Тьма от края до края Глава 3 «ИЗУМРУДНАЯ ВОДА». Степень критики: исходя из моих предыдущих предпочтений- абсолютна любая
Короткое описание: много непонятного и чудесного есть в мире Келла. И не всегда это зло или добро. Иногда это что-то другое...
Разум охвачен цветными всполохами, Сердце ровно стучит, но рядом беда - Это сознание застилает мороками Изумрудная вода.
Рождённая в начале всего упорядоченного, Впитавшая горе и мудрость времён, Познавший хоть каплю того загадочного, На смерть обречён.
В ней отражается гибель сущего, Там тьмы и света череда, Подвластная лишь воле всемогущего - Изумрудная вода.
Серые тучи медленно ползли по небу. В их редких просветах иногда то и дело проглядывало блеклое солнце, дающее очень мало света и ещё меньше тепла. Под серым небосводом расстилался лес. Не такой как на севере Келла, могучий и просторный, не такой как на далёком юге, низкий и густой. А совершенно другой – редкий и чахлый. И неудивительно: солнце почти не освещало эти места, земля была недоброй, покрытой бесконечными болотами, а холод зимних месяцев нередко подолгу держал её скованной. Корни деревьев не уходили глубоко в землю, они ковром стелились по земле, пытаясь отыскать тепло и пищу. Многие погибали. Чёрными сухими корягами они продолжали стоять среди своих живых собратьев как напоминание об их неизбежной участи. По трудно различимой во мху тропе, петлявшей среди камней и вялой растительности, проложенной наверняка зверьми, а не человеком, на небольшом муле, свесив ноги на один бок, ехал человек. В тёплом, подбитом изнутри мехом, плаще, в смешной угловатой шапочке он никоим образом не торопил своего бравого «коня». Так человек нередко называл мула. Нельзя было назвать его молодым, даже бросив мимолетный взгляд: седые волосы в большом количестве лезли из-под шапки, густая белоснежная борода достигала его ключиц. Но и на древнего старика он тоже был не похож. Скорее это был умудрённый годами муж, познавший трудную истину жизни. Об этом красноречивее всего говорил взгляд путника, устремлённый в бесконечность и в то же время не пропускающий ничего вокруг себя. Лишь изредка человек отвлекался от этого странного созерцания и переводил взор на свою правую руку, в которой дымилась изящная трубка, подносил её к губам, потрескавшимся от ветра и сырости, с умилённым видом вдыхал коричневый дым. Теперь его путь лежал далеко на юго-запад. Вдоль вечно зелёных предгорий и дальше по старому тракту до священного леса, вотчины великих школ. Здесь на рубеже тундр, среди болот окружавших искусственный рубеж, ему больше ничего не требовалось отыскать – всё искомое уже аккуратно лежало в большом рюкзаке, крепко-накрепко привязанном к спине мула. Человек любил путешествовать. Вот и теперь с большой неохотой шёл назад. Всё вокруг занимало его: погода, растения, ландшафт и многое, незаметное на глаз простому непосвященному человеку. Особенно то, что могло послужить ему компонентом для нового зелья. Ах, сколько же он их сотворил за свою длинную жизнь! Слишком много, чтобы подсчитать. И если бы кто-то рискнул сказать, что сможет найти в Келлийском царстве алхимика получше, сразу прослыл бы лжецом либо глупцом, потому что все до единого знали – Халчину нет равных в этом искусстве. - Хм,- взгляд алхимика вдруг резко опустился к земле.- Ну-ка, постой. Послушный мул тут же остановился и, оставшись без хозяина, с явным удовольствием опустился брюхом на чуть влажный мох. Он-то как никто знал, что остановки хозяина быстрыми не бывают. - Так ,- подобрав полы плаща, Халчин опустился рядом с небольшим камнем, на котором мирно цвёл маленький желтый цветок. Откуда ни возьмись в руках алхимика появилось увеличительное стекло.