесцельно бродили по пещере. Некоторые пытались оторвать слизняков и искренне надеялись, что их все-таки можно употребить в пищу. Пингиус, упитанный мальчик, который больше других страдал от недостатка в еде, оказался проворнее. Он зажал рукой нос и приблизился к стене настолько, что его лоб осветил зеленый матовый свет. Он попытался откусить кусочек от слизняка, но тот, вдруг противно забулькав, весь оказался на его лице. Пингиус в безумном отчаянии ухватился руками за щеки и сумел-таки сбить слизняка. Тот растекся по полу, что для животного с констинстенцией студня было обычным делом, а мальчишка разразился приступом кашля, который перерос в спазмы желудка и рвоту. Из его рта потянулась длинная слюна, полная горечи. После того, как приступ прошел, Пингиус сел на холодный пол и поник головой. Вздрагивания его тела сопровождал тихий плач. Почти все дети стали свидетелеми произошедшего. Те, кто держал слизняков, поспешили бросить их на землю. Непрекасаемые слизни растеклись маленькими светящимися лужицами и вскоре уползли прочь в ближайшие трещины. — Мы погибнем здесь от голода. — Вздохнул Фанан, тыкая сухой веткой в слизняка на стене. — Я никогда не задумывался о голодной смерти. Мы уже пропустили ужин, завтрак тоже проходит. Если пропустим и обед, то все… я погибну. — Не хандри, малявка, — бодро сказал Ханан и грубо отобрал у него палку. Он прошелся вдоль пещеры, размахивая ею, словно победоносным мечом, разя в сердце невидимого противника. Затем остановился у большой колонны в форме каменных часов прямо в центре. Ханан обвел взглядом окружающую его мелюзгу, остановился на толстом Пингиусе, сглотнул слюну, затем двинулся дальше. — Реалии, окружающие нас, очень суровы. Если так пойдет и дальше, мы будем вынуждены прибегнуть к крайним мерам… К нему стали подтягиваться дети, — им был интересен очередной спектакль, который собирался поставить Ханан. Всех интересовали меры, о которых он пытался сказать, — если это действительно сможет помочь, то почему бы и нет. В конце концов, к Ханану приходили хоть каие-то идеи. — У нас есть два пути, — продолжал Ханан, как только убедился в достаточности свидетелей своих речей, — постепенно гибнуть от голода и истощения, или же… вы знаете о таком понятии, как «жертва»? Это когда один жертвует собою, чтобы остальные смогли выжить в трудную минуту. Его взгляд непроизвольно устремился в сторону толстячка, отчего Пингиусу сделалось не по себе. Ханан забыл упомянуть, что под «жертвой» подразумевается самый слабый, или самый питательный, кто не сможет оказать ощутимого сопротивления. Его рассуждения прервал раскат грома, — он заполнил всю пещеру объемным несмолкающим звуком. Эхо становилось все тише, пока полностью не впиталось в стены. Но, согласно законам физики, его отголоски остались вечно блуждать по огромному массиву ходов и пещер, преобразовываясь из одого вида энергии в другую... Гром, который оказался всего-навсего смехом, вскоре закончился, и Ангус, по обыкновению, стал мрачнее тучи. Он вошел в пещеру, по-хозяйски осматривая ее, кидал взгляд с одного малыша на другого, пока, наконец, его узкие зрачки не укололи Ханана. — Ты превзошел все ожидания… и даже то, что нельзя было предвидеть. — Сказал он. — Мне самому и в голову бы не пришло закусить своим соплеменником. Хотя, кто знает… По мере того, как Ангус приближался, дети все больше отдалялись, соблюдая железную дистанцию. Это получалось непроизвольно, словно между Ангусом и ними существовали невидимые силы, мешавшие их сближению. — Очень жаль, что вам пришлось немного поголодать, — сказал Ангус, но это было необходимо, иначе ваши избалованные желудки отказались бы принять вкуснейшее из блюд… Вы, двое, заходите! — Крикнул через широкое плечо. Через миг в пещере появилось двое бандаков. Один из них нес на плече свежеосвежеванную тушу дикого зверя, предположительно, молодого кабанчика. Второй бодро зашагал по гроту, держа за ноги аналогичную тушку гигантской летучей мыши, — ее омерзительная голова безвольно болталась, выписывая невообразимые пируэты. Бандаки сложили ношу у основания центральной колонны и, не проявив дальнейшего интереса, направились обратно, всем видом показывая, что их ждут очень важные дела. — Это — ваш обед. — На всякий случай предупредил Ангус. — Будьте любезны съесть все, иначе вы обидите поваров, что готовили вам это блюдо! Им стоило немалых усилий, чтобы поймать зверя, а затем освежевать, хотя раньше они не делали ничего подобного. Все для вас, будущие бандаки! Его тон голоса, на удивление, был совсем не страшным и располагающим к себе. И это несмотря рычание, сравнимое только с рычанием цидорекса. Даже внешний вид — огромное рослое тело, которое словно скала возвышалась над ними, казалось лишь