Короткое описание: предыстория: В детстве потеряв мать, Лантберт, по навету мачехи, был отправлен отцом в монастырь. Однако мальчику удалось сбежать из неволи. Он отправился ко двору короля Лотаря, и за 10 лет службы добился блестящих успехов. Узнав о смерти отца, он решает вернуть себе то, что было у него отнято.
Зимний погожий денек ласково глядел в окна, освещая своими яркими, но холодными лучами женщину, склонившуюся над пяльцами. Солнечный свет зажигался и искрился в жемчужинах, украшавших свадебное покрывало — одну за другой длинные тонкие пальцы нанизывали их на шелк, вышитый серебром. Фредегунда готовилась к свадьбе. Она любит и любима, и скоро станет счастливейшей из женщин, обвенчавшись со своим возлюбленным. Их ждет жизнь, полная счастья, любви и несказанного блаженства. Вся жизнь... это ведь очень долго, но даже потом, после смерти, их души навсегда соединятся в мире ином... Эти приятные мысли омрачались мучительным тревожным предчувствием, что-то тоскливое и тяжелое привязалось к её душе, словно камень утопленника, и не позволяло безмятежно наслаждаться мечтами. «Надо успокоиться, все хорошо и правильно, все так, как должно быть, - рассуждала она, ловко нанизывая жемчуг на белоснежный шелк. - Пусть мне пришлось многое пережить — измены мужа, побои и ругань, унижения, пусть я совершила преступление — но если бы я этого не сделала, Эрих точно так же сжил бы меня со свету, как и свою первую жену. После смерти нашего только-только появившегося на свет младенца, муж стал нестерпимо груб. Моя совесть может быть спокойна, ведь он совсем не мучился перед смертью, этот яд мгновенно поражает, и граф даже не успел ничего понять, как уже очутился на том свете. Теперь все страдания позади, изверг мертв, его звереныш гниет в далеком монастыре, а может, дай то Бог, его уже и на свете нет. Остается только жить да радоваться...» Раздался гул колоколов — Фредегунда вздрогнула и выронила иглу. Сегодня колокола звучали не так как обычно — размеренно и торжественно... Они странным образом оказались сейчас созвучны её душевному состоянию и вместо благовеста били страшный и тревожный набат. Женщина подумала, что звонарь обезумел. От этих размышлений её отвлекла прислужница, которая вбежала в комнату с перекошенным от страха лицом, с выпученными глазами и открытым ртом. Увидев её, Фредегунда поняла, что её худшие предчувствия начинают сбываться. - Беда! Беда, госпожа! Пришла беда! Нас всех убьют! - бессмысленно прокричала она, а потом упала на пол и зарыдала. Фредегунда молча смотрела на неё, соображая, что все это может значит и в то же время сожалея сейчас как никогда, что столько лет держит при себе такую дуру. В дверях появился высокий, широкоплечий, светловолосый мужчина — жених Фредегунды, получивший не так давно Дижон, вместе со всеми вассалами и вдовой, из рук короля Людовика. Приск, так было его имя, был уже в кольчуге и при мече. - Фредегунда, любовь моя, тебе надо немедленно бежать из города, - обратился он к будущей супруге без лишних предисловий. Увидев жениха, женщина бросилась в его объятья словно птичка из клетки и испуганно прильнула к нему. - Я ничего не понимаю, возлюбленный мой, - проговорила она, - объясни, что случилось? - Город в кольце, какие-то негодяи решили напасть на нас. Разумеется мы их одолеем, ворота крепкие, стены неприступные, людей для сражения достаточно, но я не хочу подвергать тебя ни малейшей опасности, ведь ты самое драгоценное сокровище моей жизни! Надевай, родная моя, не мешкая, теплый плащ и беги из города. Укроешься в монастыре, а когда все кончится, я заберу тебя, - говорил Приск, нежно прикасаясь к мягким белокурым локонам своей возлюбленной, а закончив свою речь, уступив страсти, закрыл желанный рот долгим поцелуем. - Госпожа! Госпожа Фредегунда! Нам ведь пора бежать! - суетливо торопила Эрменсана, не понимая, как можно целоваться в такую минуту. Приск заставил себя отпустить невесту, и Фредегунда, в последний раз обняв жениха, простилась с ним. А он, между тем, вовсе не был так уж уверен в победе, как только что сказал будущей жене, чтобы её успокоить. Приску донесли, что противник малочислен и не привез с собой никакой