- Прекрасное соцветие! Вот она, настоящая воля к жизни. Ты не находишь!? Осёл за это время уже неплохо устроился и жевал кустик какой-то серой поросли. Но голову послушно повернул, в упор посмотрев на своего хозяина. Вряд ли он понимал его слова, однако то, что обращались именно к нему, чувствовал прекрасно. - Это какая-то разновидность мховой белодеи. Такие же лепестки, листы той же самой формы… Вот только цвет необычный. И тут виновато не здешнее солнце, а вода. В ней всегда хватает примесей, особенно тут, у самого искусственного рубежа. Что ж,- Халчин призадумался,- ты не против, если я позаимствую твой лепесток? Алхимик как ни странно обращался к цветку, словно к существу не только живому, но и наделённому разумом. Все творения Создателя наделены неуничтожимым стремлением к жизни - так считал он. Впрочем, это была его личное убеждение, прожившее с ним до последних его дней. Халчин осторожно подцепил сухими пальцами маленький лепесток и аккуратно отделил его от стебля. - Ну вот, ты не сердись – он ещё послужит хорошему делу. Алхимик уложил свою находку в небольшую черную коробочку и быстрым шагом подошел к лежавшему мулу, который даже не пошевелился. Он знал – это ещё не всё. Привычным движением Халчин отстегнул сумку поменьше, висевшую на правом боку мула и, отойдя пару шагов, уселся прямо на мох. Вскоре из неё на свет были извлечены несколько мисок, ступка с толкушкой, шесть коробочек со странными надписями на крышках и самое главное – смеситель. Приспособление нехитрое, но очень полезное в нелёгком ремесле алхимика. Халчин достал лепесток и, осмотрев ещё раз, бросил его в ступку. Долго работать толкушкой не пришлось – после нескольких движений кусочек цветка превратился в кашицу бледно-жёлтого цвета. - Так, так, так,- алхимик откупорил колбу с чёрным порошком и добавил чуть-чуть в ступку, открыл фляжку и плеснул вслед за порошком.- Хм… значит с простыми реагентами ты не работаешь и связующим элементом тоже не являешься. Хорошо. Дальше содержимое ступки было аккуратно переложено им в смеситель. Теперь Халчину предстояло выбрать скрещиваемые ингредиенты. Тут надо было подумать. От первого смешивания зависело многое, даже очень. Если оно не давало результата, дальше можно было не продолжать, потому что все последующие операции лишь в той или иной степени могли расширить или сузить свойства нового зелья. Какие именно? Раньше в молодости, Халчин проверял их действие на себе и десятки раз травился, не раз бывая в нескольких шагах от гибели. Поэтому от этого способа пришлось отказаться. Использовать животных тоже оказалось неэффективно. Во-первых, действие на животных могло быть отличным от такого же действия на человека, во-вторых, ждать результата порой приходилось месяцами. Потом Халчин нашёл другой, совершенно иной способ. Однажды ему очень повезло, ему удалось создать зелье познания, которое и открыло тайну единого реагента, по-своему отражающего свойства того или иного зелья. При скором исследовании, исходя лишь из цвета, можно было определить к какой группе принадлежит новая субстанция: яд, лекарство, природный эффект, телесное изменение или другие. При грамотном обращении алхимику не составляло труда придать зелью любой дополнительный признак. Правда, надо было знать пару сотен правил и строго соблюдать пропорции, но в этом деле Халчину уже давно не было равных. - Пожалуй, тебе лучше всего подойдёт красная Клукха «тянущаяся к жизни». Да, точно. Вы прекрасно дополните друг друга,- алхимик улыбнулся. В несколько движений лиловый порошок был отправлен в смеситель и процесс пошёл. По десятку тонких трубочек начала двигаться светло-серая жидкость, обычный связующий элемент для сотен зелий – серная вода. Постепенно проходя сквозь две колбы, она окрашивалась то в красный, то в желтый цвет, то приобретала оттенок близкий к среднему между ними. И вот наконец клапан в основном резервуаре открылся и в него потекла…абсолютно чёрная жидкость. Странно, такого результата Халчин не ожидал. - И что же это у меня получилось?