иллюзией. Маленькая девочка, для которой бандаки так и остались безобидными персонажами из сказок, подошла к принесенной еде. Она деловито потрогала обе туши, а затем, снова отошла на почтительное расстояние. — Их нельзя есть, они сырые, — сообщила она дружелюбному бандаку. — Хм… — Ангус потупился. — Думаю, что еда вполне готова, даже слишком. Пришлось потратить много времени, чтобы снять с них шкуры, вытащить внутренности. Скорее всего, это вы не готовы вкусить новую, истинную реальность, такой, какая она есть. Я бы попросил вас не привиредничать — из меня, как и из моих соратников, никудышние повора. Да мы и забыли, что такое повар! Просто, нам это совсем не нужно. Бандаки наслаждаются пищей такой, какая она дана нам в первозданном виде. Дети косились то на Ангуса, то на принесенную еду. Похоже, что он заинтриговал их. Они боялись незнакомца и с нетерпением ждали, пока тот уйдет. Туши сделались притягательными, несмотря на то, что были полностью сыры. Все-таки это была еда, а привередничать, действительно, было не в их ситуации. — Теперь, — Ангус кашлянул, — я хочу сказать слова, которые должен был произнести с самого начала: вкусите… или умрите от голода! Он зашагал прочь, напоследок пожелав приятного аппетита. Ридай все это время наблюдал за бандаком и отметил, что тот совсем не похож на остальных мутантов. И это не внешнее различие, если не брать в счет огромные размеры, и не манера разговаривать не всегда понятной речью, но с приятной интонацией. Ангус говорил так, что если бы не эта чуждая внешность, перед ними находился бы совершенно адекватный человек. Человек, способный убеждать и извлекать из этого выгоду. Ранг «безмозглого бандака-убийцы» никоим образом не вписывался в созданный образ. «Неужели все так плохо?» — подумал Ридай. Его учили, что на свете есть глупые бандаки, которые, при правильном подходе, не представляют опасности. Глупые бандаки — это одно, — их можно обхитрить, одолеть силой мысли, несмотря физическое превосходство. Но если он такого же ума, как и ты? Или еще умнее?! А с сочетанием силы и хладнокровного ума получается просто машина для порабощения, справиться с которой уже не возможно… Пока он рассуждал, у центрального столба образовалось целое толпотворение. Дети собрались вокруг освежеванных туш, но никто не решался попробовать угощение. Угощением это было трудно назвать, — скорее необходимый биоматериал для роста тел, для формирования настоящих бандаков. Это пища, которой им предстоит питаться в оставшийся период жизни. Радовало только одно — несьедобные слизняки отошли на второй план. Ридай приблизился, чтобы пронаблюдать. Мясо и правда было свежим, — еще не улетучилось тепло, нагнанное кровью, и легкая испарина поднималась от кабаньей туши, неся с собой запах сырых плотских соков. Дети дружно посмотрели на Пингиуса, как будто в его обязанности входила проба новой незнакомой еды. А мальчик оказался совсем не против миссии первооткрывателя. Он уселся рядом с тушей и посмотрел на собратьев, как обычно, ожидая укора в чревоугодии. Но таковых не последовало. Кто-то смотрел с интересом, кто-то осуждающе, но теперь толстячку было наплевать — он поднял окорок кабана, неотделенный от туловища и вгляделся в розовеющее под пленкой мясо, — знакомые сухожилия и жировые прослойки, почти такие же, как и в готовом виде. Еще секунду поколебался... а затем впился в нее зубами… Оторвать кусочек резиновой плоти стоило ему неимоверных усилий — он стал жевать его, закрыв глаза от наслаждения сыромясными соками. Противный слизняк остался далеко позади, а реальность была гораздо лучше — мясо, пусть даже не прожаренное, но именно то, о котором он все это время мечтал. Развеяв все сомнения, дети последовали примеру толстого малыша. Каждый голодный набросился на принесенную добычу, желая оторвать кусочек больше, чем мог сьесть. Перед ними стояла одна цель — вдоволь насытить опустевшие желудки и оставить немного еды про запас, если, не дай природа, голод снова вернется. Мясо хватило всем, — недоеденный поросенок остался лежать на том же месте, только теперь вокруг него валялась кипа обглоданных косточек, — свидетельство о былой трапезе. Ридай принес несколько филейных кусочков к Резинде и буркнул: — Ешь… Увидев угощение, она тут же отстранилась, посмотрела на Ридая, словно на сумашедшего. — Я не буду… это же сырое мясо… — В том то и дело — сырое, непрожаренное, — ответил Ридай. — А ты боишься любой неизвестности, уверен, хочешь жить, но не делаешь ничего, чтобы выжить. Да, мясо сырое, но это не значит, что его нельзя употреблять в пищу. Резинда обхватила ноги ладонями, в ногтях которых уже скопилось достаточное количество грязи. Она смотрела на кровавые кусочки, лежащие перед ней с испуганным видом, словно