Облако в этом мире было точно такое же, как и на земле. Оно не могло служить опорой. Всего лишь сгусток тумана. Где-то над головой раздался хлопок. Портал закрылся. Сева падал вниз сквозь сырой и холодный клубящийся пар, как показалось, очень долго. Только бешеный стук сердца. А чувства все заледенели, как воздух вокруг него – нет ни страха, ни удивления.

 Он открыл глаза. Под ним расстилалась зелёная долина, прорезанная сетью маленьких речек, стекавших в одну широкую реку между двух горных хребтов. Всё как на родной земле. Даже какой-то городок на берегу. Леса, поля, дороги. «Если упаду с такой высоты, то и мокрого места от меня не останется» - подумал он.  И, вдруг, что-то или кто-то подхватил его крепкими когтистыми лапами поперёк тела. От резкой боли перехватило дыхание. Огромные крылья почти бесшумно несли их обладателя вперёд к горам. Птица постепенно снижалась. Сева не мог даже пошевелиться. Как только он делал какое-нибудь движение – пальцы охотника сжимались сильнее. Мальчик решил висеть спокойно, а там – будь, что будет. Птица несла его в сторону синеющих снеговыми вершинами гор, прочь от увиденного им города.

 Склоны гор густо поросли лесом. До макушек самых высоких деревьев было совсем близко. Их тонкие, как иглы листья, очень походили на  сосновые, только в несколько раз длиннее и толще. И цвет был какой-то иной. Рассматривать их было не время. Где-то совсем близко раздался клёкот какой-то птицы. Та, что держала Севу, что-то оглушительно крикнула в ответ и резко взмыла вверх. В нескольких сантиметрах от его  головы щёлкнул клюв со звуком сломавшегося дерева – соперник добытчицы промазал. Он явно был сильнее и крупнее, а, значит, настойчивее. А та, резко ушла влево и вниз, маневрируя в борьбе за добычу. Мальчика мотало ещё сильнее, чем на американских горках. Всё плыло перед глазами, мелькали синевато-чёрные тени крыльев. «Или разорвут сейчас, или укокошат чуть позже …» И тут к схватке присоединился кто-то ещё – он рявкнул совсем рядом. Птица, сжимавшая Севу, как-то резко и неуклюже дёрнулась и разжала пальцы. Он кубарем полетел вниз прямо на колючие, как ему казалось, и острые листья деревьев. Кто-то пытался подхватить его в этом падении, но промазал. Только коготь скрипнул по ткани куртки.

 Листья этих деревьев оказались очень мягкими и волокнистыми, как вата. Ему повезло даже ни разу не стукнуться о ветки. Он свалился у подножия гигантского, по земным меркам, дерева на что-то упругое, как диван, оно затрещало и завалилось. Совершенно оглушённый падением, Сева какое-то время лежал без движения.

 Пока глаза были закрыты, ему казалось всё прошедшее каким-то сном. Это был самообман. Одна его половинка продолжала упорно утверждать, что как только он откроет глаза, то окажется дома в своей кровати. Зато другая призывала принять действительность такой, какой она была на самом деле. Разве во сне могут болеть части тела, побывавшие в лапах птицы? А они болят! Наверняка даже недвусмысленные следы остались, как минимум синяки. Это хорошо, что куртка крепкая!

 Он с трудом открыл глаза. Над его головой, как огромный шатёр, с узловатыми толстыми ветвями, колыхалось исполинское дерево-великан. Сева лежал у его подножия на чём-то мягком, пружинящем от любого движения. Дерево раскачивалось под порывами ветра там, в вышине, как и другие деревья. Но от этого движения не было никакого шума, словно кто-то заткнул ему уши. До какого-то странного белёсого пористого ствола было совсем близко. Мальчик протянул руку и погладил его кору. Она была тёплой и податливой. Казалось, что она дышит. «Такого не может быть! – подумал он. – Деревья не дышат. Сильно я ударился»

 Откуда-то сверху всё ещё раздавались гортанные крики и клёкот. Крылатые тени мелькали в осколках неба. Ощущения быстро возвращались. Он стал различать запахи, совершенно незнакомые, странные.  В начале, невозможно было понять нравятся они ему или нет. Звуки стали более объёмными и разными.  Прибавились шорохи, шелест, вздохи и тихое ворчание. Всё происшедшее с ним казалось настолько невозможным, что даже смотреть по сторонам не хотелось. Повторять себе, что это всё сон, и скоро он проснётся было бесполезно – Сева знал, что это не сон, и не разгулявшееся воображение. То состояние, в каком находилось всё его существо, можно было выразить только одним словом – шок.