- он аккуратно засыпал свой коронный реагент в резервуар.- Сейчас поглядим, поглядим… Стоило зелью только соприкоснуться с порошком алхимика, как цвет его начал изменяться с бешеной скоростью. Халчину показалось, что перед его глазами промелькнули не одна и не две сотни различных оттенков – это было удивительно! Наконец реакция сошла на нет, и чёрная жидкость сменила свой цвет на светло-жёлтый, с маленькими вкраплениями золотого. - Великолепно! Эрисимо эно галлио! Хвала всем всевышним! Наконец-то я нашёл тебя! – Халчин был вне себя от радости. За многие сотни лет такого зелья смогли добиться немногие, потому что формулы для него попросту не существовало. Оно получалось само собой в определённый момент, при строго определённом стечении места, ингредиентов и времени. В каком? В том-то и беда – этого никто не знал. Зелье познания всегда создавалось по-разному и по-второму разу уже не получалось ни у кого. Халчину это удалось. Первый раз он приготовил его по молодости, нисколько не задумываясь над смешиваемыми составами. Тогда он искал всё новое, и зелье открыло ему знание о реагенте, о цветах зелий. Оно как бы родилось внутри него и было похоже на плоды собственных трудов, но… сам он вряд ли когда-нибудь дошёл до такого. Во имя Создателя! Ему сейчас представлялся шанс получить что-то совершенно новое. - А стоит ли?- Халчин по привычке размышлял вслух.- Может стоит подождать, когда оно станет действительно мне необходимо? Никогда не знаешь, когда может наступить такой момент. Но желание было куда сильнее разума. Запрятанное в каждом человеке любопытство и нетерпение толкали его вперёд, рисовали перед его взором такие картины, такие возможности, которые он сможет обрести… руки сами открутили стеклянный резервуар и поднесли к губам. - Да благословит меня солнце…- одним глотком алхимик опустошил ёмкость и опустился на мох, показавшийся ему вдруг мягче любой перины. Теплота ожидания чуда струилась по его телу, ему хотелось петь, кричать и как-то незаметно он погрузился в небытие. Полусон-полубред навеянный зельем казался Халчину этим чудом. Ему было хорошо, и всё вокруг внезапно обретало простоту и ясность. Всё, что он когда-то не мог понять тут же становилось для него истиной. Это было неописуемо! Течение этой тёплой всеобъемлющей реки знаний уносило Халчина всё дальше за пределы реального мира, к местам силы доступной лишь великим магам. Алхимик всегда хотел овладеть искусством сосредоточения в себе надмировых потоков, но, увы, практически не преуспел. Даже самые слабые заклинания давались ему с огромным трудом, потому что он был пуст. В его теле не пролегало невидимое русло, в которое можно было бы направить небесные потоки энергии. Правда, за долгие годы жизни Халчин свыкся со своей долей, но сейчас… и в нём бушевало пламя! Он чувствовал, что ещё чуть-чуть и ему откроется эта непостижимая истина: как можно проложить в человеке это самое русло. Страшные секреты должны были открыться ему. Сердце алхимика то замирало, то начинало биться с удвоенной скоростью. Жар сменялся мертвенным холодом, мысли путались, создавая настоящий улей в бедной голове. «Изумрудная вода,- тихий шелест раздался на самой грани разумного,- изумрудная вода.» Он всё понял. Как и в первый раз, ему показалось, что знание стало лишь долгожданным плодом многолетнего труда, но в то же время чувства говорили: «Нет, ты ошибаешься. Это чужое. Это не твоё.» Так или иначе теперь это не имело абсолютно никакого значения. Халчин открыл глаза. - Невероятно, мой друг,- он с трудом приподнялся и посмотрел на верного мула,- я не могу назвать это иначе как провидение свыше. Изумрудная