она рисковала отравиться, даже не откусив кусочек. — Послушай, — обратился к ней Ридай почти умоляюще. — Ты хочешь вернуться домой? Резинда энергично закивала головой. — Тогда тебе необходимо подкрепиться. Если не сможешь питаться, то станешь уставать все больше и больше, пока тебя окончательно не покинут силы. А их нам нужно, поверь. Если не доверяешь, смотри! — Ридай взял самый неприятный на вид кусочек мяса с торчащим резиновым сосудом, и положил в рот. Он разжевал его с аппетитом, стараясь, чтобы Резина не догадалась о его истинных чувствах к этой еде. Затем проглотил, держась за шею, чтобы кусочек не встал у него поперек горла. С восторгом воскликнул: — Необычно!.. На самом деле не так уж плохо, только соли не хватает, а на вкус — ну точно отбивные нашей Ведуньи! Резинда кивнула, — она помнила все угощения Ведуньи, их принципиально нельзя забыть. Чего только стоит питательный белковый салат из жуков-короедов или затушенные мозги Рыжих мартышек. Несмотря на неаппетитное название, угощения и вправду обладали восхитительным вкусом. Резинда подумала о силах, что теряет, отказываясь от пищи, подумала о белковом салате старой Ведуньи и, вздохнув, положила в рот первый кусочек. Зажмурившись, она разжевала его и быстро, чтобы не ощутить всей полноты вкуса, проглотила. На ее удивление, еда оказалась не такой дурной, как первоначально думалось. Она была безвкусной, что и требовалось. Если не сосредотачиваться на вкусе, а думать о желудке, представляя, как в нем разгорается яркий костер, в который подбросили хвороста и который наполняет тебя новой энергией, еда окажется вполне пригодной. Резинда ела, пока, наконец, не схватилась за живот. Он заполнился под завязку, а чувство голода улетучилось, как нежеланный, засидевшийся гость. Казалось, что все были счастливы. Дети наелись и теперь делились ощущениями по поводу вкусовых качеств сырого мяса. Оно показалось не таким плохим, если не считать легкого несварения. Спустя время пришла вялость, — зевота, как очень заразная болезнь распространилась среди детей. Лень и меланхолия напала на каждого, медленно погружая в полусонное состояние. Но все мгновенно пробудились, когда в глубине пещерных ходов послышались новые шаги. Дети настолько привыкли к таким посещениям, что, лениво посмотрев друг на друга, решили остаться в том месте, где их настигло переедание. В проеме остроконечной арки появилось несколько бандаков, они вошли цепочкой, друг за другом. Двое остались у выхода, а еще двое здоровяков, один из которых оказался Туаром, проследовали в противоположный конец зала.
Здравствуйте. Вы правы, многое не ясно, тем более, это маленький отрывок. Дети очень изголодались, а, с учетом того, что это первобытный строй, дети поедали даже сырое мясо. Вспомните (если вы помните)), как наши предки ели пищу, не думая, под каким соусом она приготовленаа. В любом случае, спасиьбо за критику. Извините за ошибки и короткий коментарий — пишу с телефона.
Дело в том, что если упоминается имя, в данном случае, к примеру, Ангус, то значит дети его откуда-то знают, а значит должны знать и читатели - нужно рассказать кто это сразу же, как он "выходит на сцену". Если же они его не знают, то и имя упоминать не желательно. Обозвать его "вожаком", к примеру. Раз так, и дети и раньше ели сырое мясо - то тогда их негодование этим не преуменьшено, а преувеличено.
Добрый вечер. "Резкая боль пробудила Ридая, — на этот раз она появилась в области груди." - боль была раньше? Тогда нужно уделить этому внимание. Описать, когда и почему. Если вы уделите потом - то фразу "на этот раз" лучше убрать. И оставить что-то вроде "резкая боль в груди пробудила Ридая". "Он снова встревожился и задался вопросом: что же с ним происходит? А может, не только с ним?" "снова" - тоже самое. "а может не только с ним?" - о чём эта фраза? Пояснить или убрать. "С трудом перевернувшись, он поднялся, — оказалось, что боль поселилась во всем теле." кто поднялся? Вопрос? Фраза построена неверно - слово "трудом" должно стоять перед тире, ведь именно его поясняет вторая часть предложения. "Спать на камнях было не самым лучшим, что происходило в его жизни." "было" убрать. Вообще отовсюду. "Большинство детей уже проснулись и бесцельно бродили по пещере. " нахрена? "Некоторые пытались оторвать слизняков и искренне надеялись, что их все-таки можно употребить в пищу." - откуда оторвать? Кто такой Ангус? Пояснить. Реакция детей на сырое мясо как-то неправдоподобна. Если они не ели всего один день, это мясо показалось бы для них очень отвратительным.
Вобщем, там далее ещё есть ошибки, но можно исправить эти и подобные для начала... Что по смыслу и прочему - пока всё хорошо, читатель в своём большинстве заинтригован, и захочет читать дальше.
0