- Ну, что, хозяин, и долго мне так стоять, ожидая твоего внимания? – Вывел сознание в реальность чей-то странный чуть хрипловатый голосок.

 Сева резко сел и увидел перед собой странное существо. На каменистой площадке усыпанной зелёно-синими иглами стоял на задних лапах зверёк, сильно напоминавший мордочкой сразу кошку и выдру. Его пушистая белая шкурка лоснилась. На голове шёрстка была яркого алого цвета, полосой переходя вдоль спины на длинный  мохнатый хвост. Большие голубые и очень умные глазки выжидательно и требовательно смотрели на мальчика. Тонкие, но не длинные пальчики с крепкими коготками на опушенных вдоль тела лапках, нетерпеливо сжимались и разжимались.

- Кто ты? – С небольшим опозданием нашёлся Сева.

- Я – индрик, а зовут меня Дон. – С достоинством произнёс зверёк и церемонно поклонился.

- А я – человек. Меня зовут Сева, Севастьян … -  Повисла какая-то неопределённая пауза. Дон внимательно вглядывался в него, словно ещё чего-то ждал.

- Ну, - вздохнув, произнёс индрик, - если имя твоего рода – великая тайна, то можешь не говорить.

- Какое, имя рода? – Удивился Сева. И спохватившись, добавил. – Я не отсюда, не из этого мира …

- Значит – издалека, поэтому на птице прилетел? – Пробубнил новый знакомый. – Ну, что же? Тогда понятно! – Изрёк он, многозначительно подняв указательный палец. – Ты – пришелец! Это очень почётно иметь такого господина.

- Почему ты называешь меня господином? – Удивился парень.

- Ты раздавил мой дом, но при этом, угостил меня вкусняшкой, выпавшей из твоего кармана. Поэтому я не сержусь на тебя и готов служить до конца дней, неважно твоих или моих. И, - зверёк сделал несколько осторожных шажков вперёд, - можно, я возьму ещё одну, а то очень есть хочется? Ты как раз прервал мой завтрак, когда свалился. Едва успел выскочить, но завтрак – увы, пропал.

 Видимо, для нового знакомого, разрешение не имело никакого значения, потому, что, не видя никакой угрозы от мальчика, он довольно резво подбежал и чем-то зашуршал у его ног. А потом просто уселся рядом и стал уплетать кусочек шоколадки, тихо помукивая от удовольствия и закатывая глазки. Сева наблюдал за индриком с удивлением.  «Да, это новый для меня мир. В нём ещё предстоит разобраться и отыскать сестрёнку. Такой проводник мне очень пригодится. Пусть называет меня, как хочет» - наконец, решил наш герой.

- Можно тебя погладить? – Спросил он  Дона.

- За что? – Удивился он. – Я ещё не заслужил!

- А просто так, нельзя? – Опешил от его слов Сева. Индрик чуть не подавился и закашлялся. – Вот у нас дома была кошка, я гладил её тогда, когда мне этого хотелось, а не она этого заслуживала.

- Кошки это такие вредные и хитрые твари! – Нелестно отозвался о них Дон. – Они совсем не умеют служить! Кошки всегда сами по себе.

- Ты знаешь, кто такие кошки? – Мальчик подумал о том, что они говорят о разных зверях.

- Конечно, знаю! Они наши ближайшие родственники из рода Муров. Их король – мой троюродный дедушка. – Зверёк, хотя, не хотелось бы его так называть, вздохнул и продолжил. – Я закончил в их столице университет и хорошо изучил их подлую и эгоистичную натуру.  – Индрик совсем по-человечески поставил локти на колени и опустил мордочку на ладони, подперев ими щёчки. – У меня к ним свой счёт. По их милости я оказался в плену у Чародея Северных гор. Еле ноги от него унёс! Вот и скрывался здесь.

- Если ты такой образованный, то, наверное, всё знаешь об этом мире?! – Сева с каждой минутой проникался всё большим уважением к Дону.

- Конечно, - ответил он.