вода… Халчину открылось странное знание: ни формула, ни состав – ничего подобного. Сквозь толщу времён к нему явилась правда о том, что когда-то существовало, о том, что ещё существует в самых недоступных районах Келла. Он видел то, что свершилось тысячелетием ранее… Посреди небольшой горной гряды, в самом её центре, куда не долетали дикие ветра севера, крылось Нечто. Оно не имело имени, оно не имело формы, оно жило своей собственной непонятной жизнью, неподвластное никому. Проходили годы и Нечто начинало принимать обличие, переставало быть лишь куском странной силы – оно менялось. Нечто впитывало энергию окружающего мира, собирало в себе отзвуки падающих дождевых капель, завывания изредка залетавших сюда порывов ветра, пенье птиц, шорохи травы. Постепенно в глубокой ложбине появилось озеро, похожее на ровное фарфоровое блюдце, созданное искусным мастером. Но Нечто, обретя форму, отнюдь не утратило своей сути, а она в свою очередь наложила неизгладимый отпечаток на облик озера: ровность форм, неподвижная гладь и невероятный цвет воды – изумрудный. Словно всё дно диковинного озерца было выложено прекрасными камнями, и вода наполнена их цветом. Ничто и никто не тревожили его покоя многие сотни лет, но мир изменился, и появлялись те, кто решил открыть тайну этого места. Первыми были короли. Не раз и не два многие из них приходили в это странное место и пытались заговорить со странным созданием, потому что чувствовали разум среди сплетений чуждой им силы, но не могли добиться ответа. Нечто было выше их понимания. Приходили и другие, но все уходили в странных раздумьях об увиденном, так и не поняв сути, пока однажды судьба не привела к остову древних гор человека. Измученный долгой дорогой, истекающий кровью из свежих ран, полученных в недавней схватке, воин с великим усилием забрался на вершину очередного холма. Битва отгремела около часа назад. Несметные полчища кобольдов и мерзких коротконогих гримбольдов бежали, теснимые царским иткардом. Это был последний рубеж их обороны в северных пределах, тут было их последнее пристанище. Дальше только безжизненная снежная пустыня и поселения существ ещё более странных и опасных. Но дальше люди не пойдут, потому что добились того, чего желали – господства. Воин закашлялся. Его отряд преследовал отступающих до самых холмов. Ха! Они были настолько пьяны победой, что бросились очертя голову прямо в логовище к врагу. Кобольды сразу же попрятались в пещерах, а потом напали, ударив в спину. Слишком уж быстро царские дружинники похоронили своих врагов. Ему, Скалсу, сыну Троэрна, удалось спастись только чудом – обезумев от боли, он словно ураган пронёсся сквозь ряды кобольдов, побоявшихся почему-то преследовать его. Кто знает, что было у них на уме? Скалс сначала бежал, но силы быстро покидали его. Совсем скоро ему пришлось бросить щит и откинуть в сторону такой тяжелый и бесполезный сейчас шлем. Воин каждую секунду ожидал нападения: за каждым кустом ему мерещился притаившийся враг, каждый шорох заставлял поднимать меч, но никого не было, и он продолжал идти вперёд. Именно страх перед смертью не давал ему опуститься на землю без сил, и гнал, гнал… как же удивился воин, увидев в ложбине между холмами прямо перед собой озеро. Не лужу, наполненную дождевой водой и заросшую кувшинками, а ровную гладкую поверхность, блестящую в лучах холодного солнца. Она завораживала. Завораживала и манила к себе точно магнит. Скалс упрямо сделал ещё один шаг и не почувствовал привычной боли, как будто ран на его теле не было и в помине. Он сделал ещё шаг, второй, третий – водная гладь медленно приближалась к нему и удивление воина всё возрастало. Ему показалось, что там на дне лежат тысячи изумрудов, наполняющих всё вокруг себя нежным магическим свечением. - Не подходи. - Кто!? Кто здесь!?