осадной техники. Тогда зачем они здесь, если не собираются осаждать город? Это было непонятно, но он чувствовал что от разгадки зависела его жизнь и жизнь его людей. А времени на раздумье не было. Он нацепил шлем и щит, и вышел из дворца. На дворцовой площади его окружили приближенные бароны. - Приск, судя по стягам, это кто-то из дружины Лотаря! - сказал один из них. Сеньор мрачно кивнул и со злостью сплюнул под ноги. - Пусть горожане стаскивают к стене камни, - приказал он одному из рыцарей, а сам поднялся на крепостную стену и появился над воротами. Донесения оказались верными, вооруженные люди, окружившие город, явно не собирались нападать, пока, во всяком случае. - Вы кто такие и чего топчетесь под стенами? Заблудились, что ли? - крикнул Приск с высоты ворот. - Мы пришли вышвырнуть тебя из Дижона, песий сын! - крикнул в ответ Лантберт. - Ты незаконно владеешь чужим городом и чужой женой! Можешь забирать с собой свою шлюху и проваливай отсюда побыстрее! «Вот мерзавец» - проговорил Приск вполголоса, побелев от бешенства. - Ты лжешь, голота подзаборная, этот город мой! - крикнул он. - Мне даровал его император Людовик! Убирайся отсюда со своими подельниками, пока я тебе, прощелыге, хребет не переломил! - А теперь послушай внимательно, Приск! Я граф Дижона, Лантберт, сын Эриха! А таких как ты проходимцев я обычно вешаю на воротах! Пока шла эта перебранка, один из горожан под шумок залез на крепостную стену и громко крикнул, обращаясь к народу: - Глядите, люди добрые, это же наш Лантберт! Приск оглянулся на предателя и успел заметить лишь сверкнувшую в воздухе сталь, которая в тот же миг вонзила свое острое жало в его горло. Потеряв равновесие, Приск упал вниз головой и распростерся перед воротами. - Измена! - заорали бароны Приска и кинулись следом за убийцей своего сеньора, который уже ждал их внизу под стеной, с мечом в руке. Но к их удивлению Леон (это он бросил кинжал в Приска) ждал их не один, к нему на помощь поспешили все бароны из числа бывших вассалов покойного графа Эриха. Завязался неравный, и потому непродолжительный бой. Рыцари Приска были неприятно удивлены, когда вместо одного предателя встретили против себя всех рыцарей-дижонцев, которые, ещё несколько дней назад узнав от Леона, что сын Эриха будет восстанавливаться в правах на город, тотчас перешли на его сторону, так же как и горожане — те, получив условленный знак (убийство самозванца) бросились отпирать ворота и вскоре, под бурные, радостные приветствия своих вассалов, Лантберт вошел в родной город. Тем временем, Фредегунда и Эрменсана осторожно пробирались, взявшись за руки, в кромешной тьме подземелья. Было очень страшно брести наугад, приходилось все время держать перед собой вытянутую руку, при этом все время цепляясь локтями о невидимые, ледяные и склизкие, выступы стен. Под ногами то хлюпала вода и какая-то вязкая жижа, то попадались камни или рытвины. Женщины лишь молились о том, чтобы не провалиться во мгле в какую-нибудь яму. - Госпожа, а если на нас набросятся крысы? - тоненько всхлипнула Эрменсана. - Да помолчи ты! - прикрикнула Фредегунда, раздраженно тряхнув служанку за руку. Эрменсана жалобно вздохнула. Им казалось, что они шли бесконечно долго, и конца этим мукам не будет, но вот постепенно все заметнее становились очертания стен, мрак стал рассеиваться и забрезжил белый свет. Вскоре они добрались до выхода — он весь порос бурьяном и был таким низким и узким, что им пришлось чуть ли не на четвереньках вылазить из него. Оказавшись на воле и выпрямившись во весь рост, Эрменсана тут же завизжала от ужаса, увидев вокруг себя незнакомых вооруженных мужчин. Фредегунда сама едва не упала в обморок, когда поняла, что оказалась в ловушке, при том, что ей и так было дурно после тяжелого и продолжительного пути по душному подземелью. Она оглянулась и отступила, ища пути назад, но солдаты окружили её, словно собаки лисицу. - А мы вас тут ждали, чтобы проводить обратно в город, - сказал один из них, по-видимому, командир, схватив женщину за предплечье. - Cлужанка нужна? - спросил другой, крепко обхватив за талию вырывающуюся и визжащую на весь лес Эрменсану. - Нет же кретин! На черта