 Вообще, Дон оказался очень интересным собеседником. Он рассказал Севе и о планете, и об её истории, и сколько сран и континентов, и какие существа населяют их. Вообще планета  была похожа на обгрызенное по экватору яблоко, точнее на огрызок. Но это печальное сходство произошло от того, что когда-то в доисторические времена на планете случилась война белых и чёрных магов. Они никак не хотели делиться и желали владеть всей планетой безраздельно. Всё или ничего – стало девизом их решающего сражения. Но соединившись воедино, магическая сила перестала им подчиняться и пробороздила планету на две половины, словно гигантским плугом. Она же огненной волной прошла по поверхности. От этого погибло почти всё живое. И прошло несколько тысяч лет, пока мир обрёл тот вид, который существует сейчас. Но он очень хрупок и в любой момент планета может окончательно разорваться надвое и всё погибнет. Но ещё тысячу лет назад Белая Предсказательница из рода людей изрекла пророчество о том, что явятся на планете  Сияющий воин на единороге и Фея неиссякаемый источник добра и любви, только они смогут уничтожить зло и соединить планету воедино.

- Может быль это всё и сказка, - печально изрёк Дон, - но очень хочется в это верить. Огненный провал для магов, волшебников и фей не составляет особого труда преодолеть, а для других существ только на короткое время раз в году открывается проход. И если уж кого-то как меня продали или отдали на другую сторону, то вернуться обратно нет никакой возможности. Все проходы хорошо охраняют. От всевидящих глаз Алаторн ещё никому не удавалось укрыться даже под мантией невидимости!

- Значит, ты родился на той стороне? – Удивился мальчик.

- Да, - подозрительно озираясь по сторонам и потягивая носом воздух, подтвердил зверь, - но мне нельзя возвращаться.

- Почему? – Успел проговорить Сева, но ответа он не получил. Индрик, вдруг вскочил на задние лапки, а потом припал ухом к земле и недовольно взвизгнув, побежал куда-то. Но тут же вернулся, словно вспомнил о собеседнике.

- Хозяин, что же ты сидишь? Надо немедленно прятаться – грибники идут! – В панике вскричал он. И, схватив недоумевающего пришельца за полу куртки, потащил его в произрастающий недалеко куст, весь покрытый огромными по земным меркам синими цветами. Для зверька это было, может быть, и хорошее убежище, но голова человека торчала даже из середины довольно-таки выразительно. – Садись немедленно, - только и успел пискнуть индрик.

 Вскоре Сева убедился в правоте своего слуги. Сначала по земле прошла вибрация, а после, над верхушками деревьев показались головы двух великанов. Они не были уродами, как в земных сказках. Люди, как люди. Только очень большие. Мальчик и девочка? Оба они были в синих кожаных штанах и куртках.  «Из шкур, каких гигантских животных могли быть они сделаны?» Зато рыжие волосы у одного из них были собраны в длинную и толстую, как ствол дерева, косу. Они шли, размахивая своими корзинами величиной никак не меньше, чем пятиэтажный дом.

- Нет, и этот не годится! – Авторитетно заявила великанша. И её подобный грому голос больно ударил по ушам Севы. Но он упорно продолжал стоять, в удивлении рассматривая их.

- Да, опять придём домой ни с чем, - почесал затылок мальчик-великан, - у этого уже верхушка желтеет. А может, всё-таки оборвём его? Ещё не такой и старый …

 И они, потоптавшись немного босыми ногами на развалинах домика индрика, стали методично ощипывать листья. Когда ствол оголился, они переключились на соседнее, и остановились только когда от рощицы остались только палки.

 - Фух, - услышал Сева рядом с собой голос Дона, - кажется, уходят.

 Но не тут-то было! Девочки – есть девочки, какого бы роста они не были.

- Ой! – Раздалось над ними, где-то совсем близко. – Смотри – цветочки!

 Сева только успел сделать шаг в самую гущу и пригнуть голову, как рука схватила и вырвала из земли куст синих цветов, заодно прихватив с собой и мальчика и индрика. Наш путешественник быстрее скоростного лифта, был поднят в высоту и оказался прямо под носом великанши. Она с силой многих насосов втянула в себя воздух. Чтобы не свалиться и не быть втянутыми внутрь, человек и зверь что было сил, вцепились в прутья куста. Хорошо ещё, что великанша нежно держала свой букет, иначе давно уже раздавила их. Следом за этим, куст был уложен в корзину поверх «грибов».

 Великаны весело шагали к себе домой, напевая что-то под нос, но этим перекрывая все звуки. Настроение у них было превосходное и корзины они только что не подбрасывали. Даже в лапах у птицы Севе не было так плохо, как в корзине этих «милых деток».