- Скалс обречённо оглянулся и поднял над головой свой меч. - Не подходи. Скалс не был трусом, но сейчас дрожал будто листик на ветру. Что-то очень могучее скрывалось в этом озере и оно не хотело, чтобы он подходил. Желание же было слишком велико, да к тому же губы воина уже давно обсохли, в горле першило, а в мыслях вертелось лишь одно:" Пить, пить, пить..." В нерешительности воин отбросил свой меч и сделал ещё несколько шагов. Теперь от ровной изумрудной поверхности его отделяла лишь самая малость, преодолеть которую казалось так легко и в то же самое время невозможно. Скалс потянулся вперёд, но воздух вокруг озера стал прочнее гранита - руки воина беспомощно упирались в него, точно в стену. - Не подходи. В этот раз интонация голоса была совсем иной, чем прежде. Он приказывал и требовал подчинения. - Кто ты!? Покажись! Я безоружен и просто хочу пить! Дай мне на-пи-ть-ся,- последнее Скалс произнёс медленно, почти членораздельно, и преграда исчезла. Отступила и давящая тишина, и страх, и смятение, позволяя воину сделать последний шаг. Вокруг ничего не изменилось. Только лёгкая рябь пошла по воде от опустившихся в неё рук, от капель полетевших вниз, когда воин подносил ладони ко рту... …Скалс был простым воином, но изумрудная вода до неузнаваемости изменила всю его сущность, проложив невидимое русло силы в его теле, она открыла ему вечность, одарила могуществом и развеяла миф о том, что нет магии в людях не отмеченных судьбой. Почему Скалс скрыл это? Почему время не сохранило воспоминаний об этом в смертных и бессмертных источниках? Увы, это лежало далеко за пределами истины, открывшейся Халчину. Но одно алхимик знал точно: изумрудная вода существует даже не смотря на то, что с тех пор кануло в лету целое тысячелетие. И эти горы были рядом. Единственным, что удержало его от того, чтобы сломя голову кинуться туда, был страх. Когда-то эти северные холмы стали первым рубежом обороны от яростного вторжения ледяных орд. Их ждали. Но, увы, не смогли остановить, таким неистовым было их наступление. В те, чёрные годы враг дошёл до самого стольного Казамира, сровняв с землёй все его укрепления. На том, правда, его силы и иссякли, но удар их был очень ощутимым. Люди боялись того, что скоро всё это может повториться. Тогда-то маги во главе со Скалсом и воздвигли на месте древнего хребта свой Искусственный рубеж. Они посредством могучих заклятий подняли кости гор из вечного сна в недрах земли и заставили их гореть. Зарево этого пожара долгие месяцы освещало всю северную часть царства, делая ночи подобными дню. Потом огонь утих, но раскалённые скалы остались, и вот уже сотни лет через них не мог пройти ни человек, ни мерзкая ледяная тварь. Рубеж был нерушим. Но маги не учли того, что земля вокруг гор стала вскипать и превращаться в болота, поглощая потихоньку всю силу их заклятий. Многие реки исчезли, либо изменили своё русло, люди покинули гиблые места и край пришлось оставить. Халчину казалось, что он видит там, в сердце гор, то самое озеро, которому не были страшны ни бури, ни пламя, ни сама смерть. Это была сила способная повернуть всё сущее вспять. - Я знаю, ты устал и хочешь поскорее вернуться домой,- алхимик с нескрываемой грустью посмотрел на своего мула,- но мы должны найти ЕЁ. Это важно. Халчин спешно собрал свои инструменты и почти насильно поднял своего «коня» с пригретого им местечка. Конечно, можно было оставить его тут, но кто тогда гарантирует, что с ним ничего не случиться без присмотра хозяина? Если до гор он ещё мог дойти пешком, то назад в школу… нет, без мула никак не обойтись. - Веселей, мой бравый конь!- Халчин не стал нагружать недовольного положением дел осла и просто пошёл рядом.