монаху служанка, - недовольно морщась от пронзительного визга, буркнул третий. - Так что, можно её себе забрать? - Гефье, оставь девку, ты на службе, - бросил командир. Эрменсана, едва почувствовав свободу, пустилась бежать и, быстрее лесной лани, скрылась за деревьями. Фредегунда, пытаясь воспользоваться моментом, пока её прислужница невольно отвлекла на себя внимание солдат, тоже было дернулась сбежать, но тут же ахнула от боли — рука была словно в железных тисках. - Да вы так себе руку повредите, - сказал ей командир, удивляясь её неблагоразумию. - Послушайте, - заговорила с ним женщина, - отпустите меня! У меня много денег, я вас щедро награжу за вашу доброту! - она даже попыталась улыбнуться, хотя сейчас, в состоянии близком к обмороку, ей это далось очень тяжело. - Ну что вы, даже не беспокойтесь, мне хорошо платит сеньор и я не нуждаюсь в случайном заработке, - любезно проговорил служивый, который был в принципе не против поболтать немного с красивой белокурой аристократкой. - Скажите, хотя бы, что это ещё за монах, который велел вам меня схватить? Лицо командира приняло суровый вид. - Значит так, - весомо произнес он, - нет никакого монаха, есть сеньор Лантберт, это всем понятно? Повторять не буду! - обратился он не столько к женщине, сколько к своим подчиненным. - О Боже! Лантберт! - вскрикнула вне себя от ужаса Фредегунда и рухнула без сознания как подкошенная. - Ого! Вот уж не приведи Господь внушать бабам такой ужас, - заметил Гефье. - Шутки прочь! - отрезал командир, забрасывая бесчувственное тело женщины на плечо. Он был раздосадован, что его беседа с прекрасной дамой завершилась так быстро и неожиданно. - Арно, помощь не требуется? - не унимался Гефье, - а то я готов! - Да ты, оказывается, отважный боец, Гефье! - развернувшись к нему всем корпусом, проговорил Арно с затаенной угрозой в голосе, сверкнув угольками злости в глазах. - Побереги, друже, свою отвагу до ближайшего боя, обещаю, она тебе пригодится. Он отвернулся от подчиненных и зашагал через лес по направлению к городу, остальные двинулись следом. В Дижоне после радостной встречи пришло время официальной части вступления в права владения. Слуги принесли из дворца графское кресло и Лантберт, прежде чем усесться в него, обратился к своим вассалам с клятвой сеньора: - Отважные и верные бароны! - громко и четко произносил он. - Клянусь именем Христа и всем, что мне свято, быть справедливым и щедрым сеньором, во всем соблюдать ваши права, всегда защищать ваши интересы перед королем и не покидать вас на поле боя вплоть до своего смертного часа! Под воодушевленные рукоплескания и одобрительный гул горожан, окруживших дворцовую площадь плотным кольцом, Лантберт сел в кресло. Настал черед клятвы рыцарей, каждый из них подходил к графу и, почтительно встав на одно колено, говорил: - Сеньор, клянусь Христом, святыми апостолами, своей верой и честью, что буду доблестно служить вам и вашему дому, вплоть до своего смертного часа! Каждый рыцарь, произнесший клятву, также удостаивался громкого одобрения дижонцев. После всех клятв настало время судилища. Первыми пред очами судьи предстали несколько приближенных Приска. Поскольку они наотрез отказались присягать графу, то были тут же обезглавлены. Затем перед судом предстала Фредегунда, вызвав своим появлением новую волну оживления в толпе горожан. Она была бледна, растрепана и еле стояла на ногах. Солдаты держали её под руки. - Скажи, Фредегунда... - обратился к ней судья бесстрастным голосом, гулко прозвучавшим посреди замеревшей на площади внимательной тишины. Их глаза встретились. Лантберт увидел животный страх и лютую ненависть, Фредегунда — свою смерть. - ...