- Мы с тобой идём за бессмертием! Так они и пошли, с грустью оглядывающийся назад осёл и с надеждой смотрящий вперёд алхимик – такие разные и непохожие. Им предстояло преодолеть немало трудностей: узкие тропинки среди топких болот, ложные кочки, тонущие под человеческим весом, ядовитые змеи, выползающие из ниоткуда и многое другое. Где-то Халчин выручал своего четвероногого друга, а где-то и сам не мог обойтись без его помощи. Так или иначе, но к вечеру следующего дня в лицо им задул горячий и сухой ветер, а на горизонте выросли раскалённые горы. Время не пощадило и их. Постепенно остывающий камень чернел и откалывался, превращая некогда строгие очертания скал в изломанную мозаику. Создавалось впечатление, что горы гниют подобно зубам смертного человека. Рубеж остывал. Нет, до опасности нового вторжения было ещё слишком далеко. Ледяные твари не смогут пройти до тех пор, пока не остынет последний камень в горной цепи, унося с собой остатки древнего колдовства. Не скоро, ох, как нескоро это произойдёт! На оставшемся отрезке пути Халчину пришлось расстаться с ослом, который вряд ли мог пройти по еле видимой цепочке неровных кочек, среди ядовитых испарений и раскалённых камней. Алхимик сам с трудом выбирал себе путь в этом природном хаосе. Много раз ему приходилось разворачиваться и искать другой маршрут. Тупики и непролазные места попадались всё чаще. Но Халчин был упорен в своём стремлении и не сдавался. Он шёл вперёд, подгоняемый воспоминаниями о чуде, затаившемся в горах. Очередная кочка неожиданно ушла из-под ног алхимика, который уже перенёс вес тела вперёд, чтобы сделать очередной шаг. Схватиться было не за что. Неуклюже взмахнув руками, Халчин попытался не упасть плашмя в булькающую жижу болота, но ему это не удалось. Раздался всплеск. Лицо и ладони, неприкрытые одеждой, тут же обожгло, и чем глубже затягивало алхимика, тем сильнее становился этот жар. Халчин взвыл, и невероятным рывком выбросил своё тело на поверхность. Скорее! Скорее добраться до твёрдой земли! Боль и страх подталкивали Халчина рваться вперёд в поисках спасения. И он был вознаграждён за свои усилия – руки наконец-то упёрлись во что-то твёрдое, ухватились и из последних сил потянули обожженное тело наверх. Спасением для алхимика стал камень, чёрный как ночь и холодный, будто снега в далёкой тундре, потому что он уже отпылал своё и умер. Этот холод – единственное, что спасло Халчина от опасного забытья, на грани которого он находился в тот момент, корчась от невыносимой боли и жара. Стало легче. - Хррррххааа…- скривившись, Халчин разлепил обожженные губы. Пути назад уже не было, а силы очень быстро покидали немолодое тело. Будь у него под рукой его котомка, тогда, может быть, всё было бы иначе. В считанные минуты алхимик смог бы поставить себя на ноги, но сейчас… нет, единственной его надеждой оставалось то, что так долго хранили эти необычные горы, – Изумрудная вода. Чувство, которое заставляло алхимика идти вперёд, вновь захватило всё его существо и погнало к желанной цели. Охнув от острой боли, Халчин приподнялся. Успевшая засохнуть грязь кусками отваливалась от одежды, на коже лопались волдыри от ожогов. Если бы кто-то видел эту картину со стороны, он бы сказал, что человек, представший перед его взором, не жилец на этом свете; бедняга, которому оставалось совсем немного. Но желание жить было сильнее смерти, которая в ужасе бежала прочь от алхимика. Первые несколько шагов дались ему с трудом, потом стало легче. Халчин шёл вперёд в полузабытьи: боль скручивала сознание, сердце стучало, срываясь со своего привычного ритма, а перед глазами всё плыло в кровавом тумане. В представлении алхимика не существовало более направлений, только чутьё на грани разумного, ощущение близости желанного сокровища. Это было похоже на безумие, и в будущем он не сможет назвать свой поход иначе. На