от чего умер граф Эрих? Женщина не могла вымолвить ни слова - она снова едва не свалилась без чувств, когда, проходя ворота, увидела там бездыханный труп своего возлюбленного, повешенный вниз головой. Голос отказывался ей повиноваться. - Ты молчишь, потому что полностью признаешь свою вину в его смерти? - Нет, не признаю! - сумела, наконец, выговорить сквозь слезы женщина. - Есть ли свидетели, подтверждающие слова Фредегунды или опровергающие их? - Да, сеньор граф! - выступил вперед один из слуг, - Я могу засвидетельствовать против госпожи Фредегунды. В тот день, когда умер сеньор Эрих, я видел, что она плеснула что-то в его вино, а мне сказала, что это нужно для его пользы. - Ты лжешь, проклятый раб! - закричала Фредегунда вне себя от гнева (она-то знала, что на самом деле добавила яд не в вино, а в суп, и абсолютно точно её никто в этот момент не видел и не разговаривал с ней). Лантберт оставил кресло и подошел к мачехе. - Ты думала, ведьма, что твои злодеяния так и останутся безнаказанными? - обратился он к ней вполголоса, не скрывая злой усмешки. - Ты что и впрямь допускала такую мысль, что сможешь жить счастливо, убив одного и лишив свободы другого? - Негодяй! Звереныш! Будь ты проклят! - пронзительно закричала взбешенная Фредегунда, тщетно пытаясь освободить руки, чтобы выцарапать ему глаза. Толпа с негодованием загудела. Лантберт вернулся в кресло. - Суд доказал, что ты виновна в смерти графа Эриха! - бесстрастно и громко произнес граф, - это тяжелое преступление, ты будешь казнена. Сначала с тебя сдерут кожу, а потом обезглавят. Горожане одобрительно зашумели, предвкушая захватывающее зрелище. Казнь началась непосредственно после вынесения приговора. Лантберт слушал душераздирающие визги и хриплые стоны мачехи, наслаждаясь этими звуками так, словно то была нежнейшая и прекраснейшая музыка. Он не видел ничего и никого вокруг, существовала только его свершающаяся месть, и он упивался ею. - Лантберт! - внезапно пред ним предстал Леон. - Ты должен отменить пытки! - твердо сказал он. Лантберт посмотрел на него с удивлением — никогда в жизни он не видел своего побратима таким сердитым. - Но она это заслужила, - равнодушно произнес в ответ граф Дижонский. - Я тебе говорю, сейчас же отмени пытки! - повторил Леон и для убедительности саданул друга кулаком в плечо. Лантберт в негодовании вскочил на ноги, но по лицу Леона ясно понял, что рискует сейчас навсегда потерять единственного друга. Горожане, увлеченные казнью, не видели этой сценки, зато она куда больше, чем страдания несчастной Фредегунды, заинтересовала рыцарей и они с интересом наблюдали, чем кончится дело. - Ну иди и убей её, если такой добренький! - раздраженно крикнул Лантберт другу и, ни на кого не глядя, направился во дворец. Не успел он дойти о крыльца, как истошные вопли мачехи стихли и послышалось разочарованное ворчание толпы. Он зашел в дом. Вскоре на площади развернулось народное гулянье. Всем желающим наливали вино и раздавали угощение, которое привез для своих вассалов Лантберт. Горожане пели и плясали, празднуя возвращение своего законного сеньора, которого многие помнили ещё ребенком. Леон нашел друга наверху, в его детской спальне, сидящем в угрюмой задумчивости. - Лантберт, тебя там все ждут, - сказал он. - Ты был прав, я слишком увлекся местью, - мрачно произнес граф Дижонский. Леон удивленно посмотрел на него: - Ты как будто не слишком-то рад возвращению домой? - и добавил с улыбкой, пытаясь отвлечь друга от неприятных мыслей. - А ведь дом такой большой, здесь без доброй хозяюшки никак не обойтись! Лантберт, словно вспомнив что-то, подошел к стене и, вытащив камень, открыл потайную нишу, откуда извлек драгоценное ожерелье и диадему. - Когда матушка их надевала, она была такой красивой, что нельзя было отвести глаз, - сказал он. - Я их отобрал у Фредегунды накануне того дня, когда они меня спровадили отсюда. Подарю их своей невесте. Когда встречу ту, что покорит меня своей красотой, умом, скромностью, рассудительностью, обходительностью, хозяйственностью, веселым нравом... Леон расхохотался. -Друже, так и сказал бы сразу, что никогда не женишься! Они вместе вышли из дворца. - Вот я и дома, - счастливо улыбнувшись, проговорил Лантберт, видя как веселится родной город.
Всё краткое описание, особенно вот это, как бы это сказать..."и за 10 лет службы добился блестящих успехов. " - очередной простой мальчик супермен? :-/ Моё мнение тупо и предвзято, но читать это я просто не буду.
Да хороший рассказ, но как будто оно не окончено, должно быть продолжение и даже начало, это не начало, а продолжение. Не понятно, кто прав, кто виноват. В общем написано содержательно и грамотно.
0