грани смерти, ведомый лишь чувствами – этот день навсегда останется в его памяти. Казавшийся бесконечным подъём закончился. Чёрные скалы встретили непрошенного гостя, окружили его, словно вековые стражи. От налетевшего ветра сознание алхимика пошатнулось и нырнуло во тьму всего не несколько мгновений, но и этого было достаточно: ноги безвольно подломились, и Халчин кубарем полетел вниз, в расщелину. Чудом он не свернул себе шею в этом стремительном падении, хотя, кто знает, может быть и свернул. Так или иначе его не встретила Костлявая на остывающих камнях – его приняли к себе изумрудные воды… … Что-то мокрое и тёплое упёрлось в щеку, послышалось сопение, клацнули зубы. Непроглядная Тьма в сознании Халчина сменилась лёгким полумраком, сквозь который уже пробивался окружающий мир: вот шёпот ветра, вот чавканье болотчинок, запах куржуха, сопение осла. Непонятная пустота, царившая в нём, постепенно заполнялась чем-то тёплым и мягким. Он, не силясь открыть глаза, попытался вспомнить, что же произошло с ним в последний момент, когда воющее от боли тело коснулось нежной поверхности таинственных вод? Ничего не получилось. Он вздохнул глубоко, с наслаждением. Никогда ещё он не был так рад тому, что может просто дышать. Зачем ему магия, если в его распоряжении есть жизнь? Долгая и полная интересных приключений. Халчин никогда почему-то не ценил её, лишь глубоко в душе старик хранил горечь бесплодия и иногда вечерами тихо плакал, проклиная дни бесшабашной молодости, то роковое зелье, которое он испробовал на себе. Алхимик прислушался к своему телу, и как много лет до этого, не нашёл в себе ни капли магического умения. Почему же Скалс после встречи с изумрудной водой стал великим магом? Или может быть она вообще не несла в себе источник силы? Была чем-то большим? Странно. Если уж она спасла его от смерти и вернула назад… а может именно поэтому Скалс ничего не рассказал о ней? Он ведь наверняка пробовал: приводил простых смертных к ней. Мысли Халчина постепенно приходили к единению и ровными рядками выстраивались в голове. Что она дала мне? Давно забытое ощущение жизни, то, что он так хотел. Халчин открыл глаза, отвлекаясь на странный звук. Рядом кто-то чихнул. Беспокойные глаза алхимика упёрлись в маленького мальчика, стоявшего неподалёку рядом с огромным валуном. Он мялся в нерешительности, и ветер теребил его белобрысые кудри. Симпатичный парнишка. - Не бойся, мальчик,- Халчин попытался улыбнуться.- Долгая дорога так и сморила меня посреди дня. Как тебя зовут? - Дорн,- парнишка подошёл ближе. В его глазах то и дело мелькали неуверенность и страх, но говорил он твёрдо. - Откуда ты? Что занесло тебя сюда? – Халчин смотрел на него, и всё большее смятение охватывало его душу. Мальчишка растерялся. Видно было, что он пытается вспомнить, но в глазах отражались лишь страх и усталость. - Я… Я не помню, дедушка,- Дорн был в растерянности. И тут Халчин всё понял. Скалс не зря один из первых выдвинул идею, заложить искусственный рубеж. Он опасался того, что к воде придёт человек с чёрной душой, и она исполнит его заветное желание. Но Халчин добрался, и его желание стояло перед ним. - Ты наверное голоден? Хе-хе! Конечно! Давай-давай, - неудержимая радость так и била ключом в сознании старика,- присаживайся. Я сейчас разведу костер и мы поедим. Эх, жаль, что запасов немного. Но ничего, уже завтра к вечеру мы приедем в Переславль, там меня хорошо знают. Не стесняйся, бери,- Халчин сунул Дорну большую краюху хлеба с куском вкуснопахнущей колбасы.- Сама судьба свела нас вместе…
последнее четверостишье невпопад. описание - пропускаю (не могу уже читать пейзажи) - (пробел) слова./, (пробел) - (пробел) автор. запомните и учтите. извини, что маленькая рецензия, но... рассказ хорош, но слегка нуден. Удачи))
0
